г'хост таунз

иногда наруто казалось, что они вправду повязаны, как парочка диких собак, и тянутся к стае, состоящей только из них двоих. их отношения не были чем-то необычным: пресловутые, как и у многих других, но они казались настоящими, такими, какие могут быть только между ними. саске тянулся за кобурой пистолета, поправлял ремешки и намеренно вставал в позу перед зеркалом и перед наруто, красуясь. учиха — вздыхалось; учиха — как оправдание перед незаконченной уборкой; учиха — как оглушающее посреди выходного дня, единственного за последний месяц, заявление о том, что его срочно требуют на выезд. наруто мрачно смеялся: да, конечно, саске, подожду твою задницу до вечера, захвати с собой влажные салфетки и вытри носки когда будешь заходить, не хочу отмывать кровь от пола. наруто мрачно смеялся и стирал пыль с горизонтальных плоскостей, рычал себе под нос грозно, пытался пародировать известных исполнителей металла. получалось из рук вон плохо, если честно. тогда наруто пытался внушить себе мысли про стаю, которая должна сохраняться несмотря ни на что. он правда хотел верить в то, что говорил когда-то саске — что их душа, должно быть, поделена на двоих, и связь, тонкой ниткой оплетающая их запястья, сильна, как ничто другое в этом мире. ему хотелось бы верить, что это правда. саске казался каменным. непробиваемым. сильным. самым стойким человеком из всех, что когда-то встречались наруто, и именно это было обманным. саске никогда не имел даже часть той силы, которую показывал. откуда она бралась в нем? умелый актер, соорудивший себе пластилиновую маску, недоказанное высшее мастерство. наруто мрачно смеялся. наруто протирал полки и всматривался в себя, пытаясь найти ответ на всего один вопрос: как долго это сможет продолжаться? наруто любил саске и понимал, что придется предавать своих ради своей стаи. наруто считал, что стая либо отвергнет его, либо связь сделает их крепче, чтобы и не порвать никогда. наруто хотел прижаться к животу саске, провести по мягкой коже пальцами, чувствовать перекаты мышц — и не бояться в следующее мгновение быть пойманными сварливыми охотниками-ищейками. наруто хотел вжиматься в плечи саске, растворяться в его руках, быть буквально ничем рядом с ураганом, который тот создает — и желательно не снести последние остатки разума, что были у них. как жаль, что саске сам являлся охотничком-ищейкой, как же чертовски, ужасно жаль; легкая ирония судьбы — открутите ему шею и повесьте вместо чучела оленя на восточную стену, чтобы солнце красиво отливало на его светлых волосах запекшуюся кровь. саске приходил домой, снимал грязные туфли, стягивал грязные носки, кидал все это в ванной и шел на негативный эмоциональный фон, который — вполне ожидаемо — был в наруто. клевал носом в его щеку, терся о нее, как нашкодившая псина, и ложился на диван, рядом-рядом, касаясь коленями коленей и локтями локтей, перекидывал руку через туловище и закидывал ногу на ногу. последняя, правда, затекла быстро. саске приходил и — тоже вполне ожидаемо — менял прежний негатив на средне пацифическое настроение у наруто, когда тому не хотелось рушить стены и выскабливать чужие глаза. саске приструнивал его, будто ту же псину, и оба они, окруженные феромонами, валялись в кровати. и оба думали о том, что ради таких минут все же стоит быть охотничком-ищейкой и омегой, на которого охотится по минимуму половина мира.