Потрошитель

Блондинка поправила задравшийся подол платья и откинула длинные волосы с обнаженных плеч за спину. На земле валялись монеты, которые пару минут назад небрежно бросил очередной клиент. Девушка подобрала монеты и глубоко вдохнула. — Ненавижу мужиков, — нахмурилась она, поправляя грудь. Яманака Ино принадлежала к элите проституток улицы Уайтчепел, в плохом смысле этого слова, и, можно сказать, пользовалась спросом у тех, кому нужно было «стоя, быстро, дешево». Конечно, девушка занималась этим не от собственного хочу, а, как и большинство падших женщин, от нужды. Голод, нищета, расовые предрассудки и преступность толкали девушек и женщин на крайние меры, а мужчин превращали в грязных, необузданных животных, двумя радостями которых служили выпивка и эти самые падшие женщины. Улица Уайтчепел была утрированным эталоном всего того, что творилось на других улицах города, где господствовал низший класс. Здесь, в пабах и борделях все было в разы хуже, чем на любой другой улице Лондона. Здесь никого не пугали убийства, грабежи и изнасилования, наоборот, это считалось привычной частью жизни. Поэтому-то большинство падших женщин этой улицы давно уже привыкли к убийствам и насилию над своими «коллегами» и даже не знали о жестоком убийстве «Темной Тен». Ино тоже была одной из тех, кто не знал. Поэтому, торопливо идя по грязной темной улице между домов по безлюдным переулкам, она никак не могла подумать, что кто-то резко прижмет ее к стене, зажав рот, и захочет вовсе не привычный уже алгоритм «быстро, стоя, дешево», а кое-что совсем другое. Голубые глаза девушки в ужасе распахнулись, когда незнакомец прижал тонкое лезвие ножа к ее левой щеке, и затем медленно провел вниз к шее, а другой рукой, зажимающей рот девушки, настойчиво отклонил ее голову вправо. Блондинка бессильно замычала, слезы брызнули из глаз, и рука мужчины надавила. Лезвие с тихим хлюпаньем вошло в податливую нежную плоть, каплями побежала густая на первый взгляд темно-бордовая в лунном освещении кровь. *** Саске проснулся с таким чувством, словно вообще не спал целую ночь. Голова была непривычно тяжелой, и мир казался особенно раздражающим и противным. Вчера, уехав от Наруто, он часа четыре сидел в городской архивной библиотеке, пытаясь найти что-то об Узумаки Кушине и ее связи с подобным клубом, но не нашел ничего, что как-либо бы указывало на ее причастность к подобным организациям. Однако Учиха точно теперь был уверен в реальном существовании такого клуба или даже клубов. Он нашел массу снимков, показаний и прямых заявлений участников клуба: «Наша медицина способна вылечить все! Даже вашу смерть!». Многочисленные фотографии помещений, где предположительно проходили собрания клуба, окровавленные алтари и изуродованные мертвецы — последствия чудесной панацеи. Саске привык рано вставать независимо от того, во сколько лег спать ночью, поэтому сегодня, по обыкновению встав в восемь утра, он был в особо мрачном и каком-то отягощенном, можно сказать, тревожном расположении духа. В утренней газете, которую ему принесли еще во время завтрака, Учиха, как ни старался, не смог найти ничего такого, что оправдывало бы его тревогу, однако через полчаса к нему в дом подъехал суетливый, торопящийся инспектор и, заикаясь и нервничая перед графом, доложил о случившемся ночью. Саске поймал себя на мысли, что даже рад этой новости, потому что она как раз оправдывала все его утреннее беспокойство. Граф, поблагодарив, отправил инспектора назад и сам уже через час был в городе, где ему сообщили, что труп уже увезли к полицейскому врачу, так как оставлять его на улице прямо перед жилыми домами еще дольше было нельзя. — Падшая женщина, известная как Яманака Ино, — будничным тоном, глядя в блокнот начал зачитывать Какаши, стоя над столом с трупом, покрытым белой простыней, — родилась 23 сентября 1862 года, была найдена на улице Уайтчепел с перерезанным горлом. — Какаши закончил читать и, бросив взгляд на Саске, резко отдернул простыню. — У нее не забрали никаких органов, однако сомневаться в том, что убийство этой и предыдущей женщины дело рук одного и того же человека, не приходится. Разрез снова сделан слева направо, с небольшим отклонением вниз к правому плечу, — Какаши повернул голову девушки, чтобы Саске мог рассмотреть и удостовериться в словах врача. — Но почему тогда он не забрал у нее органы, как у предыдущей? — нахмурившись и вглядываясь в мертвенно-бледное лицо блондинки, щека которой была испачкана брызгами потемневшей крови. — Кто знает, — пожав плечами, ответил Хатаке, таким тоном, словно еще и говорил «Вот вы и узнайте». — Может, он торопился, может, услышал шум приближающейся кареты и испугался, а может, у него просто было хорошее настроение и не захотелось пачкаться. Это ваша работа искать связи в бессвязном. — С этими словами Какаши достал из кармана книгу и углубился в чтение. Саске бросил на него хмурый взгляд, и хотел было уже развернуться и уйти, однако вспомнил про вчерашний адрес. — Кстати, на счет вчерашней женщины-хирурга, — начал он. — Я был у нее дома, оказалось, что она вот уже два месяца как мертва. Вы знали об этом? — хмурясь и спрашивая с неким строгим укором в голосе. — Нет, не знал, — быстро пожал плечами Какаши, не оторвавшись от книги и вообще нисколько не удивившись. Саске понял, что именно в данный момент антипатия к этому врачу увеличилась в сотню раз. Хатаке точно знал, что Кушина умерла. Наверняка знал. — Вы же наверняка знали, что Кушина Узумаки мертва, разве нет? — стараясь скрыть раздражение в голосе, прямо заявил о своей догадке детектив. — Так зачем же послали меня к ней? — нахмурившись. — Просто подумал, что было бы забавно поставить молодого графа в неловкое положение, — пожал плечами врач, вздыхая и нисколько не раскаиваясь в своем поступке, продолжая читать. Учиха поднял от удивления брови, забыв все те колкости, что родились у него в голове в тот момент, когда он задавал вопрос. Такая вот прямота и честность неприятно поражали. В данном случае они вообще приравнивались к оскорблению. — До свидания, — тем временем попрощался Какаши, воспользовавшись заминкой опешившего графа и быстро удалившись. Саске хмуро посмотрел ему вслед и, поправив галстук, тоже развернулся и зашагал прочь из помещения. В конце концов, то, что Какаши дал ему тот адрес, по мнению Саске, было не так уж и плохо. Он познакомился с графом Узумаки, с которым вряд ли бы смог пересечься при других обстоятельствах, и знакомство это очень даже радовало Учиху. Он даже начал подумывать о том, что было бы неплохо заехать к Наруто еще раз. Может, завтра или послезавтра. Или лучше на следующей неделе, чтобы особо не докучать. Или в следующем месяце… В итоге, уже через полчаса Саске ехал в карете по вчерашнему адресу, оправдывая себя тем, что с матерью графа Узумаки было еще не все до конца прояснено. В парадной его встретил Сай и, поклонившись, забрал у графа сюртук, сказав, что Наруто сейчас в своем кабинете. Учиха кивнул ему и направился к Узумаки. — Рад видеть, — улыбнулся Наруто, поднимая взгляд на вошедшего в кабинет Саске. — Что-то случилось? — Убили еще одну шалаву на Уайтчепел, а так больше ничего, — едва заметно уголками губ улыбнулся в ответ детектив. Ни тому, ни другому почему-то и в голову не пришло соблюдать при общении рамки приличия или просто хотя бы здороваться. Словно этикет больше не требовался для этой до странного легкой и естественной обстановки. — И что же преступник ей вырезал на этот раз? — приподнимая брови и внимательно глядя на Учиху. — Как ни странно, ничего. К счастью, — Саске мгновенно нахмурился, опуская взгляд и задаваясь вопросом «Сколько еще таких вот падших женщин будет зверски убито, до того как он найдет преступника?». — И что же тогда вас привело ко мне повторно? — Наруто чуть выгнул бровь и с едва уловимой насмешкой посмотрел на Саске. Детектив смутился, попросту не зная, что ответить и соображая на ходу. Нельзя же было сказать «Я приехал к вам, потому что хотел увидеть вас еще раз». Такое говорят женщинам, а далеко не мужчинам ровесникам. — Просто я искал информацию о вашей матери, — начал Саске, словно оправдываясь, — и не нашел, в общем-то, ничего существенного. Хотя теперь я с уверенностью могу сказать, что клуб, про который вы говорили и подобные ему точно существуют в Лондоне, — поднимая твердый и уверенный взгляд на Узумаки. Наруто удивленно вскинул брови и посмотрел на Учиху так, будто бы впервые видит его здесь. — Я же вчера сказал вам, что они точно существуют, разве нет? — не скрывая удивления в голосе. — Я всегда предпочитаю убеждаться лично, — отмахнувшись, пожал плечами Саске. — Тем более, что если ваша мать ничего вам об этом клубе не рассказывала, то и у вас нет твердых оснований полагать, что он существует… — Саске замолчал, заметив улыбку блондина и сразу же прищурился, насторожившись. — Или есть?  — Знаете, детектив, — мягко и словно извиняясь, улыбнулся Наруто. — Вы вчера так много спрашивали о моей матери, о ее причастности клубу и совсем не удивились тому, что, несмотря на то, что я сказал, что она ничего мне не рассказывала о нем, я все же откуда-то знал про этот клуб и, более того, знал, на какие средства он содержится. Неужели вас это не удивило, Саске? И не насторожило? Совсем чуть-чуть? — подпирая голову рукой и азартным смелым взглядом смотря прямо в глаза опешившему детективу. — И… откуда же вы знаете все это? — сглотнув, Саске первый отвел взгляд и досадливо поморщился. Неужели ему вчера настолько заговорили зубы? Почему его все это не насторожило и не удивило? Неужели этот блондин за какой-то час общения смог расположить Учиху к себе так, что тот уже начал безоговорочно доверять его словам? Почему Саске, вечно подозревающий всех и каждого, вдруг внезапно упустил такие детали? — Правильный вопрос, — кивнул Наруто. — Я один из участников такого клуба, — сверкнув сталью голубых глаз и открыто улыбнувшись. Учиха вздрогнул, но затем быстро взял себя в руки, всматриваясь в Наруто и ожидая от него объяснений. — Нет, вы, детектив, только не подумайте, что мне нравятся подобного рода развлечения, — Узумаки мотнул головой, и Саске заметил, как в его взгляде скользнуло презрение и даже почти отвращение. И это, как ни странно, успокоило Учиху. — Моя мать вступила в этот клуб совсем молодой, и первым из двух ее желаний перед смертью было мое вступление в этот же клуб, — Наруто нахмурился, внезапно став серьезнее. — Ей, как человеку помешанному на медицине, всегда были интересны подобные… Собрания. Поэтому она пыталась и меня «приучить» к ее любимому занятию. — Почему же вы не сказали мне вчера? — с неким укором, но в большей степени обидой спросил Саске. — Вчера не было нужного повода, — подняв взгляд на детектива и виновато улыбнувшись. — Да и участникам клуба запрещено разбалтывать о его существовании первым встречным. А сегодня мы видимся второй раз, так что… — в глазах мелькнул огонек азарта, но в то же время странной непонятной горечи. И почему-то Саске в этот момент явно и четко понял, что это далеко не главная причина и вот этот взгляд и виноватая улыбка относятся к чему-то совершенно другому. Как раз к тому, из-за чего Узумаки и не сказал про свое участие в этом клубе. В это время, тихо постучав, в кабинет вошел Сай с подносом, на котором были уже знакомые детективу дорогие чашки и небольшой чайничек. Он, как и вчера, разлил чай по чашкам и протянул одну Саске, а другую Наруто. — Вам просили передать, граф, — чуть наклонившись вперед и достав из внутреннего кармана пиджака письмо в бордовом конверте с печатью, а затем осторожно протянув его Наруто. Узумаки приподнял брови, с неким удивлением бросив взгляд на печать, а затем поднял взгляд на Саске. — Не возражаете, если прочту? — мягко улыбнулся блондин. Учиха кивнул и все то время, пока Наруто молча читал не сводил взгляда с его лица, отмечая малейшие изменения в его мимике. — Моя, как всегда полная жизни, тетушка приглашает к себе на обед сегодня ровно в час… — бросив взгляд на настенные часы с витиеватыми стрелками, скользящими по римским цифрам. — То есть уже через два часа мы должны быть у нее, — Наруто нахмурился. Он никогда не любил эту глупую, по его мнению, привычку этой женщины приглашать кого-то на обед не за день, как положено, а ровно за два часа. — Хотите со мной, Саске? — внезапно дружелюбно улыбнулся Наруто. — Я обещаю показать вам кое-что очень интересное относительно женщин, — хитро прищуриваясь и словно предлагая детективу не съездить на обед к пожилой (почему-то Саске думал, что именно пожилой) даме, а ограбить государственный банк. — Я не думаю, что ваша тетушка обрадуется… — нахмурился Учиха. — Обрадуется. Уж поверьте, — усмехнувшись, отмахнулся Наруто. — Считайте это моим извинением за то, что не сказал раньше про свое участие в клубе. — Этого мало для извинений, — хмыкнул Саске, взяв чашку и отпив из нее чай, тем самым скрыв свою улыбку. — Оу, правда? — наигранно удивился Наруто, откладывая письмо. — И что же вы тогда хотите, детектив? — поднимая взгляд и в упор глядя в глаза Учихи, своим нагловатым, чуть надменным и одновременно обманчиво мягким взглядом. У Саске внезапно перехватило дыхание. В голову полезли совершенно странные ответы на вроде бы простой вопрос. «Чего я хочу?» — Саске задал этот вопрос сам себе, медленно осмысливая каждое слово и не сводя взгляда с глаз Наруто. Так бывает, когда смотришь в небо. Великое и неприкосновенное, далекое небо, к которому хочется прикоснуться, которое хочется покорить. — Вы… — Саске тихо выдохнул это слово и, словно одурманенный опиумом, подался вперед, вцепившись рукой в край стола. Наруто мягко улыбнулся и, будто сжалившись, отвел взгляд, позволяя Учихе вынырнуть из этого подчиняющего оцепенения и нерешительности. Детектив разжал пальцы, сжимающие край стола, и вновь сел прямо, закрывая глаза и закусывая губу почти до крови. Что за черт с ним играет? Или уже сам Дьявол? Что это вообще за чувство такое? Разве нормально испытывать нечто подобное к кому-либо? Особенно к другому мужчине? Что это? Саске понял, что начинает задыхаться. Просто задыхаться. Но не от недостатка кислорода, а от его избытка. Словно рыба, выброшенная из воды на сушу. Однако Учиха всегда умел держать себя в руках, и даже если на какое-то мгновение его защита давала трещину, то он все равно тут же возвращал себе контроль над ситуацией и способность мыслить трезво. — Я хочу… — собравшись с мыслями и сглотнув, начал детектив, — посетить этот ваш клуб, — поднимая взгляд на Наруто. — Вы же сами сказали, что там я смогу найти кого-то с нужными мне хирургическими навыками, нет? — приподнимая брови. Узумаки посмотрел в ответ внимательным взглядом и медленно кивнул головой: — Хорошо… — протянул он так, словно уже ждал этой просьбы и заранее предвидел её. — Вам повезло, Саске. Ежемесячная встреча членов клуба должна состояться сегодня после позднего ужина, то есть… — Наруто вновь поднял взгляд на часы. — После двенадцати ночи. — Мне подходит, — улыбнулся Саске, стараясь отогнать от себя мысли, что весь этот день он проведет с графом Узумаки и, возможно, всю эту ночь тоже… Ночь? Но ночью они будут в клубе, поэтому можно считать мысли Саске более официальными, нежели… какими-то другими. Интимными? Но ночь длинная. И ведь собрание не займет всю её длину, не так ли? Наруто вздохнул. — Только… я предупреждаю вас, детектив. Увиденное или услышанное вами может вам навредить. — Наруто говорил без угрозы, но с невольной серьезностью. Саске фыркнул и вызывающе улыбнулся. — Я уже столько раз слышал подобное, что скоро начну смеяться в лицо каждому, кто говорит мне это, — с мелькнувшей искоркой азарта во взгляде и самоуверенностью в голосе. Саске всегда шел туда, куда идти было нельзя. Ради достижения цели делал то, что делать было опасно и чревато не лучшими последствиями. Именно опасно, но не глупо. Учиха никогда не рисковал просто так, он всегда это делал ради какой-либо цели, не упуская при этом возможности блеснуть своей смелостью. Просто потому, что эта смелость у него была, и он ей действительно гордился. Вот только Саске не знал, что временами любая смелость может превратиться в безрассудство, а некоторые вещи в этом мире лучше вообще не знать. — Как скажете, детектив, — вздохнул Наруто. — Мы выезжаем через двадцать минут, потому что до дома тетушки ехать нужно, как минимум, час, а она не очень-то любит, когда я опаздываю. — Узумаки улыбнулся и встал. — Если вам что-нибудь нужно, то… — Нет-нет, — покачал головой Саске, так же приподнимаясь со своего места. — Только… я бы хотел, с вашего позволения, посмотреть на инструменты вашей матери. Это возможно? — задумчиво хмурясь. — Возможно. Но зачем вам это? — приподнимая брови. — Что вам даст разглядывание обычных хирургических ножей? — Мне же нужно знать, как выглядит то, чем убили тех падших женщин, — пожал плечами Саске и чуть склонил голову на бок. — С чего вы взяли, что их убили не обычными ножами? — Наруто нахмурился, в голосе скользнуло и сразу же скрылось раздражение и что-то еще. — Я, конечно, не сведущ в медицине так сильно как ваша покойная матушка или даже наш полицейский врач, но даже я могу отличить разрез, сделанный обычным ножом, от разреза чем-то более… тонким, — нахмурился Учиха, не понимая, почему Наруто вообще спрашивает, а просто не покажет. Узумаки вздохнул и побежденно кивнул. — Мне не очень хочется трогать ее вещи, конечно… — с какой-то неуловимой, скрытой болью улыбнулся он. — Но если вы настаиваете, детектив… Саске на секунду замер, догадавшись о расспросах Наруто и мысленно уже ругая себя за толстокожесть. Конечно, он же ее сын. Каково ему будет что-то искать в ее вещах после ее смерти? — Извините, но это и правда важно, — уже с сожалением в голосе тихо прибавил Учиха, опуская взгляд в пол. — Да, я понимаю, — кивнул Наруто, который вообще по своей натуре был человеком отходчивым, незлопамятным и умеющим, что называется, понять и простить. Саске благодарно улыбнулся и пошел за Узумаки, пообещавшем проводить его к кабинету покойной. Кабинет Кушины Узумаки находился на том же этаже, но в совершенно противоположной части здания и был по размерам значительно больше кабинета Наруто. Здесь так же стояли многочисленные шкафы с книгами, дубовый стол и стул, журнальный столик у двери, а так же стоял макет человеческого скелета, но стена, где в кабинете Наруто висела карта, была увешана разного рода прикрепленными к ней листочками и бумажками, исписанными мелким врачебным почерком. И таких листочков было около тысячи почти по всей стене от пола и до того уровня стены куда, судя по всему, могла дотянуться Кушина. — А она была исполнительной, — окинув стену взглядом и особо не впечатлившись, прокомментировал Саске. — А еще, наверняка, ужасно дотошной и действующей лишь по четкому образцу, — подойдя ближе и вглядываясь в незнакомый почерк, разбирая лишь некие названия препаратов и простые слова вроде «назначено», «отменено», «был вскрыт». — Это вы по почерку поняли? — удивился Наруто, тоже подходя к стене и не понимая, как по этому корявому почерку детектив смог определить три основных качества его матери. — Нет, по количеству записей, — грустно улыбнулся Саске. — У моего отца тоже были целые блокноты исписанные подобным образом — с максимальным количеством слов в строчке и сокращением по возможности. А еще… — граф замолчал, взгляд внезапно стал холоднее, тяжелее и как-то болезненно потемнел. — Он был ужасно строг, требователен и даже жесток в какой-то степени. От окружающих, в особенности от близких, он требовал такой же исполнительности и силы характера, не признавал слабости и утверждал, что если человек не может сделать что-то, что смогли до него другие, то он просто ничтожество, заслуживающее лишь презрения. Вот таким он был человеком, — с жесткостью в голосе. — Думаю, более хорошие качества в нем все же присутствовали, — осторожно улыбнулся Наруто, не зная как реагировать на такую вот резкую перемену в детективе. — Да, конечно, — кивнул Саске. — Он безумно любил свою жену, мою мать, — улыбаясь краешками губ и прикрывая глаза, вспоминая что-то. — А ваша мать? — после некоторого молчания спросил Саске, поворачиваясь лицом к Наруто. — Была такой же? — имея в виду характер своего отца, и задавая этот вопрос с незаметной даже для себя надеждой на что-то. Узумаки мягко улыбнулся и помотал головой. — Она была готова одарить любовью каждого, кто находился рядом с ней. Она любила свою работу и искренне хотела помочь своим пациентам. Любила отца и всегда говорила, что я похож на него, — ответил Наруто, переводя взгляд на стену с записками и вспоминая, как Кушина старательно записывала что-то на эти листочки, затем вставала из-за стола и, шурша пышным платьем, прикрепляла их на стену. — А ваш отец? — изогнул бровь Саске. — Отец? — Наруто удивленно приподнял брови. — Я не знаю, где он сейчас. Думаю, он уехал из Лондона, — пожимая плечами. — Это из-за смерти вашей матери? — Нет, — Наруто фыркнул и зло улыбнулся. — Он уехал задолго до ее смерти. Я не видел его уже больше полугода, единственное, что он оставил после себя — недописанный дневник и перчатки. Ушел по-английски, не прощаясь и ничего не объясняя. — Узумаки ненадолго замолчал, сжимая зубы и ледяным взглядом глядя на стену. И только спустя пару секунд он моргнул, словно вспомнив, что не один в кабинете матери и вновь перевел взгляд на Саске. Взгляд, который за мгновение стал мягче и теплее. — Вы же хотели посмотреть на ее инструменты, да? — вспомнил Наруто и быстро подошел к столу матери. — Они должны быть у нее где-то здесь, — открывая один ящичек стола, затем другой. — Она всегда держала все нужное под рукой, так что… — блондин открыл очередной ящичек и его взор упал на длинный футляр черного цвета, сделанный из темного дерева, — нашел. Узумаки вытащил из шкафчика футляр и с глухим стуком поставил его на стол, а затем быстро со щелчком открыл, раскрывая крышку и демонстрируя Саске хирургические инструменты, аккуратно вложенные в твердый бархат по всей внутренней части футляра. Здесь были многочисленные скальпели с прямыми, изогнутыми и другими лезвиями, и зонд пуговчатый, который наводил на Саске в детстве просто дикий страх, щипцы, маленькие и средние ножницы и множество других незнакомых детективу инструментов. — Это и есть скальпели? — детектив указал кивком на тонкие серебряные ножички с плавным заостренным наконечником. — Да, — кивнул Наруто и взял один из таких ножичков в руку, осторожно повернул, демонстрируя Учихе. — Им удобно делать тонкие разрезы, его лезвие становится тоньше к заостренной части, — разворачивая скальпель боком, чтобы удобнее было рассмотреть утоньшение. — А вот этим… — блондин отложил скальпель и взял в руки нечто с более толстым и широким лезвием. — Как раз можно перерезать кому-нибудь глотку, — вертя инструмент в руках. — Хотя, с тем же успехом можно взять и обычный нож, — пожимая плечами и вставляя ножик обратно в предназначенный для него разрез в футляре. — Скажите, Наруто, а таким вот инструментом можно было бы удалить орган? — Саске нахмурился и внимательно вгляделся в набор инструментов. — Смотря какой орган, — пожал плечами граф. — Матку, — не отрывая взгляда от хирургического набора, ответил Саске. — Чисто теоретически, при наличии такого вот набора, можно сделать нечто подобное? — поднимая непроницаемый взгляд на Наруто. — Детектив, вы на что-то намекаете? — весело улыбнулся Наруто. — Я же уже отвечал вам, что это практически невозможно, — фыркая и закрывая футляр. — Лучше бы это и правда было невозможно, — кивнул Учиха. — Но я видел собственными глазами тело изуродованной женщины и поэтому… — Я верю вам, детектив, — Узумаки мягко похлопал Саске по плечу и убрал футляр обратно. — И думаю, что вы обязательно найдете убийцу, — добродушно улыбнувшись. Учиха на это кивнул, понимая, что просто обязан найти его, ведь от этого зависит его дворянский орден. — Нам с вами как раз уже пора ехать, — сменил тему Наруто, решив вывести детектива из этой угрюмой задумчивости. — Не хмурьтесь, Саске, — улыбнулся он. — Вам куда больше идет улыбка. — Узумаки бросил это, скорее всего, не подумав и не придав этому особого значения, а вот несчастное сердце Учихи Саске громко ударило в ребра и отчаянно билось всю дорогу, заставляя сжимающего зубы брюнета кусать щеку изнутри, краснеть и сжимать кулаки от бессильной невыносимой боли. Эти чувства… слишком болезненны в своей тихой беспомощности.