Потрошитель

Саске вздрогнул и открыл глаза. Судя по темноте и по тихому стуку копыт, он все еще ехал в карете. — Вы очнулись? — чуть удивленно, откуда-то сверху спросил Наруто. Учиха приподнял голову и только сейчас заметил, что упирается подбородком в плечо графа, при этом сжимая обеими руками его ладонь. Отшатнулся он резко и больше на инстинктах, вжимаясь спиной в мягкое кресло и сжимая зубы. — Извините, — выдавил он. Сердце колотилось в груди с таким громким и болезненным звуком, что казалось будто еще немного и не только Узумаки сможет услышать его, но и Сай. Зато вот спутанность сознания и тошнота не оставили после себя и следа. — Мне нужно домой, остановите здесь, — Саске отвернулся к окну и скользнул чуть расширенным темным взглядом по совершенно незнакомой улице. — Вы понимаете, о чем просите? — приподнял брови Наруто. — Вам буквально полчаса назад было нехорошо, сейчас ночь и по улицам города, возможно, разгуливает убийца… Не говоря уже об остальных опасностях ночного Лондона. Я просто не имею права вот так высадить вас, — граф хмурился, но из-за темноты выражения его лица было невозможно разобрать. — Мне нужно… подумать. В одиночестве, — совсем тихо прошептал Саске, прижавшись лбом к стеклу и глядя на темные ночные улицы так, как смотрят на небо пойманные в клетку вольные птицы. — Детектив, вам желательно думать дома, в безопасности, — посоветовал Наруто, перехватывая руку Учихи выше локтя и чуть притягивая к себе. На всякий случай. — Тогда я хочу домой, — упрямо прошептал Учиха, не вырываясь и позволяя себя удерживать. Точнее, вот так он готов был бы провести вечность — в одной карете с Наруто, но тешить себя бесполезными и глупыми надеждами не хотелось. — Мы почти приехали к моему особняку, вы можете… — Нет, — мотнув головой и сжав зубы. — Я хочу домой, — не поднимая взгляд на графа. Находиться сейчас в одном доме с тем, к кому испытываешь далеко не двойственные чувства, а очень даже прямую симпатию, особенно, если этот кто-то мужчина, было для Саске неприемлемо. Он так и чувствовал отвращение к самому себе. Карета резко остановилась, лошадь громко фыркнула и стукнула копытом. Сай легко спрыгнул с козел и открыл дверцу кареты, приглашая выйти. — Скажите ваш адрес, детектив, — мягко попросил Наруто. — Я могу и один доехать, не нужно меня сопровождать, — мотнув головой и чуть нахмурившись. — Вы с ума сошли? — без капли иронии и сарказма поинтересовался граф. — Пожалуйста, Наруто, — прикрывая глаза, сжимая зубы и осторожно, словно извиняясь, сжимая ладонь Узумаки. Еще немного и все это кончится… Еще чуть-чуть и эта странная, жгучая, невыносимая боль в груди утихнет. Если бы у Саске был шанс остаться с Узумаки навсегда, иметь возможность просто смотреть ему в глаза без чувства ненависти и отвращения к самому себе за свои же чувства, он бы отдал все. Но такого шанса не было, а значит, находиться рядом становится просто до невозможности тяжело. Потому что сама мысль о том, что однажды эти пронзительные голубые глаза посмотрят на него с таким же выражением, с каким Учиха сам на себя смотрит в зеркале, пугала так, что внутри живота все скручивало острым спазмом. Наруто сжал губы в тонкую линию, несколько секунд оценочно вглядываясь в глаза детектива, а затем выдохнул и еще раз прикоснулся ладонью к его лбу, проверяя температуру. — Если вы настаиваете, — наконец, сказал он, а затем осторожно вышел из кареты. — Спасибо, — кивнул Саске, откидываясь на сиденье и чуть улыбаясь. Наруто нахмурился, едва заметно кивнул и перевел холодный взгляд на Сая. — Проводишь детектива непосредственно до его постели, — строго и со свойственной всем аристократам иногда выступающей надменностью приказал граф. — Как будет угодно, — учтиво и с улыбкой поклонился Сай. — Будьте добры, назовите ваш адрес, — обращаясь уже к Учихе. Детектив быстро и четко назвал улицу и дом, в котором проживал в последнее время. Дом этот был предоставлен правительством, так как в личный особняк семьи Саске не горел желанием возвращаться. Сай захлопнул дверцу кареты, еще раз поклонился хмурому Узумаки и быстро взобрался на козлы, поводьями хлестнув по фыркнувшей лошади, которая, цокая копытами, послушно повезла карету дальше в ночь. *** Сай оказался исполнительнее, чем казался, если не сказать преданнее. На все отговорки детектива и даже прямой отказ он ответил стойким молчанием, улыбкой и кивками головы, и все же довел Саске прямо до постели, поклонился и только тогда вышел. Учиха стянул с себя жилет, оставшись в рубашке и сел на мягкую кровать с балдахином. Балдахин, кстати, ему не нравился, но выбора особо не было. Детектив улегся на спину, сложив руки на живот и закрыв глаза. Беспорядочный поток мыслей так и разрывал голову, требуя немедленного распределения и логически подкрепленных доводов. Саске уже определил для себя ряд подозреваемых и сейчас логически обосновывал свой выбор. Орочимару был первым в списке. Он был первым из тех, кто добровольно вызвался осмотреть труп. Ему наверняка не нужно слишком уж веских причин для убийства, по крайней мере, он производит впечатление далеко не порядочного и чистого на руку человека. А еще он вполне способен сделать что-то подобное чисто ради научного интереса. Однако есть и некоторые минусы в кандидатуре Орочимару. Во-первых, нецелесообразно появляться на месте преступления с утра и вообще там появляться. Даже если целью являлось таким образом отодвинуть от себя разного рода подозрения. Во-вторых, очень слабо верится, что этот человек даже при острой необходимости полез бы под юбку к падшей женщине. «И уж тем более стал там ковыряться» — мысленно добавил Саске, вспомнив вырезанную матку. У Орочимару для таких целей есть его госпиталь — развлекайся всласть. Поэтому кандидатуру Орочимару стоит проверить на наличие банального алиби, но это может и подождать. По крайней мере, этот человек точно никуда не денется. Вторым, а точнее вторыми, в списке подозреваемых Саске были, как ни странно, Сасори и Хидан. Но об этих людях он знал слишком уж мало, и подозрения основывались лишь на словах, догадках и увиденном. А иногда нельзя верить ни ушам, ни уму, ни глазам, и Учиха прекрасно это знал. Поэтому, с этими людьми было бы неплохо пообщаться чуть теснее. Третьим в списке был Хатаке Какаши. Саске не мог объяснить себе и вообще как-то логически обосновать действие этого человека, когда он дал ему адрес Кушины Узумаки, как живой женщины. И тут мало причины вроде «просто ради забавы». Это, как минимум, намеренный отвод детектива от основного следствия и введение в заблуждение. Однако с другой стороны, Какаши наверняка знал, что попадет под подозрение после этих слов. Или хотя бы догадывался. Четвертым в списке был Пейн. И у Саске не было никаких логичных доводов к этой кандидатуре за исключением того, что такого рода рассуждения об убийствах, по мнению детектива, были странны и нуждались в психологическом анализе. А еще этот мужчина не нравился Учихе. Детективу вообще не нравились все те, кто упоминал его брата как хорошего человека. Пятым в списке был граф Узумаки. Саске нахмурился, не открывая глаз, и четче стал продумывать свои мысли. Наруто был хирургом, а это уже нельзя просто так игнорировать. Он запросто мог совершить все эти преступления, так как не ограничен по ночам в передвижениях — у графа нет ни жены, ни детей. Однако его дом находится слишком далеко, чтобы дойти до улицы Уайтчепел пешком, а нанимать карету в такое позднее время суток, значит привлекать ненужное подозрение. Заставлять собственного слугу возить себя по ночам неизвестно куда тоже дело довольно опасное. Да и какой смысл вообще Наруто убивать проституток? Да еще и так зверски. Как ни посмотри, а причин на данные действия у него не было. Или Саске просто не знал этих причин. Детектив открыл глаза, глядя в потолок черными глазами. Он не мог твердо подозревать Наруто, потому что как ни крути, а граф ему нравился. Нравился не как человек, а нравился в самом что ни на есть странном и омерзительном смысле. Саске поморщился и встал с кровати, чтобы подойти к окну на стене. На пустынной темной улице сейчас никого не было, и не удивительно — это слишком приличный район. А вот на улице Уайтчепел сейчас, возможно, маньяк убивает очередную падшую женщину, разрезая ей горло. Детектив прикрыл глаза, вздохнул, а затем разделся и вновь лег на постель, накрывшись толстым одеялом. По телу пробежали мурашки и легкий озноб. Он пару секунд вглядывался в темноту, прислушивался к звукам, а затем закрыл глаза, проваливаясь в сон. *** Утро встретило Саске в лице его главного помощника, с вечным оскалом улыбки на лице и в клоунском, как называл его Учиха, костюме. — Доброе утро, — весело сказал Суйгетсу, раскрывая шторы и впуская в комнату тусклый свет. Детектив открыл глаза, наткнулся взглядом на чрезмерно довольного парня и, тихо застонав, отвернулся, накрывшись одеялом с головой. Суйгетсу был до безобразия жизнерадостен, и эта его жизнерадостность, скорее всего, выставленная напоказ и наигранная, передавалась во всем, начиная от глупой лицемерно-услужливой улыбки и кончая странным темно-фиолетовым смокингом, рубашкой на тон светлее, но того же оттенка, ярко-красной бабочкой и туфлями в тон ей. Внимание, дамы и господа, перед вами идиот! — Утренняя газета снова полна разными новостями о вашей некомпетенции, детектив, — не прекращая улыбаться и держа в руках свежую газету. — Проститутки снова мертвы. На этот раз целых две. Саске вздрогнул, открывая глаза, и сел на постели, исподлобья глядя на помощника и отбрасывая назад челку. Он принял у него газету, быстро открыл нужную страницу и начал читать. Действительно, этой ночью вновь были совершены два убийства падших женщин. Одно из них было непосредственно на улице Уайтчепел, а другое в нескольких кварталах от нее. — Вам пора в отставку, — вздохнув, с улыбкой заметил Суйгетсу, не забыв приправить фразу ядом. — Возможно, — не стал спорить Саске, кивнув. Он отложил газету на прикроватную тумбочку и встал с кровати, откинув одеяло. — Вам помочь одеться? — Нет, — поморщившись. Учиха, в отличие от большинства аристократов одеваться предпочитал самостоятельно. Суйгетсу поклонился и быстро вышел, оставив на стуле чистую одежду для детектива. Саске спустился к завтраку минут через тридцать, задумчиво проводил взглядом снующую вокруг стола служанку и начал спокойно есть. — Мне нужно, чтобы ты выяснил кое-что, — спустя какое-то время, сказал детектив, допивая свой чай и не поднимая взгляда на Суйгетсу. — Что именно? — Мне нужен точный адрес Орочимару, а также некого Сасори, который изготавливает коллекционных кукол и некого Хидана, основавшего непонятно что непонятно где и непонятно как. — Как всегда, всю рутинную работу вы, детектив, оставляете мне, — страдальчески вздыхая и прикрывая глаза. — К двум часам дня, — безжалостно припечатал Учиха. Суйгетсу еще раз вздохнул, поклонился, и быстро ушел выполнять поручение. Да, ему всегда доставалась всякого рода бумажная работа в архивах. Возможно, поэтому блеклый парень одевался в яркие костюмы, стараясь хоть как-то привлечь к себе внимание на фоне вечного красавчика и любимца дам. *** У Какаши Саске был уже через два часа. Здесь его как всегда встретил запах разлагающегося мяса, гнили, темнота и полицейский врач в не слишком чистом халате. Хатаке проводил его уже в знакомое помещение, где запах был еще отчетливее из-за близости трупов, и указал на два поставленных рядом друг с другом металлических стола, на которых, накрытые грязными белыми простынями, лежали два тела. — Свеженькие, утренние, — прокомментировал Хатаке, равнодушно перелистывая страницу книги. — Но почерк не тот, что был раньше. Думаю, этих дам порезали совершенно другие люди, — он убрал книгу в карман и сдернул простыни с трупов. У одной из проституток по зеленому платью в области груди высыхало бордовое пятно крови, а остекленевший взгляд смотрел куда-то вбок. У другой девушки, на вид чуть старше первой, помимо бледности и крови в рыжих волосах был в крике раскрыт рот. — Лиза и Клэр, — представил проституток Какаши, похлопав руками им по плечам и встав между ними. — У Элизабет разрезан живот обычным тупым ножом, умерла от потери крови, наверняка, с криками и в мучениях. А ее подруге по несчастью повезло меньше, перед смертью её, скорее всего, насиловали, это подтверждают повреждения половых органов, разрезы и царапины на бедрах, а так же разорванная одежда. И умерла она от сильного удара по голове, который пробил ей череп. Множественные гематомы вокруг глаз свидетельствуют об избиении перед убийством. Какаши прошелся указательным пальцем по коже лица проститутки, повернул ее голову чуть в бок, чтобы Саске мог рассмотреть кровоподтеки. — Убийства совершены явно не одним и тем же человеком и вряд ли имеют связь с двумя предыдущими убийствами проституток, — сказал Какаши, запуская руку в карман и нащупывая там книгу, при этом внимательным, но и скучающим взглядом глядя на Учиху. — Да, такие убийства не являются чем-то из ряда вон выходящим, — кивнув, согласился детектив, не сводя взгляда с трупов девушек. — Или нас просто пытаются запутать… — Паранойя, детектив? — приподнял брови врач. — Если во всем и во всех начнете видеть преступника или заговор, то ничем хорошим это для вас не обернется. — Ничего хорошего я и не жду, — нахмурившись, грубо бросил Саске, а затем быстро развернулся на каблуках и пошел к выходу из помещения. Какаши проследил за ним равнодушно-холодным взглядом, достал из кармана книжку и, открыв её на нужной странице, усмехнулся, отыскивая взглядом строчку. — И правильно делаете, детектив, — тихо проговорил он. *** Как только Саске, хмурясь и морщась, вышел из здания криминальной полиции к нему тут же подлетел молодой человек с каштановыми волосами, в беспорядке торчащими во все стороны, широкой улыбкой и с журналисткой камерой с ослепляющей вспышкой. — Добрый день! — улыбнувшись шире, поприветствовал он, останавливаясь рядом с Учихой. — Вы же тот самый легендарный детектив, что ведет нашумевшее дело об убивце, что вытащил органы из падших женщин и до сих пор остался не пойманным? — не теряя широкой улыбки и дружелюбного тона, поинтересовался парень. Саске поморщился и оглядел обращающегося к нему. Обычный паренек, среднего роста и непримечательной внешности, в которой, правда сквозило что-то дикое и даже запоминающееся, но это было не особо важно для Учихи. Судя по недорогому коричневому жилету в мелкую клетку, таким же брюкам, бежевой рубашке и даже по коричневому, безвкусно не заправленному в жилет, галстуку, а так же по шляпе с низкой закругляющейся тульей под цвет галстука, человек перед ним принадлежал к самому небогатому виду журналистов и работал, скорее всего, на какую-то бульварную газетенку. Отвечать ему нет никакого смысла или выгоды, поэтому Саске лишь ускорил шаг, не обращая никакого внимания на паренька. — Скажите, есть ли какие-то подозреваемые в этом загадочном, ужасающем преступлении? — тоже ускоряя шаг, не отставал журналист, семеня вокруг Учихи и зачем-то то и дело заглядывая ему через плечо. — Каковы будут ваши дальнейшие действия? Есть ли какие-то улики?! — повышая голос и словно стараясь докричаться до игнорирующего его детектива, неустанно спрашивал журналист. Но Саске мастерски умел абстрагироваться от любых внешних шумов, полностью погружаясь в свои мысли, которые перекричать и перебить было практически невозможно, поэтому журналист вскоре отвязался от него, кажется, наконец, смекнув, что таким образом от Саске добиться чего-либо крайне сложно. Детектив перешел на другую сторону улицы, как раз собираясь поймать попутную карету с кучером, который за пару-тройку монет отвез бы его в нужное место, однако увидел рядом с магазинчиком часов, зажатым между домами, знакомую светловолосую макушку, от одного вида которой сердце болезненно сжалось и зашлось в бешеном ритме. Наруто стоял и, улыбаясь, о чем-то разговаривал с немолодой женщиной в строгом классическом платье синего цвета и милой черной шляпке на седых, забранных в пучок, волосах. Саске прекрасно осознавал, что эта женщина, скорее всего, просто знакомая, так как по возрасту не подходит для любовницы графа, однако… Только что детектив осознал и еще одну важную вещь — он смог приревновать даже к ней.