Гаптофобия

— Ну что, какой он, твой брат? Ты мне о нем совершенно ничего не рассказываешь! — начал с самого утра надоедать Юнги. — Ты мне уже несколько дней выносишь этим мозг. Обычный он парень. Тихий, замкнутый в себе, общаться ни с кем не имеет желания. — устало выдохнул Чонгук. — Серьезно?! — Я пытался с ним наладить контакт, но он упорно меня игнорирует. Я понимаю, конечно, что он болен, но это же не значит, что можно относиться к людям как к мусору! — вдруг прорвало Чона и он отчаянно запустил руку в свою шевелюру, сжимая пальцы. — Как же бесит! — Он болен? — удивился друг, а первый успел закусить губу, ведь рассказывать об этом кому-то он не собирался. — В общем...у него гаптофобия. К нему нельзя прикасаться. — Ну нихуя себе! А это лечится? — Я не знаю. Тетя Сынхва говорит, что психологи тоже разводят руками и что с этим просто нужно смириться. — А эта его фобия с рождения что ли? — не унимался Юнги. — Нет конечно. Она говорит,что когда ему было десять — его избили сильно. После этого он и стал таким. — А что будет если к нему прикоснуться? Ты проверял? — вдруг глаза друга загорелись нехорошим огоньком. — Эй эй, попридержи коней! Не собираюсь я его пугать. Кто знает, как он может отреагировать. — Чонгук даже немного испугался слов Мина, только вот тому было хоть бы хны. — Ну а тебе разве не интересно — как проявляется его эта болезнь? — Да ну тебя. — Лаааадно забей. Я же пошутил. — Придурок ты, Юнги. — Но ведь ты все равно меня любишь! — Иди в задницу. Так парни и начали дурачиться. Юнги бегал от Чона по всему парку, что-то громко крича и хохоча во все горло. Прохожие оборачивались на них и странно смотрели. Кто-то улыбался, глядя на их догонялки, кто-то ворчал — мол "вот молодежь пошла", кто-то просто считал их немного больными на голову.       Придя домой, Чонгук обнаружил записку на тумбочке в прихожей. На ней было написано красивым почерком отца, что они с женой уехали к ее подруге на день рождения и вернутся только завтра днем, ну и еще пару указаний. Гук вздохнул и поплелся к себе в комнату. Он какое-то время валялся на кровати и лазил в телефоне, но вскоре ему надоело, да и время показывало, что пора готовить ужин. Хоть сам Чонгук был и не голоден ( если бы и был, то обошелся бы парой бутербродов), но вот Тэхена нужно было кормить нормальной пищей. Тем более Гук давно заметил болезненно бледный цвет его кожи, да и слишком парень худой. Ему определенно нужно хорошо питаться, а еще не плохо бы было бывать на солнышке. Только вот братик ни за что не согласится выйти из своей комнаты. После того, как Чонгуку рассказали о болезни Тэхена, старший много раз пытался подружиться с ним, но все попытки были в пустую. Как бы он не старался — брат просто отворачивался от него, а один раз даже напрямую сказал Чону свалить и больше не доставать его своим присутствием. Причем несколько ночей Гук слышал отчаянные крики о помощи и болезненные стоны, от которых волосы вставали дыбом по всему телу. Сначала он заглядывал в его комнату, но вскоре Сынхва его убедила, что ее сыну часто снятся кошмары, поэтому он и пьет успокоительные препараты и снотворное. Приготовив довольно вкусный ужин ( еще бы, ведь Гуки вложил в него всю свою душу), Чонгук глубоко вздохнув пошлепал к комнате Тэхена. Около самой двери в его голове вдруг возникли слова Юнги. А серьезно — что будет, если прикоснуться к Тэ? Как выглядит его фобия? От небольшого касания, ведь ничего не случится? Любопытство распирало просто ужасно, полностью перекрывая здравый смысл. Гук тихонько постучался и толкнул дверь. Тэхен сидел к нему спиной с наушниками в ушах, что-то рисуя в своем блокноте. Прихода брата он, естественно, не заметил. Чонгуку пришла шальная мысль в голову, поэтому он быстро поставил тарелку с едой на прикроватную тумбочку и осторожно подошел сзади к парню. В голове пульсировала тревога, но любопытство просто застилало глаза. Затаив дыхание, Гук протянул руку и положил ее Тэхену на плечо. В следующее мгновение тот дернулся, будто его ударило током. Он резко сполз на пол и забился в угол между стеной и кроватью, в глазах отчетливо читался ужас, а слезы хлынули в три потока. От увиденного, внутри Чонгука все похолодело. "Неужели он настолько боится прикосновений? Я его так сильно напугал?" — Эй, эй, прости меня. Слышишь? Я правда не хотел тебя обидеть! — Гук осторожно подошел ближе, от чего парень сжался сильнее. — Я просто принес ужин, и я хотел позвать тебя... Прости, правда я не хотел. Тэхен сейчас выглядел, как пойманный в ловушку зверь — напуганный и потерянный. Сердце Чонгука просто сжималось от вида его слез. Он же правда не хотел его так пугать. Он даже не мог представить, что эта фобия настолько сильна. Осознав свою ошибку, старший постарался как можно осторожнее, чтобы снова не напугать резкими движениями парня, начал искать по комнате нужные препараты. Те оказались в тумбочке, поэтому быстро достав пару таблеток и схватив стакан воды, он поставил это все перед Тэхеном. — Прости меня. Вот выпей. Я сейчас же уйду и больше не побеспокою, не переживай. Только, пожалуйста, покушай. — почти шёпотом, сказал Гук и поспешил покинуть комнату. Он быстро добрался к себе, захлопывая за собой дверь. Только сейчас в своей комнате он смог наконец-то сползти по стене и закрыть лицо руками. Сердце билось как бешеное, а голову разрывало от осознания паршивости своего поступка. "Кто же сделал это с тобой?" — пульсировала настойчивая мысль. Во что бы то ни стало Чонгук обязан это узнать. Это же что нужно такого ужасного сделать, чтобы так сильно сломать человека? Даже если людей и избивали, но никто после этого так не боялся чужих прикосновений. Видеть такого брата, Чонгуку было по настоящему больно. Особенно эти глаза... в них было столько страха, паники, отчаяния, безысходности и тоски, что хочется выть. Гук правда очень захотел защитить этого парня, укрыть от всех его страхов и кошмаров. Только бы больше не видеть этих глаз. Слишком много боли они выражали. Даже в обычные дни его взгляд всегда потухший и безжизненный, словно всю жизнь высосали из этого паренька. А ведь Тэхену всего 17...