Dragon age: Восхождение.

От автора. В данной главе повествование несколько рваное и дерганное, но на то есть своя причина. 9:31:03:27 века Дракона. Хайевер.       Стена замка, стоявшего на небольшом каменистом плато, навевала на ностальгические мысли. Когда я уходил под Остагар, то не думал, что застану родной дом в таком виде, да еще и вернусь в него не как победитель, а как тот, кто хочет вернуть его. Похоже история, как бы я ни старался ее менять, все же старается идти по накатанной колее, что я подмечал и ранее.       - Тейрн Кусланд, - рядом со мной опустился один из разведчиков, - как вы и полагали, часть гарнизона отсутствует в городе. Вероятно, теперь пробраться до цели будет не в пример проще.       Я кивнул, отпуская лазутчика. Конечно, то, что часть гарнизона не появилась в городе, было хорошим знаком, но все же я не был до конца уверен в том, что нам не готовят ловушку. В конце концов, опрометчиво рассчитывать на то, что противник глупее тебя, и именно поэтому я подсознательно считал, что засевший в замке враг задумал какую-то смертельно опасную пакость. Какова вероятность того, что нас заманивают в ловушку? Если вдуматься, довольно высокая. Есть ли вероятность, что в Пике Солдата есть шпионы врага, которые только и ждут того, пока мы сами выйдем на бой? Вполне.       И все же атака произойдет. И произойдет она сегодня. Не потому, что сейчас верное Алистеру войско пытается столкнуть лбами орду Порождений и армию Логейна. Не потому, что самому Алистеру для признания его легитимности нужно как можно скорее появиться в Денериме. И уж точно не для того, чтобы вернуть родной замок.       Я медленно выполз из-под куста, служившего мне укрытием, и не спеша отправился в рощу, где остановился наш отряд. Вернее, та его часть, которой предстояло проникнуть в замок. Остальные давно уже находились в городе, ожидая нашей отмашки на начало сражения. ***       - Итак, повторим наш план, - произнесла сестра, водя пальцем по карте, - наши солдаты находятся здесь, здесь и еще вот в этих местах. Их задача - создать переполох в городе. Солдаты должны отвлечься на беспорядки.       - И ради этого вы готовы жечь свою же вотчину? - спросил Теган.       - Это отвлекающий маневр, банн, - отрубила Элисса, - к тому же, мы специально выбрали места, в которых в ночное время людей быть не должно. Все эти точки - склады, на которых хранятся товары с рынка и кораблей.       Присутствующие отвлеклись, повернув головы ко мне, но я лишь махнул рукой, предлагая сестре продолжить.       - Теперь по вам, Ваше Величество, - Алистер на обращение лишь скрипнул зубами - настолько иронично звучало обращение Лиссы, - вы и ваши солдаты должны расчистить нам проход до порта. В идеале - захватите корабль. Ваша задача - самая важная, поскольку без вашей помощи замок станет для нас большой ловушкой.       - Я вас понял, миледи, - кивнул Тейрин, - но все же я не уверен, что в самом замке вы справитесь самостоятельно.       - Да, - согласно кивнул Дюран, присутствовавший на собрании как представитель Легиона, - мои подчиненные пусть и не так хороши в боях против живых, как против тварей Скверны, но штурмовать замки мы умеем не хуже вашего.       - Я не сомневаюсь в ваших талантах и навыках ваших подчиненных, лорд Дюран, - ответила сестра, - однако мы не будем штурмовать замок. В идеале, мы бы вообще обошлись без крови солдат, за исключением Коутрен. Но это невозможно. Мы должны проделать все как можно более незаметно, иначе замок станет нашей могилой.       Было видно, что дварф не согласен и явно желает если не лично поучаствовать в деле убийства кровницы, то хотя бы посодействовать легионерами. Но перечить сестре он все же не рискнул.       - Теперь мы, Эйден, - произнесла Лисса, доставая карты замка, - надеюсь, ты помнишь все тайные ходы?       - Помню, - кивнул я, - вопрос лишь в том, о каких из них известно противнику.       - Я об этом позаботилась, - деловито произнесла Элисса, - мой человек в замке предупредил, что о тайном ходе в кладовке и на плац врагу известно точно. Еще три - тот, что в оружейную, в кузницу и в казармы - под вопросом. Даже если о них не знают, соваться в эти места попросту опасно, да и открыть их снаружи, не поднимая шума, крайне проблематично. Но вот остальные...       - Воспользуемся вот этим, - уверенно ткнул я в библиотечное крыло, - вряд ли обитель Олдоса сторожат, да и, если мне память не изменяет, дубликаты карты прохода через рифы находится там. К тому же, добираться отсюда до покоев отца, в случае чего, гораздо быстрее.       - Хорошо, - кивнула сестра, - в таком случае, уходить будем через второй проход. Алистер, твои люди должны будут следить за вот этой, - палец сестры нарисовал на карте города круг, - областью. Проследи, чтобы ночью туда не заглянул никто лишний.       - Хорошо, - серьезно кивнул будущий, как я надеюсь, король.       - Господа, - подвела черту Элисса, - многие из вас присоединились к нам недавно, но мне известно, что все из вас чем-то пожертвовали на этой войне. Некоторые - своей семьей, другие - своими братьями и сестрами. Третьи - лишились дома. Поэтому вы все понимаете, как это важно для меня и моего брата. Возможно, сейчас вы лично не заинтересованы сражаться за тейрнир, но эта битва будет тем началом, которое положит конец междоусобице в стране, а затем - и Мору. Мы все готовились, жертвовали, ждали подходящего момента. И вот он настал. ***       Отряд воинов со знаками различия Амарантайна неторопливо шел по ночной улице, лениво посматривая по сторонам. Пятеро воинов составляли патруль, который вальяжно шагал по улице, больше для проформы наблюдая за улицей.       - Создатель, как долго будет длиться эта поганая вахта? - не выдержал один из патрульных, - какого демона леди Коутрен вообще придумала эти ночные бдения? Местные на улице не появляются с тех пор, как мы изловили здесь последнюю мятежную тварь.       Двое товарищей поддержали его одобрительным ворчанием, а один даже зевнул во весь рот, словно показывая, как бы он лично распорядился этим временем.       - Поговорите мне тут еще, - негромко рявкнул командир, который, положа руку на сердце, тоже не был в восторге от придумки комендантши, - или вам милее сидеть за стеной? Там как раз бунтовщики в последнее время шалить начали - они-то вас мигом взбодрят.       - Командир, да разве мы против? - даже при свете факелов было видно, как солдат побледнел - как раз за два дня до ночного патруля один из отрядов вернулся с кучей раненых и убитых. Стоит ли говорить, что после такого желания погулять за стенами города у воина поубавилось?       - А мне кажется, что против, - хмыкнул лидер группы, - тем более что...       - А это еще кто такой? - удивленно поднял руку патрульный, прерывая начальника. Повернувшись, солдаты увидели невысокую, но плотно сбитую фигуру в плаще, которая, пошатываясь на ходу, направлялась аккурат к патрулю.       - Да это же дварф! - безошибочно определил расу солдат, - наверное, напился своего подгорного пойла и забыл, где оказался.       Патрульные заржали, поддержав нехитрую шутку приятеля. Командир тем временем, расслабившись, направился к ночному пьянице. В голове у служаки, не первый год "работавшем" в городе, картинка сложилась быстро. Если дварф, значит - наземник. Если наземник, значит - или торговец, или кузнец, другие в города редко суются, да и на центральных улицах стараются не появляться. И те, и другие - существа зажиточные, а значит, с несчастного пропойцы явно можно что-то стрясти.       - Стоять! - заученно гаркнул командир, стараясь выглядеть солидно и грозно, - нарушаем, значит! Ходить по улицам в ночные часы категорически запрещено!       - Ооо, ик! - выдал дварф, прислонившись к стенке дома, - а я -то думал, что забрел, ик, за Орзаммар, ик! Чо, думаю, так, ик, темно?! А оно во как. Аж на поверхность вышел, во!       Солдат скривился - от дварфа явно несло какой-то ядреной гадостью. Да и сам он, похоже, допился до того, что забыл, где оказался.       - Люди, ик, добрые! - продолжал тем временем вещать коротышка, - может, ик, подскажете, как мне, ик, до Орзаммара пройти? Или, ик, проведете? Сами видите, в каком я, ик, со-со-состоянии, во!       - Конечно, проведем, - ласково произнес командир, уже предвкушая, как он будет трясти мошну этого неудачника, - только, сам понимаешь, такое дело стоит вознаграждения.       - Конечно, конечно, - подгорный житель стал рыться в кошельке на поясе, и, наконец, выудил на свет несколько монет, - вот только, ик, хватит?       Солдат, бросив взгляд на руку дварфа, аж затрясся от жадности - монеты были золотыми. Мысленно возблагодарив Создателя за то, что он послал именно ему этого простака, доблестный воин Амарантайна протянул руку, с явным намерением сгрести деньги в свой карман. Увы, именно в этот момент дварфа очередной раз качнуло, и, дернув рукой, он рассыпал монеты по грязной улице.       - Да в кого же ты такой растяпа? - прошипел солдат, нагибаясь, чтобы собрать золото - делиться с подчиненными, особенно такой суммой, в его планы не входило.       - Да в батюшку своего, - неожиданно трезвый голос рядом с головой, заставил солдата удивленно поднять глаза. Как раз за тем, чтобы увидеть тускло блеснувшую полосу металла, летящую ему прямо в горло. А мгновение спустя что-то сильно ожгло ему шею, и человек, захрипев, упал в грязь, заливая улицу кровью.       Дварф, откинув капюшон, обнажил ночному ветру ярко рыжую шевелюру, заодно оглядываясь на остальных горе-патрульных, прикидывая, не нужна ли помощь. Помощь была не нужна - выросшие словно из-под земли дварфы сноровисто оттаскивали убитых в проулок.       - Огрен, знаешь, ты переигрывал, - подошел к рыжему дварфу сородич, на ходу оттирая от крови кинжалы, - в Орзаммаре бы такое не прошло.       - В Орзаммаре меня каждый наг знает, - весело ответил Огрен, таща за ноги убитого командира, - да и, в конце концов, - с людьми это прошло.       - Да, прошло, - дварф, не глядя, убрал клинки в ножны, - убить их проще, чем у ребенка пирожок отнять.       - По себе судишь, Фарен? - иронично поднял бровь Огрен.       - Да уж не по тебе, здоровяк, - парировал простолюдин, - ты бы никогда до такого не додумался.       - Вы договорили? - лязгнул металлом голос третьего воина, да так, что оба диверсанта, не сговариваясь, повернулись, вытянувшись, и синхронно кивнули, - раз закончили, пошли дальше - у нас ещё много работы. ***       - Все готово? - негромко спросил человек, стоящий в темноте.       - Да, Ваша милость, - слегка поклонился подошедший воин, - мои люди готовы поджечь склады по вашему сигналу.       - Проблем не было?       - Нет, милорд, - покачал головой воин, - с охраной мы справились быстро, они явно не ждали нападения.       - Хорошо, - удовлетворенно кивнул Алистер, - в таком случае, будьте готовы после поджога отходить к порту. Помните, действовать надо быстро и четко.       - Конечно, Ваше Величество.       Алистер Тейрин, бросив взгляд на длинные, сработанные из бревен здания, в которых хранилось много добра, привезенного в Хайевер, набросил на голову капюшон и в сопровождении двух солдат отправился в гавань. Если Эйден и его сестра правы, вскоре ему будет, чем заняться. ***       Невысокая, но сухая старушка, проснувшись, медленно поднялась со своей постели и, одевшись, вышла в коридор. Оглянувшись, женщина прошла по помещениям замка, закончив свой путь в библиотеке. Когда юная госпожа передала, что собирается вернуться в замок этой ночью и, наконец, покарать мерзавцев, она сначала не поверила. Даже если девушке, которую она помнила еще юной непоседой, удастся проникнуть домой, ей предстояло бы пройти через небольшую армию из солдат. Впрочем, здесь женщина подсобила юной госпоже - уж она позаботилась о том, чтобы солдаты спали беспробудным сном. Или, по крайней мере, были достаточно вялыми, чтобы госпоже не составило труда справиться с выродками. Большего она, увы, сделать не могла.       Опасения относительно солдат, как оказалось, были напрасны - за все время пути старушке не встретился ни один захватчик. Во многом потому, что львиную долю воинов эта мерзавка, командующая гарнизоном, отправила на просторы тейрнира, а остальных - в патрули по городу. Подойдя к обители знаний, женщина достала один из ключей и, провернув его в замке, толкнула тяжелую дверь, войдя в зал. Когда-то хозяином здесь был Олдос, но увы, во время штурма замка старик, в отличие от нее, сидел у себя, а захватчики в тот вечер не щадили никого. Тяжело вздохнув, женщина прошла в дальний угол библиотеки и, беззвучно шевеля губами, принялась ощупывать стену. Неровный свет предусмотрительно захваченной свечи нисколько не облегчал работу, но женщина все же нашла нужный камень в кладке и, вытащив из складок платья взятый на кухне нож, вынула полированный брусок из стены. Камень, вывалившись из стены, с грохотом упал на пол, отчего женщина невольно присела, напряженно прислушиваясь к ночным звукам. Но все обошлось - на грохот падения никто не пришел, и старушка, поднявшись, заглянула внутрь открывшейся ниши. Под камнем, ничем не примечательным на вид, оказался скрыт механизм в виде ручки. Привычно поплевав на руки, женщина взялась за рукоять и принялась вращать ручку. Механизм двигался с трудом, что не облагчало немолодой служанке работу, но все же через некоторое время раздался долгожданный щелчок. Женщина облегченно вздохнула - по словам госпожи, щелчок означал, что скрытая за фальшивой стеной дверь открыта и встала на стопор, а значит, нужды держать механизм уже не было. Старушка облегченно присела на стул - оставалось лишь ждать.       Спустя примерно четверть часа, показавшихся женщине вечностью, раздался подозрительный шорох. Непосвященный подумал бы, что за стеной пробежали крысы, но служанка не была столь глупа. Подойдя к стене, женщина принялась стучать. Три коротких удара, три длинных, три коротких. Повторив сигнал еще дважды, женщина отошла в сторону. Из-за стены раздались глухие удары, и вскоре камни стали вываливаться, сопровождая свои падения гулкими звуками, заставив женщину снова испуганно присесть. Через минуты две кусок стены был окончательно разобран, открыв ход в потайной лаз, из которого, пригнувшись, вышло несколько человек. Подслеповато прищурившись, служанка, узнав одного из ночных посетителей, негромко воскликнула:       - Молодая госпожа! Наконец-то вы вернулись!       - Конечно вернулась, - улыбнулась Элисса Кусланд, - и я не одна.       Один из воинов снял шлем, и старая кухарка снова радостно улыбнулась:       - Милорд Эйден, и вы тоже пришли! Я слышала, что вы погибли под Остагаром.       - Скажем так, Нэн, - усмехнулся воин, - слухи о моей смерти были несколько преувеличены.       - Ха, я всегда знала, что вас не так просто убить, - хмыкнула женщина, - хотя, признаюсь, эти мерзавцы очень старались нас в этом убедить.       - Нэн, что с солдатами? - спросила Элисса.       - Большая часть спит беспробудно, - заявила кухарка, - я все сделала так, как вы и сказали. Остальные весь вечер ходили вареные, будто ноги из киселя сделали. Думаю, ваша затея сработала. Но учтите, личная гвардия Коутрен питается отдельно. Меня к их еде не пускают, так что с ними будут... проблемы.       - Все в порядке, - ободряюще положила руку на плечо женщины Лисса, - уж с ними мы как-нибудь сладим.       - Нэн, - произнес вдруг Эйден, - на твоем месте я бы спрятался. А еще лучше, покинул бы город как можно быстрее. После этой ночи многим непоздоровится.       - Я знаю, милорд, - вздохнула кухарка, - но этот замок - мой дом. Я не могу бросить его.       - Что ж, в таком случае будет лучше, если вы вернетесь назад, к себе, - подумав, сказал Эйден, - в конце концов, там вам будет безопаснее всего.       - Милорд, - произнес шепотом один из воинов, копавшихся в стеллажах, - ваши карты... Их здесь нет.       - Значит, Коутрен была достаточно предусмотрительна, чтобы спрятать их у себя, - вздохнул Эйден, - что ж, сестра, похоже, нам предстоит навестить эту женщину.       - Разумеется, предстоит, - хищно улыбнулась Элисса, - тем более, что мы и так планировали поговорить с ней по душам. Идем, времени у нас не так много.       Отряд молодых господ, осторожно открыв дверь, двинулся к опочивальне покойного Брайса Кусланда, занятую комендантом. Нэн, выждав момент, отправилась к себе - она уже сделал для детей тейрна все, что могла, и, как бы ей не хотелось помочь, сделать больше она была не в силах. ***       Замок был на удивление безлюден. Конечно, многие солдаты сейчас благодаря Нэн беспробудно спали в своих казармах, однако отсутствие даже небольших патрулей напрягало. Осторожно пробираясь по родовому гнезду, я напряженно осматривался, подмечая редкие посты. Так, в караулке около подъемного механизма моста явно кто-то есть, скорее всего, человека три-четыре. Еще несколько - в башенках на стене. По самой стене изредка прохаживаются часовые. Около большинства дверей охраны нет. Двое - у сокровищницы, еще несколько наверняка сидят в оружейной. Да, мы поступили разумно, решив не соваться через ходы, ведущие в эти части замка - нас бы подкараулили прямо на входе.       Идущая впереди сестра предупреждающе вскинула руку. Отряд мгновенно остановился, прижавшись к стене. Элисса осторожно выглянула за угол, и рукой показала два пальца. Ясно - на входе в донжон стоят двое часовых. К сожалению, пройти мимо не выйдет - другой дороги попросту нет. Вернее, есть вариант с окном, но, должен сказать, в альпинистских навыках большинства членов отряда я не был уверен. Значит, охрану надо убирать.       По командам сестры вперед цепочки прошел солдат с арбалетом. Присев на колено, он взвел адский механизм и наложил болт, приготовившись угостить захватчика довеском металла. Лисса тем временем приготовила свой лук. Кивнув друг другу, сестра и воин резко показались из-за угла, практически одновременно спустив тетивы. Не дожидаясь результатов, пара бросила оружие и по-спринтерски метнулась вперед. Конечно, до конца избавиться от шума не удалось, но подхватить тела они, видимо, все же успели - грохот был далеко не таким громким, каким мог бы быть.       Отряд осторожно вышел и тихо прошел к дверям. По команде солдаты распахнули ворота и, тут же построившись, вошли внутрь. Пройдя мимо гостевых комнат, мы попали в зал, двери которого вели к комнатам семьи. И в котором, как выяснилось, нас уже ждали.        Около двери в спальню отца стояла среднего роста женщина средних лет, одетая в пластинчатый доспех. Ничего примечательного в ее внешности не было, за исключением, разве что, умных глаз, из-за которых воин выглядела несколько уставшей. Но любой, кто был при дворе короля, безошибочно узнал бы в этой женщине сэра Коутрен, командира королевской гвардии и правой руки тейрна Логейна.       - Добрый вечер, - обманчиво вежливо поприветствовала нас воительница, - хотя, признаюсь, благодаря вам этот вечер не такой уж и добрый. Впрочем, это еще можно исправить. Если вы сдадитесь, я обещаю вам, леди Кусланд, и вашим людям, справедливый суд.       - Странно слышать это от той, по чьей милости король Кайлан отправился в могилу, - произнес я, - или ваша верность, сэр Коутрен, принадлежит не королю, а его убийце?       - Моя верность всегда при мне, в отличие от вашей, Эйден Кусланд, - парировала женщина, - ведь это не я начала восстание против законного правителя Ферелдена.       - Законного? - фыркнула сестра, - не припомню, чтобы Логейн короновался.       - Тейрн Мак-Тир является регентом при королеве Аноре, - ответила Коутрен, - и вам, я думаю, это известно не хуже меня. И все же, я повторю мое требование - сдавайтесь, иначе ваши жизни окончатся здесь.       - Довольно самонадеянное заявление для той, кто выступила против отряда в одиночку, - высказался один из солдат.       - Вы действительно думаете, что я вышла одна? - в голосе Коутрен промелькнула ирония, - или, быть может, вы считаете, что ваше появление в окрестностях замка прошло незамеченным?       Двери в комнаты открылись, и из них выбежало около полутора десятков солдат. Оглянувшись, я увидел, как из двери, в которую мы только что вошли, появилось еще пятеро воинов. Будь это обычные солдаты, проблем бы не возникло - наш отряд состоял из лучших воинов, что мы сумели собрать. Вот только и со стороны противника стояли королевские гвардейцы, которые считались лучшими воинами в стране, и, надо сказать, не без оснований. Как я и боялся, мы попали в ловушку.       - Полагаю, теперь вы понимаете, что ваша затея изначально была обречена на провал, - произнесла Коутрен, - в последний раз предлагаю вам сложить оружие.       - Вы правда считаете, что ваши воины заставят нас склониться? - спросил я, - если так, то вы плохо нас знаете.       - Что ж, мне очень жаль, что до этого дошло, - печально произнесла командир гвардейцев, доставая из-за спины Летний Меч, - убейте их.        - БЕЙ! - крикнул я, пригибаясь и выхватывая меч. Бой за замок начался. ***       В первые же секунды обе стороны понесли потери. Лучники с обеих сторон начали перестрелку, разом отправив на тот свет пятерых. К сожалению, противник был лишь один - гвардейский доспех надежно защищал от стрел не самого лучшего качества. Наши бойцы тоже это поняли, и потому в ход пошли заготовленные гранаты. Полетевшие в гвардейцев огненные бомбы оказались полной неожиданностью для наших врагов - от огня броня защитить не могла, и семь воинов принялись кататься по земле в тщетной попытке сбить пламя. К сожалению, пару бомб наши гренадеры неосмотрительно отправили в перекрывшую выход пятерку. И хотя гранаты собрали свою жатву среди врага, получившийся костер надежно перекрыл нам путь к отходу. Я выругался про себя - похоже, про отступление через черный ход придется забыть.       Гвардейцы быстро сообразили, что при таком раскладе их банально сожгут заживо, и потому, резко рванувшись вперед, сократили дистанцию. Закипел рукопашный бой.       Удар первого солдата я принял на щит, уводя в сторону, и тут же ответил выпадом. Гвардеец тут же отскочил на полшага, пытаясь разорвать дистанцию. Шаг вперед, удар щитом - и воин падает на пол.       Опасность слева!       Меч, уже занесенный для добивания, приходится поднять, парируя удар второго солдата. Секундное промедление позволяет первому гвардейцу подняться. Шаг назад.       Противник продолжает наседать - королевские солдаты, являясь хорошими индивидуальными бойцами, в то же время отлично умеют действовать в группе. Наш отряд теснят, стараясь прижать к стене.       Руку вдруг обжигает болью - один из гвардейцев все же достал меня ударом. Ответный колющий удар приходится прямо в лицо, и солдат, не проронив ни звука, падает на пол, грохоча доспехом. Меня тут же оттесняют в глубину строя, и на мое месте становится воин из заднего ряда. Я, наконец, получаю возможность осмотреть поле боя более подробно.       А дела у нас шли очень плохо. Как я и предполагал, легионеры медленно, но верно теснили нас, прижимая к стене. Несколько раз наши люди пытались контратаковать, но лишь гибли под слаженными ударами королевских солдат. Да, на полу уже лежало три воина, в том числе и убитый мной, но за этот успех мы расплатились чуть ли не половиной отряда - десять наших воинов изрубленными куклами лежали на камнях зала, заливая его темной кровью, ручьями сочившейся из ран.       А Коутрен... Она даже не принимала участия в бою. Стоя в стороне, женщина опиралась на меч, наблюдая за происходящим усталым взглядом, в котором, как мне казалось, то и дело мелькало снисхождение. Как будто то, что происходило в зале, для нее было не просто рядовым случаем - нас она, похоже, вообще не считала за противников, достойных того, чтобы вмешиваться лично. И это привело меня в неописуемое бешенство. Кровь забурлила, а из глубины души поднялась какая-то первобытная ярость.       Ты хочешь умереть?       Что? Я?       Хочешь сдохнуть, как вошь? Под снисходительным взглядом этой твари, не держащей тебя за человека?       Нет!       ТЫ БУДЕШЬ СРАЖАТЬСЯ?!       ДА!       ТОГДА ИДИ, И УБЕЙ ИХ ВСЕХ! ИХ КРОВЬ СТАНЕТ ТВОЕЙ СИЛОЙ!       ДА!       УБИВАЙ!!!!       ДАААА!!! ***       Никто не обратил внимание на раненого в руку тейрна. Да и не до того было солдатам, которых зажали у стены и приготовились насадить на мечи, словно свиней - на вертелы. Многие уже смирились со своей судьбой, и приготовились дать последний бой превосходившим их как в числе, так и в мастерстве воинам.       Внезапно все диверсанты почувствовали необъяснимый ужас. Обернувшись, солдаты невольно попятились. Эйден Кусланд, чья рука до этого бессильно плетью висела вдоль тела, бормотал что-то невнятное, будто говорил с одному ему видимому собеседником. С каждой фразой спина тейрна выпрямлялась, и воины, прошедшие не один бой, невольно отходили от своего лидера. Королевские гвардейцы сначала обрадовались - казалось, что воины врага потеряли желание сражаться, но затем и они остановились, и принялись медленно пятиться назад. Все, кто стоял рядом с Кусландом, ощущали какой-то первобытный ужас, исходящий от этого человека. Все инстинкты буквально кричали о том, что этот человек смертельно опасен, и горе тому, кто встанет у него на пути.       Эйден Кусланд, окончательно выпрямившись, поднял голову, обведя взглядом присутствующих. От этого воины вновь отошли - тейрн, глядя на людей, словно выбирал, на кого наброситься следующим. Наконец, покрутив головой, закованный в потертый доспех воин слегка присел, и, спустя мгновение, с нечеловеческой скоростью бросился вперед, издав нечленораздельный, но полный ненависти рык.       Воины, лояльные прежним властителям Хайевера, успели расступиться, но вот гвардейцы... Они, пожалуй, впервые в жизни пожалели, что их прикрывает массивная броня - они попросту не успели убраться с пути несущегося, как ураган, Кусланда, и попали под его удар.       Сверкнула сталь - и первый гвардеец падает на землю с головой, разрубленной пополам чудовищным по силе и скорости ударом. Второй воин ненадолго пережил его - горизонтальный удар отсек ногу по колено. Третий солдат бросается вперед, считая, что сошедший с ума рыцарь не успеет отреагировать. Зря - короткий росчерк клинка - и отлично подготовленный солдат горлом насаживается на подставленный меч. А Эйден, смеясь безумным смехом, бросается на врагов, кровавым ураганом буквально раскидывая тех, кто еще минуту назад казался непобедимым.       Элисса завороженно смотрела на то, как ее брат, словно молния, буквально прыгал от одного врага к другому. Тяжелый доспех, похоже, совсем не стеснял его движений, да и, глядя на то, как двигается юноша, можно было бы подумать, что броня ему и вовсе не нужна. Большинство ударов попросту не достигало цели, приходясь в пустоту, а те немногие, что представляли опасность, Эйден принимал на скользящий блок, уводя их в сторону, и мгновенной контратакой отправляя к Создателю того наглеца, что посмел посягнуть на его жизнь.       И случилось немыслимое. Солдаты, гвардия короля, люди, прошедшие огонь и воду. Те, кто посвятил всю свою жизнь изнурительным тренировкам, цвет Ферелдена - отступили. Гвардейцы, за какую-то минуту потеряв убитыми почти всех своих собратьев, отошли. Элисса с удивлением заметила, что у двух из пяти оставшихся в живых воинов дрожат руки. Она их понимала - то, что сотворил брат, было чем-то за гранью возможностей смертного. Глядя на залитого вражеской кровью Эйдена, сжимающего в обеих руках полутораручный, искусно сделанный меч, исчезала сама мысль о том, что с этим воином вообще можно сражаться.       Эйден, как это ни удивительно, не обратил на отступивших гвардейцев никакого внимания. Вместо этого он, перехватив меч левой рукой, вытянул правую в сторону сэра Коутрен и, изогнув кисть, издевательски поманил командира гвардейцев к себе.       - Хм, это уже интересно, - впервые за бой на лице женщины промелькнуло что-то, отличное от усталости, - наконец-то вы, тейрн, показали, на что на самом деле способны.       Эйден не ответил. Тяжелым шагом он пошел вперед, не обращая внимания на убравшихся с его пути королевских солдат. Коутрен, перехватив поудобнее меч, двинулась навстречу. Мечи двух воинов скрестились, издав угрожающий лязг. Поединок начался. ***       Два верхних удара, один из которых совершен чуть ли не на пронос, как банально.       Гоп! Острие меча проносится сантиметрах в тридцати от защищенного броней тела. Поворот, ответный удар в голову.       Ушла. Ничего неожиданного - было бы странно, соверши командир королевской гвардии ошибку новичков.       Новые удары от рыцаря. Ничего сверхординарного, но это нормально - Коутрен просто прощупывает оборону.       Отвести меч от себя. Контратака рубящим в плечо. Вновь отошла.       Меч на плечо, лезвие за спиной.       Хм, осторожничает. Понимает, что мое положение - готовый замах.       Шаг вперед. Удар.       Уйти от контратаки по ногам. Рубящий в голову. Парировала.       А если так?       Да, не ожидала. Удар ногой по ребрам слишком сильно выбивается из рисунка боя.       От пинка Коутрен, потеряв равновесие, падает, каким-то чудом не выпустив меч.       Вперед! Удар сверху!       В последний момент женщина блокирует удар и тут же наносит секущий по ноге.       Отскок - и вновь вперед!       Опоздал! Всего секунда - и противник уже на ногах!       Проклятье!!       На этот раз рыцарь показала, что с ней тоже следует считаться. Захват руки - и вот уже я лечу на пол. Кувырок - и мгновенный увод выпада Коутрен в сторону.       Второй удар принимаю на центр клинка - и тут же, перехватив меч рукой за лезвие, бью рукоятью в лицо.       Коутрен отшатывается. Пусть фигурный коготь крестовины и не достал до мозга, но закапавшая из-под шлема кровь ясно дала понять, что рыцаря я все же достал.       Взревев от ярости, женщина бросается вперед. И ее натиск приносит плоды! Очередной удар Летнего меча опрокидывает меня на землю.       Каким-то чудом уклонившись от добивающего укола, я ответным ударом ноги опрокидываю правую руку Логейна.       На ноги мы вскакиваем одновременно.       Стремительный, на грани возможного, обмен ударами - и вот мы вновь расходимся.       Из-под шлема Коутрен слышится хриплое дыхание. Да, массивный доспех в сочетании с не самым легким мечом, при бое на такой скорости в один момент оборачивается против обладателя. Удивительно, что она вообще смогла держать мой темп так долго - иные противники выдыхались гораздо раньше, и не все из них, надо сказать, были людьми.       Похоже, женщина тоже это понимает. Даже не глядя в глаза ей, я понимаю, что она чувствует. Эта смесь обреченности, изумления и непонимания. Хах, так бывает, когда ты, считая себя сильнейшим в своем деле, вдруг обнаруживаешь, что находится кто-то искуснее тебя, при этом этот кто-то такими навыками, по твоему разумению, обладать в принципе неспособен.       И я знаю, что она сейчас сделает. В ее случае большинство, вне зависимости от рангов, поступает одинаково. Люди...       С криком сэр Коутрен бросается ко мне. Меч, снявшись с плеча, летит мне в голову. Блок - и тут же ответный удар оставляет зазубрину на шлеме. С криком женщина отшатывается, и, подняв руку, неверяще растирает кровь.       Ухмыляюсь, и, опустив меч, как в начале боя, вскидываю руку и издевательски маню к себе.       От моего жеста командир, похоже, окончательно теряет остатки разума. Глупейший рывок вперед с не менее глупым ударом.       Даже не буду парировать. Приседаю, пропуская Летний меч над собой. Навершие моего меча летит в колено. Удар - и Коутрен припадает, только затем, чтобы получить уже полноценный удар острием крестовины.        С криком рыцарь падает на колено, из последних сил пытаясь достать меня горизонтальным ударом, нанесенным, что называется, на пронос. Но это уже агония.       Шаг назад, из зоны удара.       Подшаг вперед.       Выпад!       Меч молнией устремляется к панцирю Коутрен.       Скрежет проломленного металла доносится до ушей в сочетании с хрустом пронзаемого мяса и ломаемых костей. Клинок пронзает сэра Коутрен насквозь, выйдя из спины.       - К-кто ты? - шепотом хрипит умирающая женщина, кладя дрожащую руку на вошедший в грудь клинок.       Опускаюсь перед рыцарем, и наклонившись так, чтобы наши шлемы почти касались друг друга, говорю:       - Я... - конец предложения тонет в возобновившемся грохоте боя, но женщина, похоже, успела услышать. Впрочем, ничего сказать на мое представление она все равно не смогла - захрипев, сэр Коутрен испустила дух. Из ее тела словно вытащили стержень, и оно безвольно сползло с меча, с грохотом упав на каменный пол.       Бой продолжился, но теперь стороны поменялись ролями. Поредевшие гвардейцы, на глазах которых только что убили одного из самых искусных воинов, которых они знали, могли лишь отбиваться от воспрявших врагов. Впрочем, их бой меня волновал меньше всего. Мне предстояло сделать еще одно дело.       Подняв с пола Летний Меч, я подошел к двери в спальню отца, и ударом ноги открыл дверь. ***       Банн Сигард уже не раз пожалел, что согласился на эту сделку. И тот факт, что его, по факту, принудили сотрудничать, никак не умалял тяжесть деяний, которые теперь висят на его совести.       А началось все сравнительно мирно. Амарантайн ни в какую не хотел признавать ни власть регента, ни самопровозглашенного короля, заняв выжидательную позицию. В другой раз эрлинг, пожалуй, вышел бы сухим из воды, однако Логейн не собирался ждать, и, тем более, выступать в поход на Лотеринг, оставляя у себя за спиной земли с неопределенным статусом. Кроме того, армия Амарантайна была довольно крупной, и могла оказать достаточное подспорье в будущей битве. Уговоры Делайлы ни к чему не привели, да и сам Мак-Тир, похоже, изначально не рассчитывал на мирное решение вопроса. И потому одновременно с переговорами он начал зондировать почву среди баннов, выбирая, кто же будет более удобным ему лицом. Тейрн к этому делу, в отличие от переговоров, подошел более ответственно, решительно отсеяв ненадежных и излишне честолюбивых. В конце концов, список регента, как впоследствии узнал банн, сократился до пяти имен. И том числе и его.       Непохоже, что изначально Логейн планировал отдать эрлинг именно ему, Сигарду, тем более, что объединение немалого баннорна с не менее крупным эрлингом усилило бы его позиции на политической арене Ферелдена. Однако затем, совершенно неожиданно, надо сказать, у Мак-Тира появилось предложение, от которого банн отказаться никак не мог. Предложение было молодым юношей, и откликалось на имя Освин. Единственного наследника банна взяли в плен в бою, после чего, опознав, быстро переправили в Денерим, где он, насколько Сигарду было известно, пребывал и поныне, в застенках форта Дракон.       Против такого довода со стороны регента банну ответить было нечего. Крючок, на который Логейн посадил властителя Пика Дракона, был очень крепким - больше банн детей иметь не мог, и потеря единственного наследника грозила прерванной династией. Так что Сигард, скрепя сердце, на предложение тейрна Гварена согласился, зная, что он, банн, будет выполнять все приказы Мак-Тира.       Начало его правления Амарантайном оказалось, мягко говоря, кровавым. Послав вместе с Сигардом отряд королевской гвардии во главе с сэром Коутрен, теперь уже эрл прибыл в город, на его воротах уже висели прежние владельцы, а командир гвардейцев зачитывала указ короля о том, что Хоу объявлялись врагами короны и были казнены. Этим Логейн убил сразу двух зайцев - избавился от неудобных ему людей и повязал банна кровью.       Казалось бы, на этом злоключения Сигарда закончились, как вскоре пришел еще один приказ тейрна - в кратчайшие сроки собраться и захватить Хайевер. Задача была не из легких, но за дело снова взялась Коутрен. Как эта с виду ничем не примечательная женщина расправилась с несчастными Кусландами, банн, вернее, эрл старался не вспоминать. Это уже потом он узнал, что изначально Кусландов хотели захватить в плен, как его сына. Ведь оказалось, что Эйден не только пережил битву при Остагаре, но и собрал из остатков разбитой армии вполне боеспособное подразделение, которое с каждым днем набирало силу. Увы, родственников Эйдена захватить не удалось, а его сестра вообще сбежала куда-то в горы, откуда и совершала нападения на тех, кто посягнул на земли ее семьи.       Через некоторое время вернувшийся в Амарантайн Сигард решил, что самое плохое уже позади, однако срочный вызов в Хайевер, подкрепленный указанием Логейна, заставил властителя теперь уже двух земель Ферелдена собраться и выехать в мятежную провинцию. Как оказалось, шпионы донесли о том, что Элисса Кусланд что-то замышляет, сидя у себя в горной крепости, да и доклады собственных командиров об участившихся нападениях это подтверждали. И потому Коутрен решила спровоцировать дочь Брайса, поманив ее приманкой в виде его, Сигарда, головы. То, что в худшем случае Амарантайн останется без правителя, регента уже не волновало - теперь, получив армию эрлинга, Мак-Тир в случае его гибели вполне мог объявить военное положение и забрать земли себе.       Посреди ночи его разбудили странные звуки. Сэр Коутрен, сидящая в полном облачении той же комнате, что и он, поднялась с жесткого кресла и, подхватив меч, вышла, закрыв за собой дверь. Через некоторое время из зала послышались звуки яростного боя. Сигард затаил дыхание - приглушенные звуки стали, предсмертные хрипы, вой горящих заживо людей... Все это он прекрасно помнил еще во времен войны с Орлеем, и понимал, что там, за дверью, сейчас, по сути, вершится его судьба.       Наконец, звуки боя стихли. Сидящий перед столом банн обратился в слух. За дверью в комнату раздались тяжелые шаги - Сигард безошибочно определил, что их обладатель носил массивный доспех. которым обычно снаряжают гвардейцев. Впрочем, радоваться было рано - не факт, что среди нападающих нет обладателей такой брони.       Внезапно дверь, содрогнувшись от удара, резко открылась, чуть не слетев с петель - настолько сильным был пинок. Сердце банна пропустило удар - в проеме стоял залитый кровью человек, одетый в дорогой, но основательно поношенный сильверитовый доспех. Человек сделал шаг внутрь, и Сигард, опустив глаза, потерял последнюю надежду на спасение - в руке воина, зажатый обратным хватом, покоился Летний Меч, принадлежавший Коутрен.       - Какая приятная неожиданность, - знакомым голосом произнес воин, - я шел сюда за бумагами, а нашел еще и узурпатора.       - Мы знакомы? - едва шевелящимися губами спросил банн.       Вместо ответа воин отстегнул застежку, и снял шлем, аккуратно поставив его на пол.       - Эйден... - тихо прошептал Сигард.       Юный воин лишь холодно улыбнулся. От его улыбки банна словно вморозило в кресло. От живого и смекалистого юноши, которым банн запомнил сына Брайса, не осталось практически ничего. Перед ним стоял настоящий головорез, холодная ярость которого парализовывала волю. Безжалостный, беспощадный... Банн мог бы подобрать много красивых эпитетов, но все они не отражали и толики того, что он видел перед собой. А видел он свою Смерть.       - Я не хотел этой войны, - нашел в себе силы выдавить банн, хотя понимал, что оправдываться перед этим монстром бесполезно - он приговорил его задолго до того, как вошел в эту комнату, - не хотел всего, что произошло. У Логейна мой сын, мой наследник...       - Я знаю, - холодно бросил Кусланд, - это ведь мой приказ он нарушил, из-за чего и попал в плен. Признаюсь, вы друг друга стоите. Сын мнит себя великим воином, и оказывается на дыбе, а отец, который за свою жизнь должен понять, что величие страны, опорой которой он является, превыше такой вещи, как жизнь, пусть даже наследника, в нужный момент делает неправильный выбор. То, что вы, банн, оказались передо мной - вина не Логейна, а ваша. И ничья более.       - Ты не понимаешь!! - крикнул Сигард, вскочив с кресла и ткнув пальцем в Эйдена, - это ведь не твоего сына при тебе растягивали на дыбе.       - Зато это моим родителям на глазах сестры вскрыли глотки, - голос Кусланда не изменился ни на йоту, - это не мой брат пропал в Диких Землях. Это, определенно, не я рву жилы, чтобы не дать истинному врагу войти в Ферелден. И уж точно не я остался в Лотеринге и начал собирать армию, вместо того чтобы, как, по вашему мнению, положено, нестись во весь опор карать недругов, плюнув на нужды государства.       - Поэтому ты меня убьешь? - вспышка ярости прошла, и под давлением вновь накатившего ужаса банн вновь рухнул в кресло, - могу я надеяться, что ты пощадишь хотя бы сына?       Вместо ответа сын Брайса крутанул двуручным мечом, словно это была хворостина, и, сделав два быстрых шага, ударом в живот буквально пришпилил Сигарда к спинке кресла.       - Я убью вас не только потому, что вы мне противны, - произнес Кусланд медленно проворачивая меч в ране. Банн закричал от чудовищной боли, сквозь собственный крик слыша, как под давлением лезвия крошится дерево спинки, - а потому, что вы служите моему врагу.       Эйден резко выдернул меч, и банн с криком упал на камни пола, заливая их потоком крови из раны. Но боль долго не продлилась - схватив умирающего Сигарда за воротник, Эйден снова усадил его в многострадальное кресло. В пламени факелов сверкнуло окровавленное лезвие, и спустя мгновение описавший дугу клинок сносит голову банна с плеч.       - А твоего сына я казню за нарушение приказа, приведшее, к тому же, к гибели подчиненных, - сказал опустивший Летний Меч Эйден укатившейся в сторону голове. ***       Рассвет Хайевер встретил реками крови, и множеством трупов солдат гарнизона. Несколько часов ушло на то, чтобы восстановить хоть какое-то подобие порядка. Настроения среди оккупационных частей были подавленные - и дело даже не в том, что нападавшим удалось, проникнув в город, сжечь склады, убить множество товарищей, а после ретироваться, угнав три корабля. Оказалось, сэр Коутрен - человек, на котором, без преувеличения, держалась вся организация армии, также погибла при нападении. Ее тело нашли в замке Кусландов, который, очевидно, и был настоящей целью лазутчиков. Также нашли обезглавленное тело банна Сигарда, но его смерть на фоне гибели Коутрен мало кого впечатлила. И никого не утешил даже тот факт, что в той же зале, где нашли погибшую женщину, также лежали несколько тел диверсантов.       От такого удара оккупационные части не оправятся уже никогда. Почувствовав слабость, партизаны участили нападения, отбивать которые организованно уже никто не мог. Уже через неделю лояльные Логейну войска контролировали лишь города тейнира, оставив на откуп верным Кусландам силам остальную часть провинции. Да и в городах никто спокойно чувствовать себя уже не мог - то тут, то там случались поджоги, диверсии, и нападения на патрули. Конца и края атакам не было, и большая часть солдат думала уже не о том, как разжиться добром, а о том, как банально вернуться домой. А с приходом отошедших от Лотеринга частей верной королю Алистеру армии поражение захватчиков стало лишь вопросом времени.       Но это успешно улизнувшие на кораблях диверсанты узнают позже. А сейчас три самых быстроходных из найденных в порту суден полным ходом шли по Недремлющему морю мимо предела Брендела и Аламара в Денерим. А в одном из трюмов беспробудным сном спал Эйден Кусланд, вызывая своим состоянием волнение у всех присутствующий на корабле. *** Где-то в Тени.       Мудрость испытующие смотрел на стоящего перед ним оппонента. Именно оппонента - теперь дух не сомневался, что их соглашению вскоре придет конец. Слишком много активности проявляет этот субъект в последнее время.       - Появился, наконец-то, - в голосе существа по ту сторону барьера мелькнула какая-то беззаботность, - а я уж думал, что мне придется несколько раз щелкнуть по барьеру, чтобы ты, наконец, соизволил обратить на меня внимание.       - Ты опять принялся за свое, - покачал головой дух, - не могу понять одного. Неужели тебе надоело жить? Или ты думаешь, что за это небольшое время узурпатор настолько ослаб, что ты можешь его не бояться?       - Почему же, - пожала плечами фигура в капюшоне, - я лучше остальных помню, на что способно это существо, сидящее в Черном Городе. В конце концов, тот факт, что я сижу здесь - живое напоминание, что пока с этой тварью мне не тягаться.       - Тогда ты должен понимать, что своими действиями ты привлекаешь слишком много внимания, - произнес Мудрость, - я могу понять твои подталкивания к магии крови, но то, что ты сделал в Хайевере...       - Лишь проба пера, поверь мне, - из-под прикрытого капюшоном лица раздался звук, похожий на смешок, - то, что произойдет дальше, будет гораздо масштабнее того, чего ты ожидаешь.       - Ты бредишь, - заявил дух, - даже если у тебя получится пробить Завесу и сделать то, что ты планируешь, у тебя не выйдет спрятаться от узурпатора.       Существо не ответило. Мудрость уже решил было продолжить свой монолог, как вдруг существо по ту сторону барьера затряслось, а затем дух с удивлением услышал от фигуры в капюшоне задорный, заливистый смех.       - Ух, давно меня так смешили, - отсмеявшись, шумно выдохнуло существо, - вот за что я люблю таких, как ты, Мудрость, так это за вашу косность. Сколько я вас ни встречал, все вы почему-то уверены, что сильнее и мудрее вас никого нет. Удивительно, как ты с такой позицией вообще существовал столько времени.       - Считаешь себя умнее того, кто застал еще времена, когда истинный Создатель ходил по миру, - скептически произнес дух, - самомнения тебе не занимать.       - Считаю? - насмешливо переспросила фигура, - да, тот факт, что ты стоишь передо мной, говорит о том, что я умнее тебя.       - Что..? - удивленно начал Мудрость, - Аррх!!       Впервые за многие столетия дух испытал давно забытое ощущение боли. Опустив призрачную голову, ровесник Тедаса с изумлением увидел торчащее из груди антрацитово-черное лезвие.       - К-как...? - подняв глаза, дух увидел, как фигура за барьером медленно исчезает в черной дымке. Его обманули.       - Ты правда думаешь, - раздался на ухом знакомый голос, - что за все то время, что я провел у тебя в заточении, я не нашел способа выбраться из-за барьера или понять, как именно ты, шавка Демиурга, которому на тебя, к слову, плевать, прячешься от псевдобога?       Мудрость не ответил - лезвие в груди словно начало прорастать черными щупами, впившихся в тело духа, причиняя ему еще большую боль. Постепенно щупы полностью разрослись по телу, оставив лишь голову       - Вот это я и имел в виду, - хмыкнул теперь уже бывший пленник, - ты мнил себя умнее всех, и твоя самоуверенность привела тебя к развоплощению. Есть, что сказать перед смертью?       - К-к-хто ты?       - Это все, что ты хочешь узнать? - слегка удивленно спросил убийца, - ну что ж, последнее желание - закон. Я...       Существо наклонилось к самой голове умирающего духа и произнесло всего одно слово. Слово, от которого в глазах духа мелькнул ужас, осознание... И раскаяние. Но сказать Мудрость уже ничего не успел - в следующее мгновение его голову поглотили темные щупальца. Древний дух, который был ровесником мира, погиб.       А существо тем временем втянуло щупальца обратно в клинок, который спустя секунду разделился, и быстро превратился обратно в обычную пятипалую руку, затянутую в черную перчатку. Существо некоторое время стояло неподвижно, словно задумавшись о чем-то, после чего, отмерев, в последний раз оглядело место, в котором оно пребывало уже почти двадцать один год.       - Вот, значит, как, - в такт своим мыслям протянуло существо, - это серьезно облегчает мне задачу. Ну ладно, пора и честь знать, благо теперь этот черный гад меня не обнаружит.       С этими словами существо, превратившись в облако черного дыма, покинуло остров в Тени.