Новое начало

Утро началось довольно плохо, стоило только оказаться в большом зале, повсюду слышалось: — Вон же он! — Где? — Да вон, рядом с высоким рыжим парнем. — Это тот в очках? — Ты видел его лицо? — Ты видел его шрам? Этот шепот преследовал Гарри везде, куда бы он не пошел. Злость и ярость клокотали в нем, все только и делали, что хотели его получше рассмотреть, как цирковую зверушку. Лучше бы они нашли себе занятия получше, но увы и ах. Проклясть всю школу было бы не слишком этично и не дальновидно, хорошо хоть некоторое внимание привлек к себе Дадли. Они могли общаться спокойно, без лишних глаз лишь во сне. Иногда Гарри готов был задушить кузена собственными руками, а в другое время расцеловать потому, что он лапочка. Двери и лестницы не были для него проблемой, хоть первое время было просто необходимо ходить со всеми гуськом, в целях конспирации. Приведения лишь облетали его стороной. Хоть Пивз был не прочь вдоволь поиздеваться над первокурсниками, даже ему достаточно было встретиться с парой зеленых и янтарных глаз, как полтергейст больше к ним не подлетал и близко. Со временем Дадли смог научиться бродить по Хогвартсу, скрываясь в тенях, что было весьма опасно, об этом сказал ему Себастьян. Блуждая без источника света, тот рискует остаться в тенях навсегда. И пробужденные шадос редки не потому, что не пробуждаются, а потому, что не находят выход из тени, что воронкой уводит из мира живых, оставляя тенями навсегда. Несмотря на острый язык, Дадли довольно хорошо относился к школьному завхозу Аргусу Филчу, но тот весьма неодобрительно относился к самому Дадли, так как не понимал столь пристального внимания со стороны ученика. Поначалу ему казалось, что корыстный слизеринец хочет что-то выведать, поэтому ластится рядом как кот. Первый раз, когда они встретились, Филч отскребал очередную разлитую пакость близнецов. — Чтоб они все провалились, чертовы мелкие засранцы. — Вам помочь? Филч поднял голову и увидел присевшего рядом первокурсника с эмблемой Слизерина. — Нет, иди отсюда, — сказал он, подумав, что никто никогда прежде не предлагал ему своей помощи, все обходили стороной старого злобного завхоза. Он даже растерялся с непривычки, когда он снова подняв глаза увидел, что мальчик был рядом и помогал отдирать пол с помощью волшебства. — Ты? — Что? Зачем учиться волшебству, если его не использовать? Ведь так быстрей, — сказал Дадли. — Да, — отозвался старый сквиб. Филча не любил никто, Гарри не понимал его мотивов: зачем быть тут и видеть каждый день, то что ему не дано? Это, скорее всего, сделало его характер еще более невыносимым, чем он есть на самом деле. Ситхе чувствовал лишь приглушенную боль за отчетливой яростью и злобой. Милисэтти сказала, что ранее в Хогвартсе были курсы для сквибов, они приходили поздно вечером, когда все спали. Те, скрываясь во тьме, учили заклинания с невероятно тяжелым трудом — то, что давалось обычному волшебнику за считанные минуты или несколько упорных тренировок. Она как-то оказалась свидетелем данного занятия, которое вел сам директор Эдвард Эверарда, она наблюдала с каким усердием учатся сквибы, и с каким колоссальным терпением учит их директор. Поздней, пойманная за очередным заходом, она узнала что ранее, пару веков назад, был и отдельный учитель, а теперь этим занимается сам директор. Даже тогда она понимала, что потом, когда он умрет, никто этим заниматься не будет. Она не сразу поняла, что стала влюбляться в этого невероятного и очень терпеливого мага, который через несколько лет станет её супругом, которому она будет верна до самого конца, и который будет ее всегда ждать тут, в Хогвартсе, что стал для нее вторым домом. У старого сквиба была тощая серая кошка миссис Норисс, которую он очень любил. Со временем Гарри отметил, что кошка чуть потолстела, её методично подкармливала Милисэтти, то и дело выставляя ей миску отборных сливок и пару достойных рыбок. Кошка была счастлива от таких подкормок, хотя, как и её хозяин, отнеслась к новой симпатии довольно опасливо, но почувствовав, что ей ничего не угрожает, стала принимать подобные знаки внимания. Милисэтти первым делом добыла список преподаваемых предметов, он был довольно скуп: На первых двух курсах преподаются только обязательные предметы: 1) Астрономия; 2) Заклинания; 3) Защита от тёмных искусств; 4) Зельеварение; 5) История магии; 6) Травология; 7) Трансфигурация; 8) Полёты на мётлах. В конце второго года обучения студенты обязаны выбрать как минимум два новых предмета, которые они хотят изучать начиная с третьего курса (количество не ограничено). Это: 1) Древние руны; 2) Магловедение; 3) Нумерология; 4) Прорицание (исконно обязательное); 5) Уход за магическими существами. Узкоспециализированные предметы, такие как Алхимия и Каббалистика, иногда преподаются в последние два года обучения (если набирается достаточное количество желающих посещать их). Также на шестом курсе студенты изучают Трансгрессию (Трансгрессирование). Да, она была весьма зла, глядя на него, но ничего пока не предпринимала, лишь наблюдала со стороны. Она незримо следила за первокурсниками и тем, каким был преподнесен первый предмет. Не обошла она стороной и более поздние курсы. Она ничего не говорила, лишь наблюдала, что-то отмечая про себя. Гарри встретил обычный распорядок уроков, предметы, преподаваемые на первом курсе, были распределены весьма интересным образом: одни были каждую неделю, другие раз в две недели. Ознакомление с предметами со стороны первокурсника было таково: Астрономия была весьма познавательна, расширяя кругозор учеников, она преподавалась один раз в неделю в полночь, когда дети, вооруженные телескопами, поднимались на астрономическую башню и наблюдали за звездами. Занятия по Травологии проходили в оранжерее, в которую Милисэтти вообще не сходила ни разу, лишь у входа посмотрела на камень и больше сюда не возвращалась. Дети, зачарованные гостьей, все как один подходили к камню, который был из гранита и поросший зеленью, но все еще была читабельна надпись на нем: «В память о Великом Теодоре, павшем в неравном бою с осквернителем всех видов живой природы. " Видя их неимоверный интерес, профессор Стебль рассказала небольшую историю, связанную с этим камнем. — О, это, дорогие мои, поистине великолепная история. Рассказывать ее нет смысла потому, что многие уже давно извратили ее до самого основания, слишком много с того времени утекло воды. Доподлинно известно лишь то, что Павший Теодор — это любимое растение одной из бывших преподавательниц Хогвартса, это был гротненский злорост. Те, кто знали, что это за растение, испуганно ойкнули и во все глаза стали смотреть на камень. — Оно кого-то съело, — предположил Невилл. — Нет, но покусало изрядно. Тем, кто не знает, гротненский злорост — это хищное растение, способное съесть человека, — объяснила Стебель, — И да, оно росло некогда здесь, в одной их этих теплиц, я понимаю, как это звучит. Ужасающее растение, способное сожрать даже взрослого человека, было посажено недальновидной учительницей, что преподавала тут ранее Травологию. — И ее покусали, — тихий смешок раздался. — Нет, к превеликому сожалению, и не о том речь. Короче говоря, благодаря одной ученице с факультета Гриффиндор, данное растение одну встречу не пережило, за преждевременную кончину Теодора ученица была отстранена от занятий травологии, за что получила безграничную молчаливую благодарность от всех обитателей в Хогвартсе. Этот камень возложили ученики в честь героини, что избавила всех от живого монстра, что ими чуть не пообедал. После этих слов профессор Стебль вернулась к уроку. Она рассказывала, как надо ухаживать за всеми этими странными растениями и грибами, и для чего они используются. Самым утомительным предметом оказалась история магии — это были единственные уроки, которые вел призрак Профессор Бинс. Он был уже очень стар, когда однажды заснул в учительской прямо перед камином, а на следующее утро пришел на занятия уже без тела. Бинс говорил ужасно монотонно и, к тому же, без остановок, ученики блаженно спали на его уроках, единственным, кто слушал и что-то записывал, была Гермиона. Она старательно вела конспект. Гарри наблюдал за всеми: Рон в чём-то возился, Дадли безбожно спал, прикрывшись учебником, который выставил перед собой, создавая видимость того, что учит его, не отрываясь от процесса. Профессор Флитвик, познакомившись со всеми учениками, начал лекцию. Трансфигурация была сдвоенным уроком и проходила вместе с учениками Слизерина. Это, можно сказать, была их первая живая встреча с Дадли после распределения. Гарри и Рон практически опоздали на урок, рыжий проспал и Гарри было просто необходимо его сопроводить. Профессор кошкой сидела на учительском столе. Мальчики вошли в класс последними. — Хорошо хоть декана нет, — сказал запыхавшийся Уизли. Дадли улыбнулся, не сводя глаз с полосатой кошки, которую, как статую, осматривал весь класс. Кошка спрыгнула и вернулась в человеческую форму. — Вы успели, можно сказать, как раз во время. Сейчас же занимайте свободные места. Затем, снова осмотрев класс уже в человеческом обличье, она сказала:  — Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе. Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Я вас предупредила. После своей речи профессор демонстративно превратила свой стол в свинью, а затем вернула его обратно. — Перед тем, как вы начнете, вам следует запомнить некоторые слова, что будут вашим главным оружием здесь у меня на уроках. Профессор МакГонагалл продиктовала им несколько очень непонятных и запутанных предложений, которые предстояло выучить наизусть. Затем она дала каждому по спичке и сказала, что они должны превратить эти спички в иголки. Все стали усердно превращать свою спичку в необходимый предмет, и Гарри старался сделать вид, что работает на уроке, но стоило ему поднять глаза, как он увидел, что их декан и Дадли играют в гляделки. Кузен просто сидел, сложив руки перед собой. Гарри моргнул, но ничего не изменилось. Это довольно сильно напрягало, но сделать что-то не представлялось возможным. К концу урока только у Гермионы Грэйнджер спичка немного изменила форму. Профессор МакГонагалл продемонстрировала всему курсу заострившуюся с одного конца и покрывшуюся серебром спичку Гермионы и сказала: — Это, между прочим, весьма хорошее начало. Пять баллов Гриффиндору за старания. Все покинули класс, но проходя мимо преподавателя Дадли сказал: — Что и требовалось доказать. МакГонагалл дернулась, но ничего не ответила, лишь проводила его взглядом. Первый урок у Квиррелла был тем еще шоу — преподавал он только теоретическую часть, то и дело запинаясь или забывая что-то сказать, а при ответе на поставленный вопрос резко менял тему. Гарри, наблюдая за ним, думал, что ему нужно сделать. Квиррелл, можно сказать, сам виноват, нечего было пускать в себя чей-то дух. Да и как Гарри бы вел себя, притворяясь кем-то другим? Так что театрализованное шоу Тома было весьма неплохо, в какой-то мере. Талант есть талант. Пятница стала для Гарри великим днем: сегодня он увидит Северуса, как своего преподавателя. У них впереди сдвоенный урок вместе со Слизеринцами. Он был очень рад предстоящей встрече, но не знал, как себя поведет Северус. Он прекрасно помнил теплое и ласковое «Гарри». Из раздумий его вывел Рон, сказав:  — Два занятия по зельям; заниматься будем вместе со слизеринцами, — печально начал он. — Занятия ведет профессор Снейп, а он их декан. Говорят, что он всегда и во всем на их стороне, выгораживает их перед остальными преподавателями и ставит им лучшие отметки. Вот как раз и увидим, так ли это. Выгораживает? Да он защищает их как только может! Все будто готовы съесть их факультет живьем. Даже всплывший неоспоримый факт факультета не изменил к ним отношения. Борьба между двумя факультетами шла своим чередом. Пока они завтракали, прибыла почта. Сегодня должно было прийти письмо от Хагрида, который позовет его в гости. Почему просто не сказать. Зачем? Хагрид просто светится от счастья. А разве можно иначе? Скорей всего большой добряк хотел обрадовать одинокого ребенка, столь неожиданном сюрпризом. Хотел? Глаза неумолимо падают на директора, тот блаженно поглаживает бороду. Черт, Гарри невольно сжимает конверт от Хагрида. Как можно быть таким слепым. — Ты, чего? — спрашивает Рон, явно не понимая действий Гарри. Гарри смотрит на «своего первого друга». Рон ведь подачка? Больно. — Не прочитаешь? — Я? — Гарри замирает, сердце сжимается. Он старается успокоиться, главное не потерять контроль. Гарри разжимает руку с уже потрепанным конвертом. Расправляет его и читает. Оно как и раньше от полувеликана, что по прежнему не думает своим умом. Это неприятно. Рон старается заглянуть через плечо и прочитать письмо друга. «Чертов мир» — мелькает в голове. Гарри срочно надо успокоиться или быть беде. Все же взяв себя в руки он пишет ответ обратной стороне и тянется отдать его Хедвиг. Рука замирает. Это тоже подачка? Или же нет? Может добряк купил его действительно сам? Сова закончив с угощением послушно забирает предложенное ей письмо и улетает из зала. Кабинет зельеварения был в одном из подземелий. Все было таким же, как Гарри его и помнил. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные. Темно и холодно. Северус, как и Флитвик, начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. Он остановился, дойдя до фамилии «Поттер».  — О да, — негромко произнес он. — Гарри Поттер! Наша новая знаменитость. Слизеринцы довольно издевательски хихикнули. Дадли посмотрел на кузена, но тот сидел как ни в чем не бывало и даже наслаждался складывающей ситуацией. «Гарри точно спятил», — подумалось младшему Друслю. Да, Дадли был весьма приятно удивлен, познакомившись с их деканом, который оказался довольно специфической личностью со спорным и весьма тяжелым характером. Он даже отметил про себя некоторые моменты, что не редко встречались в поведении Гарри, который был явно сильно влюблен в объект своей страсти, раз позаимствовал некоторые его привычки. Закончив знакомство с классом, Снейп обвел аудиторию внимательным взглядом. Глаза у него были черные и пронзительные, при длительном контакте напоминали тёмные длинные тоннели, что затягивали в себя свет. — Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он. Снейп говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Его голос завораживал, томный баритон обволакивал со всех сторон Гарри, он готов был его слушать вечно. — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжал Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки. После этой короткой речи царившая в курсе тишина стала абсолютной. Речь была сама по себе божественной и чарующей. Одно только предпоследнее высказывание говорило о многом. — Поймали, опоили и околдовали. Все в одном, — тихо сказал Себастьян, — голос поистине божественный. Гарри очнись. Дадли, дай ему чем-то, а то этот сейчас лужицей поплывет по столу. В Гарри влетел учебник по зельеварению, угодив в самую макушку. Тот схватился за голову и посмотрел назад. От Дадли просто шел дым и чуть мерцал чей-то кулак, который, скорее всего, принадлежал Себастьяну. — Ой, простите меня. Профессор Снейп, учебник просто выскользнул у меня из рук, — подняв руку сказал Дадли. Северус изогнул бровь. «Выскользнул». Только что на его глазах его ученик со всей силы запустил свой учебник в Поттера. Черные глаза посмотрели на Дадли. — Да, можете поднять его, и, будьте любезны, сразу же займите свое место. Наказывать его он сейчас не будет, он сделает это потом, поймав этого поганца в гостиной. Неужели он думает, что это так просто сойдет у него с рук? Гарри дорог ему. Дорог как живое напоминание о том хорошем, что было давно. Он уже дал себе слово, что будет защищать его до самого конца. — Поттер! — неожиданно произнес Снейп, будто ничего не произошло. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни? «Напиток Живой смерти» — подумал Гарри, но ответил: — Я не знаю, сэр. Лицо профессора ничего не выражало, но он все же продолжил дальше. Ему просто необходимо быть вблизи Гарри, создать эмоциональную привязку, даже если это будет лишь ненависть. На другие чувства ему рассчитывать вряд ли получится. — Так, так… Очевидно, известность — это далеко не все. Но давайте попробуем еще раз, Поттер. Если я попрошу вас принести мне беозаровый камень, где вы будете его искать? — Я не знаю, сэр. — Похоже, вам и в голову не пришло почитать учебники, прежде чем приехать в школу, так, Поттер?! Гарри заставил себя не отводить взгляд и смотреть прямо в холодные глаза Северуса. Он пропадал где-то там, далеко в глубине этих глаз, и ничего не мог поделать с собой и с положением, в котором находился. Сейчас Гарри всего лишь одиннадцатилетний ребенок, а перед ним тридцатилетний мужчина, которого он очень любит. Эводка не решит его проблем, нельзя прожить счастливую жизнь краденым счастьем. Гарри опустил глаза. Он знает, что ему не выиграть никогда. Снейп отмечает про себя действия Гарри, но продолжает.  — Хорошо, Поттер, теперь самый элементарный вопрос: в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха? Гермиона, не в силах больше сидеть спокойно, встала, вытягивая руку к потолку, её стул громко упал на пол. Дадли переводит глаза с одного на другого. В его голове мелькал один единственный вопрос — «зачем?» — Нет, — едва срывается с губ. — Повторите Поттер!  — Я не знаю, — тихо произнес Гарри. — Но, мне кажется, Гермиона это точно знает, почему бы вам не спросить ее? Зельевар был в шоке. Зачем он говорит, что не знает, ведь только что он, Северус, получил ответ на поставленный вопрос? Так какого черта, этот мальчишка так себя ведет?! Решил с ним поиграть?! Старый гнев на Поттера огнем зажёгся где-то глубоко внутри. — Сядьте! — рявкнул он, на мгновение повернувшись к Гермионе. —А вы, Поттер, запомните: из корня асфоделя и полыни готовят усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти. Беозар — это камень, который извлекают из желудка козы и который является противоядием от большинства ядов. А волчья отрава и клобук монаха — это одно и то же растение, также известное как аконит. Поняли? Так, все записывайте то, что я сказал! Все поспешно схватились за перья и зашуршали пергаментом. Но тихий голос Снейпа перекрыл поднявшийся шум. — А за ваш наглый ответ, Поттер, я записываю штрафное очко на счет Гриффиндора. Дадли шумно вздохнул, ему крупно влетит за книгу в Поттера, этот ничего так просто не оставит. — Это точно, — сказал Себастьян. — Что? — Тебе влетит по первое число за книгу. А на вопрос «Зачем?» ответ прост: не может быть все по другому. Это судьба. — Но ведь он же помог нам тогда, вы сами сказали. — Мир не прост, — отозвался Себастьян, снова затихая в медальоне. После того, как Снейп усадил Гарри на место, урок продолжился. Все шло как раньше, Невилл также расплавил свой котел и пострадал от собственного варева. Виновником снова стал Гарри. Гриффиндор снова потерял несколько баллов. Ситхе явно и четко чувствовало тепло и нежность исходящую от мужчины, она пеленой окутывала Гарри с ног до головы. Видимо, Северус сразу же решил, что будет защищать его любой ценой. Сердце пронзительно сжалось, было больно и горько. Гарри опустил глаза, стараясь не смотреть на Северуса, за грубыми словами пряталась теплота и забота, радость, что он не пострадал, находясь совсем рядом возле ужасающей и опасной жидкости. Гарри молчал и смотрел в пол, пока его отчитывал преподаватель, его мысли улетали куда-то совсем далеко. Правильно ли он поступает? Так надо или это его прихоть? Почему? Зачем? Может ему, Гарри, стоило ответить на все вопросы и наплевать, что они относятся к далеко не первому курсу? Где-то в глубине он понимал, что поступает крайне глупо и неразумно. Но что он может сделать в действительности? Как ему поступить? Мысли и желания терзали его изнутри. Если начистоту, он боялся. Он действительно боялся. Он не знал к чему могут привести его действия. Он боялся последствий своих решений. Мир меняется от его действий слишком кардинально и жестоко. Даже несмотря на все прожитые годы, он по прежнему мальчишка, ничего не знающий и не понимающий. Ему страшно, очень страшно. Северус... Гарри поднимает глаза и смотрит на уже уходящего от него зельевара. Примет ли его мужчина, которого он любит? Его настоящего, то самое страшное Я? Он же монстр во плоти. Больно, не хочется об этом думать. Он помнит свою первую встречу с магами и магическими существами. Они уважали его, они трепетали. Они, черт возьми, его боялись до дрожи в коленках. Он помнит животный страх в их глазах. Не важно, что они все говорят, он чувствует их страх и ужас, что охватывает их, когда он рядом. Даже Дурсли и Эвансы его боятся. Да, они ему благодарны и признательны, но там, в глубине, живет страх. Кем он будет для Северуса? Как его примет мужчина Гарри не знал. А быть кем-то вроде Волдеморта он не желал. Гарри медленно покинул класс после звонка и даже не посмотрел на сидящего за своим столом Северуса. Он все еще сомневается в своих действиях, ему нужно время, чтобы принять решение. Поздней Гарри пошел к Хагриду, к нему присоединился Рон, напросившись составить компанию. Рон явно выбрал Гарри думая, что они весьма похожи, и хотел действительно стать его другом. Там их ждали каменные кексы и довольно приятная беседа. Хагрид интересовался как им их учеба в Хогвартсе и как проходят уроки, он был довольно доброжелателен, поговорил с ними обо всем, отметив, что ему тоже не нравится кошка мистера Филча миссис Норисс. Ушли они довольно поздно, взяв немного кексов на прощание. Хагрид не отпускал их без угощения, а вернувшись в Хогвартс, им предстояло прочитать объявление о первом занятии на метле. Оно было со слизеринцами, а также, у них немного изменилось расписание, практически все уроки теперь будут проходить вместе с представителями данного факультета. Скорее всего, Директор надеется их стравить вместе с Дадли, ему уже должны были доложить о случае на уроке Зельеварения. Дальше по списку шла череда бесконечных разговоров о полете на метлах и о квиддиче, о футболе, и так продолжалось бы до бесконечности, но наступил вторник. День, когда по расписанию он окажется в команде по квиддичу. Напоминалку из рук Невилла взял Дадли, проходя мимо них, присел рядом с мальчиком и спросил: — А это действительно поможет? — Ну... — промямлил Невилл. — То есть, помощь нулевая, кроме то что ты знаешь, что осел. Дааа, — протянул Дадли. Гермиона собралась что-то сказать, но в это время к ним подошла декан Гриффиндора: — Вы что, заблудились, мистер Друсль? Вам следует кое-что напомнить? — Нет, что вы, глубокоуважаемая профессор МакГонагалл, я всего лишь подошел к своему другу взглянуть, что ему прислали. Разве не Вы же сами некоторые время назад говорили, что мы все должны общаться и дружить? После чего Дадли встал и вышел из зала, но на секунду задержался опустив руку на плечо Невилла. — Надеюсь ты вспомнишь. Невилл качнул головой и покраснел, Макгонагалл лишь поджала губы, но ничего не сказала. Занятие по полетам начиналось сразу после обеда, все первокурсники Гриффиндора дружно прибыли на полянку, где должно было пройти их первое занятие по полетам. Ученики Слизерина уже были там. Через некоторые время к ним подошла мадам Трюк и все выстроились две шеренги. После слов "прошу занять ваши места", ученики встали около двадцати одной метлы. — Итак, минуточку внимания! Прошу вас всех поднять над вашей метлой главную руку. — звучный голос мадам Трюк раздался над площадкой. Несколько ребят перешли на другую сторону. — А теперь все дружно скажите: ВВЕРХ! "Вверх" послышалось со всех сторон. Метла плавно легла в руку Гарри, Драко, Дадли и еще некоторых, у большинства чуть дернулась. Магия Гарри заставляла метлу дрожать в его руке. Мальчик попытался впитать в себя опять свои воспоминания, свои эмоции, свою магию. Немного успокоившись, он осмотрелся. Дадли будто нитями притягивал к себе метлу, так же как и Драко, и еще несколько. Рон едва едва, Гермиона будто вообще не ощущала магию, что вихрями нитей вилась около неё, откидывая их как можно дальше. Невилл же будто хватал пустоту, тем самым отталкивая от себя метлу дальше и дальше, это было крайне необычно, мальчик словно чувствовал, что там ничего нет. Но вскоре и у него тоже получилось взять метлу как и у всех. Мадам Трюк показала ученикам, как нужно садиться на метлу, чтобы не соскользнуть с нее в воздухе, и пошла вдоль шеренги, проверяя, насколько правильно они держат свои метлы. Даже послышалось обидчивое: — Но я летаю не первый год! — горячо возразил Малфой. После этих слов мадам Трюк громко и четко объяснила ему, что это всего лишь означает, что он неправильно летал все эти годы. Малфой выслушал ее молча, Рон злорадно улыбнулся, на его лице прямо таки было написано: "так и надо гадкому хорьку". Невидимая Милисэтти лишь недоумевала про себя: "а почему не объяснить причину, неверного по мнению преподавателя, использования данного транспорта?" Насколько она помнила, есть несколько способов и приемов полетов, разительно отличивших некоторые страны и даже материки. В бытность Атлантиды, метел не было, также как и палочек. Все творили магию сами и также летали, левитируя собственное тело.  — А теперь, когда я дуну в свой свисток, вы с силой оттолкнетесь от земли, — произнесла мадам Трюк. — Крепко держите метлу, старайтесь, чтобы она была в ровном положении, поднимитесь на метр-полтора, а затем опускайтесь — для этого надо слегка наклониться вперед. Итак, по моему свистку — три, два… Но Невилл рванулся вверх прежде, чем мадам Трюк поднесла свисток к губам.  — Вернись, мальчик! — крикнула мадам Трюк. Невилл будто ее не слушал, метла дёргала его вверх, затем он стал напоминать тореадора, усмиряющего ретивого бычка, а спустя еще несколько резких движений мальчик срывается с метлы и падает вниз. Гарри краем глаза отмечает, что что-то рванулось мимо него, стремясь поймать незадачливого летуна. Он резко дергается, метла зажатая между ног трескается, и Гарри падает вниз носом. Пронзительный треск сливается с выпущенным заклинанием. Дадли и Невилл, которого пытался поймать первый, останавливаются в паре сантиметров от земли. — Это было близко, — отмечает про себя Себастьян. — И полегче с такими маневрами, тебе еще наследников нужно делать. Хотя хорошо что поймал, а то для парочки родов крепко бы стараться пришлось. — Парочки? — Да, не зря же ты его спасать рванул. Кровь не водица, развести нельзя. Дадли изучал Невилла, что висел в паре сантиметрах от земли, задумываясь над тем, что имел ввиду лорд Себастьян, когда сказал "кровь — не водица, развести нельзя". Он что, тоже Эванс? Но, фамилия же у него другая? Может, как и мать Гарри, его тоже ушла в другой род? Поэтому кузен Поттер, а не Эванс? Дадли перевел взгляд на своих одноклассников, которые, как и преподаватель, замерли от неожиданности. Лишь у самой земли на него немигающие смотрят зеленые пронзительные глаза, как у зверя ждущего в засаде. Дадли сглотнул, ему еще очаровашкой покажется его декан, Гарри его порвет как тузик грелку. Он не затормозил перед землей потому, что не знал как, он хотел поймать Невилла, а они, походу, должны были расшибиться в лепешку. Изумрудные глаза поймали их в самый последний момент. Мадам Трюк стремительным шагом пошла к ним. — Отпусти его, сейчас же! Дадли в упор посмотрел на преподавателя, затем медленно опустил Невилла ниже, пока тот не коснулся земли, и разжал руку. — Еще одна такая же... — прозвучало куда-то в сторону, после чего Дадли, не отрываясь высоко от земли, полетел к другим ученикам. Мадам Трюк склонилась над Невиллом и осмотрела его.  — Вставай, мальчик! — скомандовала она. — Вставай. С тобой все в порядке. Только, скорей всего, сломано правое запястье. Когда Невилл падал, он инстинктивно вытянул руки вперед, когда казалось, что его встреча с землей вот вот состоится, все резко застыло, но рука неприятно хрустнула. После этих слов профессор повернулась к остальным ученикам.  — Сейчас я отведу его в больничное крыло, а вы ждите меня и ничего не делайте. Метлы оставьте на земле. Тот, кто в мое отсутствие дотронется до метлы, вылетит из Хогвартса быстрее, чем успеет сказать слово «квиддич». Пошли, мой дорогой. Мадам Трюк приобняла Невилла, он послушно шел рядом, баюкая правую руку, а на щеках мальчика застыли слезы, и повела его в сторону замка. Когда они отошли достаточно далеко, Драко сказал: — Вы видели его физиономию? Вот неуклюжий… Его речь резко оборвалась, когда он встретился глазами с Дадли, который явно был против такого общения, хоть обычно и был не против подтрунивать над другими. Драко почувствовал резкий укор, ему было неприятно, что его новый друг почему-то заступается за неуклюжего Долгопупса. С Гарри кузен так по нормальному после случившего в купе и не поговорил. Дадли же сказал что это просто случайность. Остальные первокурсники из Слизерина захихикали. — Смотрите! — крикнул Малфой, метнувшись вперед и поднимая что-то с земли. — Это та самая дурацкая штука, которую прислала ему его старая карга. Напоминалка заблестела в лучах солнца. — Отдай ее мне, Малфой, — негромко сказал Гарри. Все замерли и повернулись к нему. Мальчик уже поднялся с земли и отряхнулся от налипшей на него зелени. Рон услужливо ему помогал. — Дай её мне! — подал голос Дадли, и, как только шарик оказался у него в руках, с наслаждением потянул: — хочешь забрать её у меня, крошка Потти? Але-оп! И стеклянный шарик снова оказался в руках Драко, и тот лишь в самый последний момент понял Дадли. Легкое движение и напоминалка снова полетела к Дадли. — В чем дело, крошка Потти? Ты же хотел ее забрать. В чем дело? Гарри плавно следил за перелетающим шариком, он уже хотел было немного попрыгать как в старые добрые времена, когда Дадли с его дружками отбирали что-то и начинали этим играть, как влез Уизли. — Не смей его так называть! Он —  Гарри Поттер! — закричал Рон, — он победил Сам-Знаешь-Кого! — Да, правда? А ты откуда знаешь? — с насмешкой спросил Дадли. — Это все знают, — поддержала Рона Гермиона. — Откуда? — при этих словах напоминалка на мгновение задержалась в руках Драко. — Что? — Я спрашиваю, откуда все знают, что крошка Потти победил Сами-Знаете-Кого, — при этих словах Дадли не смог сдержать улыбки. — Там кто-то был? — Нет. — Так откуда это пошло, раз никого там не было? — Дадли был словно стена. — Это общеизвестный факт, что Сам-Знаешь-Кто убился об Гарри, — резко высказала Гермиона, — так, между прочим, сам Дамблдор говорит! — Да, правда, вот здорово! — воскликнул Дадли, поймав шарик и подойдя к Гарри, положил ему руку на плечо и сказал. — Тебе точно следует знать, ты сирота, потому что один старый светлый старик молча смотрел, как убивают твою семью, а затем, как по роковой случайности, помер Кто-то-Там, стал рассказывать о тебе всякие небылицы. Тебя тут стоит поздравить или пособолезновать? Даже и не знаю какие слова тут лучше подойдут... Карие глаза Дадли посмотрели в холодные стеклянные глаза Гарри, но тот даже не моргнул, ни одна черточка на лица даже не дрогнула. Все первокурсники стали переглядываться между собой, изредка бросая взгляды на этих двоих. Послышался звонок с урока. — А это, — Дадли поднял напоминалку повыше, — я возьму себе, ведь я не хочу вдруг забыть самое главное, что сегодня узнал. Эта вещица поможет мне. С этими словами Дадли пошел обратно в замок, к нему присоединился Драко и остальные слизеринцы. Как только они поравнялись, Дадли снова кинул Драко стекляшку. — Это точно напоминалка? — Это? — уточнил Драко. — Да. — Ну, точно сказать не могу. В магическом мире есть множество похожих вещиц, и если не знать определенной тонкости, то можно по крупному влететь. — ответил Драко. — Так почему ты решил, что там должен был быть свидетель? — Ну, ведь кто-то же выдвинул эту теорию, что Сам-Знаешь-Кто убился об Гарри. — И? — Вот только теория — это дело подтвержденное на практике, следовательно есть кто-то, кто это подтвердил. — Но ведь тот кто-то мог и убить Того, а потом все свалить на Гарри? — Драко задумчиво поглядел на Друсля. — Вот это уже гипотеза. То есть, это просто твои слова, что требуют определенного доказательства. — Дадли хищно улыбнулся. — Может, просто так легче? — неожиданно выдал Гоил. Глаза всех троих воззрились на него. — М? — Во что-то верить. — Но пустая вера ведет лишь к пропасти и смерти, — сказал Дадли, повторив для однокурсников слова лорда Себастьяна. Тем временем на площадке для полетов гриффиндорцы осторожно мялись, не зная, что им делать. Гарри просто стоял как вкопанный и даже не шелохнулся после слов Дадли. Рон аккуратно потрепал его за плечо: — Ты в порядке, друг? Все на площадке застыли во временной воронке, а Гарри расхохотался, он просто не мог сдержаться, слова Дадли были просты и истинны, от этого хотелось отмахнуться, но нельзя, нельзя этого сделать! Они правдивы. Боль прошла уже давно, а вот разочарование нахлынуло с новой силой, и от него не было сил и возможности спастись. — Вот же чертов мелкий засранец, — произнес Гарри, он осмотрелся. Тут остались одни только гриффиндорцы, остальные слизеринцы ушли за Дадли. Они мялись и не понимали, что им делать, так всегда бывает если у кого-то отнять его истину и уверенность в чем-либо. Пару глотков воздуха, и время снова потекло своим чередом. — Со мной все хорошо, — ответил Гарри посмотрев на обеспокоенного Рона. — Точно, ты в этом уверен? — Да. Пошли. — Ага. Мальчики медленно пошли назад в замок, а за ними потянулись ошарашенные одноклассники. В самом начале урока всех учеников ждал большой сюрприз от Милисэтти. Она зачаровала двери в кабинет по истории магии так, что все входящие в него ученики попадали в один большой зал, и неважно, когда у них был тот урок — в какой день недели и в какой час. Поначалу все испугались, первые ученики, что открыли волшебные двери оказались совсем одни посреди огромной пустынной залы, однако, когда зал наполнился людьми, все немного успокоились. — Все хорошо, проходите, присаживаетесь, — окликнула испуганных детей Милисэтти. — Нам стоит подождать остальных, они скоро подойдут. Дети медленно стали занимать свободные места. Двери вновь распахнулись, и теперь сюда попали старшекурсники. — Прошу занять свободные места. Дверь открывалась снова и снова, дети заходили в новый класс довольно осторожно, но заметив других успокаивались и занимали понравившиеся им места. Когда все столы были заняты всеми учениками Хогвартса, Милисэтти заняла место у трибуны преподавателя, которая находилась практически посередине стены. Весь зал напоминал очень большой класс для занятий. — Приветствую вас всех, дорогие мои. Позвольте мне представиться — меня зовут Милисэтти Эдра, сейчас я занимаю должность инспектора Хогвартса, чей устав наделил меня особенными полномочиями и обязанностями. Две первые недели, как и ваш первый день прибытия в Хогвартс, я была вместе с вами и наблюдала за всеми вами. Сейчас у меня с вами состоится довольно непростой разговор. Он коснется всего, что я увидела за эти дни. Первую часть нашего разговора мы разделим на две составляющие — я спрашиваю, а вы отвечаете. Вам все понятно? Тихое ропотное «да» едва прозвучало в зале. — Ладно, сойдемся на этом. Но все же я попрошу вас более громко отвечать на мои вопросы и задавать их самим. Хотя... — Милисэтти пару раз хлопнула в ладоши. — Попробуем сейчас. Вы меня поняли? Ответом ей стало многократно усиленно "да" — Не стоит так пугаться, я лишь попросила Хогвартс услышать все ваши голоса. Он был довольно великодушен и помог нам. Ученики недоумённо переглядывались между собой. — А сейчас первый вопрос: как вам Хогвартс? Ответом послужила полная тишина. Она продолжалась минуту, другую. Волшебница стала аккуратно теребить бумаги на трибуне, ей нужно было чем-то себя занять, иначе она сорвется. Милисэтти явно отдающая себе отчет, приготовила чем себя занять, если будет совсем в невмоготу. Когда прошло уже пять минут, Милисэтти не выдержала. — Ну, почему молчим, ведь ответов должно быть куча?! Он прекрасен, он волшебный, он наша школа, он наш дом… — сказав последние слова Милисэтти окинула взглядом всех ребят. — И? Ответом ей также послужила тишина, еще десять минут и не без того рассерженная Милисэтти стала уже закипать. Гарри охватило чувство предстоящей бури. — Ладно. Хорошо. Тогда я выскажу свое мнение. Он — помойка. Возгласы возмущения посыпались с самых разных сторон, так же как и выкрики. — Ложь... — Вы не правы. — Хогвартс лучший! — Молчать! — послышался рев Милисэтти. — У вас было время высказаться! Сейчас говорю Я! В зале снова стало очень тихо. Вид у прабабки был зверский: зеленые яркие глаза сверкали огнем. — Он — помойное заведение с нулевым образованием, которое вам могут и так преподнести дома, хотя нет, если вопрос касательно магглорожденых, то это для них не вариант. — Вы еще их грязнокровками назовите! Мерзкая слизеринка! — прокричал кто-то из старшеклассников Гриффиндора. — Сюда! — после этих слов перед всеми оказался тот самый старшеклассник. — Вот теперь скажи нам кто такие "Магглорожденые волшебники" и кто такие "Грязнокровки". Ну, я жду, и все ждут, — Волшебница снова вернулась к прежнему занятию, чтобы хоть как-то успокоиться, иначе быть беде. К черту, гребаный Блековский взрывной темперамент. Он закрыл слишком много дверей, через которые поздней пришлось бить напролом. Парень не знал что ответить. Теперь, стоя здесь, перед довольно страшной волшебницей, смелость пропала куда-то далеко, просто утекла через пальцы. — У нас ведь как-никак урок истории магии. Так ответь мне на поставленный вопрос, который ты должен был изучать на данном предмете. Так же, как что такое рода, кто такие лорды, сэры, вассалы, адъютанты. Как зародилась магия, откуда она пришла, кто такие магики, их классы, маги, их классы. Законы первых времен. Падение Атлантиды, великой эпохи и рассвета магии и волшебства, — с этими словами Милисэтти звучно перебирала некоторые бумаги у себя на трибуне, в зале было тихо, царила абсолютная тишина. — Не можешь? Парень просто стоял, озираясь, никто не мог ему помочь, все боялись. Да и то, что говорила Милисэтти нужно было искать самим, если тебя заинтересовал какой-то конкретный вопрос. Милисэтти оставила бумаги в покое, подошла к нему и очень аккуратно поправила его галстук, при этом сказав: — Знаешь, там, на Гриффиндоре, что закончила я, нас учили, нас, верней сказать, обязывали отвечать за свои слова. Как же все-таки все меняется, не так ли? Ее руки были практически у самой шеи, парень обессиленно опустился к её ногам. — И это, Гриффиндор, позор. — ведьма намеренно растягивала слова. — Итак, почему, по вашему мнению, я считаю Хогвартс помойкой? Вопрос снова к вам. Почему? Тишину разрезал размеренный голос старшекурсника из Пуффендуя. — Из-за образования. — Да, это так. Что не так с образованием в Хогвартсе? Скажи нам всем, наш дорогой смельчак из Пуффендуя. — Оно не полное. — Да это правда. Сколько тебя еще понадобится времени, чтобы стать мастером Гербологии и Магистром. — 9 лет, если мне удастся поступить в академию в штатах. И как вы узнали, что я собираюсь стать мастером именно Гербологии? — Предположила наугад, можно так сказать, и у вас на щеке небольшой кусочек чего-то, — при ее словах выпускник стал вытирать обе щеки. — Вот, сейчас ничего нет, умница. Скажем так, во время моего обучения, выпускники из факультета Гриффиндор делились на Мастеров по артефакторики, дуэльному мастерству, боевой магии и охотников на легенд, одним словом искателей проблем на свою пятую точку, — тут Миллисэти улыбнулась и продолжила. — Слизерин — Мастера дуэльного мастерства, Менталисты и Зельевары, Пуффендуй — Гербологи, Целители и Ритуалисты, Когтевран — Ритуалисты, Прорицатели и большая заноза в глазах всех политиков. Хотя, если подумать, никто вам не запрещает быть мастером чего-либо, но с условием того, что у вас к этому есть дар. К большому счастью, это обязательное условие становления мастером или магистром, а то вездесущие заучки, не знающее ничего существенного или определенного наворотили бы немыслимых дел. И я не хочу этим самым высказыванием кого-либо оскорбить, просто без особого видения никаким усердием или начитанностью вам никогда не заменить настоящего дара. Скажем так, чего не дано, того не дано. — Чушь, — послышалось чуть со стороны. — Что чушь? — возразила Миллисэти. — То, что вы сказали. Можно многого добиться с помощью усердия. — Нет, нельзя, — отозвалась волшебница. — Магловская поговорка «усердие и труд все перетрут " тут не работает, вы, позвольте вам напомнить, находитесь в магическом мире, а тут свои законы и порядки, которые стоит уважать и понимать, а также почитать. Позвольте вам кое-что показать на одном небольшом примере. После этих слов, глава рода Эвансов подошла и взяла небольшую ленточку с первого стола. Женщина накрутила её на свою руку и провела по ней ладонью, на ленте стали появляться некоторые узоры и руны. Гарри смотрел как на глазах всех учеников Хогвартса создается невероятно мощный защитный артефакт, основой которого являются оковы титана. — Мне нужен доброволец, — Миллисэти обвела всех взглядом, никто не пошевелился. — Можно? — Да, смельчак из Пуффендуя. Старшекурсник спустился вниз к волшебнице. — Сейчас намотай ленту на свою руку. Паренек осторожно положил ленту себе на руку, как сразу же прозвучал ряд заклинаний: — Аква Эрукто. — Бомбардо. — Вердимилиус. — Вспыхни. — Губрайтов огонь. — Диффиндо. — Делетриус. С каждым произнесенным заклинанием вскакивало много детей, на последнем кто-то даже выкрикнул: — Вы убьете его. — Позвольте кое-что отметить, ваш дорогой смельчак из Пуффендуя цел и невредим. Переней тот*. Как только облако дыма рассеялось, на его месте оказался опешивший старшекурсник, успевший только вскинуть руки в попытке защитится от первого заклинания. — Ну, что за нелепость. Волшебник не защищающий себя магией, вздор! Где ваш элементарный щит, для защиты изученный вами на втором курсе? Вам действительно повезло, что я первоклассный артефактор, создавший для вас защитные оковы титана. Иначе от вас ничего не осталось, если учесть последнее атакующее заклинание, рассеивающее все на своем пути. Паренек сглотнул, он был совершенно беспомощен на глазах у всей школы. Его спас лишь артефакт, он даже ленту завязать не смог, лишь успел пару раз обернуть. Мальчик опустил глаза на руку, там не было никакой ленты, на запястье был толстый кожаный браслет, украшенный рунами. — Но все же я благодарна вам, мистер Нотвенг, надеюсь, я правильно произнесла вашу фамилию. И раз вы оказались действительно первым и единственным смельчаком среди всей школы, то, в знак моей признательности, дарю вам данный артефакт. Буду рада и дальше с вами общаться. Арен Нотвенг осторожно поднялся на свое место. Он старался никуда не смотреть, укутывая свой подарок, и лишь оказавшись среди учеников, до него дошло, что на его руке находится одно из самых бесценных магических сокровищ магического мира. Люди убивали за одну лишь частичку оковы титана, а полноценный и работающий артефакт делал из него, то ли самого счастливого человека на земле, то ли самого невезучего, так как на него, можно сказать, будет охотиться весь мир, за одну только надежду урвать большой куш. — Итак, самая большая причина вашего необразования заключается в том, что вы понятия не имеете, что изучаете. Дети стали озираться по сторонам, они совершенно не понимали о чем говорит Миллисэти, они же знают название каждого урока? Так почему она говорит, что они не знают, что изучают? Гарри лишь наблюдал за далекой прабабкой, отмечая про себя некоторые моменты и понимая что-то, что они совершенно не знают, что учат, и это правда. Самая большая и горькая, ведь без простого определения, что чем является, никто из всех присутствующих не сможет стать мастером в чем-либо. Ведь первый же вопрос, что задает мастер — что это такое? Гарри прекрасно помнил, как пришел к своему мастеру по артефакторики и сразу же сел на этом вопросе, он совершенно не смог ответить на него . Мастер Гвенвер Гросс на весь его лепет отвечал только "нет", а когда терпение у него иссякло, мастер выставил его за дверь, просто аппарировав несостоявшегося ученика на улицу. Самое страшное было даже не это. По возвращении в гостиницу, где он снял себе номер, Гарри закопался в книгах. Одна за другой они летели прочь, ни в одной не было того что ему нужно. Усевшись на полу в окружении разбросанных книг, Гарри довольно больно вспомнились слова Гермионы. Как же не права была его лучшая подруга, в книгах нет ничего, они пусты, для того, кто не знает что ищет. Гарри не понимал большую часть их содержимого, они были будто написаны на другом языке, непонятными терминами. После сокрушительного провала Гарри снова и снова приходил к мастеру артефактору, раз за разом оказываясь на улице. Многие вокруг его жалели, некоторые удивлялись его упорству, третьи говорили просто сдаться. Но Гарри все равно шел к своей цели день за днем, когда уже прошло полгода и мастер захотел его запустить в Сибирь (авось отвяжется), Гарри спас случай. Он тепло помнил свои посиделки с учителем и разговоры у камина. Его глаза постепенно открылись и Гарри стал понимать на сколько он был слеп и глуп. И почему нигде не смотря на всю его немалую силу перед ним не открыто ни одной двери. Никто не желает возиться с незрячим щенком Англии, пусть он и трижды победитель некого темного Лорда. Гарри мотнул головой, ему лучше не думать об этом, иначе у всех будут проблемы не только с неожиданной учительницей в лице Милисэтти. — Что, нет? Я не права? — уже с привычной усмешкой спросила Миллисэти. — Чего молчим или я говорю сама с собой? Хорошо, если не верите мне, то ответьте на простой вопрос о том, что такое трансфигурация. Руку подняла одна лишь Гермиона Грейнджер, когда все решили смолчать, эта волшебница била всех в пух и прах. Одна лишь рука первокурсницы была в большом зале. — Что, совсем никого? — Миллисэти, также как и Снейп, проигнорировала Гермиону, та снова подняв руку встала. — Ааауу, я вас спросила. Тишина. Гермиона все также стоит, по залу пронесся шорох. — Что-то случилось, дорогая, тебе нужно выйти? — спросила Миллисэти. — Нет. — Так в чем дело? — Я могу дать ответ на вопрос! — Давай дорогая, отвечай раз знаешь. Лучше бы она ничего не говорила. - … — вот что такое трансфигурация, — гордо закончила Гермиона, она была счастлива что ее выслушали. — Не-а, ты не права. — Что? Но ведь это просто придание другой формы одному или другому объекту. Вы просто не хотите принять ответ потому, что я всего лишь первокурсница. — Гермиона вся покраснела, от смущения, еще никто, кроме противного преподавателя зельеварения, не был ей недоволен. Она была одной из лучших на потоке этого года. — Не все так просто, как кажется. И свое мнение или определенного рода высказывание старайтесь держать при себе, пока у вас нет ничего, что вы можете предоставить мне в защиту своих слов. Это касается всего в магическом мире и мире больших и взрослых людей. Что далеко эти ваши милые и сюсюкающие с вами старички, хотя, если подумать, именно эти самые старички допилят вас до смерти. А сейчас самый главный вопрос. ЧТО ТАКОЕ МАГИЯ? Вопрос Миллисэти прозвучал набатом в огромном зале. Все замерли, Гарри уставился на Миллисэти, чего она черт возьми добивается? Это же, можно сказать, единственный вопрос на который нет ответа. "Магия — это магия" — ответ большинства. Хотя, если подумать, должен быть ответ и на этот вопрос. Сейчас, будучи ситхе, он воспринимал магию иначе чем все вокруг. Для него сейчас была важней и главней всего именно эта самая магия, что нитями опутывала все и вся. Она будто вела и пела. Перед глазами снова возникал Северус. Гарри опять пришлось отдернуть себя. — Не знаете? Совсем??? Да как вы можете себя называть магами и волшебниками, раз не знаете основы всего мироздания. Вам не место в Хогвартсе. Хогвартс это… Тишина будто резала зал, такого не ожидал никто. Дверь резко распахнулась и в зал вошел директор Хогвартса с деканами и некоторыми преподавателями. — О, у нас тут гости, может они помогут ответить вам на поставленный вопрос? Так что такое магия? Все уставились на преподавателей, те лишь замерли. Вот так сразу и наповал решила бить всех Миллисэти. — Позвольте вам напомнить, что вы здесь не за этим. И ваши обязанности совершенно другие, — Дамблдор постарался увести разговор в другую сторону, волшебница посреди зала была крайне опасна. Ее сила была непомерна, она могла вызвать бунт, ввести в заблуждение или окончательно разубедить учеников в вере в преподавателях. Дело было даже не в смуте, что она вызывала, а в том, что заставляла всех сомневаться в первых же истинах. Практически весь преподавательский состав слышал все, что происходило тут, когда пытался добраться до детей. Неладное директор заподозрил еще в конце прошлой недели, но в чем дело до него дошло лишь сейчас. Все преподаватели, как зачарованные, не столько спешили попасть сюда, как вслушивались в каждое слово, что звучало в зале — Вам не позволено запирать детей неизвестно где и делать все что заблагорассудиться. — Позер, — пропела Миллисэти и вальяжно прошла мимо него, — и это говорит директор Хогвартса. Лоботряс, незнающий первых истин. Волшебница прошла чуть дальше и пропала. — И это вообще-то Зал Истин, где ведутся дебаты истин и противоречий, позволяющий всем высказать свое слово. Хотя, кому я это говорю? Может, все-таки, должность директора - это пустой звук? Какая жалость. Настоящий-то должен был знать где что находится! Последние слова утонули в недрах старинного замка. Гарри улыбался и наблюдал за Дамблдором, ишь как глазенки сверкают, усадили его в самую лужу. Миллисэти явно решила утопить его ко всем чертям, и не упустит никакой возможности для него выкарабкаться из этой трясины. Где уже зародились семена сомнений, это хорошо, пора будить спящую гору. Царь горы, владеющий ничего незнающими и спящими лоботрясами, скоро перестанет быть таковым. Все складывается весьма удачно, если повезет, он вообще никуда лезть не будет, хватило ему приключений там по самое горло. Сейчас да здравствует незграбный, услужливый, неуклюжий мальчишка. Нужно еще пару эпитетов себе приписать и выбираться из этого болота, прихватив с собой зельевара. Как все же хорошо, что их желания совпадают. Оба хотят попасть в милый-милый дом, вдали от всех и заниматься любимым делом рядом с самым дорогим существом на свете. — Ох, чуть не забыла, — артефактор снова оказалась на своем месте в зале, — если же все же кто-то есть смелый и решительный, буду рада видеть вас тут снова, дорогу найдете сами. Хогвартс вам в этом поможет. Как гласит закон этого Зала — « Задай свой вопрос, о смельчак, и получишь свой ответ, лиходей». Она снова пропала, руны, что были выгравированы буквально по всему залу, как незатейливый барельеф украшений, стали переливаться всеми цветами палитры, маня всех за собой. — Попрошу вас, покинуть зал. Он давно был зак… Переней тот* — заклинание придуманное автором, убирающее все мешающие объекты и эффекты. Все остальные заклинания взяты из мира Гарри Поттера, созданного его создательницей Роулинг.