plan BB

Дым витиевато танцевал над кружкой, растворяясь в воздухе в паре сантиметров от глаз Бобби. Он неотрывно следил за остывающим кофе, устроив лохматую голову на столе, и так и замер, отключившись от хода времени. Ядовито-зеленое двоеточие на электронных часах моргало в полумраке кухни, цепляясь за глянцевую поверхность стола. За окном быстро темнело. Рука под головой начала потихоньку затекать. Бобби протянул палец к кружке и мазнул по запотевшему боку — все еще теплый. Значит, недолго он так просидел. По полу сквозило холодом, и Бобби потер ступни друг о дружку и запахнул халат поплотнее. Проспав почти сутки, он тяжело проснулся ближе к вечеру и сразу заныл — невидимый груз из чувства вины, ответственности и черт пойми чего еще обрушился на него, как только он открыл глаза. Все тело ломило, будто он хорошенько помесился этой ночью, что было недалеко от правды. Ему снилось, что его раскрыли. Что кто-то в участке узнал, что Бобби чуть ли не с пеленок работает на картель, и при свете дня, на улице, его окружил отряд из НАР и скрутил, как рогалик, уткнув мордой в стенку. Бобби рычал и вырывался. Чувствовал совсем по-настоящему, как в бок прилетел чей-то увесистый удар и как к лицу приложились прикладом. Помнил, как он потом очутился в знакомой допросной с обманчивым зеркалом напротив, как с Табло печально сползли его черные очки, и он привычно посмотрел на Бобби поверх них. Только глаза его были черными и холодными — такими непохожими на обычные глаза Табло. Он смотрел на Бобби, как на чужака: безучастно и подозрительно, словно видел его в первый раз. Табло смотрел на предателя. Бобби сглотнул, морщась от горечи во рту. В горле встал ком, и пальцы на затекшей руке неприятно покалывало. Нехотя отлепившись от стола, Бобби придвинул к себе кружку, чтобы наконец заправиться дозой кофеина. Полчаса назад от отослал смс-ку Мино, отменив совместный просмотр матча НБА, но друг ничего не ответил. Это обременяло Бобби, потому что, скорее всего, Мино просто не увидел сообщение и уже мчался на всех парах к нему. Желания разговаривать не было от слова совсем. Бобби, жмурясь и недовольно высовывая язык, допил уже остывший кофе, наказывая себя за прокрастинацию. Тяжелые мысли не шли прочь, поэтому решить эту проблему представлялось одним верным способом: Бобби с размаху уронил голову на стол, с завидным мазохизмом приложившись лбом к прохладной поверхности. Тихий скулеж, которым Бобби озвучил свою вселенскую досаду на необходимость активной работы мозга, раздался в унисон с настойчивым стуком во входную дверь. В квартиру ударил запах алкоголя, и Чихо уверенно переступил порог, обхватив своего друга за плечо. Согнувшись пополам, Мино беззвучно угорал над чем-то, пока Чихо улыбался Бобби своей немного стеснительной и в то же время дерзкой улыбочкой. — Встречай, Боббан, своих хёнов! Надеюсь, у тебя есть выпить? — Оу-оу, полегче. Этому дружку больше не наливать, — Чихо переводил взгляд с Мино на Бобби, теперь уже готового приложиться лицом о стенку рядом. Чихо был одет в черную кожанку и рваные джинсы, а на голове топорщился светлый ежик. Бобби ревниво оглядел его и не нашелся, что сказать, кроме: — Вход свободный. Мино, путаясь в ногах, тут же сорвался с низкого старта и бросился вперед, улетая на диван. Мышонок вскочил с подушек и унесся в спальню, сверкнув глазами. Бобби скрестил руки на груди и ногой захлопнул дверь. Чихо и глазом не повел, хотя грохот отозвался по всей квартире. Он разулся и уверенно прошел в гостиную, как тут и был. — Классная у тебя берлога, — Чихо повертелся кругом. — Можно взглянуть? — Бобби прислонился к стене и равнодушно кивнул, тогда Чихо провел пальцем по пыльному стеклу на захламленной полке, на которой красовался диплом. — Это что же, ты — медбрат? Можешь первую помощь оказать? Чихо обернулся и встретился глазами с Бобби — тот не хмурился своим дерзким прищуром, но был настороженным, словно Чихо ступал по минному полю. — И вторую, и третью, — Бобби шмыгнул носом. — И последнюю. Чихо усмехнулся, сверкнув белыми зубами, и скользнул взглядом дальше. Мино разложился на диване, задрав футболку и поглаживая себя по животу. Он словил какой-то приход, и теперь ни за что не хотел менять положения в пространстве, с удовольствием дальше погружаясь в алкогольные пары. — Хён, не разбирай Боббана, он простой, как… как… табуретка. — Кабельного нет, — бросил Бобби в сторону, лишь на миг переставая следить за гуляющим по его квартире Чихо. Не то чтобы Бобби ревностно относился к месту, где он жил, но само присутствие новой баскетбольной звезды восторга не вызывало. Бобби не хотел мериться яйцами, но от Чихо исходила волна соперничества, почти физически проезжаясь по Бобби, не позволяя расслабиться. Чихо, наконец, закончил осмотр и повернулся к остальным, хитро улыбаясь. — Так ты работаешь в полиции, да еще и курсы медицинские окончил? — Чихо присел рядом с Мино, хлопнув того по коленке. — Вау, чувак, надо было предупреждать, что твой друг — коп. Тогда я бы еще подумал, брать ли с собой это. Чихо поднял взгляд на Бобби, и в его миндалевидных глазах заиграли опасные огоньки. Бобби наблюдал, как Чихо медленно разомкнул губы и высунул язык, на котором крохотным пятнышком белела таблетка. На груди у Чихо блеснул полицейский значок, который он выцепил с одной из полок. Ресницы Бобби дрогнули. — Я забыл заплатить за него, — голос Бобби — с хрипотцой, ленивый, выдающий, что еще не так давно он спал. Глаза — под стать, уставшие, красные, но он упорно смотрел на Чихо. — Так что просмотр отменяется. — Мы как раз поэтому и пришли, — Мино пнул Чихо в бок коленкой, и тот прервал зрительный контакт с Бобби, усмехнувшись куда-то в пол. Воздух между ними перестал трещать, и Бобби с силой выдохнул. — Пойдем в клуб, нахер этот баскетбол. Уже всё болит от него. Хён познакомит тебя с классными девочками. Пойдем, а? Чего я тебя спрашиваю, одевайся давай. Бобби снова зацепился глазами за значок у Чихо на груди. — У вас много дури с собой? — Три таблетки. Теперь две. — Хорошо. Чихо и Мино заулыбались, переглянувшись, и Бобби под их смешки оттолкнулся от стенки, чтобы пойти одеться.

***

— Если у тебя пена пойдет изо рта, Бобби ее сможет очень профессионально утереть, таблеточник хренов! — В смысле? — Ну, он же медсестра! Ой… медбрат! Мужчина медсестра! — Ага. А тебе он сможет профессионально съездить по морде. Он же еще и мужчина полицейский. — Два в одном! — Мужчина и полицейский? — Медсестра и медбрат? — Медбрат и полицейский, ты хотел сказать. Сон Мино, приди в себя, как ты собираешься девчонок клеить в таком состоянии. Они все нам с Бобби достанутся. — … И он, понимаешь, не просто полицейский. Он инспектор самый настоящий! — Вот как. — Что значит, вот как? Не слышу в твоем голосе восхищения моим донсэном! И я, кстати, тоже могу съездить по морде. Хочешь убедиться? — Ты, вообще, видишь хоть что-нибудь? Сколько пальцев? — Один. Засунь его себе в… Глупый гогот Мино. Они вышли на остывшие улицы Сеула, покачиваясь под загорающимися фонарями. Огни высоток мерцали сквозь падающий снег и пар, что валил из канализационных люков, врезанных в асфальт. Чихо и Бобби зажали между собой Мино, нетвердой походкой ступающего по дороге. Из магазинов на Хондэ раздавались хиты кей-попа, и Мино радостно подпрыгивал на припевах, веселя проходивших мимо девчонок. Некоторые даже фотографировали их, и Мино всегда подносил к глазу два пальца, чтобы выглядеть круче. — Созвонимся, — крикнул новоявленный донжуан, обернувшись на ходу и характерно покачав запястьем у уха. — Ты быстро согласился, — Чихо, казалось, все это время смотрел на Бобби. — Моего дружка два раза просить не надо, он не такой, — ответил за него Мино, забросив руки им обоим на плечи. — Ну-ка, парни, полетели-и. Юуху-у-у! Он оттолкнулся носками кроссовок от земли и повис, разразившись идиотским смехом так и не повзрослевшего детсадовца. Люди, которых они случайно задевали своей троицей, недовольно ворчали, и Бобби со смехом извинялся, чуть склоняя голову и нарочно задевая по новой. В захлестнувшем его порыве почувствовать рядом с собой родственную душу он протянул руку, чтобы обхватить друга за живот, но столкнулся с чужой рукой, нацеленной на то же, и, словно врезавшись в стену, Бобби уступил. — Все равно, я думал, он хоть что-нибудь скажет. Хотя бы против экстази, — Чихо крепко держал Мино, и тот радостно свесился ему на плечо, еле волоча ноги. — Мы против экстаза ничего не имеем! Да, брат? — Мино снова гоготнул, и Бобби не смог сдержаться, тоже сощурившись от улыбки. Его глаза блестели под козырьком кепки, вечерний воздух кусал щеки, и Бобби был рад снова переться куда-то с полутрезвым Мино, пусть даже в компании с новой баскетбольной суперзвездой. Пусть даже она пялилась на него всю дорогу. — Я бы посадил вас, если бы у вас было десять таблеток, — начал Бобби, чтобы как-то разрядить снова начавший трещать воздух, и усмехнулся, глядя на Чихо. — Но у вас только две, и одна из них — моя. У Чихо в глазах снова огонь, он довольно улыбнулся Бобби, и тот почувствовал, что Чихо соизволил оставить его в покое на сегодня. Многие не доверяли Бобби, узнав, что он коп, но Чихо был расслаблен — он улыбался, шутил и даже по-братски толкал Бобби в плечо, но тот чувствовал, как пристально за ним следят. Бобби привык, что новые знакомства даются нелегко, это издержки профессии. Но к чему он точно не привык, так это к повисшему на Чихо Сон Мино. Его дружок был раньше только его, но теперь всё менялось. Бобби думал об этом, снова разглядывая свой значок у Чихо на груди. У лавочки с уличной едой Чихо остановился и отделился от их нескучной троицы, чтобы купить кальмаров. Бобби смотрел на то, как он шуршал по карманам в поисках денег, а не найдя их, полез в брюки к Мино, и тот, гогоча, лупил его по ладоням. Смотрел, как Чихо забавно дул на дымящие завитки щупалец на палочках, протягивая один Бобби, а других два оставив себе. В следующую секунду Бобби увидел, как Чихо, придерживая подбородок Мино, с силой запихнул горячего кальмара ему в рот, будто прочищая щеткой дымоход, и как Мино протестующе мычал, обжигаясь языком, но давился и ел из рук ухмыляющегося хена. Чихо и Мино походили на братьев. Не внешне, нет, но было в них что-то такое, что складывалось в мозаику, когда они становились рядом. Бобби не хотел признавать этого, но такого с Мино у них не было. По залитым разноцветными гирляндами улицам Хондэ, Чихо и Мино шли плечом к плечу, похожие на айдолов в своих крутых шмотках, угадывая продолжения фраз друг друга и понимая с полуслова любой бред. В Бобби на миг вспыхнула ревность, но тут же обернулась апатией, свернувшись в кулак в кармане просторных штанов. Они добрались до клуба, когда на улицах остались гореть лишь витрины круглосуточных супермаркетов. Фейс-контроль угрюмо оглядел Бобби, но Чихо обхватил его за плечо: — Мы вместе. И больше никаких вопросов. Чихо подмигнул Бобби и подтолкнул его вперед, чтобы он зашел первым. За дверью Бобби оттянул тяжелую штору и сразу прищурил глаза — свет прожекторов бил в лицо, а в нос ударил запах горячей аппаратуры и сухого льда. Это был запах сцены. Комбоусилитель издал негромкий визг, и тут же из динамиков зашумело. — Эй, Бобби, — Чихо окликнул его сзади. — Бери этого товарища, и вот, держи еще, — он перекинул руку Мино со своего плеча и достал из кармана пакетик с таблеткой. — Мино уже на борту. — Чихо снова подмигнул, и Бобби поймал себя на мысли, что кулак аж чешется, как хочет прилететь в уголок неспокойного глаза. — Мне надо отойти. Бобби кивнул и, подхватив Мино поудобней, стал пробираться сквозь толпу к диванчикам. Народ же, наоборот, возбужденно повскакивал с насиженных мест и хлынул к сцене, что-то выкрикивая и свистя. Клуб казался местечковым. Небольшое пространство, съеденное полукруглой сценой, подсвечивающимся баром и цепочкой диванов. Наверх уходила винтовая лестница, с которой свешивалось живое чудовище из рук и ног. Внезапное интро толкнуло Бобби в спину, когда чей-то высокий голос раздался позади. Толпа высоко завизжала, и хаотичные аплодисменты почти заглушили первые строчки. — Ты не обманешь меня, ведь я видел твое лицо вне сцены. Он обернулся — на сцене в обжигающем свете прожектора стоял незнакомец с прилипшим к губам микрофоном. — Я сдеру с тебя маску, чтобы каждый смог увидеть твое истинное лицо. Как же я ненавижу тебя! Мино рухнул на диван, тут же поднося оставленную кем-то бутылку пива ко рту. Бобби сел рядом, закинув ноги на стол. — Блин, чувак, как же давно мы с тобой никуда не выбирались. Всё твоя работа дурацкая. Такое событие надо отметить! — Мино потянулся за другой оставленной бутылкой, но Бобби, деловито усмехаясь, подрезал его и сделал глоток. — Давно вы с Чихо знакомы? — С прошлой пятницы. — А где пересеклись? — Да вот тут, на площадке, — Мино кивнул в сторону, где громыхали биты. Бобби перехватил его взгляд, и его глаза невольно округлились — под восторженные вопли, провожаемый софитами, на сцену поднялся Чихо, самозабвенно зачитывая в микрофон. Казалось, он горел. Я не понимаю всех тех взглядов, что направлены на тебя, Я не понимаю, как в свои годы ты добился такого успеха, Я презираю твоих фанатов, и все шоу, на которых ты светишься, Я презираю всех музыкантов, что сотрудничают с тобой Не ищи каких-то причин моей ненависти, Просто знай, что я такой не один, и целая толпа желает тебе худшего. И дальше Чихо зачитывал грубо, хлестко и очень чисто. Его движения были естественными, несуетливыми, — казалось, он настроился на одну волну с толпой, и управлял ею, как заклинатель. Пока он гулял по сцене, крепко держа микрофон, десятки пар глаз следили за ним, качаясь в такт его шагам и подхватывая каждое слово. И Бобби, загипнотизированный, тоже смотрел на него во все глаза, пока Мино еще что-то говорил про то, как они тогда в первый раз батлилсь ради фана, а Чихо по окончании сказал, что у Мино талант, и утащил показывать свои исписанные лирикой тетрадки, и потом музыка, баскетбол, девчонки, и всё у них как-то завертелось… Ты вообще слушаешь, Боббан? Боббан! — А? Что? — Бобби чувствовал, как по стеклу бутылки на его пальцы спустились холодные капли. — Ты завис, я смотрю. Но Зико крут, это да, тут не поспоришь. — Да я просто в текст вслушиваюсь… Зико? Мино кивнул. Бобби опустил голову, упершись взглядом в свои старые найки. Зико, или как там его, был очень хорош. Настолько хорош, что у Бобби задрожали руки, пока смысл текста пробивал его собственные мысли, вгрызаясь в самое нутро, учащая сердцебиение и разгоняя по жилам кровь. Именно потому, что зачитывал он, слова казались разрывными пулями, врезающимися в тело Бобби. Не хватало еще, чтобы из-за Чихо у него развилась паранойя. — А вот и девчонки! Идите сюда, эй! — Мино растопырил коленки и закинул руки за спинку дивана, не забыв при этом загадочно подмигнуть исподлобья, будучи уверенным, что такие махинации повышали его самцовость до внеземного уровня. По лестнице, словно под вспышки камер, спускались длинноногие обладательницы какой-то космической красоты, и Бобби решил, что Мино совсем уже в зюзю, если думает, что эти модели обратят на них внимание. Тут у него второй раз за вечер отвалилась челюсть, когда все четверо без оглядки двинулись в их сторону, лучезарно улыбаясь и ослепляя Бобби до боли в глазах. — Эй, Мино! — Дженни! Привет! Ты покрасила волосы? Лиса, давно не виделись! Чеён, Джису, позвольте представить вам моего брата Боббана. Вот он сидит. Эй, чего ты? Поздоровайся. Девушки смущенно смеялись, пока Бобби, вскочив со своего места, склонял в приветствии голову в десятый раз, и почтительно провожал их руками, пока они не уселись вокруг. — Ты такой шустрый! Ой, извини… — Я Бобби, — выдохнул он, падая на диван у края и солнечно улыбаясь. — Они ничего, да? — Тут же кивнул Мино в их сторону, получая в ответ прицельный удар в плечо от одной из красоток. — Айщ, грубиян, — цыкнул Бобби, решив занять более выгодную позицию. — У кого тут заказывать коктейли? — Он покрутил головой, обнаружив бармена в толпе, беснующейся от рэпа Чихо. — Нет, мы не будем. — Да, мы не пьем. — Уже выпили порядочно… — Дженни! —…Спасибо! Бобби пожал плечами и расслабленно улыбнулся. Разговор лился неспешно, без суеты, подслащая вечер, как сахар, медленно тающий под толщей чая в стакане. Когда Чихо закончил рвать толпу на лоскутки, по залу растекся привычный для таких мест лаунж. Отовсюду стал раздавался смех и приглушенные шепотки. Поверженная толпа у сцены рассосалась, и все разбрелись кто куда, лениво добивая вечер коктейлями. Блуждая взглядом от ослепительных улыбок до длиннющих ног напротив, Бобби непонятно как встретился глазами с Чихо, пока тот нес к ним поднос с напитками. Он походил на сытого кота, довольной улыбкой встречая их скромный диван. — Вам без алкоголя. Не надо этих лиц, — предупредил он девчонок, аккуратно ставя перед ними поднос и присаживаясь между Дженни и Чеён. — О чем болтаете? — Думаешь, что о тебе? Больно ты нам сдался! — О тебе, Чихо-оппа, ты не верь Дженни. У тебя в куртке должно быть два выжженных отверстия от ее глаз, ты проверь. — Джису! — О-о, сейчас опять начнет катить кокосы, — у Мино сделался такой вид, будто он пришел на очень интересный сеанс в кинотеатре. — А что такого? Это все знают! — Блин, спасибо, дорогая! — Сейчас и нам достанется яичко всмятку… — А я сегодня брюки порвала, — вовремя протянула Лиса, заглядывая Бобби в глаза. — Так жалко… От Шанель… — О, у меня от Шанель есть пиджак! — Встрял Мино, радуясь, что еще способен поддержать разговор. — Скрывала эти ноги брюками? Пусть даже от Шанель… Не сочувствую, — когда Бобби глядел с таким заинтересованным прищуром, его можно было использовать, как паяльную лампу. — О! — Чихо высвободился из опутавших его рук и подался вперед выбрасывая, как кости, пакетик с таблетками на стол. Бобби резко вскинул глаза, встретившись с двумя огоньками в глазах напротив. — Давайте поиграем в бутылочку? Он жестом попросил Бобби передать пустую бутылку, и тот, не отводя от него взгляда, опустил ее ребром на стол. Чихо мог достать таблетки после выступления, но Бобби чуял, что его просто надули, и сейчас следили за реакцией, взвешивая его офицерские погоны вопросом доверия. И все-таки, его не оставили в покое. — Правила все знают: на кого указывает горлышко, те целуются. Девчонки надули губы и беззвучно побурчали для виду, но даже Бобби понял, что никто здесь не был святой невинностью, и единственный, кого берут на понт — это он. Чихо деловито достал таблетку и, плотоядно глядя на Дженни, слизнул ее с большого пальца. Он крутанул бутылку, и та, под обрушившуюся на их столик тишину, медленно затормозила горлышком перед Мино. Чихо не дал никому времени на задорное улюлюканье, проворно обхватив шею Дженни ладонью и притянув к себе. Мино захлопал в ладоши и присвистнул, когда длинный язык Чихо блеснул между их губами. Девчонки возмущенно вздохнули, пряча улыбки за ладонями. — Эй-эй, нарушитель! А как же я? — Чихо отлепился от довольной Дженни, с таким видом высунувшей язык с таблеткой, будто она выиграла квартиру в центре Сеула. — Меня не хочешь засосать? — Дома, — улыбнулся Чихо и вытер рот тыльной стороной ладони. — Крути ты, раз неймется. Мино с готовностью запихнул следующую таблетку из пачки себе в рот, раскручивая бутылку. На этот раз выпала Лиса. Она смущенно придвинулась к Мино, и они чмокнулись так нелепо, как первоклашки за лестницей после уроков. Мино возмущенно уставился на ее губы, потом снова наклонился за новыми ощущениями, но у Лисы были другие планы. Пока Чихо угорал с закипающего Мино, девушка шустро слизнула с руки таблетку и раскрутила бутылку по-новой. Под общий гомон у Бобби в штанах вдруг завибрировал телефон, вырывая его из пьяного оцепенения. Смска от Донхёка. «Я сваливаю». Сгустившиеся тучи настроения Бобби, больше не сдерживаясь, тут же разразились громом с дождем. «Что за херня?» Ответа нет. Горлышко бутылки нацелилось на Боббину коленку, которую Лиса с готовностью накрыла своей теплой ладонью. Бобби набирал смску Донхеку, когда чужое дыхание расползлось по его щеке. — Эй, Бобби-оппа, — Лиса даже шептала так, словно потягивала карамельный маккиато. Ее губы задели кончик его носа, опустились ниже и мягко прикоснулись ко рту. На автомате, поглощенный мыслями о Донхёке, Бобби одним движением собрал ее волосы в кулак и притянул. Сначала лениво, а затем заинтересованно поддался прикосновению, коснулся ее губ своими и попробовал прикусить так нежно, как смог. Смазал поцелуй дальше по коже, пока мозг не выдал ошибку, и Бобби не облизнулся, недоумевая, откуда взялся этот вкус леденца. Лиса какая-то слишком сладкая. Настолько, что горло пересохло, и немедленно потребовало воды. Он хотел еще немного распробовать приторный вкус, посасывая нижнюю губу, и проводя по ней языком. Хотел понять, что останется за этим сахаром, если весь его вылизать, вытянуть с языка, такого безропотно податливого, что это становится серией его личных побед над Лисой. Когда стало почти совсем пресно, и она с тихим стоном выдохнула в поцелуй, Бобби, как по команде, с чмоком отлепил ее от себя, сжав в руке дернувшийся телефон. «Ханбину своему спасибо скажи». У Бобби по позвоночнику проехался ледяной жгут. Он неосознанно привстал с места, и девчонка с офигенными ногами, только что прогнувшаяся под его напором, сползла с чужих коленок, расцепляя руки на шее Бобби. — Что-то не так? Лиса терла глаза оттого, что Мино и Чихо лежали в дыму, покуривая возникший из ниоткуда кальян, пока девчонки щебетали про планы на выходные. Какой-то звон врезался в слух, разъедая пустоту, словно Бобби только что вытащил вату из ушей. И в этот самый момент время набатом догнало Бобби, выбивая из-под ног землю. Он присел. Но даже сквозь плотную стенку кальянного дыма, накрывшего диванчики, и гулко стучащий в ушах пульс Бобби чувствовал, как пара узких глаз напротив впивалась в каждое его движение. — Мне надо идти. — Что случилось? — Умный дом… Холодильник потек. — О боже! — у Чеён округлились и без того огромные глаза. — У тебя есть такая штука? — Сходить с тобой? — Лиса отняла ладонь от лица, и ее сонные глаза еще сильнее подмывали Бобби на побег. — Нет, я… Давай в другой раз. Я позвоню. Бобби сконфуженно вышел из-за столика, похлопав Мино на прощание по коленке. — В пятницу на тренировке? — Ага, до встречи, — вялый кивок. Чихо тоже кивнул, втягивая после Мино дым через трубку. — Нет у него никакого умного дома, — деловито шептал он на ухо совсем ничего не соображавшему другу. Они улыбались друг другу, и Чихо воровато выкрадывал себе все больше места в сердце Мино, но Бобби уже не видел этого, размашисто шагая к выходу. Оказавшись на остывшей улице, Бобби слепо обошел пару кварталов в поисках такси. Донхёк не брал трубку и больше не отвечал на сообщения. Морозный воздух подстегивал, заставляя перебежками добираться от одного фонаря к другому, и Бобби выдыхал облачка пара, дрожащими пальцами снова и снова нажимая кнопку вызова. Абонент не доступен. Абонент вне зоны доступа сети. Чертов Донхёк. Наконец, желтый бампер впереди — машина приветственно моргнула фарами. — Далеко? — Прилично. — Садись. Бобби всю дорогу безучастно пялился перед собой, раскинув по привычке руки в стороны, телефон с потухшим экраном валялся рядом. Чувство тревоги, зародившиеся еще с переступившим порог его дома Чихо, достигло апогея, крича и полыхая внутри, тряся Бобби за плечи и оголяя расшалившиеся нервы. Чувство одиночества. Затягивающая черный дыра, зияющая откровенной пустотой. Бобби без Табло и Митры. Бобби без Мино. Теперь и без Донхека. Один. Встречная машина врезалась в глаза дальним светом, и водитель выругался, дав по клаксону. — Что за кретин! Бобби снова схватился за телефон, с боем выныривая из болота отчаяния, но звонок не проходил. Чертыхнувшись, он убрал телефон в карман. Глубоко за полночь такси вырулило на тихую улицу где-то на задворках, и Бобби захлопнул желтую дверь, чувствуя, как на щеки вдруг опустились и тут же растаяли первые снежинки. Тихо пошел снег. Рев двигателя смолк за поворотом, и Бобби какое-то время простоял посреди тротуара, вглядываясь в темные окна нависшей над ним многоэтажки. Хоть бы был дома. Хоть бы дал шанс поговорить. Чертов Донхёк, ведь не обязательно смываться, есть же Дживон, он совершенно точно может его укрыть, если есть хвост. Бобби с упавшим сердцем заставил себя сделать шаг по направлению к дому, затем другой, и потом дрогнувшей рукой набрать знакомый код на домофоне. Не работает. Еще раз. Дверь не поддалась. Успели сменить за два месяца? Вдохнув так, словно ступил на эшафот, Бобби сощурился, и набрал номер квартиры, слушая ровные гудки. Никто не ответил. Да будь ты неладен, Донхек, ответь! Открой чертову дверь! Не уезжай, слышишь?!. Гудки оборвались и хриплый щелчок оповестил об отсоединении. Бобби опустил взгляд под ноги, как никогда нуждаясь в утешении. Улица чернела вокруг него, пока он стоял перед домофоном, вслушиваясь в тишину.