Один на два мира

Несколько ранние в том же городе два офицера местной армии направлялись к штабу. Не смотря на хорошую погоду и общее умиротворение, царившее на улицах города, их настроение было подавленным. – Как думаешь, – спросил первый своего товарища. – То, что говорят о новом командующем – правда? – Смотря, что говорят, – флегматично ответил его собеседник. Но потом любопытство все же взяло верх и он переспросил – Уже что-то успел разнюхать о нем? – Да ты что?! – воскликнул первый. – Как только стало известно о его назначении, эта тема у всех на устах! Некоторые даже делали ставки, за какие «грехи» нам такое «пожалование»… – Давай ближе к делу, – одернул его второй офицер. – Что ты слышал? – Тебе прозвище «Мясник-часовщик» не про что не говорит? – вскользь поинтересовался первый, лукаво глядя на своего товарища. – Или «Питекантроп»? Когда эти слова прозвучали, глаза второго офицера расширились в страхе. Это чувство оказалось настолько сильным и внезапным, что он даже остановился, переваривая полученные новости. Первый тоже остановился и несколько секунд недоуменно смотрел на своего собеседника, но когда понял, что тот не собирается слечь прямо здесь от сердечного приступа, позволил себе немного расслабиться. – Слава буйного самодура бежит далеко впереди него, – сказал первый с сочувствием в голосе. – Эта «звезда» последнего конфликта. Уже тогда приобрел стойкую репутацию мясника. А в мирное время его нрав стал еще дурнее: везде где он появлялся, следом начинались разжалования офицеров, бесконечные учения и муштра личного состава. В первую очередь он берется за «тыловиков» и Службу связи. На последнем месте службы он половину штаба отправил под трибунал, а вторую – в солдаты. Вот и кочует теперь со своей командой по округам. Никто ничего не может сделать, чтобы отвести от нас такой рок. Эх, плакала обещанная мне в этом году квартира… Погруженный в свои горестные думы о проносящейся мимо долгожданной жилплощади, первый офицер не заметил, как его собеседник исказился в лице и схватил того за грудки. Встретившись с ним взглядом, он увидел только еле сдерживаемую ярость и презрение. Совсем не таких эмоций он ожидал от своего товарища. Теперь страх и непонимание ледяным комом возникли в его груди, не давая вымолвить и слова. – Ты будешь отзываться о генерале Гарееве с должным уважением, – медленно произнес второй офицер, удерживая холодным взглядом первого офицера с такой же силой, как его руки сжимали края повседневного кителя. – Или я сам тебя прибью. Ты понял? – Д.. да, – протянул первый офицер, продолжая недоуменно глядеть на своего давнего друга. Наконец руки на его кителе разжались, и второй офицер продолжил путь в сторону штаба. Впервые флегматичный и рассудительный товарищ, что многие годы делил с ним тяготы и лишения воинской службы, повел себя так. И это заставило напрячься первого офицера гораздо больше, чем сам факт применения силы. Немного постояв в растерянности, он снова последовал за своим товарищем в сторону штаба. Между офицерами царило напряженное молчание, пока город вокруг жил своей жизнью. Возле перекрестка они оба поравнялись, ожидая зеленого света, и второй, немного помявшись, произнес: – Прости, – было видно что и ему эта ситуация неприятна. – Я сам не ожидал, что стану вот так срываться… – Да ладно тебе! – энергично ответил его товарищ, стараясь в свою очередь сгладить ситуацию. – Я тоже был не прав. Так что вполне могу забыть об этом недоразумении…, – тут он сделал паузу, еще раз лукаво поглядев на своего друга, и добавил. – Если ты расскажешь мне, от чего так завелся. – Снова вынюхиваешь материал для новых сплетен? – усмехнувшись, произнес второй офицер, пока они вдвоем проходили контрольно-пропускной пункт на территории штаба. – Наоборот, – важно надувшись, первый офицер стал в шутку пародировать одного из своих начальников. – «Только наличие достоверной информации, из идеологически проверенных источников, может быть основой для принятия решений. Отсутствие такой информации есть предпосылкой к появлению домыслов разного толка, и может привести даже к потере управлению войсками…» – Типрур!– произнес второй офицер команду для остановки ездовой лошади, стараясь унять разошедшегося собеседника. – Давай-ка без вашей методички для политических работников. Твое рвение не все могут оценить по достоинству. Тем более, мы уже на территории части. Первый офицер осекся от этого замечания и молча, стал проходить со своим другом досмотр с проверкой документов. Пройдя КПП, оба офицера воровато осмотрелись и, не обнаружив за собою наблюдения, отправились к парковой зоне. Такие благоустроенные «зоны отдыха», повсеместно окружали любые военные структуры в этой стране. А в них, словно ДЗОТы (долговременные замаскированные огневые точки), были устроены уютные беседки, укрытые от взглядов праздных наблюдателей, как со стороны зданий, так и с мощеных дорожек. Устроившись в одной из таких беседок, оба офицера сверили часы и, убедившись, что до утреннего совещания еще оставалось достаточно времени, неторопливо закурили. Первый офицер терпеливо ждал пояснений от своего товарища, отмечая про себя подозрительные странности в его поведении, как только тот узнал, кто будет их новым командующим. Страх и панику от этого известия в первые минуты еще можно было объяснить страшной репутацией «Питекантропа». Но бурная реакция после и фанатичный огонь, который буквально излучал второй офицер через свои взгляды с жестами – вот настоящие «тревожные звоночки», что вынуждали точно установить причины такого странного поведения его друга. – Генерал Гореев, конечно не «подарочек», – вскоре произнес второй офицер, задумчиво разглядывая здание штаба сквозь сигаретный дым. – Но только благодаря его решительным действиям, тот мятеж горных поселений не закончился полным разгромом наших войск. А его «глубокая операция» во время «Четырехдневной войны» – теперь предмет обсуждения в кругах военных теоретиков и высшего руководства. Тогда, без преувеличений скажу, он спас нашу страну и всех нас… – То есть тебя не смущает, что практически ВСЕ люди под его началом тогда погибли?! – завелся в свою очередь первый офицер в ответ на такое заявление. – А та «блистательная операция», которой ты восхищаешься, закончилась разрушением целого города и тем, что наша страна должна платить «репарации». По-твоему, оно того стоило?! – Не знаю, – сухо ответил второй офицер. – Мы могли бы сравнить последствия, только если бы мятеж горцев удался, а инцидент в "Черной Мезе" был бы оставлен на самотек. Но благодаря мужеству и решительности этого человека, что не побоялся взять на себя ответственность за необходимые действия, мы и можем теперь гадать «Если бы, да кабы?». Что сделано – то сделано, и нет нужды рассусоливать над этим. – В этом ты пожалуй прав, – нехотя согласился первый офицер, докуривая свою сигарету. – У нас есть дела важнее, чем экскурсы в историю, а именно: Как пережить правление в округе «живой легенды» и чего от него ждать? Минуту оба офицера стояли в раздумьях над этими вопросами, пока второй из них не прервал паузу словами: – Проявлять компетентность и не проявлять подобострастия – он этого страшно не любит, – кратко изложил тот свои мысли. – Значит очередной «званый ужин» для офицеров откладывается на неопределенный срок, – грустно заключил первый офицер, что был одним из «массовиков-затейников» таких мероприятий. – Эх, точно не видать мне в этом году обещанной квартиры… – Ну, для разнообразия полезно послужить и под руководством умелых кадров, – в речь второго офицера вернулась прежняя флегматичность, пока глаза разглядывали друга с задорным огоньком. – Тебе пора отправляться и своими глазами увидеть его. На это заявление первый офицер только горестно вздохнул, опустив плечи. Еще раз, посмотрев на часы, оба товарища пожали друг другу руки и отправились в стороны своих мест службы с трепетом в сердце, ожидая новых событий. В просторном актовом зале здания штаба собралось много людей. Рассказы о послужном списке, блистательных победах и милости от высшего руководства страны, переплетались с ужасными историями о жестокости, ярости в гневе и непоколебимой вере в собственную непогрешимость, которую уже успели почувствовать на себе другие военнослужащие. Потому известие о скором прибытии нового командующего на совещания штаба округа, каждый из офицеров с опаской «примерял на себя». Но даже так, появление генерала Гореева в корне отличилось от неторопливой церемонии, которую практиковал его предшественник. А началось все с шума подъехавших бронетранспортеров и ритмичного топота подкованных ботинок, что заставил всех недоуменно умолкнуть. Спустя еще пару минут, двери актового зала с грохотом отворились, и в него вошла группа вооруженных людей, облаченных в тяжелые штурмовые комплекты брони, черного цвета. Посреди отряда сопровождения находился широкоплечий и плотный человек в генеральском кителе, который окинул присутствующих недобрым взглядом. Видя, как из-за ворота кителя по коже генерала поднимался багровый фронт от притока крови, придавший лицу Гореева красноватый оттенок, все поняли – новый командующий уже в ярости. А глядя на этого «пещерного человека», желания задавать вопросы о причинах такого появления не возникло ни у кого из присутствующих. Не дождавшись приветствия или какой-либо внятной реакции от новых подчиненных, генерал Гореев сам спросил: – Кто из вас начальник охраны? – его голос был скрипучим и гулким, словно внутри него звуки издавали гигантские каменные глыбы, сотрясаясь при ударе. Из рядов офицеров вышел человек, со знаками отличия полковника и отдал честь. – Полковник Кудрявцев, господин генерал! – четко представился тот, покрываясь потом под взглядом командующего. – Чем могу служить? Генерал сделал небольшую паузу и задал единственный вопрос: – Почему ваши люди не стреляли? – Простите, что? – недоуменно переспросил полковник и тем самым подписал себе приговор: фигура генерала замерла в секундной неподвижности, а потом ровным и спокойным голосом тот отдал приказ своим людям: – Взять его. В ту же секунду руки в черной броне скрутили полковника, а когда тот попробовал сопротивляться, парой тычков лишили сознания, заставив безвольно повиснуть во власти захватчиков. Охватившую зал тревожную тишину снова развеял голос генерала: – Вызовите дежурного охраны и пусть держат этого под арестом, – пока бойцы в черной броне утаскивали беспомощного полковника, Гореев снова обратился к офицерам, что инстинктивно сбились в плотную группу подальше от него и его людей: – Заместитель начальника охраны, подойдите, – обманчиво спокойный голос командующего пугал собравшихся офицеров больше, чем его секундная вспышка гнева. Спустя несколько секунд от группы запуганных людей отделился молодой человек и, стараясь сохранить самообладание, подошел к генералу. – Майор Валдис, – представился тот и с трепетом отдал честь. – По вашему приказанию прибыл! Новая формулировка приветствия, скорее всего, пришлась командующему больше по душе и его губы тронула легонькая улыбка. – Вам есть, что сказать по предыдущему вопросу? – обратился к нему генерал, но, не смотря на улыбку, голос и глаза командующего оставались холодны. – На территории штаба округа не возникало инцидентов, требующих от охраны открывать огонь, – доложил зам начальника охраны и, немного помявшись под ледяным взглядом командующего, добавил. – Кроме вашего прибытия. – И? – Улыбка генерала расплылась еще немного, пока он уточнял свой вопрос. – Почему охрана не стреляла? – Ваш эскорт передал правильные идентификационные коды, – ответил майор, не поддаваясь на давление. – Также в предписании было указано, обеспечить вашему сопровождению беспрепятственный доступ к зданию штаба… – А если бы у меня выпытали эти коды диверсанты? – продолжил напирать генерал. – Если бы вместо меня и моих людей, на ваше совещание прибыли враги, стремящиеся уничтожить штаб, что бы вы смогли сделать?! – То, что от нас требуется, – ответил майор, стоя перед разгневанным командующим и продолжая свой ответ: – Ваша безопасность – это предмет забот высшей структуры, вне нашей власти, генерал. Наше командование оставило нам инструкции, что надо делать при вашем прибытии, и мы их исполняли. Если бы вместо вас прибыли враги, то они бы все равно не смогли бы нанести большого урона объекту… – Только вы все были бы мертвы! – выпалил Гореев в последней вспышке гнева, но продолжил более спокойно, глядя на всех собравшихся. – Нет толку от штаба, который не в состоянии управлять войсками, потому, что все там были убиты. Генерал жестом отпустил Валдиса, и когда тот вернулся к группе офицеров, гнев Гореева уже полностью стих. – Ваши предписания – это лишний церемониал, раздутый предыдущим командованием округа от нечего делать, – высказался Гореев и, сделав еще один глубокий вдох, продолжил. – По вопросам организации охраны штаба будет отдельное совещание, когда я закончу инспекцию. Здесь, помимо штаба округа находится еще один командный пункт. Я хочу его увидеть. Из группы офицеров вышел еще один человек со знаками различия инженерных войск и отдал честь. – Генерал-майор Кузнецов! – твердым басом представился он, но после посмотрел на Гореева обеспокоенным взглядом и сказал. – При всем уважении, но без соответствующего допуска никому туда нельзя – это, в конце концов, запасной командный пункт для всей Армии! На это заявление генерал только усмехнулся и потянулся за пазуху кителя. Офицер тут же инстинктивно отпрянул от командующего, ожидая выстрела в голову, но Гореев достал не пистолет, а желтый конверт. Раскрыв его, генерал зачитал вслух приказ о его назначении на должность командующего округа, вместе с предоставленным уровнем допуска на объект. Все офицеры, чувствуя, что дело запахло "жаренным", понемногу стали отступать от Кузнецова. У них возникли подозрения, что «левые дела» генерал-майора, благодаря которым тот жил не на одно жалование и был вхож к первым лицам в округе, наконец, дошли до высшего руководства. А вместо того, чтобы провести расследование и «по-тихому» избавится от проворовавшегося куратора строительства командного пункта, в округ прислали скандального Гореева, для «наведения порядка». Час от часу не легче. Кузнецов же взял себя в руки под взглядом командующего и сказал: – Нужно получить подтверждение уровня допуска от командования, господин генерал. – Так отправляйтесь к связистам и сделайте это, – ответил генерал и, кивнув одному из своих людей, приказал. – Майор Курц передаст мои коды. Соберите всех офицеров КП для проведения инспекции. Я и мои люди отправляемся туда немедленно. Еще раз, отдав честь Кузнецов в сопровождении одного из «штурмовиков» генерала отправился в пункт правительственной связи. Генерал Гореев, окинув изучающим взглядом остальных офицеров, распустил собрание и ушел со своими людьми обратно к транспортерам. Когда Кузнецов и Гореев покинули актовый зал, офицеры округа не спешили расходиться, живо обсуждая между собою нового командующего и его цели. То и дело звучал смех и оптимистичные предположения, что все внимание «Питекантропа» вместе с его гневом будет обращено на персонал запасного командного пункта Армии, к которым присутствующие никакого отношения не имели. Более старые офицеры, напротив, были подавленны и серьезны, не разделяя оптимизма своих молодых коллег. Многие из них по собственному опыту понимали, что если командующий округом имеет полномочия проводить инспекции правительственных объектов государственного уровня, то значит, вскоре их будут применять по назначению. А какое назначение может быть у командного пункта Армии, кроме как управлять войсками на войне? Один из собравшихся молодых офицеров сидел, не принимая участия в обсуждениях обоих групп, предаваясь меланхолии. Он оказался не у дел, так как его участок работы включал в себя банкет в честь нового командующего. Скорее всего, банкет прийдеться отменить, пока Гореев не закончит инспекцию, а потом снова все устраивать, как будет возможность. Молодой политический работник ощущал, что с приходом нового командующего его обязанности и фронт работы существенно изменяться, так что о возможности отличиться не может быть и речи. Однако таких ситуаций вскоре выпало больше, чем он мог выдержать. – Господин генерал, – сбивающимся басом продолжал причитать Кузнецов, следуя за командующим и его людьми по едва освещенным коридорам подземного командного пункта, – КП еще не готов! Отделка помещений, и часть инфраструктуры все еще на стадии строительства… – Я заметил, – ответил грубый голос Гореева, что в этом месте еще больше стал похожим на треск каменных глыб. – Однако в своих отчетах вы указывали, что основные системы контроля, связи, а также реактор для работы комплекса уже запущенны. Также мне известно, что в комплекс уже заселены обе дежурные смены операторов. Если мы способны принимать и эффективно обрабатывать информацию, то вид неокрашенных стен я как-нибудь переживу. Ваши люди уже на месте? – Так точно! – отчеканил Кузнецов, однако дальше его тон уже не был так уверенным. – Во время строительства и наладки комплекса у нас были проблемы, так что к самому пуску оборудования мы еще не приступали. – Эти проблемы устранены? – Да, но… – Ваши люди готовы начать работать? – Нужно еще время для доводки оборудования и на тестирование систем. Также нам не давали полномочий от командования к принятию управления. Со стороны генерала раздалось недовольное ворчание и, Кузнецов замолк. Вскоре группа вышла к большому залу, частично освещенному белыми лампами дневного света и мониторами различных постов. Он походил на центр управления полетами или мостик космического корабля, чем на привычное помещение штаба. Словно ряды парт в аудитории, посты лесенкой расходились от огромного белого полотна, что целиком занимало одну из стен зала. Перед ним, как на сцене собрались операторы, вытянувшись по стойке «смирно» и отдавая честь обоим старшим офицерам. Гореев скривился от этой показушной рьяности, поголовно молодых людей, которые считались слишком умными, чтобы сражаться с врагом на передовой, выполняя офисную работу в армии. Но, даже то, что он не испытывал к ним уважения, не позволяло генералу игнорировать необходимость такой структуры. Информация – это залог победы, а значит, нужны и те, кто будет обрабатывать ее, и предоставлять таким как он для принятия решений. Дождавшись, когда Кузнецов представит группу дежурных офицеров, генерал сказал им: – Сегодня мы проведем запуск системы контроля и связи для проверки готовности принять управление «Ракетным Щитом», а также нашими вооруженными силами в случае невозможности сделать это с основного КП Армии. Мне доложили, что технически вы к этому готовы, так что под свою ответственность я приказываю: Занять посты и приготовиться к запуску КП! Мельком бросив растерянный взгляд на Кузнецова, и получив его подтверждение, операторы штаба разбежались по своим постам. В течении следующих получаса центр управления наполнил свет от проектора, что стал отображать на большом полотне обновляемую карту. Постепенно на ней вспыхивали обозначения всех воинских соединений, военных и промышленных объектов, а также границы зоны действия радаров. Самыми последними появились орбиты спутников безопасности, что служили для разведки и контроля над воздушным пространством. Вслушиваясь в гул оборудования, короткие рапорты операторов и оценивая скорость обработки информации, генерал отмечал про себя, как изменилась форма вооруженной борьбы со времен его молодости. Когда-то ему приходилось больше полагаться на собственные навыки и способности, решая задачи управления войсками и часто действуя в условиях отсутствия информации об общем ходе боевых действий, но это время быстро прошло. Единственным напоминанием того периода, остались фанатично верные ветераны, немногие выжившие в кампании «Четырехдневной войны» ставшие его личной охраной. В современной же войне на первое место вышли вопросы логистики, информационного обеспечения и уровня технологии противоборствующих сторон, оттеснив на второй план личные качества солдат и командиров. Война стала похожей на компьютерную игру, в которой числовые переменные стали важнее мужества, стойкости и боевого духа, в традициях которых жил и побеждал врагов Гореев. Сейчас на смену ему приходят разнеженные и инфантильные отпрыски высших руководителей, что не представляют свою жизнь без комфорта и безопасности. Такие же самые как эти молодые операторы, поголовно устроенные на службу в запасном КП армии своими влиятельными родными. Их логика была проста: хорошее жалование, почет и уважение, а также престижная должность в армии, при минимальных рисках. Единственное, чего они боялись – лишится такой замечательной «кормушки», а вопросами управления пусть занимаются те, кто будет служить на основном командном пункте. «Война для них – развлечение, – размышлял генерал, наблюдая, как молодые офицеры обмениваются репликами на непонятном ему сленге, вальяжно рассевшись по своим постам, когда их участия не требовалось. – Пока «жареный петух» в задницу не клюнет. И вот они должны будут нами управлять во время кризисов?! Позор земли нашей…» Мрачные размышления генерала прервал изменившийся тон, каким переговаривались ближайшие операторы. Спустя несколько секунд на большой карте показались три отметки, обведенные квадратными рамками. Операторы продолжали суетиться, перепроверяя данные и вызывая подтверждение от своих коллег из центрального штаба, в то время как старшие офицеры бегали между постами, сверяя показатели. От вида этой беготни дурное предчувствие генерала обрело форму ожидания угрозы, требуя установить, что происходит. Потому Гореев проревел приказ «Доложить обстановку!» так, что все в зале замерли на месте и посмотрели в его сторону. – Какого черта происходит? – перефразировал свой приказ генерал немного тише, когда старший группы операторов сделал к нему несколько робких шагов. – Наши спутники связи вышли из строя по неизвестной причине, – стал докладывать старший оператор. – Последнее что они передали, был сигнал о нарушении воздушного пространства. Три объекта падают на нашу территорию… – Я не отдавал приказов о стратегических симуляциях! – завелся Гореев. – Все, что требовалось сделать – проверить, способен ли этот пункт принимать данные. А вы что вытворяете?! Несколько секунд офицер стоял неподвижно перед разгневанным генералом, но сделав глубокий вдох, поднял взгляд и сказал: – Это не симуляция, господин генерал. Что-то уничтожило наши спутники, и появилась угроза ракетного удара, вскоре после запуска КП. Не один сценарий симуляций не предусматривал такого быстродействия от противника. Что бы ни происходило – оно случиться в ближайшие минуты. Каковы будут ваши приказы? От наглости молодого выскочки Гореев сам потерял дар речи, однако его разум вычленил из слов офицера такие предложения как «ракетный удар» и «ближайшие минуты», что заставило его перейти в рабочее состояние. При всех своих недостатках генерал обладал колоссальным природным умом и настоящим нюхом на перспективные кадры. Сейчас его интуиция говорила одно: молодой офицер не лгал и от генерала требуется взять ситуацию под контроль. – Если это чия то шутка – всех в дисциплинарных батальонах сгною! – выдал генерал последний импульс раздражения, а потом ровным и спокойным голосом стал отдавать приказы: «Определить характер целей и зону поражения! Данные на главный экран!» Старший оператор отдал честь генералу и вернулся к постам управления, раздавая команды на конкретные действия. Вскоре из суеты стали слышны четкие рапорты офицеров с новой информацией, на основании которой операторы стали моделировать проекцию на большом полотне. Карта страны уменьшила масштабы до нескольких областей, по которым расходились окружности предполагаемой зоны падения неизвестных объектов. «Возможно это астероиды, – размышлял Гореев, наблюдая за картой. – Может какая-то авария случилась на орбитальной станции, а ее обломки теперь падают. В любом случае, кто-то ответит за это головой…» Однако следующее событие поставило крест на таком сценарии: окружности на карте резко сузились до размеров того самого города, недалеко от которого находился командный пункт. – Это что еще такое?! – выдал генерал, наблюдая картинку. – Объекты скорректировали траекторию падения и скорость снижения, – подавленно ответил со своего поста один из операторов. – Они управляемые, господин генерал. После такого заявления, поток мыслей Гореева обратился в одно страшное предположение: «Ядерное оружие. Враги каким-то образом узнали про запуск КП Армии и нанесли упреждающий удар… как такое возможно?!». Отметив последний вопрос как маловажный, Гореев начал действовать: – Передать всем войскам региона – боевая тревога. Код «красный 3»! – продолжал отдавать приказы генерал, наблюдая за приближением к городу все еще неопознанных объектов. – Воинским частям округа 16 – занять убежища и ждать инструкций по развертыванию! Продолжая наблюдать за тем, как операторы штаба судорожно передавали приказы воинским частям и городским службам, генерал обратился к своим людям и полковнику Кузнецову, что все это время растерянно стояли позади операторских пультов. Он отдал единственный приказ, твердо зная, что за ним последует большое количество жертв, но не секунды не колеблясь при этом: «Запечатать бункер». Две минуты спустя территорию военного городка и штаба округа стали оглашать надрывные звуки сирены. Все, кто был причастен к вооруженным силам страны, жили в готовности к подобному событию, но носили в сердце надежду никогда при жизни не услышать этих звуков. Звук сирены означал угрозу применения атомного оружия, и прежде чем включить его даже для учебных целей, шла недельная подготовительная работа. Услышать же его средь бела дня означает стать свидетелем конца привычного мира и сполна почувствовать на себе все ужасы нового Армагеддона. Понятно, что не все были готовы к таким переменам: офицеры и солдаты побросали свои дела, стремясь добраться до ближайшего убежища либо плюнув на воинскую присягу – выбраться в город, в попытке воссоединиться и спасти свои семьи. Нашлись даже те, кто предпочел провести последние минуты в компании спиртного или избавить себя от страданий с помощью табельного оружия. Те же, кто не поддался панике стали жертвами давки, возникавшей возле входов в убежища. Стараясь, навести порядок, взводы охраны под командованием «штурмовиков» в черной броне открыли огонь на поражение. Поток людей в военной форме отпрянул, а когда двери бункеров с тяжелым грохотом заперлись, снова нахлынул, звуча из-за бронированных перегородок стуками кулаков, благим матом и плачем. Вскоре по земле прокатился толчок от падения десантных капсул и звуки снаружи стихли. Охранники вместе со «штурмовиками» Гореева взяли под стражу тех, кому повезло оказаться внутри шлюзов командного пункта, и развели их по недостроенным помещениям для инвентаризации. Среди них оказалось совсем немного высших офицеров армии, имевших право тут находиться. Остальные были рабочими, достраивавшими бункер либо просто солдаты и офицеры, что оказались поблизости во время тревоги и решили здесь найти убежище. Их судьба решиться, когда станет ясно, что же происходит в действительности, а пока стоило запереть этих людей, чтобы не мешали работать. В самом командном пункте тоже ощутили вибрацию от удара. Все внешние системы отключились через десять минут и техники проводили процедуры перезапуска, стараясь предоставить информацию о текущем положении. За неимением данных от радаров или других информационных систем, генерал Гореев приказал провести перекличку по радио. Сквозь звуки помех были слышны обеспокоенные голоса командиров частей занявших укрытия и ожидавших дальнейших приказов. По мере выхода на связь новых подразделений и городских служб, стратегическая карта обновлялась, показывая, что урона ожидаемого от ядерного взрыва нанесено не было. Вместо этого по гражданским и милицейским каналам поступали противоречивые сведения о вторжении и боевых действиях в одном из районов города. Когда же системы восстановились до возможности обмена данными с городскими структурами, все офицеры КП увидели происходящее через городские камеры наблюдения и поняли что означали разнородные доклады. Над одним из районов города зависла огромная, серебристая масса, похожая на треугольную гору метала, что непонятным образом держалась в воздухе и активно сбрасывала десант на поверхность. Его сопровождали еще одни неопознанные летающие объекты, что черными стаями кружились над городом, время от времени ведя огонь зелеными лучами по поверхности. Оставшиеся в рабочем состоянии камеры показывали, как люди в белой и серой броне, похожей на пластиковые доспехи, высаживались из странных самолетов с тремя крыльями и устремлялись в сторону, где не было стратегически важных пунктов или воинских частей. Другие экраны показывали, как вслед за фигурами гуманоидов высаживались странные машины или шагоходы, определенно военного назначения, что двигались вслед наступающим десантникам. Генерал Гореев больше не ругался, кропотливо собирая данные и передавая приказы воинским подразделениям, что были непосредственно в городе. Сейчас, пребывая в понятной и знакомой ему ситуации, разум генерала обрел ясность и покой, которого так не хватало в затянувшейся мирной жизни: на его территорию вторглись враги, и будь он проклят, если позволит им просто так устраивать разрушения в его округе. Из этого состояния Гореева вывел офицер связи, сообщивший о вызове от правительства. Окинув взглядом карту района, генерал подозвал одного из своих «штурмовиков». – Гюнтер, – обратился к нему Гореев. – Возьми людей и организуй наблюдательный пункт в районе стягивания вражеской группировки. Мне нужно знать, кто они и какого черта делают в моем городе. Я распоряжусь о полном содействии. Бери все, что тебе понадобиться, но обеспечь нас информацией. – Будет исполнено, господин генерал, – тихо ответил «штурмовик», а потом, немного подумав, спросил. – Все как в прошлый раз? – Нет, – ответил Гореев. – В этот раз мы больше способны защитить все, что нам дорого. Пусть поможет нам в этом Бог. С этими словами генерал хлопнул по дружески «штурмовика» по плечевой пластине и отправился в комнату правительственной связи. Юрий стоял в маленьком круге света, посреди бесконечной тьмы. Из нее доносились звуки детского смеха, голоса родителей или всплывали трехмерные проекции самых разных сцен с его участием. На одной из них был показан эпизод из памяти парня, когда родители ссорились в соседней комнате. В следующей сцене – как юноша отогнал от младшего брата парочку огромных псов, когда они гуляли по пустырю в детстве. После нее проплыла первая модель морского корабля, что сделана была в начальной школе. Образы и воспоминания показывались видимыми картинами от раннего детства, аж до текущего момента. Эти сцены и голоса мелькали на доли секунды причудливым калейдоскопом и так же быстро снова исчезали во тьме, пока ощущение холода и страха целиком не заполнило все окружающее пространство, что казалось бесконечным. «Где я?» - прошептал Юрий в темноту. И тут же перед его глазами показалась плоская картинка. Словно сквозь экран монитора, было видно раскуроченный ударной волной класс. Часть наружной стены с окнами оказалась разрушенной, и сквозь пролом отсвечивал лучами серебристый корпус треугольного корабля. Гигантской горой, нависая над городскими постройками, он продолжал сбрасывать светящиеся точки, что рассыпались над поверхностью. На некотором отдалении от носителя, огоньки собирались в три потока и приближались к земле. Одни из них выглядели как гротескные самолеты с тремя крыльями, что делало их похожими на гигантские дротики. Другие наоборот, были черными сферами с пластинами, напоминавшими солнечные батареи по обоим бортам. Но, не смотря на свою форму, те довольно юрко собирались в стаи по 3-5 штук и сопровождали «дротики» к поверхности. Одна из таких смешанных стай летательных аппаратов, пролетела по небу и снизилась за ближайшими со школой «девятиэтажками». Пока «дротик» опускался к поверхности, его боковые крылья сложились к верху и аппарат величественно опустился за жилыми домами, как небесная пирамида. Сопровождающие его, маленькие черные сферы сделали один круг возле места посадки и улетели куда-то дальше. Только когда это зрелище окончилось, он смог рассмотреть в нижней части «экрана» приваленное одной из парт тело молодого человека. Еще несколько секунд потребовалось, чтобы сквозь обломки мебели, потеки крови и то и дело мелькающие снаружи вспышки света, узнать черты лица. Там, придавленное партою и заливаясь кровью из рассечения на голове, лежало тело самого Юрия. «Я… я умер?» На этот раз тьма разверзлась целым ворохом звуков и мелькавших с обеих сторон от «главного экрана» изображений. Все выглядело так, как будь-то, несешься на платформе по туннелю, со стен которого вещают мониторы. И из каждого транслировалось видео с ранее увиденных парнем сцен смерти: от нелепых и смешных, виденных в мультиках, до кадров, полных пафоса и мелодраматизма, виденных в сериалах и фильмах. На других «мониторах» отображались проекции воспоминаний о похоронах родственников, мелькали иллюстрации из учебников биологии и то, чему пришлось стать свидетелем в последних событиях. Девочки из младших классов. Вооруженные парни из параллельного класса. Летящая вниз Ольга. Дети, что лежали неподвижно у стен учебного корпуса. Бронированный гигант в окровавленных доспехах. Каждое изображение мелькало в потоке и проносилось мимо Юрия, создавая настоящую кататонию из звуков, изображений и мелькающих на «экранах» фрагментов воспоминаний. Вскоре, их критическая масса вынудила парня схватиться за голову и закричать в темноту от боли. Когда приступ закончился, снова стояла тьма и тишина, но на сей раз «главный экран» был темен и светился зеленой надписью: «Боль есть слабость, покидающая тело. Если ты можешь испытывать боль – значит, ты жив. Ответ на предыдущий вопрос отрицательный». – А дальнейший текст был прямым отражением мыслей, что возникли в голове парня. – «Я мыслю, значит, я существую». С некоторым усилием тело Юрия приняло сидячее положение, на «полу» этого странного пространства. Немного сконцентрировавшись, он смог сформулировать новый вопрос: «Что произошло? И что сейчас происходит?» В ответ на «экране» появилось лишь одно слово – «Война». «Война? Я не понимаю…» – и темное пространство снова озарилось светом от других «мониторов», что окружали Юрия со всех сторон. По ним, как в предыдущий раз мелькали кадры с воспоминаниями парня об известных формах вооруженной борьбы: от бьющихся в поединке на мечах войнах, до кинохроник из исторических материалов последних конфликтов. Тот и дело на передний план выскакивали кадры с масштабными атомными взрывами или другими разрушениями от оружия колоссальной силы. Надписи на «главном экране» тоже проносились потоком, давая определения: «Война – это форма вооруженной борьбы двух или более фракций за возможность воплотить в жизнь свои цели….» «Война – это путь обмана. Если ты близко, покажи врагу, что ты далеко. Если слаб – покажи силу. Если твоих сил больше – сумей одолеть врага в бою, если меньше…» «Война – это высшая форма продвижения политических интересов государства методом вооруженного противостояния…» «Нет, – задергал головою Юрий, стараясь остановить поток данных пока тот снова не начал раскалывать его голову. – Я понимаю, что такое война, но не понимаю, почему она ведется сейчас!» Поток информации замер и на «главном экране» появился новый текст: «Недостаточно данных для анализа/невозможно точно установить/не важно. Главное то, что этот процесс происходит сейчас. И ты в нем участвуешь». «На какой стороне?» – тут же промелькнула мысль парня, что была отраженна красной строчкой на «главном экране». «На моей. На своей, – был ему ответ. – Ты станешь моими глазами, ушам и голосом на этой войне…» «Нет, – прервал поток данных волевой импульс Юрия. – Если те, кто прибыли сюда захотят причинить вред моим близким, я буду нечто большим». «Да будет так, – показалась зеленая надпись. – Но это будет тебе стоить больших жертв. Чудеса всегда их требуют». Не дожидаясь ответа Юрия, иллюзорное пространство стало распадаться, и поток ветра подхватил парня. Словно несясь через аэродинамическую трубу, сознание юноши пролетало мимо чуждых знаний или образов, которых не могло находиться в его памяти, но они были знакомыми. Можно сказать родными. Они проносились со скоростью света, не давая возможности сосредоточиться на чем-то конкретном, пока ураганный ветер не закрутил Юрия настолько, что тот снова лишился сознания.