***
Горделиус в любой ситуации оставался спокоен. Ему было безразлично стоит ли он на вершине горы, глядя на рассвет, или же висит вниз головой над кипящей лавой. Даже его пальто могло похвастаться большим диапазоном эмоций. Но Горди отличался не только стойким нравом. Он содержал в идеальном порядке и свой сосуд. Несмотря на то, что благодати в нём было всего две капли, он был безупречен. Он был творением, в котором сбалансировано было всё до мельчайших деталей, ради одной единственной цели — быть полезным Люциферу. Не задумываясь, Горди приносил себя в жертву, не ожидая, что Отец вернёт его. Без тени сомнения он вышел бы против любого, даже если заведомо знал, что проиграет. В его мировоззрении не существовало иерархии существ, но был только один, перед кем он опускал взгляд, — его Создатель. И ранее он не испытывал ни страха, ни волнения ни перед кем. Но что-то пошло не так. Горди ощутил что-то необъяснимое с первых секунд, как увидел её. Что-то неподдающееся описанию словами. Это чувство парализовало, сбивало с толку, заставляло ставить под сомнение своё предназначение. Горди презирал демонов за их вероломность, но теперь колебался и сам. За тысячи лет своей жизни он мог не знать куда направляется, переживёт очередной день или нет, испачкает ли пальто, но в одном он всегда был стабилен — в верности своему Отцу. Белокурая малышка с голубыми глазами заставила его мир перевернуться. Теперь он сомневался, что откликнется на зов Люцифера, если Хейлель он будет нужнее. Когда-то давно Люцифер сказал, что Клара Хьюз — неприкосновенна. Что бы она не сделала, ни один демон не смел её тронуть. И Горди готов был уничтожить любого, кто осмелился бы идти против воли Отца. Однако Люцифер ничего не говорил о своей дочери. Он никогда не просил Горди защищать её, даже быть рядом с ней. Но теперь Горделиус ощущал физически необходимость исполнять этот никогда не озвученный ему приказ. И теперь он стоял посреди комнаты, которую Кроули оформил под детскую. Кроватка, в которой спала Хейлель, пустовала. Стены в полумраке сияли, напоминая звёздное небо, а кресло-качалка, в котором бывший Король Ада укладывал спать малышку, стояло спинкой к Горди и раскачивалось. Он не смел подойти ближе, не смел шелохнуться или издать хоть звук. Стоя идеально ровно, он завёл руки за спину и ждал. — Спасибо, что пришёл, Горди, — наконец прозвучал голос. Доселе незнакомый ему. Голос, который был важнее всех прочих, заглушавший даже непреодолимую верность Люциферу. — Спасибо, что позвала, — ответил он, почувствовав свободу говорить. — Мне нужно многое узнать, прежде, чем я появлюсь перед остальными. Будь так добр, расскажи всё, что знаешь, — сказала она. Горди увидел её руку, указывавшую на место перед креслом-качалкой, и повиновался приказу. Сев на пол там, куда указала Хейлель, он позволил себе поднять взгляд. Она расположилась на простом кресле, как на троне. На её лице была такая знакомая ухмылка, тот же прищур глаз, что у её отца. Волосы так и остались светлыми, и Горди отметил, что в Хейлель ничего не было от Клары. Хотя, возможно, он просто не успел этого рассмотреть. Хейлель выжидающе посмотрела на Горделиуса, и он тут же спохватился. — Прости, принцесса, со мной такого не бывает. — Принцесса? — рассмеялась Хейлель. Она испытывала смущение от такого обращения, и пусть формально она была принцессой Ада, но это вовсе не обязательно было ей напоминать. К тому же, она могла призвать кого угодно и просто выудить из его головы нужные ей сведения, но она хотела увидеть именно Горди, и будет ли он ей что-то рассказывать или просто молча посидит рядом — одинаково устраивало Хейлель. Она встала из кресла и села на пол напротив Горделиуса. — Я не хочу, чтобы ты воспринимал меня принцессой. — Как же мне воспринимать тебя тогда? — спросил Горди, и Хейлель пожала плечами. — Давай начнём с самого простого. Я буду твоим другом, а ты — моим. Всё ещё не до конца понимая происходящее, Горди покорно кивнул. В конце концов ему не важна была формулировка, приказ был приказом. И сейчас принцесса приказала быть её другом. — Ну вот, ты снова воспринял это как приказ, — наигранно разочарованно сказала Хейлель. Горди нахмурился, силясь понять, что же сделал не так. — Ты можешь отказаться, понимаешь? Это отличает приказ от предложения. — Отказаться? — это слово никак не укладывалось в голове Горделиуса. Оно противоречило всему его существу. Физически отвергалось его демонской и ангельской половинами. — Если ты не хочешь быть моим другом — я пойму, — пояснила Хейлель, и коснулась его руки своей. Горди посмотрел на этот жест. Он не готов был осознать понятие «предложение», но отказываться ему не хотелось в любом случае. — Хорошо, — сказал он. — Я буду твоим другом. — Чудесно! — просияла Хейлель. — А теперь, Горди, я готова слушать.***
Люцифер вышел из комнаты, где осталось напоминание о рождении его ребёнка. Рэмзи шла рядом, готовая в любую секунду взять новый след, но хозяин не торопился. Его благодать частично вернулась, и теперь он сам мог переместиться туда, куда ему нужно было. Он не спеша шёл по опустевшим коридорам Ада, размышляя о том, чего же хотел. С одной стороны была Клара, с другой — его ребёнок. Он не мог не ощущать их обоих, и в особенности того, что Клара нарочно бежит от него. Странные мысли приходили в его голову. Он знал, что тогда, когда он только покинул Клетку, он отправился бы к источнику силы — нефилиму, но теперь он выбирал Клару. Он должен был начать с неё, потому что она ускользала из его рук. Это чувство можно было назвать по-разному, дать ему негативную характеристику, осудить за него и оправдать поведение Клары, но Люцифер и раньше не считался с мнением даже собственного Отца, и теперь не собирался. Однажды Бог избрал Клару Хьюз в качестве урока для Люцифера, и Люцифер ни за что не вернёт его обратно. — Сидеть, Рэмзи, — приказал он Адскому псу. — Когда понадобишься — я позову. С этими слова Люцифер исчез. Он оказался в домике у озера — последнем месте, где побывала Клара. Он изучающе осмотрел гостиную. Всё было на прежних местах. Огонь тихо потрескивал в камине. Люцифер подошёл к нему ближе. Он знал, что Клары в доме нет, но есть его брат. Прежде, чем отыскать его, он коснулся полки камина. В обычных домах на ней стоят семейные фотографии. Если бы Клара осталась человеком, она непременно уговорила бы Люцифера на эту сентиментальную ерунду. Но Клара не была человеком. Люцифер думал, что это к лучшему. Что так будет проще. И теперь, стоя у пустой полкой, эта мысль не казалась хорошей. Он поторопился со сделкой с Каином. Не подумал о последствиях. — Здравствуй, брат, — не оборачиваясь, сказал Люцифер. — Здравствуй, — сухо отозвался Габриэль. — Я пришёл за Кларой. Где она? — Мертва, — не скрывая раздражения, ответил Гейб. Люцифер повернулся. Он удивлённо вскинул брови, обнаружив неподдельный гнев на лице брата. — То, что Каин вернул — не Клара! — Позволь мне решить… Габриэль рассмеялся. С момента возвращения Люцифера у него не было и минуты покоя. Он позабыл обо всём: о конспирации, о своих личных взглядах на взаимоотношения Ада и Рая, о праве самоустраниться из не комфортных для него условий. Он чувствовал себя обязанным быть там же, где его брат. — О, поверь мне, она тебе не понравится. — Едва ли ты хорошо знаешь мои вкусы. Габриэль поднял руки, показывая, что спорить не намерен. — Я могу и правда чего-то не знать о твоих вкусах, но одно мне известно наверняка: ты привязан не к её наружности. А то, в чём ты нуждаешься, осталось там — в Аду. — А что здесь делаешь ты, Габриэль? Почему ты вечно путаешься под ногами? — сменил тему Люцифер. Ему не хотелось, чтобы брат углублялся в психоанализ. — Удивительное сходство, — нервно хохотнул Гейб. — Она спросила меня почти то же самое. Сначала я и сам не знал, что здесь делаю. Очевидно, вашим играм друг с другом я только мешал. Но после того, что я увидел в ней… Против твоей воли, или с твоей помощью, мне плевать, но я верну прежнюю Клару. Даже если придётся отправить тебя обратно в Клетку. Люцифер молча выслушал брата. На его лице не отразилось никаких эмоций, вместо ответа он коротко кивнул. В конце концов, не успев ещё встретиться с новой Кларой, он уже невольно разделял точку зрения Габриэля. — Ну, и каков план? — спросил он.