Sacrifice

      Бесцветное утреннее солнце парило в отсыревшем, грязно-голубом небе. Он проснулся и разом впустил в себя новый день. Воспоминания о вчера казались съеживающимися, выцветающими фотографиями в чьем-то чужом альбоме. Вот запечатлен Шортер со сливовым румянцем, пятнами разошедшимся по лицу — этот парень не сразу понял, что сморозил. Вот сам Лун, зябко потирающий предплечье — ветер вечерами по-настоящему ледяной. Спешные, ничего не значащие прощания с новыми знакомыми (на самом деле все еще незнакомцами), беззаботная улыбка Вонга от уха до уха. Дорога домой через темные кварталы и вереница старых фонарей.       Лун скомкал и выбросил из головы все эти памятные мгновения. Ненужная блажь. Поиграть с мальчишками в друзей, бесспорно, очень весело, но именно их легкомысленные, не омраченные интеллектом лица напомнили ему, что никто из этих детей не сможет помочь ему с решением настоящих проблем, дамокловым мечом повисших над головой. Кончен отведенный потехе час.       Мягко опустившись за стол, заваленный бумагами брата, он пробежал взглядом по электронным письмам. Преступления, угрозы, экономика. Отчеты и хроники…       Лун впитывал их залпом, не уставая удивляться, что все движение вселенной словно подчинено невидимому игроку: люди вращаются, сталкиваются как бильярдные шары и разлетаются прочь. Юуэ посетило странное ощущение, словно… В тот злополучный день в доме Гольцине он одним махом разрушил целую партию. Цветные сферы переливались, бесцельно раскатываясь по столу. Без структуры. Без системы. Эш с поддержкой Шортера все еще находился в состоянии осторожной войны против Артура и Дино. Последний точил зуб на Ли, но пребывал в опале, поэтому на откровенную стычку не лез. Сегодня-завтра ожидалось прибытие Ли-старшего, обеспокоенного внезапной болезнью Хуа Луна.       «Блестяще», — Лун тяжело вздохнул и опустил голову, нервно зарыв пальцы в волосах. Впервые он совершенно не знал, что ему делать дальше. Переговоры с Гольцине, сулившие ему легкую победу, ожидаемо сорвались после истории со спасением Шортера. Юуэ все чаще приходил в ужас от количества благ, которыми он пожертвовал в ту секунду, решив вступиться за его жизнь.       Как глупо.       Лун терпеливо просчитывал варианты: окруженный откровенными недоброжелателями, он мог обратиться только к банде Эша, но они явно не подходили для его целей, да и нечего было предложить им взамен. Представив, как идет просить Линкса об одолжении, Юуэ ощутил навязчивый рвотный позыв: это было чем-то противоестественным. Они жили в разных, не пересекающихся мирах.       Перебрав в мыслях все тупики, любезно предлагаемые жизнью, Лун помрачнел. Оставался всего один путь, от мысли о котором холодок скользил под кожей.       Солнце разгоралось все ярче, добиралось своими цепкими пальцами до Шортера, едва взглянувшего на ослепительно яркую синеву небес. Он бесцельно прожигал свой день, потягиваясь на ветхом стуле и бросая ребятам остроумные реплики. Но несмотря на общую атмосферу победившей безмятежности, ему не удавалось выбросить из сердца тревожное ощущение.       Вчера был необычный день. Впервые Юуэ Лун играл по его правилам, но все равно ухитрился закончить на высокой ноте и выйти победителем. Потом они веселились все вместе (так ведь?) — здесь Вонг смущенно потер переносицу, не желая акцентировать мысли на своих идиотских словах — а затем парень как-то незаметно распрощался со всеми и исчез в темноте — Шортер долго провожал взглядом его худую спину, стершуюся на пересечении фонарей.       Его не отпускало ощущение постановки, отменного фарса происходящего. Внутренняя тревога не утихала и просачивалась в повседневные реплики. Он и моргнуть не успел, как все вокруг внезапно заговорили о Юуэ. Толком не вслушиваясь в унылые сплетни, Вонг крутил сотовый между пальцев, глядя куда-то сквозь стекла, но внутрь себя. Наконец поддавшись инстинкту, Шортер нашел в списке контактов номер Луна. Здесь он едва не свернул с намеченного плана, вспомнив сколько раз этот хитрый ублюдок звонил ему ради очередного приказа. Почти мурлыкал в трубку, властно, но ментально сжимая его горло. Посомневавшись еще пару минут и пропустив в раздумьях несколько удачных шуток, Вонг, неохотно путаясь пальцами в маленьких кнопках, набрал незатейливое:       «Вчера ты меня удивил.»       Не давая себе усомниться, он клацнул подтверждение отправки и вновь вернул внимание к друзьям, смотревших на него давно и с явным любопытством.       — Чего уставились?       — Кому ты там смски строчишь? — загоготал один из парней, и мозг Шортера предательски сделал ноги.       — Ну-у… — невнятно пробормотал он, не зная, как охарактеризовать для них Юуэ, но, едва взглянув на лица товарищей, чуть не свалился с сиденья.       — Это не то, о чем вы подумали! Хватит ржать! — вскочив со стула и размашистым движением подхватив его за спинку, он грозно надвинулся на них со своим грозным орудием мщения. Смех стал совсем нескрываемым, и завязалась привычная для этой комнаты шутливая драка.       Юуэ сидел на краю постели, глядя в напольное зеркало. Расписная одежда, прямая спина и ладони на коленях — он был как взведенный механизм, готовый к действию. Сердце тикало в груди, отсчитывая такты. Ему хотелось запомнить себя и этот момент такими — наполненными изяществом, освещенными безжизненной желтой звездой. От созерцательного ожидания его отвлек лениво тренькнувший на столе телефон. Экран призывно загорелся, привлекая внимание, но Лун только разочарованно отвернулся: бытовые мелочи не входили в его список дел на сегодня. Момент был безнадежно испорчен, поэтому он в сотый раз потянулся к карману, нащупал в нем шприц, проверил, надежно ли закреплена игла в прическе. А в рукаве? Кажется, в порядке. Время давило на него своей неповоротливой медлительностью.       День стремился к вечеру, когда Шортер ушел в магазин за чем-нибудь съестным — растущий организм так и требовал чего-нибудь питательнее, чем коварная лапша быстрого приготовления, изгнать которую из их берлоги было еще сложнее, чем бороться с тараканами. Очаровав всех своей простотой и доступностью, она прочно поселилась в усталых желудках ее поедателей. Уже на обратном пути из супермаркета он получил крайне мотивирующее сообщение «и газировку не забудь», заставившее его проскрежетать зубами и тяжелым пакетом, но все же развернуться. Уныло листая смски, Вонг наткнулся взглядом на свое уже забытое утреннее сообщение, так и оставшееся без ответа. Он удивленно вскинул брови — это было совсем не похоже на Юуэ, обычно охотно развивавшего любую фразу до едкого укола. Посомневавшись мгновение, Шортер нерешительно отправил телефон в карман, однако мысль о надвигающейся катастрофе не отпускала его. И даже этот солнечный беззаботный денек не мог отвлечь его от интуитивной тревоги. Да, Лун был ему буквально никем: и врагом не назовешь, и друга из него не выйдет. Если он вдруг умрет, мир Вонга не изменится ни на йоту.       Но он был слишком умен, слишком самобытен, слишком, черт побери, красив, чтобы насовсем исчезать из его жизни. Шортер давно понял, что общение с ним привносит в его будни нечто совершенно неизведанное. Непривычное и новое — иногда пугающее, иногда пронизывающее до глубин. Вонг словно пропитывался им, его стилем, безупречными жестами и образом мысли.       Ведь можно найти еще сотню причин, чтобы не признавать откровенное, идущее из самого сердца…       …Восхищение Юуэ.       Капитулировав в мысленной битве со своими эмоциями, Шортер снова насиловал себя залипающими клавишами старого сотового. Словно застенчивый школьник, он облекал важные мысли в самые незначительные слова.       «Хах. Слишком занят коварными планами?»       Лун устал ждать. Теперь он придерживал пальцем покачивающуюся, вертящуюся в проигрывателе пластинку. С упоением разрушителя наблюдал, как игла вырезает новые дорожки какофонии поверх его любимой мелодии. Было что-то потрясающее в жизни без мыслей о завтра.       Но час пробил. Скрип открывающихся ворот и шум от множества машин донеслись из открытого настежь окна. Подойдя к нему сбоку, Лун осторожно взглянул вниз, пряча лицо в сени ослепительно белых вуалей занавесей. Ожидания подтвердились: наследник клана Ли явился собственной персоной. Теперь в запасе осталось лишь несколько минут: Юуэ выключил пластинку, действовавшую на нервы своей невыносимой фальшью, и покорно сел в кресло. Телефон вновь запестрил экраном, привлекая внимание, но Лун его даже не услышал, погрузив разум в десятиминутное будущее.       И снова без ответа. Теперь это были уже не какие-то иллюзорные догадки и знамения: что-то пошло не так по-настоящему.       Отчетливо захотелось побыть одному. Наскоро распрощавшись с ребятами, Шортер уселся на лавочке в ближайшем парке. Не хотелось, чтобы товарищи видели его таким: идиотом, крутящим в руке телефон и не смевшим отвести от него взгляд. Сколько бы он ни убеждал себя, что его это не касается, мысли снова и снова возвращались ко временам его пребывания в особняке Ли. К отношениям Юуэ с родственниками, к его угрозам, к жестокой расправе над собственным братом, к его блестевшему сталью взгляду в то утро, к безумию закравшемуся в уголках улыбки. Телефон выскользнул из руки и прочертил асфальт мягким пластиковым углом. Но Шортер даже не среагировал на эту досадную оплошность, взамен он встал, подхватил его с земли и легким прикосновением к клавиатуре прочертил короткое сообщение.       «Все в порядке?»       Юуэ отмерял свои шаги с искусством преступника, идущего к плахе. Когда он с замершим от напряжения сердцем вошел в комнату, она вдруг оказалась разочаровывающе пустой. Ему оставалось только ждать, ждать, снова ждать, пока мозги не сварятся в котле нервов. Прикрыв глаза на мгновение, он решился и подошел к окну, распахнув его настежь. На него повеяло свежим дыханием сумерек: солнце сгорало на горизонте, обжигая своим пламенем глаза. Мир вдруг стал отчетливым и чудовищно ярким.       Ли-старший толкнул дверь и сразу кинулся к нему — впрочем, ничего неожиданного.       — И как ты мне это объяснишь?! — таким взбешенным Юуэ давно его не видел и, что парадоксально, он вдруг расслабился. Словно тугая пружина, стиснувшая тело, вдруг лениво выпрямилась и покачивалась в невесомости. В конце концов, перед ним стоял не сам Господь Бог, а обычный человек со своими слабостями и страхами.       — Не понимаю, о чем ты, — с вызовом глядя ему в глаза, спокойно вымолвил Лун.       — Ах ты, чертов сопляк! — Шан сжал его шею, но Юуэ не боялся смерти — он отчетливо видел бессилие в этом яростном жесте — осталась только боль. Руки сами собой потянулись к горлу, царапая ногтями чужие безжалостные пальцы. Чертов инстинкт самосохранения всегда мешал уходить красиво.       — Что, затаил злобу на нас? Умей быть благодарным за то, что тебя вырастили… Убил бы тебя, да ты еще можешь быть полезен, — последние слова он произнес сквозь зубы: в нем боролись Ли-брат и Ли-глава-клана, и последний понемногу одерживал верх.       — Ты просто убийца, такое же чудовище, как отец, — с болезненной улыбкой прохрипел Юуэ, и Шан, вновь разъярившись, со всей силы швырнул его на пол как мокрую тряпку.       — А ты чем лучше? В тебе тоже течет его кровь, — Лун сжался на полу, симулируя жуткую асфиксию, но внутри него все пылало. Словно замершая перед броском змея, он наблюдал за братом. Молча выждав, пока тот разинет рот, чтобы выпустить из него очередную бессмыслицу, Юуэ коброй взлетел с пола, выхватывая шприц.       Глухая трель забытого телефона раскатилась по опустевшей комнате.       Шортер бестолково слонялся по улицам, будучи не в силах унять свое беспокойство. Несколько раз он нерешительно промахивался по кнопке звонка, но не знал, что ему сказать, если Юуэ запросто поднимет трубку, и все это окажется каким-то нелепым шоу. Жестоким розыгрышем. Поэтому он просто и не таясь написал вопрос, по-настоящему беспокоящий его весь этот странный, повисший в неизвестности день:       «Ты жив?»       Все гладко и без запинки катилось под откос.       — Чертов… Ублюдок! — рычал Шан, пытаясь оттолкнуть его от себя, но Лун только крепче цеплялся за его одежду, вынуждая брата нелепо отступать, чтобы не завалиться на спину. В очередном их нелепом пируэте Юуэ извернулся и воткнул ему шприц в предплечье. Выругавшись от острой боли, Ли-старший вцепился в его руку, не позволяя произвести инъекцию до конца. Они вновь сцепились, но брат был сильнее и вскоре повалил его на пол, одной рукой удерживая кисть, а другой нанося смачные удары в челюсть. На звуки потасовки начинала стекаться охрана — Лун слышал их топот по лестнице. От каждого удара его сознание пошатывалось и он чувствовал, что пора спешить. Счет шел на секунды. Призвав на помощь всю свою злость на этого человека, Юуэ сжал зубы и обеими руками надавил на шприц, одним решительным движением вгоняя в Шана дозу проклятой рыбки-бананки. Теперь пусть хоть разорвутся проклятые вены, несущие в себе кровь убийцы его матери — он совершил то, ради чего был рожден. Брат испуганно сдавливал плечо, словно надеясь таким образом остановить распространяющийся наркотик, но все тщетно — такой глупостью рыбку не проведешь. И когда Шан осознал это, то весь обратился в ярость, но было уже поздно. Его удары слабели и он медленно заваливался на Луна. Гул в коридоре нарастал. Не дожидаясь наказания, Юуэ выбрался из-под своего судорожно сжавшегося обидчика и, не оглядываясь, выпорхнул в окно. Второй этаж и заранее выверенное место падения позволили ему отделаться легкими ушибами, хоть перед глазами и заблестели звезды подбирающегося после драки сотрясения. Сейчас ему нужно было просто выжить в этом дерьме. Ни на секунду не останавливаясь, он выбежал из центрального входа, пользуясь замешательством охраны, и ломанулся по улице. Радовался он, впрочем, недолго — за его спиной уже был слышен топот, а вскоре и хлопки автомобильных дверей. Юуэ оставалось только сумасшедше улыбнуться от накатившего чувства дежавю.       Дело пахло паленым, потому что Шортер все-таки снизошел до звонков, но это ни капли не продвинуло ситуацию. Теряясь в смутных, но пугающих догадках, Вонг будто бы плутая и невзначай добрался до особняка Ли, возвышавшегося на окраине города. Бросив в карман опостылевшую трубку, он внимательно смотрел на здание, пытаясь найти в нем отгадку молчания Юуэ.       Лун нутром и ухом чувствовал, что его догоняют, но оставалось совсем немного — просто пересечь дорогу, а там уже затеряться в улицах. Благо, свиста пуль за спиной он не слышал — мальчики все же боялись стрелять в члена клана Ли. Полностью сосредоточившись на беге, Лун пересек дорогу на красный, опасно лавируя меж машин.       Особняк зашевелился: Шортер заметил людей в черном, в спешке пакующихся в машины, некоторые просто бежали по улице с оружием наперевес. Немного сместив внимание, Вонг с удивлением обнаружил Юуэ, мчащегося к нему со всех ног. Он почувствовал нарастающую в теле ярость, которая тут же опала и сдулась, как проколотый воздушный шар. Даже он был способен трезво оценить ситуацию.       Юуэ с ужасом осознал, что видит Шортера на безлюдном пересечении улиц и, что еще хуже, тот тоже заметил его. Его треклятая удача словно насмехалась, продолжая мчаться по наклонной, но Лун заставил себя забыть о ней и молниеносно проскользнуть мимо Вонга, надеясь, что тот не пожелает ввязываться в неприятности. Однако топот старых кроссовок за спиной быстро напомнил ему: беда не приходит одна. Легко поравнявшись с ним, Шортер выдал короткое и на удивление емкое:       — Эти парни за тобой? Я видел машины.       Внутренне удивившись поразительной для него рассудительности, Юуэ быстро кивнул и выдохнул предупреждение:       — Если не хочешь умереть, уходи и прячься, — словно подкрепляя слова, мимо пронеслось несколько шальных пуль. Этого он и опасался — если его жизнь и была хоть сколько-нибудь ценна, то судьбы его приспешников никого не волновали. — Кажется, уже поздно.       Шортер понимающе кивнул в ответ и ускорился: теперь Лун едва поспевал за ним. Продолжая свой безмолвный, но чудовищно давящий на нервы бег под периодический свист пуль, они наконец достигли жилых кварталов. Разочаровывающе безлюдных. Юуэ уже начинало казаться, что он на очередном выдохе просто выплюнет свои болезненно щемящие легкие, но, наконец, показалась сетка мелких улочек. Выстрелы зазвучали активнее: преследователи на автомобилях нагнали их и теперь стреляли на поражение, прекрасно осознавая, что в пересечениях кварталов их не достать.       Цель была близко, чудовищно близко. Весь спектр жизни сократился до замутненных периферийным зрением, мелькающих без разбору, вывесок, сбитого дыхания Шортера и его собственных тяжелых хрипов. И когда они почти укрылись под теневым навесом неосвещенных улиц, Вонг вдруг покачнулся от очередного выстрела.       — Порядок, — решительно гаркнул он в ответ на обеспокоенный взгляд Юуэ и скрылся в проулке. Некоторое время они бежали практически на ощупь, и Лун с ужасом заметил, что Вонг все больше замедляется, сбивается на одышку. Вскоре он просто схватил Юуэ за предплечье и утянул в неприметный переулок. Пройдя еще несколько метров, огляделся и тяжело рухнул в нише чьего-то грязного подъезда, увлекая Луна за собой. Пусть Юуэ и знал, что нельзя вот так просто останавливаться после марафона, он не мог ничего с собой сделать. Просто лежал на животе, жадно глотая воздух, как выброшенная на берег рыба. Приходилось контролировать жалкие стоны, издаваемые его чертовым телом, чтобы не попасться преследователям.       Шортера било нервной дрожью от осознания того, как сильно у него кружится голова. Кровь из плеча текла медленно, но неуклонно: рука стремительно немела, а толстовка пропитывалась кровью. Он давно не оказывался в подобном дерьме, и один взгляд на Юуэ давал понять, что тот ему не помощник. Оглядев свою одежду, Вонг решительно потянул край футболки, пытаясь оторвать от нее кусок, но наткнулся на мутный, но удивленный взгляд товарища по несчастью. Лун наконец смог побороть свое тело, хотя его грудь до сих пор жадно вздымалась, алкая кислорода. Недобро посмотрев на Шортера, он властно подцепил край его толстовки, настойчиво и безмолвно стягивая ее.       — Отвали! Что ты делаешь? — прошипел Вонг, отталкивая его здоровой рукой, но Лун только с неудовольствием поморщился и, без всяких сантиментов, рывком стащил с него всю одежду до пояса, нисколько не утруждая себя жалостью: каждое движение пронзало простреленное плечо невыносимой болью, от которой Шортер до скрежета сжимал зубы и пинался, сдерживая рвущийся из горла вой раненного животного. Юуэ зримо представлял его беспомощность по распростертому перед ним беззащитному животу, нервно напрягшемуся от очередного неосторожного прикосновения.       — Прекрати барахтаться, иначе я не буду утруждать себя твоими ранами, — ультимативно отрезал Лун, и его опухшая от ударов челюсть сделала эти слова еще более грозными. Он поморщился, хлопая себя по карманам в поисках несуществующего мобильного. — Дай телефон, мне нужно больше света. Шортер полез в карман, но остановил себя на полпути, со стыдом вспомнив свои сегодняшние сообщения. Но в его ситуации было поздно думать о таких вещах, так что он невзначай отвел взгляд к кучке бычков у входа в подъезд и покорно протянул сотовый.       Юуэ включил подсветку поярче, мельком удивившись, что Шортер даже не ставит на телефон пароль. Устроившись поудобнее, он перебросил за спину мешающий хвост и осторожно развернул поврежденное плечо к себе, вновь вызвав у Вонга приглушенный стон. Быстро осмотрев его и оценив отек, Лун побледнел и неосознанно еще сильнее сжал пальцы.       — Ты меня убить решил? — его вывел из оцепенения сдавленный болью голос Шортера, и он сам себе повелел отставить панику. Безжалостно изорвав футболку Вонга, Юуэ наложил ему давящую повязку и вновь надел на него толстовку так, чтобы раненная рука оставалась неподвижной. Шортер следил за его отточенными движениями с любопытством умирающего.       — Сколько мне осталось, доктор? — не сдержавшись, Лун врезал ему в челюсть вместо ответа. Он был чудовищно зол.       На него.       На себя.       Парень только засмеялся. Неадекватно, ошалело. Его тело медленно слабело и ему вдруг стало безразлично, что с ним станет дальше — просто хотелось немного передохнуть после этой бессмысленной гонки. Юуэ с ужасом увидел, как взгляд Шортера расфокусируется и он медленно закрывает веки. Отключаясь, Вонг думал, как же по-идиотски выглядит Лун, хлещущий его по щекам и что-то безнадежно кричащий…       Юуэ казалось, что он заперт в какой-то вселенной, где гибель Шортера уже была предрешена, и все его действия только оттягивали это роковое мгновение.       …Когда Шортер открыл глаза снова, за окном стояла глубокая ночь, а сам он был намертво пристегнут ремнем к переднему сиденью неизвестного авто. Его била лихорадка. Поразглядывав шоссе и собственные колени, он с усилием повернул голову и увидел за рулем Юуэ. С оплывшей от отека щекой и разбитыми губами он уже не был тем смазливым красавчиком, которым Вонг его помнил.       Будто почувствовав на себе взгляд, Лун покосился на него, повернувшись вполоборота. Из-за травм он выглядел странно-двуликим, асимметричным. Юуэ и сам знал это, так что невесело усмехнулся и провел по своей челюсти, вернув внимание к дороге.       — Что, мне не идет?       — Не знаю. Все равно как-то завораживает.       — Ты бредишь.       — Да, думаю, так и есть, — с горечью согласился Шортер, приподняв уголок губ.       — Зачем ты увязался за мной? — в голосе Юуэ звучала ярость вперемешку с отчаянием.       — А что еще мне было делать?.. Они все равно узнали бы меня… — фразы перемежались тяжелыми вдохами.       — Ты мог сбежать, — продолжал обвинять его Лун.       — Но не смог.       Шортер услышал, как скрипнула оплетка руля, когда Юуэ впился в нее пальцами.       — Не умирай, — слабо и с какой-то скрытой мольбой произнес он. Совсем тихо, но этого было достаточно, чтобы напрочь стереть улыбку с лица Вонга. Не так он представлял свою смерть и уж точно не хотел слышать в чужом голосе эту боль утраты.       — Только если ты не собираешься убить меня своим вождением, — вспоминая тот самый поворотный день их истории, задушенно посмеялся Шортер. Веки вновь наливались свинцом.       Повисла тишина, прерываемая только его неровным дыханием. Лун вжимал газ в пол до упора.       Вонг закрыл глаза.       Юуэ бессильно ударил по рулю, и перед глазами все вновь расплылось.       Только бы успеть.       Время вышло.