Адская дрочильня

Пак Чимин слишком невинный. Вот просто до жути, до скрипа зубов друг о друга и обламывающихся их кусочков. Пухлые щечки юноши краснеют каждый раз, когда в компании пьяных парней речь заходит о ночных похождениях по борделям, шлюхах и сексе. Чим тихим тут же становится, будто мышь, и предпочитает ретироваться, сливаясь со стенами, пока его не вовлекли в увлекательный полилог. Ибо поделиться с захмелевшими пошляками Паку нечем. Секса-то не было. И, кажись, не будет, ибо у Чима в штанах даже не дергается при виде сочных задниц девушек, обтянутых латексом, на которые грех нормальному парню не подрочить. А у Мин Юнги, хорошего чиминового друга, парня, что ухмыляется не по-доброму и гладит чиминову коленку, как бы говоря: «я с тобой, не бойся этих шакалов», член так и чешется, погрузиться поглубже в Чимина желая. И сейчас, в три часа ночи, стоя на пороге собственной квартиры в чертовом халате, босой, Мин Юнги искренне охуевает, ведь перед ним — Чимин собственной персоной. Немного лохматый из-за дождевых капель, спутавших непослушные блондинистые. Помятый и привычно розовощекий. — Чиминни, тебе не кажется, что для непредвиденных визитов немного поздновато? — Мин отходит в сторону, разрешая младшему проскользнуть в квартиру, но тот не торопится сдвигаться с места. Мнется, топчется за порогом. — Ну же, проходи, не мерзни в подъезде, — юноша благодарно кивает белобрысой головушкой и юркает внутрь. Парень, избавившись от обуви и пальто, шепчет смущенное «хен», протягивает верхнюю одежду Юнги. — Можешь повесить, пожалуйста? Я… Маленький, — Чимин покрасневший от холода носик морщит умилительно и прячет маленькие ладошки в рукавах безразмерного свитера, а Юнги добавить хочется: «Маленький, невинный, с сексуальной попкой». — Конечно, — Мин ловко размещает светло-коричневое пальто младшего на вешалке. — Не будешь против, если я заварю кофе? Не ждал ночных гостей, видишь ли, — Юнги почесывает затылок, зевая по-кошачьи. — Не против, разумеется. А можно и мне тоже? Только добавь, пожалуйста, пару капель чего-нибудь крепкого, — Чимин усаживается на высокий барный стул и нервно перебирать конфетки в миске начинает. — Ты же не пьешь? — густая бровь Мина взлетает вверх, изгибаясь вопросительный знаком. — Мне нужно выпить, иначе я все-таки не решусь на то, за чем пришел. А я долго готовился к этому, Юнги, — на дне темных омутов Чимина мелькает огонек хитринки. — И какова же цель твоего визита? — Мин жмет на красную кнопочку, и кофеварка начинает жужжать, тщательно перемалывая зерна, прибывшие из далекой Южной Америки. — Юнги… Не мог бы ты, — парень мямлит и прожигает взглядом дыру в полу, — лишить меня девственности, пожалуйста? — звучит это крайне нелепо, индюку понятно. Но с уст Чима не могло слететь что-то более грязное. Мин давится воздухом и кашляет пару раз, ударяя себя в грудь кулаком. Глаза-миндалинки увеличивается раза в три, если не больше, едва из орбит не вылетают. — Что, прости? — поверить своим ушам Юнги не может, хоть ты сломайся. Неужели малыш Чиминни не такой уж и пушистый? — Ты все правильно понял, хен. Просто в один прекрасный вечер я решил, что хочу наконец войти во взрослую жизнь. И, мне казалось, ты наиболее опытен в плане секса? — лицо младшего полыхает, а пересохшие губы Юнги выдают подлинную реакцию Мина, растягиваясь в похотливой ухмылке. — Ты ведь… Поможешь мне? — Помогу с чем? — да он откровенно измывается над несчастным тонсеном, что нес свой девственный зад на другой конец города в самый разгар ночи. Ну не придурок ли? — Хен, ты же все понимаешь. — Я хочу, чтобы ты сказал это, Чимми. Посмотри мне в глаза, — Мин приподнимает чужой подбородок, придерживая личико Пака пальцами. — Чего ты хочешь? — Займись со мной любовью, — Чимин хлопает длинными ресницами и кусает пухлую губешку. — Сексом, — поправляет сам себя, вызывая недобрый оскал со стороны Юнги. — Давай двинем в сторону спальни, — Юнги, забыв о кофе, что густой жижей растекается по столешнице, подхватывает Чимина на руки, мацая ненароком аппетитный персик, и тащит в свою берлогу. Иначе постель со сбившимися, помявшимися простынями не назовешь. — Целоваться будем? — Мин нависает над младшим, прижимаясь пахом к внутренней стороне чужих бедер. Вращает тазом, массируя набухающий под тканью спортивных штанов пенис Чима. — Будем, только… — Пак укладывает потную ладошку на грудь Юнги, останавливая того в паре миллиметров от вишневых губок. — Я не умею, хен, — шок достигает своего апогея. — Боже мой, что с этим миром не так? И почему такую сладкую конфетку еще никто не развратил? — Потому что я предоставляю эту возможность тебе. Хен, ты же научишь? — Не задавай глупых вопросов, Чимми, — Юн чмокает парня невесомо в уголок губ, щекоча ресницами его щеку. — Открой ротик и просто повторяй за мной. Медленно, — юноша выдыхает горячо в любимые уста и припадает к ним в трепетном поцелуе. Он не двигается с секунду, позволяя невинному тонсену вдоволь насладиться сухими, слегка потрескавшимися губами. Юнги, почувствовав тактильно дрожь, пробежавшую от кончиков пальцев к затылку, засасывает нижнюю губу, смачивая ее обильно собственной слюной, языком обводит нежно, вслушиваясь в пошлое причмокивание, накаляющее воздух до пары тысяч градусов. — А теперь давай с языком, — старший шепчет в поцелуй, — по-французски. Пак хватается за пояс махрового халата Мина и развязать его непослушными пальцами пытается, от волнения затягивая узел лишь туже. Острый язык его ныряет в рот старшего и поглаживает ребристое небо, распираемый кайфом. Парня кроет от простого поцелуя. От ненавязчивых касаний чужих ладоней, что постепенно стягивают штаны к коленям, оставляя Чимина в одних лишь боксерах. И что же будет дальше с этим чувствительным комочком нежности? — Целуешься бомбезно, — Юнги кусает тонсена, зализывая сию же секунду кровоточащую ранку, и тянется к длинной шейке Чима. Кожа бархатная, чистая. Настолько, что хочется испоганить ее кровоподтеками, лиловыми синяками и царапинами. Отметить. Так, чтобы все знали, кому принадлежит девственность и тело этого мальчика. — Сними с меня халат. Давай, раздень папочку. Юнги отстраняется полностью и руки раскидывает в стороны, позволяя творить с собой все, что душеньке неопошленной будет угодно, и Чимин, помедлив с секунду, все же расправляется с несчастным кушаком. Замирает, не разводя полы халата. Пусть Мин Юнги еще чуточку побудет одетым. — Ты что, никогда не видел другого парня голым? — Юнги поглаживает поясницу младшего и ведет плечами, заставляя махровую ткань плавно сползти, упасть на пол. — Настолько невинный? Это так заводит, Чимми. Ложись и раздвигай ножки пошире, я сотворю с тобой кое-что невообразимое.