Адская дрочильня

Фарфоровая кожа Юнги манит прикоснуться к ней, кончиками пальцев начертать лепестки хрупких бутонов лилий, а после — окрасить цветы багровым, засосав кожу, полопав тонюсенькие капилляры. Он красивый. Просто произведение искусства. А Пак всегда преклонялся перед искусством. — Ложись на спинку, — неожиданный приток нежности настораживает, но Чиму стоит позабыть о страхе на ближайшие мгновения. На время, пока Юнги будет ласкать умело чужое податливое тельце. Пак послушно укладывается, прогибаясь в пояснице, и медленно, сомневаясь, разводит ноги, согнутые в коленях. — Раздвинь их еще пошире. Да, вот так, — Мин мягко нажимает на чужие острые колени, целует суставы с осторожностью. Сама невинность. — Представляешь примерно, что такое минет? — девственница-Чимин, алея щеками, кивает. — Отлично. Тогда приступим. Юнги, пропорхав музыкальными пальчиками от шеи к пупку, наклоняется над юношей, целуя лениво тазобедренные косточки. Горячее дыхание обжигает чувствительную кожу внутренней стороны бедра, и Чимина передергивает из-за разности температур. — Юнги, что ты, не надо, — Пак приподнимается на локтях и протестующе вертит головой, но старший ладонью толкает Чимина в грудь, возвращая на прежнее место. — Тише, успокойся. Это очень приятно, поверь мне, — Мин мурлычет и берет аккуратный чиминов член в ладошку, сжимая несильно. Юнги закусывает сухую нижнюю губу и, пристально глядя в затуманивающиеся глаза, начинает надрачивать Паку. Медленно, тягуче. Слюна тонкой ниточкой тянется от рта старшего до розоватой головки пениса Чима, и Мин распределяет вязкую жидкость степенно, вращает ладонью, оглаживая самые чувствительный участки плоти, пульсирующие под тонкой кожицей венки. — Хё-о-он, — Чим несдержанно всхлипывает, стоит лишь кончику тёплого языка обогнуть головку и лизнуть дырочку уретры, сочащуюся естественной смазкой. Юнги сдавливает несильно гладкие яички и посасывать их принимается, погружая в рот то один, то другой, а парень под ним дергается и ноги свести пытается, ибо до одури, до потери контроля хорошо. — Нравится? — Мин шепчет, опаляя горячим дыханием пульсирующую плоть. Он нарочно дует прямо в дырочку уретры, дразнит, массируя мошонку. — Ах-х-х, — Пак изворачивается, как уж, и приподнимает округлые бедра, засаживая миниатюрный член поглубже в глотку хена. Так, что он, ныряя, упирается в заднюю стенку горла. — Хен, пожалуйста, еще, — Чимин заламывает бровки и хнычет, поджимая пальчики на ногах. Он настолько близок к пику удовольствия, что нижнюю часть тела будто судорогой сводит, а перед глазами пролетает рой лиловых мошек. — Вот видишь, а ты не верил, что это настолько приятно, — Мин чмокает легко головку и отстраняется, переползая на грудь младшего. Теперь увлажненные губы порхают вокруг бордовых отвердевших сосков, а зубы прищипывают горошины легонько, выуживая Чимина из полукоматозного состояния. — Хочешь кончить? — Угу, — мычит и тянется хрупкой ладошкой к голове Юнги, закапывая пальчики в густой шевелюре, подталкивая его к паху. — Я доведу тебя до оргазма, милый, но лишь помучав еще немножко. Ты ведь не против, если я попретендую на твой сочный подкачанный зад? Точнее, на то, что между булочек, — Мин облизывается, а на дне антрацитовых глаз похоть поблескивает розовым золотом. — Что за извращение ты предложишь на этот раз? — грудь Пака высоко вздымается, и ребра просвечивают сквозь тонкую оливковую кожу. — Римминг, — Мин пошловато подмигивает и целует ровно меж ключиц, успокаивающе поглаживая ляжки. — Не слышал? — Ты… Будешь касаться меня языком… Там? — Чим предпочитает покраснеть и зажмуриться. Да уж, девственный котенок. — Именно, — старший скользит пальцами к темной звездочке ануса и надавливает легонько, желая, чтобы хотя бы первую фалангу Пак пропустил в себя. Но нет, Чимин слишком тугой. Такой узкий, что от предвкушении жаркого секса с ним черти Юнги начинают зажигательнее плясать ламбаду. — Тебе снесет крышу, гарантирую. — Но это же мерзко, — Пак противится и пытается скрестить ноги в который раз за ночь, однако, у его хена другие планы на этот прекрасный персик. — Если вылизывать тебя — нет. Ты же чистенький. Нежный, будто лепесток розы, — горячий язык мажет по губам Чимина, размыкая их. — Будет хорошо, я клянусь. Просто доверься мне. И Пак поддается. Просто потому, что возбужденный до скрипа зубов Юнги, пустивший на порог в три часа ночи, а сейчас еще и ублажающий младшего орально, лгать не может. И не хочет. Он кивает головой едва заметно. — Приподними попку, — Мин раздвигает пышные ягодицы широко, давая себе возможность в полной мере насладиться зрелищем нерастраханной сжимающейся дырочки. — Прикрой глазки, — наклоняется низко-низко, обжигая чувствительную кожу горячим дыханием, — а теперь наслаждайся. Шершавый язык лениво лижет сокращающееся кольцо мышц, круговыми движениями растягивает постепенно, а у Чима перед глазами звезды взрываются и рассыпаются на миллионы мельчайших частичек. Он прогибается в спине настолько сильно, что ребра трещат, а кожа едва не рвется в местах натяжения. — Юнги-хен, прекрати, я же сейчас кончу прямо тебе на лицо, — Пак хнычет и дергается, желая вырваться из стальной хватки чужих рук, прикипевших к бедрам. Юнги истязает, проникая языком глубже во влажное нутро. Чимин тугой и горячий внутри. Невероятно сексуальный и затраханный снаружи. Такой, что выть хочется и дрочить без остановки до тех пор, пока член не отвалится, а руки не сотрутся в кровь. — Кончай, сладкий. Никто ведь прежде не глотал твою сперму, а, невинный котенок? — Мин будто иголкой прикалывает Пака своим языком и щелкает пальцами больно по распухшей головке, добивая, будто кувалдой со спины по голове. Белесое семя выстреливает струей, пачкая покрасневшее личико Мина, и Чимин оседает на еще более мятых простынях, дыша рвано и часто: сердце неумолимо быстро колотится в груди. Сперма стекает струйками по точеным скулам, и Юнги пальцем собирает ее, отправляя в рот. Вылизывает пальчик, съедая все до последней капельки. — Вкусный мальчик, — Мин заваливается на матрас слева от Чимина, перекидывая через парня расслабленную руку вместе с ногой. — Я надеюсь, ты не против, если я попробую тебя членом во всех позах, но утром? — Юнги целует младшего в висок ласково, лишь в это мгновение замечая, что тот сладко посапывает, уткнувшись носом в подушку. — Затрахался, бедный, — хмыкает. — Впрочем, я тоже давненько не кончал позорно на простынь, не касаясь себя. Хотя, это было феерично, — бормочет под нос, усмехаясь по-доброму. — Спи, моя невинная принцесса, — он укрывает Пака тонким одеялом и прижимается вплотную к мокрой спине. — Я тебя люблю.