Адская дрочильня

— Я вижу, вы немного утомились. Еще бы, такой плотный график, — журналист с наигранным сочувствием кивает головой, глядя на иссохшие лица мемберов, чьи глаза слипаются пельмешками. — Но у меня остался последний вопрос, который я просто не могу себе позволить не задать, — выждав с секунду, мужчина вздыхает и, мысленно перекрестившись, тараторит, — как вы относитесь к ЛГБТ? Лидер лишь устало потирает переносицу, будто готовясь в сотый раз повторить ответ на вопрос, задаваемый каждым прохожим. — Нейтрально. Каждый имеет право любить того, кому ему кажется правильным дарить свое сердце по кусочкам, — Ким натянуто улыбается и жестом просит ребят кивнуть, соглашаясь, дабы побыстрее закончить эту пытку. Не подчиняется лишь Юнги. Он чешет затылок задумчиво и машинально поднимает руку, обращая на себя внимание. — Очень хорошо, что вы осмелились озвучить данный вопрос. Ведь я давно хотел признаться фанатам в одной своей особенности. Я бисексуален, — журналист застывает с челюстью, падшей к полу, а Намджун слюну вязкую сглатывает, охуевая не по-детски. — Впрочем, для мемберов это тоже открытие, верно. Мин Юнги чертовски прав. — То есть, вас привлекают представители обоих полов? Я правильно понимаю смысл ваших слов? — Правильно. Но, наверное, в сексуальном плане мне больше симпатизируют парни, — Мин Юнги смелеет. Ким Намджун седеет. Журналист наглеет. — А имелся ли у вас ранее опыт сексуальных отношений с мужчинами? — вот теперь по крупинкам нужно собирать младшеньких, ибо они хлопают глазами недоуменно и перешептываются, обсуждая свежайшие новости. — А могу я оставить хоть какую-то малюсенькую частичку своей личной жизни для себя, мм? — сверкает по-лисьи хитрыми глазками и уходит за кулисы, не прощаясь. Мин Юнги, абсолютно точно, слишком хорош собой.

***

— Юнги-хен, а тебе правда нравятся мальчики? — Чимин присаживается на кровать Мина, осторожно подползая ближе к старшему, что втыкает в телефон, не обращая внимания на внешние раздражители. — Ты сам все слышал, Чим. Хочешь постебать? Дверь слева. Я слишком устал, чтобы тратить сил на споры касательно ориентации. Сейчас бы чашечку кофе, горячую ванную и глубокий минет. Но ни того, ни сего ты же мне не организуешь, верно? Так что, оставь старого хена в покое, малыш. — Кофе я варить не умею, да и ванная занята Джин-хеном, но вот с последним могу разобраться. — Да ну. Ты же не по мальчикам? — Мин недоверчиво щурится и поглаживает двумя пальцами свою невидимую бородку. — Я гей, Юнги-хен. Если мое признание доставило тебе удовольствие, я очень рад. Но я, правда, пришел не шутки шутить. — И что же ты хочешь, малыш? — Тебя сзади. Но мы можем начать с прелюдии. Долгие мокрые поцелуи, оральные ласки, пальцы, — Пак перечисляет с упоением, — а потом нежный секс. Или грубый, как пожелаешь, для тебя я могу быть любым. — Ух ты, какой самоуверенный. Опытный слишком? — Да нет, хен. Опыта у меня не больше, чем у тебя. Ну, если не считать многочасового просмотра гей-порно. — Хочешь сказать, твоя сочная задница девственна? — Двойное признание, хен. Что, нравится? — Пак встает на колени спиной к Юнги и виляет попой. Оборачивается, прикусывая губу, и подмигивает, похабно сжимая собственные половинки в ладонях. — Безумно. — Хочешь потрогать? — Если позволишь.