Адская дрочильня

BIZIN feat. Джарахов — Пламя. — Разумеется, позволю. Придвинься ко мне, хен. Я скажу тебе кое-что на ушко, — Чим манит миниатюрной ладошкой, и Мин укладывается на спину младшего, обвивая сильными руками чужую талию, — подставишь мне свою попку? — Пак шумно выдыхает в шею парня, мажет языком по белоснежной коже, — Или предпочтешь активную позицию? Выбор за тобой, хоть я вижу в тебе лишь нежного пассивчика. — Пожалуй, сегодня я побуду снизу, — парни целуются пошло и глубоко, вылизывая шершавыми языками небо, сплетаясь ими в страстном танце. — Раздвинь ноги, — Мин трется поднимающимся членом о зад Чимина, а тот послушно разъезжается, стоя на коленях. Юнги довольно ухмыляется, гладить ложбинку меж сочных половинок начиная, и вдыхает сладковатый аромат тела Пака. — Раздень меня, — Чим поднимает руки вверх, позволяя парню стянуть с себя светлую футболку, и жмется ближе к желанному телу. — И низ тоже, пожалуйста, — Пак поскуливает и кусает пухлые губы, стоит прохладным ладоням Юнги скользнуть под резинку трусов, обвести ягодицы, а пальцам надавить на чувствительное колечко мышц ануса. — Какой податливый, — Мин пробирается дальше, к мошонке, и сминает поджавшиеся от возбуждения яички, — а хочешь, я подрочу тебе? — предложение слишком заманчиво, чтобы отказываться от него. — Хочу. И отсос хочу, — виляет бедрами и толкается в кулак старшего, протяжно постанывая, — а еще отлизать тебе хочу. — А я и не против, — Мин утыкается носом в мягкие волосы парня и нежно чмокает того в затылок, продолжая растягивать удовольствие, надрачивая Чиму медленно, мучительно вкусно. — Ты хочешь кончить, маленький? — прикусывает ключицу. И вновь это «Хочешь?». Такое бесящее, очевидное. — Да-а-а, — хриплый голос срывается. — Пальцы, хен. Засунь в меня два пальца. — Как скажешь, сладкий, — Юнги шлепает того по пышной попке. — Оближи, — Пак размыкает губы и, пошло чмокая, сосет пальцы, обильно смачивает их слюной. — Умница, — а теперь эти блядские пальцы погружаются глубоко в задницу Пака, растягивая тугие стенки ануса. — Богема, как же это приятно, — Чимин жмурится от удовольствия, точно сытая кошка, и насаживается на костистые пальцы самостоятельно, раздвигая булочки. — Папочка, еще, пожалуйста, — вся чиминова альфасамцовая аура уничтожается в миг, ведь кто, иначе как покладистый пассив, будет умолять трахнуть его пальцами и называть партнера папочкой? Пак Чимин будет. Пошлый девственник, желающий и поублажать, и натянуть на свой член. — Ну, не-е-ет. Я не позволю тебе вот так позорно спустить в штаны, — шепелявый шепот обжигает пропирсованную мочку уха. — Я же еще не взял в рот. — А ты правда хочешь этого? — Проглотить твою сперму? Правда, хочу. Меня всегда больше всего заводил именно такой финал порно. — Ах ты извращенец, — Пак по-доброму пихает парня задом в живот и переворачивается, укладываясь горизонтально. — Ты сам меня совратил, Пак Чимин. Ты и твой гейский орешек. Так бы и укусил. — Кусай, — Чимин стягивает с себя штаны вместе с боксерами и раскидывает ноги в стороны. Совершенно развратная поза. Но вид на чистенькую розовую дырочку, что сжимается и разжимается в такт сердцебиению уж очень пикантный. — Серьезно? Что за фетиши? Это же твой первый секс. — И твой тоже. Я имею в виду, с парнем. Так что, я хочу целиком переманить тебя на голубую сторону, а потом забрать себе на веки вечные. Позволю тебе сделать с собой все, что захочешь. Можешь отшлепать, — Чим ударяет себя по попе, демонстрируя, — можешь помучить, трахая игрушками, а можешь оседлать меня. Если не боишься порвать попку. Он большой, — Пак кивает обращая внимание Юнги к паху. И размерам пениса Чимина, действительно, можно позавидовать. А еще он очень красивый. И Пак, и член. Розовая головка, истекающая смазкой, манит поцеловать ее, чертовка. Сложно не податься. Невозможно. Наверное, именно поэтому Юнги наклоняется над Чимом низко-низко и проводит дорожку влажных поцелуев от пупка до лобка, подбираясь постепенно к самому интересному органу. — Тебе раньше делали минет? — буднично интересуется, чмокая желанную плоть. — Нет, ты первый. — Даже девушки? — получив отрицательное мотание головой, Юнги ухмыляется и острым языком приходится от основания члена до самого кончика. — Тогда я просто обязан произвести на тебя впечатление. — Ты произведешь на меня несгладимое впечатление, если хотя бы разденешься. Догола. Хочу видеть твою душу, так сказать, — Пак подается бедрами вперед, а Юнги открывает рот широко, вбирая теплую плоть наполовину. Младший по-сучьи скулит и сжимает ягодицы. Стройные ноги судорогой сводит из-за нехитрых махинаций шершавого языка, что старательно вылизывает головку и восьмерки рисует на плоти. — Возьми поглубже, — голосовые связки размякают, а сам Чим двух слов связать друг с другом не может. Кайф лишает способности думать. — Я неплох в оральном сексе? — Юнги, верно, издевается. Он вьет веревки из несчастного, но безумно счастливого Пака, сжимает чужие бедра до побеления костяшек и смотрит в кофейные глаза затуманенными своими, сжимая губы плотнее, не отрываясь от своего занятия. — Ты шикарен, но будешь еще шикарнее, если снимешь эту чертову одежду! — тонкая ткань рвется по шву, а пуговицы рассыпаются по полу крупой. — Так-то лучше, — злобный взгляд Юна не действует на Пака от слова «никак». Просто потому, что тот крепко жмурит глаза, сотрясаясь всем телом, заходясь в оргазме. Кажется, стены сейчас тоже рухнут, сокрушенные звонким, почти девчачьим стоном младшего. Кто-то в соседней комнате стучит кулаком по гипсокартону, призывая сдерживать кайф, но ласкающим друг друга парням плевать с Эйфелевой башни. — Они просто завидуют, хен, — Юнги хихикает, глядя на очухивающегося Чима, размазывая чужую белесую сперму по своим губам и слизывая. — Завидуют тому, что я трахну тебя, а они — нет. Но это случится лишь в том случае, если ты снимешь эти блядские джинсы. Или позволишь мне разорвать в клочья и их. — Побереги мой бюджет, милый. Я справлюсь с этим недоразумением сам, — Мин, проглотив последнюю каплю семени Чима, расстегивает массивный кожаный ремень и приспускает брюки до лодыжек, сбрасывая их вовсе, а Чимин мурлычет мартовским котом и, присев на колени, трется щекой о ключицы Юнги, наслаждаясь свежим ароматом мяты, исходящим от кожи. — Теперь твоя душенька довольна? — Очень. Но меня расстраивает тот факт, что ты уже довел меня до оргазма, от которого я еще, на минуточку, не отошел. А я даже не поигрался с твоей дырочкой языком. — Какие грязные вещи ты говоришь, малыш, — Мин, опираясь на локти, укладывается на спину, а младший силой раздвигает чужие худощавые ножки и облизывается, самым наглым образом разглядывая темную звездочку ануса. — Это так смущает, — старший шипит, когда зубы Чима прикусывают твердый сосок, а губы посасывают чувствительную горошинку. Но шипение это быстро перетекает в сладостный стон. — Интересно, насколько сильно тебя смутит язык, вылизывающий твою задницу? Надеюсь, что очень сильно, ибо я желаю видеть твои красные от стыда щеки, хен. И Пак Чимин срывается с катушек, начиная шершавым языком кружить около сокращающегося чистенького колечка, жадно вылизывать его и целовать пухлыми губами. — Черт, это слишком приятно, — Юнги оттягивает блондинистые волосы парня, разглядывает мелкие черты расслабленного лица. Пак такой затраханный, разморенный. По подбородку стекает вязкая слюна, а глаза-миндалинки прикрыты. Ресницы подрагивают. — Остановись и вставь в меня свой чертов член, Пак Чимин! — Юн ерзает и силится увернуться от настойчивого языка, что проникает раз за разом все глубже, размягчая тугие стенки анала старшего. — Терпение, хен. Неужели тебе не нравятся мои ласки? Может, если я сделаю вот так, станет приятнее? — Пак, издеваясь с самым невинным выражением моськи, вводит медленно в тело Мина средний палец, смоченный лишь вязкой слюной. — Какая тугая попка, — Чимин, облизнув пухлые губы, вновь тянется к анусу старшего и целует так влажно и страстно, что уста любой девицы позавидовали бы. Чим лижет усердно, продолжая трахать Юнги коротким пальчиком, и мычит сладостно, ведь партнер извивается змейкой, наслаждаясь языком любимого. — Ты такой вкусный. — Не пизди. Как тебе вообще может нравиться касаться меня в таком месте языком? — Юн дышит, будто раненый зверек, а сердце его выпрыгивает из груди, отбивая чечетку. — Потому что ты нравишься мне хен. Нет, даже не так. Я люблю тебя. Твой горячий член, сексуальную попку, — шлепает смачно, — мягкие губы, волосы, что меняют цвет раз в месяц. Сладкий голос и бледную кожу. Мне нисколько не противно ласкать тебя языком. Ласкать любимое тело, — Чим мурлычет в шею, прикусывая пульсирующую жилку. — К тому же, оральный секс — тоже секс. — И то верно, — Юнги посмеивается хрипло, ловя своими губами чужие. — А теперь выеби меня, как последнюю суку. Давай без растяжки. — Вот это самоуверенность, хен. А ты не боишься боли? Девственник, все-таки, — Чимин нежно поглаживает парня по бедру, начиная потихоньку распределять обильно выделившуюся на поверхность плоти смазку. — Я мужик, справлюсь. К тому же, ты обещаешь целовать меня, что бы ни случилось? — Обещаю. — Тогда входи, — Юн жмурится, впиваясь жадно в покрасневшие зацелованные уста. — Не медли, пожалуйста. Я так хочу твой пенис в себе, — шепчет томно. — Попроси еще раз, милый, — сочная головка уже потирается о сокращающееся колечко мышц. — Трахни меня. Натяни на член полностью, — Мин шипит, кусая внутреннюю сторону щеки. — Так, чтобы достать до простаты. Выеби меня так, чтоб фанаты, видящие на сцене сурового рэпера, охуели, ведь я подставляю тебе, самой блядской и сладкой из шлюх, свою задницу. Я хочу жесткого секса, Минни. Давай, покажи мне, на что ты способен. Заставь меня поверить в то, что я одержим твоим членом и тобой всецело, — горячий отчаянный шепот перекрывается в миг хриплыми стонами и звонким биением сердца. Пак внутри. Он вращает членом внутри, растягивая тугие стенки анала Юнги, а у того едва слезы не брызжут из глаз. Одновременно Юна изводит дикий кайф, что дарит мясистая плоть, проникающая глубоко-глубоко, кажется, касающаяся души, и раздирает боль, жжение в области ануса. Мучительное удовольствие. — Как внутри тебя охуенно влажно и узко, хен. Ты невероятный. — Заткнись и двигайся быстрее, — Мина всего трясет. Пот реками струится по худощавому тельцу, а глазные яблоки закатываются. — Еще. Задень простату. А-а-аххх, — Юнги едва не ломает позвоночник, ибо кости в крошку раздробить не жаль, лишь бы кончить под Пак Чимином. Тугой узел внизу живота с треском рвется, когда простата наконец задета влажной головкой, и Мин, цепляясь за плечи любимого, с сучьим взвизгиванием кончает. Сперма марает живот, и Пак пальцами вырисовывает странные узоры на молочной коже, сию же секунду изливаясь глубоко в попу Юнги. Теплое семя приятно греет изнутри, и Мин одним рывком прижимает младшего к себе, желая зацеловать до смерти. — Это было… Охуенно. И все. Более ни единого слова, повисшего в спертом воздухе спальни. Лишь толстый член Пака в заднице хена, сбитое дыхание, ленивые поцелуи и… Парочка парней, прижимающихся ушами к двери. Они лишь сейчас восприняли всерьез то, что Мин Юнги… Бисексуальный.