Адская дрочильня

— Хен. Хен-иии, — Чон перекинув ногу через тело Тэхена и усевшись поудобнее на чужих бедрах, ерзает. — Проснись, Тэхен-хен, — он наклоняется над лицом Ви и, высунув длинный язык, мажет им по щеке старшего. — Ентан-и, не сейчас, — Тэ отмахивается и вытирает мокрый след слюны куском одеяла. — Какой, нахуй, Ентан? Блять, хен, если ты сейчас же не откроешь свои прекрасные очи, я выебу тебя, — пропевает, хлопая умилительно длинными ресничками. — Чонгук? — сон будто рукой снимает. — Что ты здесь делаешь? — Тэ пытается приподняться на постели, но бедра его крепко-накрепко прижаты к постели. — Хочу кое о чем спросить тебя, хен-и. — Который час? — Почти четыре. — Да какого хера, пездюк? — Тэ фейспалмит, зевая по-кошачьи, — задавай свой дурацкий вопрос и вали спать. — Спасибо, хен. В общем, я хотел узнать… Как геи занимаются сексом, хен? Ни у одного из них же нет вагины. Услышав подобное из уст невинного макнэ, Тэхен давится слюной и, борясь с румянцем, заливающим щеки, прикрывает лицо ладонями. — Почему тебя интересует это, Гукки? — Не знаю… Просто меня влечет. Влечет к тебе, и я, стыдно признаться, понятия не имею, что и как нужно делать, когда с тобой в постели парень. — Вот это заявление, — в горле Тэхена запершило. Может, ворсинки мерцательного эпителия так на внезапные признания в чувствах реагируют? — И что ты хочешь? Чтоб я тебе красочно и в подробностях рассказал, как оно бывает? — Я предпочитаю практику, — младший дышит прямо в пересохшие губы Тэ. — Исключено. Я не хочу, чтобы после секса с тобой меня ебали во все дырки мужики на зоне. Меня, блять, посадят. Тебе и семнадцати-то нет, крольчатина, о каком сексе может идти речь? — А мы никому не скажем, хен. Никто и не догадается. Так ты покажешь мне, как надо? — Я же сказал, что не хочу за решетку. Пойми меня правильно, Гук, — Тэ тяжело вздыхает и разочарованно мотает головой, пока член очарованно наливается кровью и увеличивается в размерах. — А если я скажу «пожалуйста»? — лапка Чона сжимает член Тэ у основания, заставляя того заломать брови, скуля. — Раздевайся. — И что мы будем делать, хен? — Гук наивно хлопает ресничками. Ерзает на бёдрах старшего, провоцируя на действия сексуального характера. — Хочу услышать обо всем в подробностях. — Маленький извращенец, — Ви измученно выдыхает и устраивает наконец ладони на пояснице Чона. — Сначала ты возьмёшь в рот, затем- — Возьму в рот? — бровь Чонгука взмывает вверх. — Пососешь мой член. Ты будешь делать это медленно и мучительно нежно. Влажно… Возьмёшь глубоко, так, чтобы головка касалась стенки твоей глотки. Ты станешь сосать до тех пор, пока я не кончу тебе на язык, а после — проглотишь мою сперму. Всю, до последней капельки. Шлюшки говорят, она солоновата, — улыбка, присущая лишь маньякам-насильникам, трогает губы Тэхена. А Чона передергивает. — Кстати о языке. Высунь его, зайчик, — Гук подчиняется, и Тэ единым жестом притягивает его к себе. Между лицами нет и сантиметра. — Давай же, изнасилуй мой рот, — скромного и миловидного Тэхена будто подменили. Теперь он пошло мажет шершавым языком по чужому и погружает свой глубоко в ротик Гука, мешая густую слюну, причмокивая от наслаждения. — У тебя вкусные губы, хен, — Чонгук еле дышит. Он припадает ртом к ключицам и засасывает жадно кожу, украшая ее лиловыми пятнами. — А только ли губы? — Что еще ты хочешь попробовать? — Что ты можешь предложить? — Вопросом на вопрос не отвечают, но я могу предложить твоему языку поиграться с моей дырочкой, — Тэ по-блядски пошло облизывает зацелованные губы. — Хочешь отлизать мне? Я чистый. — В твоей чистоте я не сомневаюсь, хен, — теперь Гук наконец смущается. — Просто… Я не умею. Я же чертов девственник. — Блять, а об этом я не подумал. Однако, все поправимо. Развернись ко мне попкой и оттопырь ее, — Тэ шлепает младшего по упругой ягодице, — но сначала сними трусы. — Может, не надо? Я как-нибудь сам… Методом проб и ошибок. — Ага. Откусишь мне пол-ануса своим методом проб и ошибок. Что, уже дал заднюю? — Нет. Но это как-то слишком извращенно. Ласкать языком… Там. — Может и извращенно, но очень приятно, поверь мне. Разворачивайся. — Хен... — Блять, Гук, если ты не подставишь мне сейчас свою сочную задницу, я забью хуй на прелюдию с растяжкой и тупо трахну тебя на сухую. Будет больно, так что, я настоятельно рекомендую тебе подчиниться. Делать нечего. Сам пришёл и сам же зассал. Не по-чонгучьи. Чон слезает с парня и неуверенно стягивает с себя темные боксеры. — Иди сюда, родной, — Тэ смягчается, подманивая рукой. Мышцы лица его расслабляются. Чонгук взбирается на постель и встаёт в коленно-локтевую. Оборачивается назад. — Чуть ближе, — теперь Гук чувствует тёплое дыхание сжавшейся звёздочкой ануса. Ягодицы покрываются мурашками, а Тэ включает ночник, желая получше разглядеть попку юноши. — Какая чудесная дырочка, — музыкальный палец Тэ скользит по ложбинке между смуглых половинок. — Узенькая, никем не траханная, — шепчет любовно, поглаживая зад Гука. — Бог мой, да я же буду у тебя первым, Гукки. И первым грёбаным педофилом в нашей группе, совратившим шестнадцатилетнего мальчика... — Хен, забудь о моем возрасте хоть на полчасика. И сделай что-нибудь с моей задницей, я весь теку. — Вижу, сладкий. Твоя попа будто создана для меня, — легкий поцелуй оседает в ямочке ягодицы. — Расслабься. Тэхен пальцами раздвигает пышные половинки пошире и мягко проводит языком по гладкой розовой дырочке. Чон дергается от непривычных ощущений и рефлекторно сжимается. — Чувствуй и учись. Начать можно с легких поглаживаний ануса язычком. Примерно таких, — влажные касания т а м вышибают из Гука способность ясно мыслить. Языком Тэ равномерно распределяет вязкую слюну по темной звездочке анала. — Приятно? А Чон не в силах ответить. Он роняет голову вниз, приземляясь щекой прямиком на набухающий член Ви. —Очень. Сделай так еще. Пожалуйста. — Ну нет, я не хочу зависнуть на этом моменте на весь вечер. Дальше чередуешь мазки языком и мокрые поцелуи. Как будто в губы, — Тэхен принимается посасывать покрасневшее колечко мышц и, смочив палец слюной, давит им на звездочку ануса, просовывая его на одну фалангу. Чон жмурится от боли. — Потерпи, маленький, — Тэхен активнее лижет тугую дырочку и ныряет теперь внутрь языком, смягчая стеночки анала, а Гук теперь подаётся бёдрами навстречу умелым ласкам старшего, насаживаясь на острый язык раз за разом. — Нужно растянуть тебя как следует. — Это больно, хен, — Гук хнычет, — не надо еще один палец, пожалуйста. — Либо попытайся отвлечься от боли, либо терпи. Иначе я порву тебя. А зашивать задницу не так уж и приятно, поверь на слово. Так что, расслабься и получай удовольствие от ласк языком. Тэхен, смазав ещё обильнее пальцы левой руки, вводит поочередно сразу три, старательно вылизывая растягивающийся анус. Он изредка переходит к поджавшимся от возбуждения яичкам, вбирая их в рот и создавая вакуум, посасывает мошонку. Щекочет язычком еле заметный шовчик и хищно ухмыляется, наблюдая за тем, как сперма шустро начинает выстреливать из багрового члена юноши, пачкая собой пижамные шорты Тэ. Чон подвывает, кончая, и опадает на простыни, оставив перед лицом Ви запачканную смазкой и слюной задницу. — Я тебе говорил, что у тебя очаровательная попка? — Пару раз за вечер точно, — Гук измученно хихикает, опуская тяжелеющие веки. — Хен. — Мм? — А ты так и не показал мне, как геи занимаются сексом... — Грубо выебать тебя в зад? — звучит с вызовом. — Только после того, как нежно поимеешь мою попку, залив вместе со спермой пару миллилитров клубничной смазки. — Вставай, — приказным тоном. — Прогоняешь? — Ага. Вали до шкафчика, там смазка, крольчатина моя неразумная, несовершеннолетняя.