Адская дрочильня

SMNM — For you — Перевернись на животик, малыш. Наш черед делать тебе приятно, — Юнги подмигивает лидеру, кивком указывая на аппетитную задницу Чимина, чуть оттопыренную кверху. Парень нависает над младшим сверху. А теперь… Теперь его руки, кажется, везде. Они согревают разморенное тело своим теплом, ласкают подкачанную грудь, запуская табуны мурашек под кожу. По-аристократически тонкие пальцы игриво покручивают соски, урывая украдкой невесомые полустоны, что тут же растворяются в эйфории, царящей в спальне. Смоченные слюной губы скользят по шее к почти кукольному личику и целуют, целуют, целуют… Точеные скулы, подбородок, лоб, сокрытый темной челкой. Незримые следы губ оседают на каждом квадратном сантиметре кожи. Юнги любит его. В душе — нежно и самозабвенно. В постели — страстно и иногда больно: до кровоподтеков и синяков на сочных ягодицах, трещин в уголках зацелованных губ, что размыкаются, выпуская звонкие стоны удовольствия на свободу. Временами Мин любит своего мальчика членом и пальцами, временами — языком и губами. Но сердцем — всегда. Намджун силится со спокойствием наблюдать за происходящим подле него, но сердце больно екает, когда краем уха лидер улавливает умоляющее Чиминово «возьми меня, любимый». Это не та жгучая ревность, что могла бы нещадно жрать сердце Кима. Это простое желание, чтобы Чим знал о его чувствах. Не считал Джуна лишь тем, кто хочет засадить поглубже за компанию и свалить на утро. Это неприятное ощущение внутри толкает парня вперед почти физически, заставляет пасть на измятые простыни возле Чимина и, обхватив хрупкое личико ладонями, вжаться своими губами в чужие, сливочно-персиковые. Юнги чуть приподнимает тельце младшего, придерживая его за талию, и помогает тому улечься на Намджуна сверху, разведя ноги еще пошире. Уж его-то точно ни коим образом не трогает ревность. Парень знает, что Чимин общий. Но чуточку больше близкий порой грубоватому и мрачному Мин Юнги. Мин двигается к самому краю кровати, пристраиваясь к Чиму сзади, и осторожно водит головкой влажного из-за обилия естественной смазки члена по потрясающе грациозно прогнутой пояснице, касается пальцами двух ямочек чуть выше крестца и, под аккомпанемент восторженного вздоха, входит в парня на пару сантиметров, замирая внутри и с садистским наслаждением наблюдая за тем, как младший пытается насадиться сильнее, виляя попой, но у того ничего не выходит. — Ты хочешь, чтобы я заполнил тебя полностью, маленький? — Юн аккуратно, не причиняя и толики боли, оттягивает волосы Чимина назад, вынуждая прогнуться сильнее. Тот следует за Миновой ладонью и ненарочно подставляет шею под влажные касания пухлых губ лидера, что принимается ласкать ее упоенно, вылизывая мягким теплым языком. — Не мучай меня, хен. Ты обещал, что будет приятно, — хнычет Пак, жмуря глазки-семечки, и елозит своим членом по Намджунову, заставляя того дернуться и резким движением обхватить оба органа ладонью, прижав друг к другу. Ким рычит и принимается степенно надрачивать обоим. Головка трется о головку, смазка смешивается, и пальцы увязают в прохладной густоте. — Как скажешь, любимый, — Юнги, раздвинув слегка покрасневшие ягодицы Пака, толкается в жаркое нутро и запрокидывает голову назад, давясь стоном. — Хен, — робко зовет Чимин срывающимся на хрип голосом. В интонациях так и сквозит перевозбуждение. — Я хочу. чтобы ты смотрел только на меня. Болезненная хватка Намджуна на будто окаменевшем члене крепчает, в костер, что горит на дне карамельных глаз Чимина, еще дровишек тем самым подбрасывая. Взгляд из-под полуопущенных ресниц, в котором отчетливо проглядывается похоть на пару с животным желанием быть грубо трахнутым, сводит с ума, уничтожая в Юнги последние следы присутствия рассудка. Мин ускоряет темп фрикций и вбивается в расслабленное тело оголтело, не разрывает зрительный контакт ни на мгновение, будто боясь упустить что-то чрезвычайно важное. Парень падает сверху на Чимина и, очарованный некой самобытностью последнего, жадно припадает к лебединой шее в попытке забрать себе тело и высосать во время поцелуев душу. Запах секса, солоноватый вкус пота на кончике языка, шелушинки чужой кожи, забившиеся под ногти. Чимин везде, в каждой молекуле всего существующего вокруг Юнги. В самом его существе. Пальцы переплетены между собой, они подрагивают, но сжимаются в замке лишь крепче. Парни связаны этой магией, может быть, зовущейся любовь, по рукам и ногам. А им неохота выпутываться из плена. Сперма брызжет в кулак Намджуна, тот хрипит, затерявшись где-то в низах первой октавы. Пресс напрягается и мышцы ног сводит оргазменной судорогой. Он прижимает Чима к своему торсу, но тот льнет к задыхающемуся кайфом Юнги, что с секунду назад излился глубоко в Пака. Воздух раскален до пары сотен градусов. И, скорее всего, по Цельсию. Три тела на неприлично близком расстоянии друг к другу. Они обнажены друг перед другом физически. Все трое. А также немного в душе. Не все. Двое.