Адская дрочильня

— Что ты можешь предложить мне сегодня? — длинные тонкие пальцы Намджуна, украшенные золотом фамильных перстней, пробираются меж прядей цвета горького шоколада, зачесывая волосы чуть набок. Полы шелкового багрового халата чуть расползаются, обнажая крохотный участок смуглой кожи бедра. — Этим вечером у меня есть кое-что особенное для вас, господин Ким. По случайности мне в руки попал крайне симпатичный мальчишка не слишком аристократического происхождения. Его продал за гроши родной отец, с большей охотой желавший видеть подле себя пару бутылок дешевого пойла, нежели сына. Жалко паренька. Личико ангельское, далеко пошел бы, не окажись рожденным в столь неблагополучной семье. — Он невинен? — розоватые губы Намджуна трогает пошловатая ухмылка, а взгляд темных глаз красивой миндалевидной формы скользит по собственным коленям. Мужчина уже прикидывает, как будет смотреться на нем хрупкое тело. — Полагаю, что да. — Сначала дай ему возможность расслабиться в купальне и переодень во что-нибудь приличное, а затем приведи его в спальню, Сокджин. Надеюсь, мои ожидания касательно сегодняшней ночи оправдаются. — Слушаюсь, Господин. Уверен, он доставит вам удовольствие, — легко поклонившись и подарив Киму свою фирменную вежливо-услужливую улыбку, слуга удаляется из помещения.

***

Как только в поле зрения Ким Намджуна попадает скромной пристроившийся в дверном проеме парень, он едва не роняет на паркет бокал красного вина, что старше его самого лет на десять. Юноша безумно красив. До распахнутых в изумлении глаз Намджуна. До слюны, скопившейся под языком в предвкушении секса с этим божеством. Идеально уложенные волосы цвета платины выглядят такими мягкими, что хочется запустить в них пальцы и ласково перебирать волосок за волоском. Челка, чуть более редкая посередине, прикрывает лоб и часть аккуратных бровей. Веки парня полуопущены, и длинные темные ресницы подрагивают. Он не решается поднять испуганного взора на аристократа. Юноша выпускает кончик языка и мельком проходится им меж розоватых губ, таких манящих и аппетитных. — Как твое имя? — Намджун не узнает свой собственный голос, теперь немного отдающий хрипотцой. Внимательный взгляд сползает чуть ниже. К точеным ключицам, выглядывающим из-под шелковой нежно-голубой рубашки, что скрывает хрупкое тело ровно до колен. Джун воображает, что под нею нет ничего более, и в паху начинает приятно потягивать. — Тэхен. Ким Тэхен, — мягкий бас лелеет слух. Тэ неуверенно переминается с ноги на ногу. Он понимает, что его ждет. Боится. И не из-за того, что хозяин особняка, мужчина голубых кровей, известный всей округе, ему неприятен. Напротив, парень был крайне обрадован, будучи проданным дому этого человека. Слова «радость» и «проданный» слабо можно представить в одном предложении, учитывая контекст, но, поверь мне, читатель, принадлежность Господину Киму гораздо менее уничижительна, чем избиения и унижения со стороны родного отца, предпочитающего компанию алкоголя. — Проходи, Тэхен, не стесняйся. Чувствуй себя как дома, — Намджун встает с постели и медленно приближается к юноше. — Ты мне уже нравишься. Так что, быть может, вскоре особняк станет твоим тоже, — Ким обычно не разбрасывается подобными высказываниями, предпочитая не давать пустых обещаний и не обнадеживать. Но к этому брошенке его влечет необъяснимо сильно. И противиться невозможно. Парень молча кивает и сдается, позволяя Джуну приобнять себя за талию и повести в сторону огромной постели. — Сколько тебе лет, солнце? — сердце в груди Тэхена непонимающе екает. Прежде никто не обращался к нему так ласково. — Восемнадцать вчера исполнилось. — Такой юный и неопытный, — Намджун чуть надавливает на плечи Тэхена, заставляя того опуститься на темные простыни. — Я попрошу у тебя лишь одного, можно? Тэ кивает, наконец набираясь смелости заглянуть в глаза Киму. Чужие пальцы мягко придерживают его подбородок, стараясь не дать зрительному контакту прерваться. — Не бойся меня. Я не причиню тебе боли. Не сделаю ни шагу за черту, которую ты очертишь, понимаешь? Я не хочу травмировать тебя. Если тебе угодно — ты можешь покинуть сейчас мою спальню и пройти в свои покои, а поговорим мы о твоем будущем в этом доме утром. — В мои покои? — и без того большие глаза увеличиваются в размерах от удивления. В какую из сказок о принцессах и принцах он попал? — Я думал, вы лишь хотите развлечься со мной, а затем вышвырнуть обратно на улицу. Влиятельные господа ведь обычно так и поступают… — А я что, похож на тех деспотичных кровопийц, что ничего за душой не имеют, но кичатся напускной влиятельностью? — Намджун ехидно улыбается, наблюдая каскад сменяющихся друг за другом эмоций на лице юноши. — Нет, конечно. Простите, Господин. Наверное, я высказался оскорбительно. — Обращайся ко мне на «ты», пожалуйста. И никаких больше Господинов, хорошо? Для тебя я Намджун. — Я все еще не могу понять, где подвох, Госп… Намджун. Почему вы так добры ко мне? — Потому что ты безумно нравишься мне, Тэхенни. Одному Богу известно, что в тебе так сильно привлекает меня. — Вы смущаете меня, — Тэ впервые за вечер позволяет себе расслабленно хихикнуть и чуть приблизиться к старшему, едва коснуться обнаженной коленкой чужой. — Прошу прощения, прекрасное создание, — Намджун вновь укладывает руку на поясницу парня и на сей раз притягивает того к своей груди. — Позволишь? — шепчет в самые губы, второй ладонью пробираясь под ткань рубашки. — Разумеется, Господин. — А вот в постели Господином для тебя я побыть не против.