***
Завтрак начался в одиннадцать. Последней к столу спустилась Настя. — Доброе утро! — бодро приветствует друзей и садится рядом с Роуз. — Доброе. — Удивлённым тоном говорит Джинки. — Выспалась? — Да. — Кивает головой девушка. — А что? — Ничего. — Улыбается Онью. — Рад, что у тебя хорошее настроение. Громова опускает смущённый взгляд в тарелку. Смена настроения не понятна даже ей. Ещё вчера хотелось реветь от слов Джонга, а сегодня — петь. — У нас есть караоке? — внезапно спрашивает Настя, поигрывая бровями. — Может, устроим музыкальный вечер? Часиков в семь? — А почему не раньше? — недоумённо спрашивает Чонгук. — Ну, у меня планы. — Не определённо отвечает она. — Планы? Какие планы? — проявляет живейший интерес Лиса. — Не важно. — Отмахивается лидер. — Разве вы не собираетесь на склон? — Собираемся! — восклицает Дженни. — Мне одному интересно, почему Тори не спустилась к завтраку? — неожиданно спрашивает Джонг, скрещивая руки на груди. — Она не голодна. — Холодно откликается Настя, даже не посмотрев в сторону Джонга. — Но я отнесу ей еду. Все тут же обратили на это внимание. Да, между старшей Громовой и Джонхёном присутствует не большая размолвка, особенно после вчерашнего. Но никто не ожидал, что девушка обидится. А она явно обижена. Поднявшись на ноги, Анастасия идёт на кухню за подносом. Виктория смотрела дораму на ноутбуке сестры, когда Анастасия зашла в комнату с подносом в руках. Младшая Громова отрывает взгляд от экрана. — Я же сказала, что не голодная. — Я в курсе, что ты сказала. — Настя ставит поднос на тумбочку и садится на край кровати Виктории. — Ты решила быть затворницей, но это не значит, что не нужно есть. Ты пойдёшь с нами кататься на лыжах? — Нет. — Вика тянется к тарелке с гренками. — Не хочу. Там будет Блинг. — Откусывает одну гренку, запивая чаем. — Блинг, в компании с Тэмином и Намджуном вчера ночью напился. — Пренебрежительно, с ноткой брезгливости, говорит Настя. — Где они взяли алкоголь? — удивлённо спрашивает Вика, взяв ещё одну гренку. — В дровнице. — Громова старшая поднимается. — Так что, сама понимаешь. Ты бы видела их: они просто не в состоянии. Явно голова у всех троих гудит так, что сидеть сложновато. — Значит, они останутся в коттедже? — Виктория задумчиво мешает ложкой чай. Анастасия останавливается возле двери. — Да. — Выходит из комнаты, закрывая за собой дверь. Поступок этой троицы несколько шокировал их друзей. Все мы не без изъяна, но чтобы напиться… То же мне, взрослые, адекватные люди! Анастасия отправляется на балкон. Только там ей удаётся по-настоящему расслабиться и хорошенько подумать. Выйдя на воздух, она подходит к перилам, опирается на них ладонями и вдыхает полной грудью. — Это какой-то кошмар. — Настя сильнее сжимает перила. — Что именно? — девушка вздрагивает от голоса Тэмина. Обернувшись, она видит его, сидящим в одном из плетёных кресел. Громова садится во второе. Сцепляет руки в замок на колене, поджатом к груди. — Я про ваши вчерашние посиделки. — Хмыкает девушка. — Хотя нет, вру. Слишком много всего случилось за эти несколько дней. И ваша выходка — не самое страшное. Я… просто… запуталась… Она запрокидывает голову, переместив руки на подлокотники. — Неужели всё так плохо? — сочувствующе спрашивает парень. — Хуже! — Настя садится прямо и смотрит Тэмину в глаза. В них тревога вперемешку с заботой. А ещё нежность и стремление помочь. На душе теплее от этих карих глаз. У Намджуна совсем другие. В них совсем иные отражаются чувства. Девушка моргает. Нет, не нужно о нём думать. Она улыбается. — Спасибо, Тэ. — Я же ничего не сделал. — Растерянно говорит юноша, наблюдая за тем, как Громова поднимается и направляется к выходу с балкона. — Ты куда? — К сестре. Не бойся, всё хорошо.***
Очередная дорама просмотрена, все гренки съедены и выпит чай. Виктория откладывает ноутбук. Затворничество уже не приносит удовлетворения. Но выходить — равносильно проявлению слабости. А она не может этого допустить. Не может допустить, чтобы он так думал. Но естественные потребности организма берут своё. Поэтому девушка выбирается из-под одеяла и выходит из комнаты. Осторожно спускается в гостиную. В одном из кресел сидят Джин с Джису, а на диване — Тэхён. Будто почувствовав её присутствие, Ви поворачивает голову. — Вика, ты решила выйти? — Не надолго, — складывает руки под грудью, — я в туалет. Она оглядывается, понимая, что Блинга здесь нет. Спокойно заходит в туалет. А после идёт на кухню. Надо бы перекусить. А то одного завтрака явно не достаточно. Возвращаясь в их с сестрой спальню, Вика размышляет о том, что Блинг подозрительно бездействует. Это очень странно, учитывая тот факт, что до этого он всеми силами пытался с ней помириться. Но с другой стороны, она же всё решила, не так ли? Разорвать их отношения окончательно. Да, это самый верный вариант. Надо бы ему сказать, но что-то останавливает её. Внутренняя борьба противоречий. Виктория закрывает за собой дверь. Настя бегает по всей комнате. От комода до их кровати. На ней красные джинсы и мятный свитшот. В руках расчёска, которой она пытается привести волосы в порядок. — Ты куда это намылилась? — Вика забирается под одеяло, устраивая на коленях ноутбук. Сестра резко оборачивается, расчёска выпадает из руки и с глухим стуком падает на пол. — Вика! Разве можно так пугать? — она поднимает расчёску и кладёт её на тумбочку. — Можно, если старшая сестра мельтешит перед глазами со скоростью бешеного снитча. — Усмехается Виктория. О, точно, она будет смотреть Гарри Поттера. Довольная собой, вбивает в поисковике: Смотреть Гарри Поттера на корейском. — Ха-ха, смешно. — С каменным лицом говорит Анастасия, беря в руки тушь. — Ничего лучше придумать не могла? — щёточкой проводит по ресницам правого глаза, стоя перед зеркалом. — И всё же? Куда ты собралась? — Вика открывает вкладку с первой частью Гарри Поттера. — Меня Юджин позвал. Погулять. — Настя заканчивает с левым глазом. — Вот как? У вас свидание? — младшая сестра в упор смотрит на старшую. Та надевает кардиган. Вот заладила с этим кардиганом! Где она вообще его купила?***
Спокойствие в гостиной прерывается трелью дверного звонка. Сладкая парочка Кимов вздрагивает. Тэхён удивлённо хлопает глазами, отрываясь от спора с Чимином. Лалиса подскакивает на ноги и выбегает в прихожую. Намджун даже не шевелится, продолжая сидеть в кресле, подобно каменному изваянию. Но как только в комнате появляется Манобан в компании с Юджином, Джун бросает на него тяжёлый взгляд исподлобья. Остальные в гостиной прямо чувствуют напряжение, возникшее между двумя молодыми людьми. — Вот, Юджин в гости пришёл. — Зачем-то констатирует факт Лиса, неловко улыбаясь. — Что же понадобилось Юджину у нас? — не сводя холодных карих глаз с незваного гостя, произносит Нам, облокачиваясь на спинку кресла, локти ставит на подлокотники, пальцы переплетаются, держа подбородок. — За Анастейшей пришёл. — Невозмутимо говорит Юра. — Думал, не будет ничего сложного. А оказалось, что попал в следственный изолятор. — Чувствуешь себя преступником? — едко произносит Джун. — Нет, подозреваемым на допросе у плохого полицейского. — Юджин складывает руки на груди. — А хорошего дождусь? — Можешь даже не мечтать. — Парирует Нам. Если убрать из расчёта свидетелей в лицах Тэхёна, Чимина, Лисы, Джина и Джису, ситуацию действительно можно сравнить с допросом. Полицейский Ким Намджун, бескомпромиссный, хладнокровный и невероятно умный, допрашивает подозреваемого Пак Юджина в деле похищения драгоценного сердца потерпевшей Громовой Анастасии. Присутствующие свидетели дела переводят изумлённые взгляды с одного на другого. Фразы, бросаемые друг в друга парнями, становятся всё язвительнее, взгляды — враждебнее. — Я услышу обвинения, или мы так и будем переливать из пустого в порожнее? — Юджин, в порыве щегольнуть по части сарказма, забывает, что ни один свидетель не понимает по-русски. Намджун, сморщившись на русскую речь, лихорадочно думает над ответом. — Юджин? Что ты тут делаешь? — по лестнице стремительно спускается Настя. — Анастейша. — Расплывается в улыбке Юра, едва завидев девушку. Намджун поднимает на неё взгляд. Красные джинсы, облегающие стройные ноги, мятного цвета свитшот с белой снежинкой на груди, поверх его кардиган, взор падает на белые носочки на ногах девушки. Волосы каскадом опускаются до самой талии, а на висках заплетены в тонкие косички, по одной на каждой стороне. А если приглядеться чуть внимательнее к её лицу, то можно увидеть накрашенные ресницы, подведённые чёрным карандашом глаза со стрелками и розовый блеск на губах. — Решил зайти лично. Вдруг буран не позволит тебе придти? Переживал. Голос Юджина заставляет оторвать взгляд от Аны. Этот заносчивый блондин (прим. от Насти: слишком много блондинов на мою голову) его жуть, как раздражает. Почему она ему улыбается? Не достоин он этого! Джун сжимает кулаки. — Какая прелесть. Ладно, идём. Она даже не смотрит на Джуна, её взгляд целиком и полностью занят Юджином. Злость пробивает Кима насквозь, проникает в самое потаённые уголки его души, затрудняя дыхание юноши. Но он ничего поделать не может. Или может? Есть один вариант: вскочить, приблизиться к ней, схватить за руку и заявить, что она ни куда не пойдёт. Ах да, ещё заехать кулаком по носу этого блондинистого похитителя и выгнать его к чёрту. Правда, Ана не оценит этот пассаж, разозлится на него, и тогда он лишится шанса доказать, что достоин её. Нам порывается вскочить, но уже поздно. Ана и Юджин уже вышли из комнаты. Юноша зло выдыхает и откидывается на спинку дивана. — Ты тормоз, Джун, ты в курсе? — обречённо тянет Джин.***
Джонхён всё никак не может придумать план по примирению с Тори. Песня написана, осталось спеть. Но как это сделать, если она заперлась в своей комнате? Просидев в их с Тэмином спальне больше трёх часов, он не придумал ничего лучше, как проникнуть к ней и заставить его выслушать. Но даже если ему это удастся, где гарантия, что Тори не сбежит куда-нибудь? К Тэхёну, например? Подавив внезапно возникшее желание прямо сейчас пойти к Ви и врезать ему по самое не хочу, Джонг начинает колотить кулаками подушку. — Ну… и… как… мне… достать… этот… чёртов… ключ? — с каждым ударом произносит парень. — Точно! Правый кулак погружается в подушку и останавливается. И как он сразу до этого не додумался? Единственный способ остаться наедине с Тори — оказаться запертым с ней в её комнате. Осталось добыть ключ. А для этого нужна девчонка. Ким поднимается с кровати и выходит из комнаты. Секунду подумав, направляется к двери, ведущей в спальню Дженни и Лисы. Стучится, для приличия, но, не дождавшись ответа, заходит. — Хэй, ты разве получил разрешение? — с недовольством на лице спрашивает Манобан, складывая руки под грудью. Она сидит на кровати в позе лотоса, и её взгляд направлен на парня. — Мне нужна ваша помощь. — Без прелюдий заявляет Джонг, краем глаза замечая, как Дженни выходит из-за ширмы, держа в руках розовый пуловер. Видимо, примеряла вместо чёрной футболки с белой надписью K-rock. — И всё же? — Ким складывает пуловер и кладёт его в ящик комода. — Нужно добыть ключ от комнаты девушки-лилии. — Усмехается парень, облокачиваясь спиной на стену возле двери. — Кого? — переспрашивает Лалиса. — Тори. — А~. Девушки понимающе переглядываются. — И у тебя есть достойный план? — прищуривается Дженни. — Да. — Уверенно заявляет юноша. — Ладно, добуду я тебе ключ. — Поднимается с кровати Лиса. — Спасибо! — Джонхён порывисто обнимает подругу. — Хэй, поосторожнее. — Хихикает Дженни. — А то мы девушке-лилии всё расскажем. — Как-нибудь переживу. — Усмехается парень. — Уверен? — уточняет Лалиса. — Наверное. — Непоколебимая уверенность Джонхёна пошатывается. — Да ладно, шучу. Манобан, хихикая, выходит из комнаты. Постучавшись к сёстрам Громовым, с волнением ожидает ответа. — Кто? — Лалиса. Пустишь? — Входи. Лиса открывает дверь и с гулко колотящимся сердцем входит к подруге. Виктория, раскинув руки в стороны, лежит на кровати, взгляд устремлён в потолок. — Как у тебя дела? — Манобан сканирует глазами комнату в поисках ключа. — Сойдёт. — Глухо отвечает Вика, садясь на постели. — Ты что-то хотела или просто так зашла? — Лиса натыкается на пустой взгляд подруги, и по телу пробегает крупная дрожь. — Просто так. — Лалиса, заметив ключ на комоде, медленно идёт в его сторону. — Ты даже к позднему завтраку не спустилась. Нуна, конечно, сказала, что ты в порядке, но я решила лично убедиться. — Ясно. — Виктория безучастно смотрит куда-то в пространство. Лиса за секунду забирает ключ с комода, незаметно кладёт его в карман. Тихонько выдыхает. — Ладно, вижу, что ты в порядке. — Бодро начинает Манобан. — Более или менее. — Неловко улыбается. — Заглядывай ещё. — Вика снова ложится. А Лалиса выходит из комнаты, отчаянно ругая себя за то, что не осталась с ней. Ведь Виктории, как ни кому другому, сейчас нужна поддержка. Джонг. Пока Лиса отправилась за ключом от комнаты Тори, я хожу из угла в угол, не зная, как унять всё возрастающее волнение. А если не получится? Что, если Лисе не удастся найти его? Ведь такое тоже возможно. — Может, сядешь уже? — раздражённый голос Дженни не приносит облегчения. — Ладно. — Покорно сажусь на край кровати. Нервная дрожь пробегает по всему телу, и нога, закинутая на другую, начинает дёргаться. Слышится стук в дверь. Я вздрагиваю. — Кого дьявол там принёс? — громко говорит Дженни. — Дженни, снова твои шуточки? — слышится за дверью голос Хосока. Что ему нужно? — Пустишь? — Что с тобой делать? Заходи. — Закатывает глаза Дженни. Дверь открывается, пропуская в комнату не только Хосока, но и Чимина с Чонгуком. — Да вас тут целая делегация! — присвистываю я. — Зачем пожаловали? — Да так, краем уха услышали, что у вас тут идёт обсуждение штурма одной крепости. — Подмигивает Чимин. — На самом деле, нам стало скучно. — Признаётся Чонгук. — А про штурм мы узнали от Лалисы. — Добавляет Хосок. — Так она достала ключ? — подскакиваю на ноги. Меня уже всего трясёт. Если они видели Лису, то она должна быть уже здесь. Так какого чёрта её всё ещё здесь нет? — Её зачем-то позвала Джису. — Отвечает Чонгук. — Ну класс! Она могла сначала ключ занести? Подхожу к окну. На улице темно. Сколько сейчас время? — И какой у тебя план? — спрашивает Хосок. — План прост: кто-нибудь запрёт нас с Тори в её комнате на пару часов. Так она от меня не сбежит, и у меня будет шанс извиниться. — Я нервно усмехаюсь, когда рассказываю свой план. — Вот только ключа у меня пока нет. — Вообще-то уже есть. — В комнату заходит Лиса, держа двумя пальцами ключ. — Отлично! — я с облегчением выдыхаю. — Идём! — Уже? — удивляется Чонгук. — Да! Чего ждать? — подхожу к двери. — Лиса, это я могу доверить только тебе. Поможешь? — смотрю на неё с мольбой в глазах. — Эх, ладно. — Вздыхает Лиса. — Идём. Я хватаю её за руку и вывожу из комнаты. Сердце бешено колотится, ладони вспотели, а внутри поселяется тревога. Что если не получится? Но отступать уже поздно. — Постой. — Тихо, но серьёзно говорит Лалиса, когда мы останавливаемся напротив нужной двери, и я уже тяну руку к дверной ручке. — Что? — Помирись с ней, Джонг. Ей очень плохо. Видел бы ты её взгляд. Я твёрдо киваю головой. Делаю глубокий вдох и рывком открываю дверь. Вхожу. Слышу, как ключ поворачивается в замке, когда я её закрываю. — Что ты здесь забыл? — Тори подскакивает на ноги. В комнате не включён свет, но освещения с улицы вполне достаточно, чтобы видеть её. Её голос сквозит недовольством и возмущением. Она в уютном костюме цвета фуксии, состоящем из туники с длинными рукавами, закрывающей попу, и штанов, обтягивающих ноги. Этот цвет ей очень идёт. Но комплиментом по поводу костюма я вряд ли отделаюсь. Отогнав неуверенность и панику, возникшие одновременно, я делаю шаг вперёд, к ней. Тори, словно осторожная пантера, обходит меня с одной стороны. Я неотрывно слежу за ней одним лишь взглядом. Только голова поворачивается, в остальном я неподвижен. Затем она резко бежит к двери, надеясь покинуть комнату. Я тихо усмехаюсь. — Дверь заперта. Она оборачивается ко мне. — А я то думаю, чего это ты такой спокойный? — она складывает руки под грудью и пристально на меня смотрит. — Что тебе нужно? — внезапно включает свет. — Поговори со мной. — Зажмуриваюсь, потому что свет больно бьёт по глазам. Промаргиваюсь. Затем полностью поворачиваюсь к ней и делаю ещё шаг. Она отступает. Что-то в её движениях указывает на панику. Её взгляд прожигает меня со злостью, но её поза — прямая спина, одна нога выставлена вперёд, скрещенные руки напряжены, губы поджаты. Мне кажется, она не хочет меня слушать. В груди поселяется червячок тоски и безнадёги. Неужели это всё? Она хочет, чтобы мы расстались? Весь её воинственный вид говорит об этом. Сглотнув подступивший к горлу ком, я закрываю лицо ладонями. Как же сложно начать! Отнимаю руки от лица. Тори выгибает бровь в ожидании, когда я начну. — Я хотел бы извиниться. — На выдохе говорю я, наблюдая за её реакцией. Тори прищуривается. — Извиниться? А не поздно ли? Она подходит к комоду и облокачивается на него спиной. — Возможно. — Я делаю новый шаг ей навстречу. — Но лучше поздно, чем никогда. Разве нет? — Нет. — Безапелляционно заявляет Тори, а у меня душа камнем падает куда-то вниз. Её взгляд пробирает насквозь. — Почему? — я с замиранием сердца наблюдаю, как она медленно подходит к окну. Стоит ко мне спиной, смотрит на улицу. — Потому. Слишком долго ты тянул с извинениями. — Тори оборачивается ко мне. — А ты уверен, что я тебя прощу? Холодок пробегает по затылку. Какой же я идиот! Зачем нужно было столько времени дуться на неё из-за Стаси, причём беспочвенно? Так, стоп! А вдруг это Стася? — Это всё Стася, да? Она тебе что-то рассказала про меня? — Причём здесь моя сестра? — вспыхивает Тори. Она быстро подходит ко мне, её указательный пальчик упирается мне в грудь. — Зачем ты снова её приплетаешь? Хватит уже! Я рывком притягиваю её к себе за талию одной рукой. Второй убираю с её лица упавшие прядки. — Прости, Зайчонок, мне жаль, что я причинил тебе столько боли. — Как ты меня назвал? — Тори замирает. — Зайчонок. А что? — я отстраняю её за плечи. — Меня так только сестра называет. Но я не припомню, чтобы Настя называла меня так при вас. — Это спонтанно вышло. — Заворожённо смотрю в её серо-зелёные глаза. — С языка слетело. — Это не повод так себя вести. — Тори упирается ладонями мне в грудь. — Отпусти меня. — Ладно. — Я отпускаю её. — Поговоришь со мной? Тори отходит от меня, садится на край кровати. — Давай поговорим… Автор.***
Намджун до сих пор сидит в гостиной. Всё это время он не переставал думать об Ане и Юджине. Его злит тот факт, что у них свидание. Сначала Ким Чонин, теперь этот Юджин. Почему не я? Почему у нас не сложилось? Почему мы постоянно ругаемся? Джун бессильно сжимает кулаки. Но самое интересное, что он сам во всём виноват. Ведь он столько раз мог пригласить её на свидание. Но нет. Он продолжал тешить своё самолюбие, всякий раз вступая с ней в противостояние. И толку? Она сейчас с другим. Сжатый кулак с силой ударяет подлокотник. Я убью Юджина! Рык, вырвавшийся из его горла, представляет собой смесь боли, раздражения и злости. Бессилие. Именно это поселилось в его душе, раздирая её на части. Сидящие напротив Джису и Джин обеспокоенно переглядываются. Безумно жаль Джуна в этот момент. Хотя он и не оценит эту жалость. Сокджин, как никто другой, прекрасно понимает, насколько глубоко в сердце лидера BTS засела Анастасия. — Джун? Ты как? — брюнет осторожно хочет выяснить, в каком состоянии находится лидер. — Нормально. — Сквозь зубы цедит Намджун, сильнее нахмурившись. — А я тебе говорю, там метель! — восклицает Розана, раздражённо опускаясь на диван. — И что? не такая уж и сильная. — Усмехается Минхо, садясь рядом с ней. — Что вы задумали? — спрашивает Джису, пристально глядя на рыжеволосую подругу. — Минхо хочет на склон. — Скрещивает руки под грудью Роуз, бросая гневный взгляд на Минхо. — Там же темно. — Произносит Джин, округлив глаза в удивлении. — Не на склон, — возражает Чхве, — а прогуляться до торгового центра. И тут обращает взор на Джуна. — Эй, чувак, ты в порядке? Сокджин смотрит на Чхве взглядом а-ля «ты идиот». Минхо отвечает ему недоумённым: «А что я такого сказал?» Затем переводит на Намджуна. Блондин сидит, прикрыв лицо ладонями, облокотившись локтями на колени. Затем, отняв руки, в упор смотрит на Минхо. Чхве вздрагивает. Взгляд Кима пустой, но вместе с тем холодный. — Всё просто прекрасно. — Голосом, лишённым эмоций, отвечает на вопрос. — Оно и видно. — Шепчет Сокджин, после чего получает тычок в бок от Джису. Повисло неловкое молчание. Ребята не решаются его нарушить. Тишина угнетает. Но долго пребывать в таком состоянии у них вряд ли получится. В гостиную заходит чрезвычайно довольная Настя. Волосы растрёпаны, щёки и нос красные после мороза, глаза возбуждённо горят. Она, намурлыкивая себе под нос какую-то мелодию, садится рядом с Минхо на диван. Вечер Громовой удался. Уходя со смешанными чувствами, девушка вернулась в приподнятом настроении. Юджин просто не давал повода для грусти или возникновения мыслей о неправильности происходящего. И, что самое удивительное, ни слова о своём предложении стать его девушкой. — Хоть кто-то с хорошим настроением. — Усмехается Чхве, глядя на Стасю. Та улыбается. — Да. А что с вашим настроением? Она искренне недоумевает, как можно в такой снежный морозный вечер хмуриться или грустить? Намджун поднимает голову. Их взгляды сталкиваются. В карих глазах она видит столько льда, что мороз пробирает до костей. Передёрнувшись, она отводит взгляд. В этот раз позволяет ему выиграть. Вот только Громова не замечает, что Намджун одновременно с ней опускает взор. Ничья, не замеченная обоими. — Итак, как ты провела время? — осторожно спрашивает Розана. — Замечательно! — Настя, обрадованная возможностью отвлечься, мечтательно улыбается. — Мы были в торговом центре. Сначала сходили в кино. Он там просто огромный! Мы смотрели фильм Башня. Выпущен, правда, в 2012, но это не важно. А потом отправились гулять. Не на улицу, а по центру… Увлечённая рассказыванием о чудесно проведённом времени c Юджином, Настя не обращала внимания на то, как с каждым её словом мрачнеет Намджун. Парень изо всех сил старается не слушать, точнее, не слышать радостных ноток в голосе Аны, не замечать озорного блеска в серо-голубых глазах. Но это оказалось невозможным для юноши. Потому что, когда Ана о чём-то рассказывает, она настолько погружается в это, полностью отдаётся рассказу, что это невольно притягивает взгляд и слух. Но сейчас в душе Джуна закипает гнев. Ведь Громова рассказывает о свидании с Юджином! —…а Юджин в этот момент спотыкается на ровном месте! — Совсем ноги не держат беднягу. — С губ слетает ехидная фраза. Намджун едва заметно ухмыляется. — С кем не бывает? — пожимает плечами девушка, внутри безумно злясь на Джуна за эту фразу. — Он отнёсся к этому с юмором. — Конечно, что ещё ему остаётся? — пренебрежительно говорит Джун. — Ну, не все же ведут себя, словно каменное изваяние или глыба льда. — Как можно небрежнее бросает в ответ на колкую реплику парня Настя. — Вот как? — вскидывает бровь Нам. — Так ты думаешь? — Да! — она подскакивает на ноги. — А ещё Юджин умеет сдерживать гневные порывы и не выплёскивает свою злость на других. — Неужели? — Намджун закидывает ногу на ногу, соединяет пальцы в замок, кладёт на колено. — Тебя послушать, так он идеальный. — Я этого не говорила. — Громова складывает руки под грудью. Раздражение накрывает с головой. Вот зачем он завёл этот разговор? Девушка стоит на месте, прожигает его взглядом. Намджун стойко его выдерживает, даже бровью не ведёт. Сидит в той же позе, пытаясь придумать, как бы посильнее задеть её чувства. — Однако твои туманные намёки говорят сами за себя. — Джун холодно усмехается одним уголком губ. Настя сжимает кулаки. Делает глубокий вдох, выдыхает. — Вот что за человек? — вопрошает в пустоту. Его бровь вопросительно взлетает вверх. — Если ты думаешь, что я тебя понял, то ты ошибаешься. — Разумеется, ты никогда меня не понимаешь! — взрывается Громова. Попытка успокоиться оказалась провальной. Возмущение неконтролируемым потоком выплёскивается наружу. — Вечно ты переворачиваешь всё с ног на голову. — Морщится парень. — Я имел ввиду последнюю фразу. Ты сказала её на русском. Анастасия осекается. Руки опускаются, она делает шаг назад. Невыносимо! Невыносимо, что он оборачивает всё против неё. Даже если в итоге она вспылила и не заметила свою ошибку. Как же хочется стукнуть себя по лбу ладонью и уйти подальше от него. Чтобы не видеть холодного блеска карих глаз. Не сказав больше ни слова, она стремительно поднимается на второй этаж. Проигнорировав свою комнату, выбегает на балкон. Холодный ветер дунул прямо в лицо вместе с порцией снежинок. Буран так и не утих. По-прежнему землю укрывает снег, и температура неумолимо падает. Отдышавшись, Настя садится в плетёное кресло, плотнее кутается в кардиган. — Какого чёрта я вообще из-за него переживаю? Тихий нервный смешок слетает с её губ. Почему с ним так сложно?***
Минуты через две после ухода Громовой, Намджун тоже ушёл, оставив друзей недоумённо переглядываться. — Что вообще происходит между этими двумя? — восклицает Минхо. Этот вопрос можно считать риторическим. — Если бы я знала. — Вздыхает Роуз. — Что будем делать? — И что же ты предлагаешь, Рози? — Чхве поворачивает голову к Пак. — Будь у меня идеи, я бы не стала задавать этот вопрос! — раздражённо отзывается Розана. — Знаешь, Джин, — Джису двумя ладонями берёт руку своего парня, — твоя идея уже не кажется такой радикальной. — Какая идея? — одновременно восклицают отвлёкшиеся друг от друга Роуз и Минхо. — Запереть их. — Поясняет Джин, целуя в макушку свою девушку. — Вот только, Принцесса, я имел ввиду не только Настю и Джуна, но и Тэмина. — Обойдёмся пока что двоими. — Говорит Джису. — И как мы это сделаем? — интересуется Минхо. — Есть у меня одна идея. Джису осторожно ступает на деревянный пол балкона. Ёжится от холода. Тут так холодно. Её лидер сидит в плетёном кресле, подтянув ноги к груди и обняв их руками. Голова покоится на коленях. Вся её хрупкая фигурка спрятана за завесой длинных волос. Всё её тело подрагивает. Стараясь не стучать зубами (всё-таки на дворе зима, а она в одной футболке да бриджах), Ким бесшумно приближается к Анастасии, присаживается возле неё на корточки и мягко гладит по спине. Вздрогнув, Настя поднимает голову. Взгляды подруг встречаются. Джису видит в глазах напротив какую-то безысходную тоску. — Пойдём в тепло. Ты уже замёрзла. — Ким не смело улыбается. — Не хочу. — Настя снова утыкается лицом в колени. — Мне не холодно. — Да, я вижу. — Ким приобнимает её за плечи. — И всё-таки пойдём. — Нет. — Упрямо говорит Громова. Вот же упрямая! — Анастасия Громова! — Джиму вскакивает на ноги, игнорируя покалывания на коже от мороза. — Немедленно поднимайся из кресла и шагом марш в тепло! Настя ошеломлённо смотрит на подругу. И зачем она настаивает? Может, подчиниться? Какая разница, где предаваться депрессивным мыслям? Громова спускает ноги на пол. — Ладно, твоя взяла. — Она окончательно встаёт. Фух, дело почти сделано. — Думает Джису с облегчением, следуя за лидером. — Идём к нам в комнату. — И, пока Анастасия не успевает толком понять, что происходит, тянет подругу к своей комнате. — Посидишь с нами. Девушки заходят в комнату. Джису включает свет. Настя садится на край кровати. — Я не надолго выйду. Никуда не уходи! — Ким стремительно выходит, закрывает за собой дверь, прислоняется к ней спиной. — Теперь очередь Розаны. И почему самое сложное всегда достаётся мне? — сокрушённо думает Розана, стоя напротив двери, ведущей в комнату Сокджина и Намджуна. Ходивший на разведку Джин сообщил, что лидер BTS находится здесь. Рыжеволосая девушка глубоко вдыхает, коротко выдыхает. — Ладно, файтинг, дорогая. Стучится. По ту сторону молчание. Снова стук. Молчание. Тогда девушка решительно кладёт руку на ручку двери и опускает её вниз. С характерным щелчком дверь открывается. Потянув её на себя, Роуз заходит в комнату. В кромешной темноте, даже шторы плотно задёрнуты, на кровати лежит Намджун. Завидев полоску света, проникшую из коридора, он приподнимается на локтях и смотрит на внезапного гостя. Точнее, гостью. — Розана? Что ты здесь делаешь? — голос юноши наполнен удивлением. — О, Джун! Ты здесь один? А мне просто нужен помощник. — Тараторит Пак, теребя край футболки пальцами. Нервничает? — Зачем? — парень садится на кровати, лицом к девушке, спустив ноги на пол. — Лампочку заменить! — поспешно и громко выпаливает Розана. — Лампочку? — Намджун вскидывает бровь, выражая полное недоумение. Роуз мысленно чертыхается. Это первое, что пришло ей на ум. Однако, дальше её голос уверен, ведь слова складываются в голове во вполне логично связный текст. — Видишь ли, мы с Джису решили сделать маникюр, но она сейчас настолько поглощена Джином, что до неё не достучаться. А тут ещё лампочка перегорела. А мне нужен свет. Поэтому, за не имением других альтернатив, я пришла к тебе. Даже Минхо улизнул, представляешь? Она разводит руки в стороны, показывая всю плачевность сложившейся ситуации. Выдуманной ситуации. — Ну пожалуйста! — Розана выпячивает нижнюю губу, хотя сомневается, что это её действие заметил парень. — Ладно. — Сдаётся Джун. — Всё равно заняться нечем. — Спасибо! — Розана улыбается с облегчением. Оба выходят, причём девушка замедляется, чтобы парень шёл впереди. Не заметив подвоха, он входит в комнату Розаны и Джису. — Птичка в клетке. — Произносит Пак, поворачивая ключ в замке. — Точнее, пара птичек.***
— Давай поговорим... — Виктория садится на край кровати. Джонг продолжает стоять на месте, не в силах пошевелиться и отвести от неё глаз. Небрежная, даже растрёпанная широкая коса, лежащая на правом плече, костюм цвета фуксии, шерстяные носочки. Такая домашняя. И красивая. До чего же она красивая! Парень почти забыл все слова, которые хотел ей сказать. Вот бывает же такое? Потерял дар речи. Что, Джонхён, не ожидал? Явно не мог подумать, что подобное с тобой произойдёт. — Ким панически пытается собрать мысли в кучу. — Блинг! — требовательно зовёт Тори, и Джонг вздрагивает. — А? Да! Тори, я хотел сказать... — И снова пустота. — Ну? Зачем говорить, когда можно спеть? — услужливо подсказывает внутренний голос. Джонг мысленно чертыхается. Точно! Он же песню написал! Вот болван! Прочистив горло, Джонхён делает к ней шаг. Сердце от волнения готово выскочить из груди. Но юноша уверенно начинает. — О, нет. О, малыш. Засыпай крепче. Ещё нельзя, о, леди, Взлететь в небеса. Ты так цепляешь мой взгляд.</i> — Его голос зачаровывает, вводит в транс. Хочется слышать только его. А песня... Слова ей не знакомы. Но душу, против её воли, наполняет нежность до самых краёв. Я слегка обниму тебя (обниму). — Порывается действительно обнять, но будто боится. Она ожидаемо сидит, не шелохнувшись. Хотя самой хотелось это сделать. Но проклятая гордость пригвоздила её к кровати и не отпускает. Какие ты ждёшь (ждёшь) сны? Несколько тысяч лун (лун). Небо снова над рекой (рекой). Я сделал это (да, конечно). — Ещё шаг в её сторону. Она едва заметно дёргается. В этот момент ей хочется сбежать, спрятаться, лишь бы не видеть взгляд карих глаз, прожигающих её насквозь. Расслабься. Да. — Правая рука лежит на груди, в области сердца, левая тянется к ней, ладонью вниз. Словно он просит о помощи. Выражение его лица красноречиво говорит об этом. Я отведу тебя к луне. Я приглашаю тебя на луну. Открой мне свой секрет. Поговори со мной, малыш. Скажи мне, милая. Поговори со мной, малыш. Мои бесстыдные фантазии Становятся всё более чрезмерными. — Щёки девушки опаляет румянец. Яркая краска заливает лицо, и она отводит взгляд. Он улыбается с этой её реакции, делая ещё один шаг. Лишь со мной, Поговори со мной, малыш. Скажи мне, милая. Поговори со мной, малыш. Поговори со мной малыш. Поговори со мной малыш, малыш. — Джонхён, осмелившись, садится рядом с ней, берёт её руки в свои. По правде говоря, я делаю это по своему желанию, Не хочу говорить это тебе, Но в конце концов твои губы будут на моей щеке. — Он шутливо указывает пальцем на свою щёку. Она фыркает. Избавься от этих бесполезных мыслей (нет). Избавься от этой скромности, когда ты одна. Скажи мне, что ты представляешь в своих фантазиях? Не открывай глаза, ох. — Она всё-таки касается губами его щеки. Я отведу тебя к луне. Я приглашаю тебя на луну. Открой мне свой секрет. — Он проводит тыльной стороной ладони по её щеке. Она тянется за его рукой, когда он хочет её убрать. Он улыбается, подсаживаясь ближе и обнимая её за талию. Поговори со мной, малыш. Скажи мне, милая. Поговори со мной, малыш. Мои бесстыдные фантазии Становятся всё более чрезмерными. Лишь со мной, Поговори со мной, малыш. Скажи мне, милая. Поговори со мной, малыш. Поговори со мной малыш. Поговори со мной малыш. Проговорив последнюю фразу третий раз, Джонг переводит дыхание. Затем отпускает её талию, смотрит в глаза. — Прости...***
Они целовались. Упоённо, жадно, будто каждая секунда на счету, и их вот-вот прервут. Разлучат, и они никогда больше не увидятся. Её пальцы зарылись в его волосы, ежесекундно взъерошивая. Его руки обнимают её за талию, сильнее прижимая к себе. Широкие ладони поглаживают спину, и её тело невольно сотрясает дрожь. Чуточку ранее... Намджун. Какие чувства должен испытывать человек, когда его обвели вокруг пальца? Злость? Разве что на самого себя, за то, что повёлся. Разочарование? Опять же, в себе самом. Ведь я не заподозрил в словах Розаны подвоха. Однако, я понятия не имею, что испытываю. В этот момент мои мысли совершенно отключаются, ведь я вижу её. Ана смотрит на меня с возмущением и злостью в глазах. — Это ты всё подстроил? Я вот сейчас совсем ничего не понимаю. Она считает, будто то, что мы заперты в одной комнате, моих рук дело? Во мне закипает раздражение. Если судить по её словам, так во всех бедах всегда я виноват. Что у этой девчонки на уме? — Я так же в этом виноват, как и ты. — Безразлично бросаю эту фразу и невозмутимо подхожу к кровати. Она же, наоборот, мигом оказывается возле двери. Дёргает ручку. — Ты ещё не поняла? — я сажусь в изножье кровати. — Нас заперли. Снаружи. Она замирает, так и не убрав руку. Свободная сжимается в кулак. — Ты думаешь, я совсем идиотка? — она резко разворачивается и прожигает меня рассерженным взглядом, руки складывает под грудью. — Я вообще стараюсь о тебе не думать. — Говорю без эмоций. Злая ирония просыпается во мне. Так и хочется уязвить её посильнее. Что б помучилась. Я всё ещё помню, как буквально вчера вечером увидел, как она целует Юджина. В тот момент мне хотелось ударить этого счастливчика по его лицу, разбить нос, губу или скулу. Не важно. Кулаки жутко чесались, а в груди ноющая тупая боль не давала сойти с места или хотя бы отвернуться. Но когда Ана взяла его за руку, я всё же смог заставить себя стремительно уйти. А сейчас я спокоен и настроен мстить. В её глазах плещется гнев и обида. Сочетание, когда девушка готова рвать и метать со слезами на глазах. Но в серо-голубых небесах я вижу лишь горечь. И от этого становится не по себе. — С каких это пор ты обо мне такого мнения? — она разводит руки в стороны. — Какого мнения? — не изменив тона, спрашиваю я. — Я ничего не говорил. Ты сама всё сказала. — Ты издеваешься? — переходит на крик. Теперь в её глазах бушует самая настоящая буря. — Что происходит? Когда ты из ледяной глыбы превратился в мраморное изваяние? Лёд хотя бы холод излучает. Последняя фраза произносится шёпотом. Видимо, лучшая месть — безразличие. Ана так не умеет. Её взрывной характер не позволяет ей абстрагироваться от эмоций. Ей важно чувствовать. Она увянет без эмоций. — Долго будешь молчать? — ровным голосом произносит она, поджав губы. Но в серо-голубых глазах плещется обида. Столько эмоций! Даже когда я на неё жутко зол, продолжаю ею восхищаться. — Скажи прямо, что я такого сделала за эти несколько дней, что ты так себя ведёшь? И тут маска безразличия, с таким трудом созданная и удерживаемая мной перед ней, трескается и разлетается на кусочки. Вся моя напускная отстранённость улетучивается, уступая место неконтролируемой ярости. Я поднимаюсь на ноги. Сердце бешено колотится о грудную клетку. Два шага, и я возле неё. Она вздрагивает, но не двигается с места. В её глазах промелькивает лёгкий испуг. Глаза — зеркало души. Вот уж точно сказано. На секунду колеблюсь, но всё же произношу: — Неприятно было лицезреть твой поцелуй с Юджином. Настя. Что? Откуда он знает про поцелуй? Настя! Ты глухая? Он не просто знает. Он видел. Паника тревожным звоночком предупреждающе звенит. В его карих омутах обида, холод и горечь. Все его чувства, что он так старательно от меня прятал, просочились сквозь корку безразличия. Пятясь, я спиной упираюсь в дверь. Он видел. Почему мне жаль? Почему я испытываю к себе отвращение? Я не должна этого чувствовать. А, собственно, что тогда должна? — Молчишь? — он приближается. — Что ты на это скажешь? Ещё шаг в мою сторону. Сердце пропускает удар. Затем ускоряет свой ритм. Он подходит ко мне вплотную. Паника накатывает новой волной, сбивая с ног, дезориентируя. И тут гаснет свет! — Если ты думаешь, что это я, то сообщаю, что выключатель находится возле комода. Автор. Парень смотрит на девушку. Ещё секунду назад он готов был отступить, не сыпать соль на рану. Но то, как легко она ушла от темы, разозлило не на шутку. Что он вообще от неё хочет? Ещё раз услышать историю, которую видел собственными глазами? Нет уж, увольте! Возникло странное желание выпрыгнуть из окна. Лишь бы её не видеть. Нужно отойти. Как можно дальше. Вопреки мыслям, Намджун облокачивается ладонью на дверь. Наклоняется к её лицу. Пальцы второй зарываются в собственные волосы. Даже в темноте её глаза ярко блестят, словно два океана в шторм. По 12-бальной шкале — все двенадцать. Её губы приоткрываются, она мгновенно их облизывает, и парень зажмуривается, чтобы не видеть столь соблазнительную картину. Руки девушки упираются ему в грудь, и юноша открывает глаза. На лице Громовой недовольство. Она, поджав губы, в упор смотрит на него, и глаза наполнены негодованием. Но Ана ни слова не говорит. Как, впрочем, и он сам. Они будто в молчанку играют. Проверяют друг друга: кто не выдержит и первым заговорит? Снова игра. Снова противостояние. Когда это закончится? — думает парень, а его карие глаза очерчивают контур её губ. Тут же вспоминается поцелуй. Не с ним, а с Юджином. Горечь и злость наполняют его. Никто не смеет целовать эти губы. Никто, кроме него. И он припадает к её губам. Она сопротивляется. Сжатыми кулаками колотит по его груди. Но парень настойчив, напорист, и ей не удаётся устоять. Чувства накрывают с головой, и вот уже пальцы её рук зарываются в его волосы. Джун притягивает её к себе, обнимая за талию. Становится жарко, нестерпимо жарко. Но разве это важно? Сейчас нет ничего важнее этого поцелуя, что обжигает похлеще раскалённой печки, его рук, с каким-то отчаянием прижимающих её хрупкое тело к его мощной груди. И даже внутренний голос, до этого вопивший о неправильности происходящего, умолк в головах обоих. Этот миг они запомнят. Миг, когда их сердца бьются в унисон, а чувство, возникшее уже давно, укрепится, чтобы связать их нитью судьбы, хотя ни он, ни она об этом не догадываются. Внезапно зажёгшийся свет заставляет отпрянуть друг от друга, разорвав поцелуй.***
— Прости... — Срывается тихое с губ, и Джонхён берёт ладошку Тори в свои ладони. Та резко выдёргивает руку. — Прости? Нет уж, хватит с меня! — она вскакивает на ноги, начинает бродить по комнате. Эйфория от песни, которую Блинг, очевидно, для неё сочинил, прошла. — Тори... — Парень зажмуривается на мгновение. Внутри разгорается пожар, убивающий всё живое, превращающий его душу в пепелище. Её нервная походка, руки, сложенные под грудью, опущенная голова — ничего не ускользает от его внимательного взгляда. Девушка упорно избегает смотреть на него. Остановившись посередине комнаты, устремляет взор в окно. Свет неожиданно гаснет, но ни парень, ни девушка этого не замечают. — Родная, я, прошу, выслушай. — Говорит Джонхён. В его голосе мольба. Виктория продолжает молчать, всё также любуясь видами из окна. Юноша может видеть лишь её спину. — Я знаю, что накосячил. Очень сильно. И мне нет оправданий. — Вот уж точно. — Громова поворачивается к нему лицом спустя несколько минут. В этот момент включается свет, и Джонг видит на её лице скептицизм. Ким продолжает. — Я хочу всё исправить. Вернуть твоё расположение. — А ты не думаешь, что уже поздно? — резко выдаёт Вика. Хлёсткой пощёчиной звучит этот вопрос. Он вздрагивает, будто девушка и правда ударила его по щеке. — Почему поздно? — Потому что я устала! — Виктория переходит на крик. Внутри что-то обрывается. Тори выглядит замученной. Круги под глазами отчётливо видны, а сами глаза красные. Нижняя губа дрожит, на Громову вот-вот накатит истерика. Но она держится, из последних сил, лишь бы не выглядеть слабой перед ним. Но Джонг ошибается. Виктория злится на саму себя за то, что допустила подобное. И сейчас речь не о том, что Блинг, на данный момент, стоит перед ней, пытаясь извиниться. Нет. Но о том, что младшая Громова не рассталась с Блингом раньше, тогда, когда их ссора и последующие за ней игнорирования друг друга не зашли слишком далеко. — Ты не представляешь, как я устала. — Тори не отводит от него глаз, говорит тихо, но чётко. Так, что каждое её слово отдаётся в сердце. — Давай просто это прекратим? — Прекратим что? — Джонхён, боясь услышать ответ, делает осторожный шаг в её сторону. — Тори? Она судорожно выдыхает, запрокидывает голову, чтобы подступающие слёзы не хлынули из глаз. — Нам стоит расстаться. — Расстаться? — обескураженно говорит парень. Каких усилий ему стоит, чтобы не подойти к ней, схватить за плечи и хорошенько встряхнуть. — Хватит эхом за мной повторять. — Раздражение вспышкой вырывается наружу. — Ты вообще себя слышишь? — вскидывается Джонг, подходя к пока ещё своей девушке и всё-таки встряхивая её за плечи. — Зачем расстаться? Я пришёл к тебе, чтобы помириться. А ты говоришь расстаться? Нет уж! — Это самое верное решение. — Твёрдо говорит Громова. Джонхён отпускает её плечи. Нет, он, конечно, предполагал, что будет сложно. Но чтобы настолько... Она снова складывает руки на груди, обнимая ладонями плечи. Поджимает губы. — И как давно ты его приняла? — холодно интересуется юноша, вопросительно изогнув бровь. Вика не отвечает. В комнате воцаряется давящая тишина. Свет бьёт по глазам, будто издеваясь, насмехаясь над ними, обнажая все эмоции и чувства, что испытывают парень и девушка. — Оно с самого начала было принято. — Нарушает тягостное молчание Громова. — Вот только я боялась самой себе в этом признаться. — Оно ошибочно. — Уверенно заявляет Ким. — Потому что я люблю тебя и не собираюсь так легко отступать. Тори ошарашенным взглядом смотрит на него. Это что? Слуховые галлюцинации? Или он и вправду признался ей в любви? — Подожди... — Начинает было Вика, но Блинг останавливает её взмахом руки. — Нет, я продолжу. Я действительно тебя люблю. — Он берёт её за руку. — Кое-кто помог мне понять, что я был не прав. Ведь Стася — твоя сестра. И ты будешь её защищать. Она близкий и родной тебе человек. И я был полным идиотом, раз не понял этой вашей связи. Уз крови. Прости. — И кто же тебе помог? — лёгкая улыбка трогает её губы. — Намджун. — Произносит Джонг. — Вчера. Перед тем, как я начал писать песню. — Даёт советы, а сам не может разобраться с моей сестрой. — Совершенно серьёзно говорит она, упорно игнорируя тепло его ладони. — Ничего, разберётся. — Беспечно произносит Ким, чувствуя, как весь напрягся, ожидая её дальнейших слов. — Ты действительно думаешь так, как говоришь? — тихо спрашивает Вика. — Да. — Твёрдо подтверждает Джонхён. — И я люблю тебя. Она улыбается. Искренно. В серо-зелёных глазах снова загораются искорки. Свободная рука парня обвивает девичью талию. Её тёплая ладошка робко дотрагивается до его щеки. — Кажется, я тоже тебя люблю. Виктория краснеет. И в этот момент свет снова гаснет. Подавшись вперёд, она целует его. Всё недоверие, обида, злость — всё улетучилось. Остались лишь светлые чувства. Парень отвечает на поцелуй, отчаянно надеясь, что Тори его простила. Ведь нет ничего лучше снова ощущать её руки на своей шее, чувствовать сердцебиение, что имеет ту же частоту, что и его. И, наконец, осознать, что связующая нить цела и стала ещё крепче. Отстранившись друг от друга, пара не спешит разрывать объятия. Смотря в глаза напротив, они ощущают невероятное счастье, переполняющее до краёв их души. И сейчас оба понимают, как скучали друг по другу. — Надеюсь, ты меня простила? — Угу. Широкая улыбка озаряет его лицо. — Я счастлив. Ты веришь? — Угу. — Весьма красноречиво. — Отстань! — Вика прячет лицо у него на груди. Простояв в таком положении ещё несколько минут, пара осознаёт всю неловкость ситуации. Надо что-то делать дальше. — Я, пожалуй, пойду. Спокойной ночи, Тори. — Джонг выпускает из объятий девушку и направляется к двери. — Постой! — окликает его Вика. Но Ким уже дёргает ручку двери. Та не поддаётся. — Я хотела сказать, как ты выйдешь, если дверь заперта? — Лалиса должна была уже открыть. — Бормочет Джонхён. — Что ты сказал? — Ничего, родная. — Поворачивается к ней. — Похоже, я ночую у тебя. — Довольно ухмыляется. Громова снисходительно закатывает глаза. — Интересно, а где будет спать моя сестра? Этот вопрос её озадачил. — У Джису и Роуз? — предполагает Джонг. — Да, наверное. Они обмениваются лукавыми улыбками. Лёжа на кровати в обнимку, Джонхён мысленно благодарит Намджуна за тот разговор. Благодаря ему, он помирился с Тори. Кстати, о ней. Виктория уже спит, положив голову ему на грудь. — Сладких снов, родная. — Он целует её в макушку.***
Тяжёлое дыхание обоих, подрагивающие руки, раскрасневшиеся щёки девушки — эти симптомы выбивают из колеи, хотя и не являются новыми для них. Анастасия отворачивается от Намджуна, тщетно пытаясь отдышаться. Её трясёт, она не может придти в себя. Губы горят, как от огня. Проводит пальцами по нижней. Снова? Настя! Ты снова оцепенела. Какого чёрта? Громова, разозлившись на саму себя, сжимает кулаки. Губы сердито поджаты, сама девушка, не говоря ни слова, быстрым шагом подходит к окну. Похоже, Намджун тоже не расположен к беседе. За окном сыплет снег, и, похоже, завывает ветер. В полнейшей тишине она слышит, как кровать прогибается под весом парня. Но ей абсолютно всё равно. Взгляд прикован к метели на улице. Но при свете это достаточно проблематично. Да и серо-голубые глаза невольно наталкиваются на спину Джуна в отражении стекла. Тягостное молчание висит в воздухе, давя на барабанные перепонки. Ни он, ни она не смеют и слова сказать. Но давайте будем честными — не осмеливаются. Внутри обоих идёт борьба. Забавно. Как они упорно молчат, но при этом отчаянно хотят услышать голоса друг друга. Поговори со мной... Ну же! Почему ты молчишь? Мысленная мольба также бесполезна, как санки летом. Абсолютно никакой пользы. И парень это понимает. Но язык не поворачивается заговорить с ней. Гаснет свет, но Джун не слышит шагов, как если бы Ана решила его выключить, характерного щелчка, когда пальцы давят на выключатель. — Очешуеть просто! И кто со светом балуется? — бормочет Ана, но Нам не понимает ни слова. Чёртова девчонка! Она специально говорит на русском? Внутри закипает раздражение. Она довольно часто говорит отдельные фразы на русском, что безумно бесит. Да абсолютно всё в ней его, по сути, бесит! Наглые серо-голубые глаза, длинные волосы, не высокий рост(подумать только, и до его плеча не достаёт!), голос, губы... Ох, чёрт! Не думать о губах. Но мысли, словно на зло, упорно терроризируют его, напоминая о них, рисуя в памяти, и вкус мятного мороженого. Он будто ощущает его на собственных. Пальцы зарываются в волосы. Воспоминания возвращают на балкон. Их разговор, затем он целует её. И ведь это она его тогда спровоцировала. Нечего было так соблазнительно приоткрывать свои пухленькие губки. Ладони смещаются на лицо, чувствуя жар щёк. И тут пакостница-память небрежно преподносит на блюдечке с голубой каёмочкой момент, который хочется забыть, а он, зараза такая, словно зудящая боль, проникает в сознание и уходить не собирается. Ана целует Юджина. Вот тут Намджун ненавидит себя больше всего. Он ревнует. Безумно ревнует. Это невыносимое чувство пожирает его изнутри, оставляя после себя пустоту. Они встречаются. Сама мысль об этом вызывает гнев и вместе с тем тоску. Может, пора отпустить? Не так просто забыть её. — Глубокий вдох, а на выдохе ложится на не расправленную постель, подложив руку под голову. Ана подходит к выключателю, щёлкает несколько раз. Свет не включается. — Значит, погода виновата. — Едва слышно произносит. — Неужели метель такая сильная? Намджун с недовольством за ней наблюдает. Сначала девушка снимает кардиган, аккуратно его складывает и кладёт на комод. Затем медленно, будто не уверенно, идёт к кровати. Переминаясь с ноги на ногу, она всё-таки ложится на самом краю, повернувшись к нему спиной. Парень беззвучно фыркает. — Ты ночью свалишься с кровати. Можешь подвинуться, я не кусаюсь. — Обойдёшься! — бурчит девушка. Насмешливый хмык слетает с губ Кима. Не поменяв позы, Джун неотрывно смотрит в потолок. Он должен чувствовать раздражение, злость, недовольство в связи со сложившимися обстоятельствами. Но вместо этого его крайне забавляет произошедшее. Да, Розана намеренно заперла их здесь, понятно для чего. Возможно, не одна она в этом замешана. Задумка вполне в духе Джина. Усмехается. Ну, Джин. Я тебе это припомню. Не обращая внимания на горечь и боль, коих уже давно не должно быть, Намджун пытается заснуть. Всё-таки произошедшие события утомили. Рядом лежащая девушка меняет положение. Скосив на неё взгляд, он подмечает, что она поворачивается к нему лицом, её глаза закрыты. Согнув ноги в коленях, одна на одной, Ана прячет руки под подушку. Волосы рассыпаны беспорядочными волнами, одна прядь ложится на лицо. Рука юноши тянется её убрать, но юная леди снова меняет позу: теперь её ноги вытянуты на всю длину кровати, левая рука обхватывает живот, правая же отброшена, кончики пальцев почти касаются его плеча. Громова по-прежнему лежит на боку. Похоже, нужно сказать спасибо этим оригинальным выдумщикам. Намджун закрывает глаза, всеми силами пытаясь заснуть. Ему всегда помогал мамин голос. Достаточно вспомнить, как она пела ему в детстве, перед сном, вообразить её, сидящую на краю его кровати, её голос, нежный, но вместе с тем сильный, напевающий песню. Итак, Джун видит маму, та начинает петь, но вместо её голоса звучит голос Громовой старшей. Ничего не понимающий парень хмурится. Что за чёрт! Ещё раз смотрит на маму. Но её нет. Зато есть Ана, которая, улыбаясь, поёт. Открывает глаза. Взгляд карих глаз падает на сопящую под боком девушку, которая каким-то чудом лежит слишком близко к нему. Между ними сантиметров десять. Может, меньше. Вот она переворачивается на спину, её рука, та, что ближе к нему, сгибается в локте и ложится рядом с его лицом. Пальчики дотрагиваются до кончика его носа, затем опускаются к губам. Парень забывает, как дышать. Ведь поток воздуха может её спугнуть, и она уберёт руку. Чего очень не хотелось. Всё же не дышать он не может. Вдохнув через нос, выдыхает через рот. Девушка морщит носик и опускает руку, пальцами при этом проводя по его груди, оставляя за собой едва уловимый тепловой след. Вот что ты со мной делаешь? Я даже злиться на тебя теперь не могу. Намджун силой заставляет себя отвернуться и лечь на бок. Закрывает глаза, но сон не идёт. Как можно заснуть, когда за спиной ворочается и громко сопит девушка, к которой он не равнодушен? Невыполнимая задача. Особенно сейчас, когда её рука легла на его талию, изловчившись подлезть под его собственную. Лежать становится неудобно, и Ким переворачивается на спину. И тут же жалеет о содеянном. Ладонь девушки скользит по его груди вверх, останавливаясь в районе ключиц. Но не это сбивает с толку, покрывая кожу мурашками. Рука Громовой явно должна быть обтянута мятным свитшотом. Но она обнажена. Может, она закатала рукава? Джун скользит взглядом вверх по её руке. Для этого он поворачивается лицом к ней. И лучше бы он этого не делал. Рука оголена не потому, что рукав закатан, а потому, что свитшот напрочь отсутствует на девушке. Ана от него избавилась. Щёки обдало жаром. Взгляд заскользил по оголённому плоскому животу вверх, к чёрному ажурному, кружевному бюстгальтеру. Руки запрокинуты за голову, а волосы веером раскинуты на подушке. Соблазнительный вид, от которого нужно держаться подальше. Парень отворачивается от девушки, смещаясь к самому краю постели. Если не видишь, можно притвориться, что этого нет. Но в этот раз что-то не получается. Мысли упорно к ней возвращаются. А желание снова на неё посмотреть всё возрастает. Однако спустя минуту он снова ложится лицом к ней. Железная выдержка проржавела и дала трещину. Запретный плод сладок. Вот уж точно! — думает парень, убирая с лица девушки очередную упавшую прядь, едва касаясь пальцами щеки. Ана морщит носик и улыбается. Благодаря лунному свету, льющемуся из окна, Джун отчётливо видит каждую чёрточку на её симпатичной мордашке. Улыбка скользит по его губам. Пора спать. Поддавшись порыву, Намджун целует её в макушку. — Спи спокойно, малышка. Если что, я рядом. И от греха подальше поворачивается к ней спиной. Закрывает глаза, собираясь, наконец, погрузиться в сон. И ведь почти удаётся! Ключевое слово — почти. Нам не успевает толком решить, какую из маминых песен послушать первой, как руки Аны обвивают его торс, и она всем телом прижимается к нему. Ночь определённо будет долгой. И бессонной.