♦ ♦ ♦
Солнце уже успело спрятаться за верхушками зданий, погружая коридор университета Искусств во мрак. Тишина в вузе наступила вместе с последними занятиями вечернего обучения. Студенты направляются домой, кто в общежитие, кто на вечернюю подработку, а кто-то в кафе с друзьями, на деньги со стипендии. – Чего такой грустный, неужели плохо сдал тот тест? – Хосок сначала смеётся, но, увидев, как его друг горько вздохнул, прекращает себя забавлять и протягивает тому ключ с кожаным брелком, где указан номер аудитории. – Ну, так что? – Просто настроение не очень, – лживо улыбается. – Спасибо. – Тебе уже пора самому подружиться с охранником, я не могу вечно тебе ключи таскать, тем более от музыкалки. Мне вообще-то уже пора бежать на свидание, – подмигивает и подбадривающее хлопает Чимина по плечу. Поправляет свои волосы и быстрым шагом направляется в сторону выхода. – О, кстати, – Хоби оборачивается, не переставая шагать на выход, но уже задом, – я их предупредил, так что сам ключи сдашь. Пока! Чимин, студент танцевального отделения, направляется в сторону вокальной аудитории. Так ему хочется. Именно сегодня, разочек. Петь он любил всегда, но часто забывал об этом, предпочитая танцы. Да и никто тут не знает о нём практически ничего, так даже легче живётся. Хосок в курсе только того, что Чимин родом из Пусана и ведёт канал на ютубе. И то, второе – уже многое. Кроме родных и Чонгука никто об этом не знает. Университетский друг помог ему и со вторым видео, и Пак премного благодарен ему, надо того как-нибудь мясом в знак благодарности угостить. Ах да, ещё он знает, что Чимину безумно нравится сниматься для рекламных постеров. После первой съёмки было немного страшно подвести ожидания фотографа и руководителя процессом. Но его пригласили на вторую, где он показал себя куда лучше. Пришлось закрасить яркие пряди волос, а он и рад бесплатно обновить цвет. Шоколадный, ну что же, особо ничего не поменялось. Помимо заработной платы ему подарили очки, в которых он снимался. Дополнительные денежки радовали, так как он теперь и Феликс должен обеспечивать, неделю назад нашёл её и сразу помчался домой, боясь, что та вновь куда-то спрячется. Кошка очень долго не могла обжиться на новом месте, наверное, потому, что ещё никогда так долго не была заперта в четырёх стенах. Но её кормили, купали и ласкали, к хорошему быстро привыкнешь. Чимин заходит в аудиторию, оглядывает студийное оборудование и прикрывает за собой дверь. Садится в одинокое кресло и вздыхает. Сейчас ему не хочется ничего, кроме как подумать и попеть. Открывает на своём сотовом скачанное видео и грустит ещё больше. А ещё злится. – Привет, Чим! – весёлый голос пусанского друга разрезает тишину, в которой Чимин находился несколько десяток минут. – Приезжай скорей, – Чонгук дивуется, что друг ему позвонил и с порога выдаёт вот такое. – Да как скорее, мне ещё больше полугода в школе. И то не факт, что поступлю в столице. – Знаю, просто... – он уже отвык откровенничать с Гуком, но эмоции берут верх, слишком хреново, – мне тут одиноко, было бы хорошо, если бы мы учились и жили вместе. – Что-то случилось, Чимин? – он беспокоился, а ещё скучал безумно. – То, что ты мне вчера рассказал, про Bright Comets. Кажется, я жалею, что ушёл от них, – его голос заметно дрожит. – Жалеешь?! – Чонгук очень удивляется, он-то был уверен, что Пак сейчас в своём Сеуле счастлив, что ему удалось без последствий сбежать от компании и всё такое. – Ты же говорил, что они... ты понял. – Да, но, получается, я не сдержал обещание перед покойным отцом, – на последнем слове голос срывается тихим всхлипом, и он пару секунд переводит дух, прежде чем продолжить, – он не увидит, как я сияю на сцене, не смогу спеть ему песню перед своими поклонниками... – Чимин, ты плачешь? – Это ведь была не только моя мечта, ты же знаешь. Последнее, что я отцу пообещал, это то, что я вырасту певцом и буду их с мамой баловать подарками. Что они будут гордиться своим сыном перед соседями, что обязательно посвящу им песню. А сейчас что? – Пожалуйста, успокойся, прошу, – Чонгук обычно в такие редкие моменты не стеснялся обнимать друга, за что получал смущённый тычок в бок, но сейчас расстояние не даёт ему ничего существенного придумать и только непутёво дистанционно успокаивать. Сброс вызова. Пак уже и слова не может сказать, из его горла льётся только тихий плач, нет смысла продолжать телефонный разговор. Ставит на беззвучный, ведь Чонгук ему обязательно перезвонит ещё раз двести. Оседает на пол и поджимает колени к себе, выпуская всю внутреннюю боль, что давит на виски. Не он виноват, что покинул группу, и даже не тот парень, что спас его. Он совершенно точно спас, но своими словами тогда ранил Чимина. Только из-за тех слов Пак чувствовал омерзение к самому себе, что уж другие-то подумают о нём. Будучи наивным подростком, он даже не думал, что такие вещи существуют на белом свете. И что именно ему выпал такой шанс, которого он стыдился бы всю свою дальнейшую жизнь. Выплакавшись вдоволь, чего очень давно себе не позволял – ведь «мужики не ревут», вытер слёзы с лица и включил любимую песню. Схватил один из микрофонов и подключил его. Песня старая и грустная, даже с депрессивными нотками о смерти любви. Он раньше часто пел её в плохом настроении и потому она отточена до идеального звучания. Отворачивается к окну, откуда уже сумеречный вид на улицу, и прикрывает глаза. Поёт.♦ ♦ ♦
Из-за всей этой ситуации с мотоциклом, блондину часто приходилось бывать дома, вечно искать какие-то документы и помогать полиции, а ещё наведываться к отцу. И, естественно, это всё отвлекало от работы, Намджун слишком многое на себя взял, а потому сегодня очередь Юнги отрабатывать денежки. Паркует чужой Бентли, который ему любезно одолжил Тэхён, и допивает из стаканчика купленный кофе в Старбакс. Выходит из авто, ставит на сигналку и выбрасывает пустой бумажный стаканчик в урну. Сегодня у Юнги приподнятое настроение, на то были свои причины. Прежде чем зайти в студию, заглядывает в танцзал, а там пусто. Отчего-то сегодня хотелось изменить себе и опять подглядеть. Да-да, он в курсе, что это не по свэгу, но! Мина долго мучил вопрос касательно блогера. Он удостоверился, что танцзалы этого универа и с видео идентичны. Но ровно, как и узнать правду, не хотелось этого. Это как подражать какому-то айдолу, а потом узнать, что он такой же простой человек, как ты сам, с такими же человеческими заботами и проблемами. А ещё хуже – знать, что ты изначально не нравишься тому своему подражанию. Ведь Чиmini и Чимин созвучно, и есть вероятность в восемьдесят процентов, что тот зазвездившийся и есть его звезда. Когда Юнги путеводными путями разведывает тайну у Хосока, который на правах друга должен знать такие мелочи жизни Чимина, то немного всё же огорчается. Да, безусловно вживую танцы этого парня выглядят ещё лучше, но Юнги уже вырос из того возраста, когда на такое нужно пищать и прыгать от радости до потолка. Почему Чимин так смотрит на него? Раньше особо дела Мину до этого не было, но сейчас… его звезда настолько близка, руку протяни. А ещё Мин обольщается, что, наверное, единственным из всех знает того блогера в лицо. Как-никак, Хосок сволочь ещё та. Решил внести свою лепту и играющими бровями спросил: а почему это ты тайно сфоткал Чимина? Что вас связывает? Изначально Мин смотрел на него как баран на новые ворота, но, немного пошевелив извилинами, догнал, о чём речь. И, о как же велико удивление – второй раз за день, что он постоянно сталкивается с Паком, сам того не понимая. Дабы не объяснять ничего, и того, почему не удалил фотку, просто произнёс дружеское «пошёл нах», что означало нежелание продолжать сей разговор и чужое поражение. А раз Хоби обожает трепаться, то заодно рассказал, что Чимин забрал к себе взрослого кота, которого ещё с зимы подкармливал, когда в конце февраля приехал в столицу и устроился на работу. У Юнги от такой новости не то чтобы от сердца отлегло, просто чуть спокойней стало, что животное в надёжных руках. Ведь не наблюдал ту несколько дней, когда курил у окна. Не успел сесть за студийное кресло и приступить к своей части работы, как тишину Юнги прервала музыка этажом ниже, которая тихо доносилась к его исключительному слуху. Этот факт его малость напрягал. Никого в универе в такой час уже быть не должно и ему следует проверить, кто там шастает. Это по совету отца – «всегда будь начеку». Подходит к двери, откуда звук сильнее всего, и незаметно тихо приоткрывает её, отчего-то напряжённо заглядывая внутрь. Расслабляется и уже догадывается, кто источник этого голоса. Бесшумно входит внутрь аудитории и прислоняется спиной к стене, руки скрещивает на груди и хмыкает себе под нос. Кто бы мог подумать, этот Чиmini поражает ещё больше. Миново тайное восхищение растёт в геометрической прогрессии. Умеют же люди удивлять. Да, он определенно был удивлён, но предполагал, что талантливые люди – талантливы во всём. Вот только голос певца начал дрожать к концу песни. Песня очень эмоциональная, у Юнги аж стадо мурашек пробежало от высоких нот. Такие песни не поются с пустой головой и сердцем, или же певцу надо выдавить из себя максимум несуществующих эмоций, чтобы слушатель поверил и проникся. Что бы то ни было, у этого парня это получилось. И только сейчас Юнги понимает, что фальшивые эмоции – не про шатена. Он отворачивается от окна, а по щеке отблеском видна одна слеза. Завидев блондина, от неожиданности или же испуга роняет микрофон. Тот с громким звуком падает на пол и бьёт по барабанным перепонкам парней. – Сука, – взвывает Юнги, не ожидая такой пытки для своих ушей. А Пак только думает, что никто не должен был знать. Почему вновь тот парень? Почему жизнь вечно ставит ему подножки, заставляя упасть лицом в болото? Пение должно было расслабить и отвлечь от кислотных мыслей в голове, забывая все провалы прошлого. Забывая хотя бы на один единый день этого парня, который своим видом напоминает прошлый позор. Вообще не изменился: с той же стрижкой; с тем же цветом волос; даже в тех же шмотках, не изменяя своему стилю; и с тем же мотоциклом. Бесит. Пак Чимина сейчас всё бесит, просто на ровном месте. Он всё выключает и поднимает микрофон с пола, ставит его на место, вытирая слезу, и быстрым шагом направляется на выход. – Ты ещё и поёшь? – Юнги задаёт риторический вопрос, а Паку кажется, что с издёвкой. – Ревёшь что ли? Мин хватает выше локтя убегающего мимо него парня и силой останавливает. Тот буйно реагирует, находясь на сильных эмоциях, и без церемоний ударяет того в скулу. Щека начинает кровоточить, Чимин содрал чужую кожу своим кольцом на среднем пальце. Он наслышан о психопате в их универе, который вообще тут не учится, но набрасывается с кулаками, если ему переклинит. Слушки явно были преувеличены, но проверять не хотелось. Тем более, когда Чимин сейчас, по сути, первым начал. Срывается с места и чувствует, как в его плечо с силой впиваются четыре пальца, заставляя болезненно остановиться и обернуться назад. Чужая рука уже зависает в воздухе над его лицом, и Пак рефлекторно зажмуривает глаза, ожидая ответный удар. Проходит три секунды. Слышно только тяжелое дыхание Юнги. Что не так? Чимин открывает глаза и замечает уже почти опустившуюся руку. Знакомый проводит языком по уголку своих губ, собирая капли крови из лопнувшей губы. Неслабо ты его приложил, молодец, Чимин, аж гордость берёт. – Что, отбитых педиков не бьёшь? – Чимин чуть улыбается. Скидывает руку со своего плеча и вздыхает. Адреналин поутих, забирая за собой и всю сегодняшнюю печаль. Тот его не ударил, значит, мудаковатость парня снижается на несколько единиц. – Педиков? – у Юнги одна бровь от удивления аж поднялась. Тыльной стороной ладошки вытирает щеку и, замечая, что это всё-таки кровь щекотала его кожу, морщит нос. – Ну, ты же меня тогда так назвал? – он тебя не помнит, Чимин, это и так было ясно. – Когда это? – Пак, чего ты обижаешься, радуйся, что не помнит. Сам себе могилу роешь. – На мосту. Полтора года назад, – ой, блин, идиот. Можно заметить, как парень напротив делает шаг назад, делая дистанцию комфортной для обеих сторон, и его выражение лица меняется по несколько раз за пару секунд. Вспоминает. Ещё раз вспоминает и офигевает. Потирает свой висок, кажется, он давно уже так глубоко не рылся в своей памяти. Поднимает глаза на лицо Чимина и пялится с нескрываемым интересом. А тому не по себе от такого разглядывания. Прячет глаза за чёлкой и от неловкости оттягивает рукава рубашки на кисти рук. А что в этой ситуации ещё говорить. Только зря сказал. Уже жалеет. Вспомнил. И понял. Вот почему тот парень бросался на Мина, как бык на красную тряпку. И отношение его понять можно. И даже удар. Хотя нет, с какого хрена он его так благодарит? Отец Мина даже почему-то сам загладил все бумажные проблемы Чимина. Как Юнги понял, тот был своим побегом должен крупненькую сумму компании за разрыв контракта. Юнги улыбается. Раз так... неужели он не понимает этого? Или делает вид, чтобы деньги не возвращать? – А деньги? – Юнги скалит свою подленькую улыбочку. – Я тебе завтра утром занесу, – Мин на это непонимающее хлопает глазами. – Прям несколько миллиардов? Откуда же у тебя столько? – издевательски смеётся. – Ты мне тогда дал почти двести пятьдесят тысяч вон, – Чимин смотрит на него как на умалишенного или какого-то мошенника. – Ах, точно, – он что-то такое припоминает. Блондин откровенно наслаждается данной ситуацией. Объект его танцевального восхищения виновато тупит глаза перед ним, когда до этого готов был вгрызаться в горло при встрече. А ещё он знает, что тот на самом деле не такой, каким он его обозвал когда-то. С такими-то и общаться можно. Точнее – хотелось бы. Да, сейчас, стоя перед этим парнем, что прост как велосипед, хотелось бы иногда перекидываться парочкой фраз. Юнги не фанючка (если только немного), но когда перед ним стоит человек, чьи видосы пересматривались больше двадцати раз каждый, то хотелось хотя бы сказать ему «спасибо, твои танцы много раз вдохновляли меня». – Можешь себе оставить. Вот только, – Мин, опираясь на стену спиной и осматривая своего собеседника с ног до головы, указательным пальцем трёт рану на губах, – деньги за контракт придётся тебе всё же вернуть. Мне едва удалось решить этот вопрос, – врёт, не едва и не ему. – Будешь приносить мне кофе, когда я захочу, и твой долг аннулируется. Чимин поник. Он не забыл, что у него были проблемы с контрактом, но думать об этом не хотелось никак. Значит, тот парень всё решил за него, выкупил. Но зачем ему это? И что значит отплатить кофе, за такие деньги можно целую кофейню с нуля построить. Но Чимин не глупый и радуется, ведь, получается, глупый тут этот парень – Юнги. Богатый дурачок, который не понимает, что на такие деньги можно было бы всю жизнь питаться всей семье Пак. Всего-то кофе, когда тот захочет? – Спасибо, хён, – второе добавил тихо. Надо быть паинькой и загладить все тёрки, что были между ними. Тогда и студенческая жизнь пройдёт без страха, что все узнают его прошлое. И деньги отдавать не придётся. Может, он не такой уж и придурок? А Юнги в душе смеётся резкой перемене. Вот как ты заговорил. Усмирил дикое животное, только напомнив о долге. А ещё телефончик стрельнул, для кофе, конечно же.