♦ ♦ ♦
– Чимин, глянь на меня. В машине сидит водитель буса компании, менеджер и самый старший участник группы. Чимин отводит глаза от окошка и смотрит на мужчину, тот пальцем стирает почти незаметный кусочек тональной основы возле виска парня. Другим пальцем вытирает чуть размазанный блеск на нижней губе, – Чимин от нервозности кусал губы по дороге сюда, забывая о макияже. Дальше осматривает укладку, серьги, одежду, обувь и другие аксессуары. Всё должно быть идеальным. Чимин должен казаться идеальным и в реальной жизни, не только на тех фотографиях, по которым был выбран спонсором. Стафф весь день колдовал над его внешностью. Теперь всё зависит только от Пака. Тот очень был удивлён, когда увидел свой лук на сегодняшний вечер. Это были летние вещи, он понял, что окоченеет сегодня. Но раз такие прихоти у незнакомца, то всё равно. На кону деньги и их дебют. «Главное понравиться!» – эта фраза была озвучена как минимум сто раз. Он её запомнил. Парень был в курсе, что лицом вышел, вот поэтому его и выбрали для сегодняшней задачи. Будет брать талантами и обещаниями, что он будущая звезда всей Южной Кореи, что никто не пожалеет. – И не противься. Я тебя ночью заберу. Что? Ночью? То есть Чимину придётся остаться с глазу на глаз с каким-то незнакомым мужиком на несколько часов? Он думал, что менеджер пойдёт с ним, хоть какая-то поддержка была бы со стороны. Точнее, он надеялся, что всё за него сделает сомбэним, а он только вовремя будет блистать умениями и харизмой. И что значит «не противься», чему не противиться? Он не успевает озвучить вагон и малую тележку вопросов, как его пихают из машины. – Давай, Чимин, не подведи группу и нас всех. На кону не только твоё будущее! Ему пришлось в гордом одиночестве добрести до входа в высокий отель, подняться на девятый этаж и постучать в номерную дверь 9055, сказать нужные приветственные слова. У него было много установок и целый план по подкупу чужой поддержки в виде денег. «Всегда улыбайся; выполняй все прихоти; не отказывайся пить, что нальют» Нервничал не слабо, не мог заставить себя постучать в дверь, считал от десяти до нуля и глубоко дышал, пытаясь присмирить своё волнение. Если спонсор увидит, как он себя контролировать не может сейчас, то что будет на сцене перед зрителями? Точно не поверит в такую группу и откажется. Из мыслей вырывают, когда дверь сама открывается. Видит перед собой собеседника на сегодняшний вечер. Ниже самого Пака, а ещё толстый, но выглядит презентабельно. Тот в предвкушении ожидал розоволосого в своём номере, а потому с нетерпением сам открыл дверь, нарушая правила «это вам надо, а не мне». Его застали врасплох, но собрался за миг и вошёл внутрь после пригласительного жеста. Паку всё же предложили выпить полный стакан коньяка. По маленьким глоточкам, жидкость разливалась по горлу, перекрывая собой воздух на первые секунды. Слишком терпкая и обжигала огнём. Вкус за горечью даже не описать. Не такое он любил, хоть ещё был несовершеннолетним, но однажды с парнями втихую пробовали сладкие коктейли, вот это было действительно вкусно. Подозрительные подглядывания со стороны японца были весь час. То, что тот не кореец, понять дали ещё при знакомстве. Подглядывания стали более открытыми и с двузначными фразами и действиями. Конец терпенью, и иностранец ударил парня в солнечное сплетение. Тот, находясь в шокированном состоянии, начал извиняться, сам не понимая, где провинился. Сейчас всё идёт к чертям, потому что, кажется, понравиться ему не удалось. А японец, допивая четвёртую рюмку бронзового напитка за вечер, возмущённо бубнит себе под нос что-то, по типу: «почему он ему не объяснил», «подвёл меня» и похожую нелепицу. – Раздевайся! – рычит и встаёт с места. Чимин поднимается с колен, на которые сам приземлился после слабого удара, и поднимает взгляд на мужчину. Надеется, что ему только послышалось. Бездействует. Ноги приросли к мягкому ковру, на котором стоял. – Ты со мной, сука, играть вздумал? Мне говорили, ты доходчивый и сразу всё поймёшь, – подходит, и Чимин сразу же зажмуривается, боясь второго удара, но тихо скулит, когда его хватают за волосы вверх и пинают по ногам. Падает второй раз на коленки и чувствует дикую боль в голове, несколько волосков всё же выдрали. Колени и места, по которым пришлись все удары за сегодняшний «разговор», ужасно болят; он никогда не дрался, и его никогда не били. Новые ощущения не радуют нисколечко. – Ну? – требует ответ, а ещё больше то, за чем позвал его сюда. Лицо мужчины покрывается грязным потом, и волосы повлажнели. Из-за духоты расстёгивает две верхние пуговицы своей рубашки. Алкоголь подстёгивает на дальнейшие действия и возбуждение. Запах чужого одеколона с бергамотом смешивается с нотками коньяка, что застилает свежий воздух в комнате. – Ваш продюсер, – решает доходчиво объяснить, – ко мне часто водит своих деток. Вам нужно от меня только одно, и мне от вас тоже. Выгодная сделка. Видите ли, все всегда понимали, что делать, а тебе не объяснили? – расходится в противной улыбке и до боли хватает Чимина за предплечье, сажает на низкую кровать, что находится недалеко от них, и останавливается напротив в считанных сантиметрах от лица Пака своей ширинкой. Тот от ужаса молчит. Вместо того, чтобы думать, что его сейчас будут, скорее всего, насиловать, думает о другом. «Продюсер продал его. Менеджер всё знал» – Нет, конечно, если ты не желаешь этого, я могу сейчас тебя отпустить, – Чимин доверчиво поднимает глаза и слушает. Он слишком наивный. – На твоё место придёт Донхён, – мужчина заботливо поглаживает по розовым волосам и смотрит глаза в глаза. – Вас же пятеро в группе, кто-то да проглотит свою гордость ради вас всех. Не будь эгоистом, Чимин. По фотографиям иностранцу именно эти два парня понравились, но продюсер настоял на Чимине. Понятно почему – он старше. Из двух зол выбирают меньшее. Парень противится прикосновениям и втягивает голову в плечи. Сейчас в его голове хаос из кучи мыслей, которые вперемешку с выпитым алкоголем давят на виски, добивая и так плохое самочувствие. Донхён совсем мелкий ещё, на три года младше самого Чимина и точно не вытерпит такого унижения. – Чего же ты молчишь, передумал уже показывать свой характер? – рука с волос опускается по щеке и силой хватает за подбородок. – Раз ты такой невинный у нас, то начнём с простого, научу как надо. Так мне даже больше нравится, – второй рукой не спеша расстёгивает ремень своих брюк и приспускает те на бёдра. Тянет за резинку трусов и освобождает член. Чимин его возбудил ещё полчаса назад, когда так развратно слизывал капли коньяка со своих губ. Терпеть возбуждение было сложно, и самое время дать себе немного расслабиться. – Давай, малыш, бери в свой сладкий ротик, – специально унизительно выплёвывает слова, будто перед ним какая-то распутная барышня. Толстыми пальцами поглаживает по линии нижней челюсти и придвигает лицо парня ближе к своему паху. Тот сглатывает ком в горле и тихо шепчет, боясь быть услышанным: – Не буду, – а сам трясётся как осиновый лист. – Чего там рявкнул? – рука на лице непроизвольно сжимается, и Пак от накатившей истерики отворачивает голову в сторону, сбрасывая рукой чужую руку от себя. – Не буду! – кричит. Тяжело дышит и боится последствий. Тело уже всё оцепенело от испуга, руки давно дрожат не от холода. Их громкое дыхание чередуется одно за другим: от возбуждения и злости к страху и отчаянию. – Соси, блядь! – грозно рыкнул и уже собирался ударить непослушного ребёнка по лицу, как услышал какие-то шорохи в другой комнате. Кто-то вошёл в номер. Коньяк в крови притормаживает серое вещество, и двое так и застывают на своих местах. Первый слишком долго обдумывает и не успевает скрыть своё преступление. Второй боится даже дышать и готов умереть от несправедливого стыда.♦ ♦ ♦
Обеденное солнце через щель в шторах светит по прикрытым глазам спящего, не давая тому сосредоточиться на сне. Точнее, он уже было проснулся, но сон такой приятный, что поневоле глаза сами закрылись, требуя продолжения. Наконец, парень стоит под куполом цирка, по серединке на сцене, и все зрители вокруг него – его фанаты. Странное место, но почему бы и нет. Музыка включается, люди начинают аплодировать, на арену запускают милых кроликов с красными ленточками вокруг шеи. Чимин вступает в танец. Люди охают, когда над их головами начинают летать львы на тросе. Он замечает среди зрителей свою семью, Хосока и почему-то Юнги. Отец машет ему рукой, привлекая своё внимание. Чимин счастлив. Он давно отца не видел, надо будет после выступления обнять его и поблагодарить, что пришёл. Посреди танца, на сцену поднимаются клоуны в своих дурацких костюмах и заменяют подтанцовку главной звезде сего вечера. По окончанию, Чимин кланяется в благодарность своим гостям и замечает, как родня с цветами поднимается на сцену. Он им счастливо улыбается и уже спешит обниматься, как вмиг его за руку отворачивают в другую сторону от всех и начинают собственнически облизывать по губам. Это Юнги... Чтозанахерблять. В истерике распахивает глаза и рукой агрессивно вытирает свои губы, толкнув от своего лица кошку. Та от неожиданности валится с кровати, раздирая по пути своими коготочками край постельного белья. Класс. – Ой-ой, прости, Феликс! – валится рядом с ней и поднимает на руки, целует в маленькую мордочку и извиняется ещё миллион раз. – И вообще, сама виновата, нечего меня лизать, меня же чуть инфаркт не схватил, – не со злостью ругает животное, а потом понимает, что та голодная. Начинает идти с кошкой на кухню и чуть не валится на втором шаге. Нога затекла. Смотрит на время и вздыхает. 13:34. Чуть наклонившись вперёд, массажирует ногу, и кошка вырывается с держащих рук и лезет на спину парня. Тот тихо ругается. Берёт себе на заметку, что надо купить ей колпачки на когти, не уличная уже. Теперь болят глубокие царапины на плечах. Делая акробатические трюки, снимает кошку со спины и, закидывая её под мышку, всё-таки бредёт к цели. Включает электрический чайник и открывает холодильник. Опять вздыхает. – Я забыл вчера зайти в магазин. Может, поделишься сегодня со мной кормом? Я тебе потом отдам, обещаю! – смеётся. Насыпает кошке еду в миску и идёт в ванную. Когда прикрыл на долю секунды глаза, потому что зевал, врезался в тумбу по пути. Матернулся. Мать услышала бы, точно за уши надавала. – Огонь, а не день. Это всё твоя вина, чёртов Мин Юнги! – орёт на всю квартиру. Потирает ушибленную коленку, потирает зад, потому что вдруг зачесался, и идёт мыться. Сонно и долго заканчивает со всеми водными процедурами и наконец делает себе кофе. Надо проснуться. Глаза так и слипаются, это потому, что превысил лимит сна за день. Всё-таки попробовал один шарик корма и выплюнул. – Как ты эту дрянь можешь есть, а? – цокает языком и ополаскивает рот горьким горячим напитком. Вспоминает Юнги. Уже давно его не было видно в университете Искусства, и как прикажете ему кофе отплатить, в его же вуз что ли отвозить? Телефон в спальне звонит, и живот голодающего начинает подпевать любимой мелодии. – Мм? – всё, что мог с себя выдавить, зевая в который раз. – Привет, Чим, что делаешь? – И тебе. Да проснулся только, – в телефоне слышится смех, Хосоку только бы поржать, – ничего ещё, а чего надо? – Реально? Ты время видел? – он удивлён, выходной, но всё же уже белый день на дворе. – Видел! – в тон другу, передразнивая. – Чего злой такой? Пошли в боулинг, погода классная. – Погода классная, поэтому мы идём в помещение? – улыбка не сходит с лица, да всё Пак понял, но не съязвить в отместку не может. – Но мы зайдём ещё куда-то, есть хочу, аж умираю. – Окей, давай через час в том Старбаксе. – Угу, поки, – допивает кофе, стоя вновь на кухне. Ну и что, у него сегодня бунт. Вот именно поэтому он сейчас оделся не для спортивной игры, а как на свидание с какой-то топ-красоткой. Бежевые слаксы, тонкий чёрный ремень их удерживает и украшает; поверх белой тонкой майки накинута рубашка в чёрно-белую крупную клетку, застёгнутая только на одну пуговицу – самую верхнюю, моду в Корее никто не отменял; грубая цепь на шее, под ней тонкая цепочка с кулоном. Сделал почти незаметный макияж и подвёл глаза коричневым карандашом. С накрашенными глазами плюс сто к уверенности. Натянул чёрную летнюю шапку на свои шоколадные волосы и пошёл обувать серебряные слипоны на белой подошве. Выходит на остановке из автобуса и проходит мимо крутой иномарки, оборачивается, дабы посмотреть, как эта красота выглядит спереди. Оценил. И вроде бы уже крутыми тачками никого не удивить, но, но такой ему никогда не купить. Просто никогда. Заходит в дверь кофейни и присаживается напротив Хосока. Тот аж присвистнул: – Ты в этом в боулинг пойдёшь? – Ага, – уверенно. – А каблучки на дорожке не сломаешь? – Каблучки – нет, а вот твою руку могу, – парни вместе смеются. Троллить друг друга это их всё. – Какого ты меня сюда позвал? Я есть хочу, а не кофеёк через трубочку потягивать. – Юнги любит это место. А вот и он, – Чимин даже не успевает удивиться «причём тут Мин?», как рядом с ним на диван падает упомянутый человек. И вот какого хрена, спрашивается, он присел не с Хосоком? Кажется, парень понял его вопросительный взгляд и пожал плечами: – Я тут сидел. И привет. А действительно, как это Пак не заметил рядом с собой левый надпитый стакан кофе. Неловкость зашкаливает. Чимин пытается влиться в разговор старых «друзей», но у него получается слабо. Хосок только заваливает вопросами Юнги, как тот слетал в Швецию, как там родные и решились ли дела с мотоциклом. В то же время, Чимин изредка замечает подозрительные взгляды Юнги в свою сторону. Особенно, когда разговор заходит о кошке. Чимин ничего не упоминает про дурной сон, но весело рассказывает, как киса сначала лизала его по губам, а потом всю спину исцарапала. Не всю конечно, но для драмы пришлось приврать. Пак насытился вкусным вынужденным обедом, и пришло время делить счёт. Юнги впихнул Чимину свой, тот округлил глаза, а за ним и ничего непонимающий Хосок. – Спасибо за кофе, было вкусно, – сухо прочеканил Юнги Чимину и поднялся с дивана. Тот вздохнул третий раз за день. Ну, мать же твою! Хосок догоняет Юнги и спрашивает, что это было. Тот без интереса отвечает «он любит покупать мне кофе», после чего Хоби мысленно вскрывает свою черепную коробку и выбрасывает оттуда мозги, потому что не пригодились. Он потом обязательно узнает, что за аномалия тут происходит. Брюнет подходит к стоящим уже на улице парням и в который раз удивляется. Эта шикарная иномарка – Мина? – У меня ещё дела, завтра увидимся, – Юнги кивает им головой и садится в машину. – Ну, пошли уже, – Хоби тянет Пака в место их запланированных развлечений на сегодня, а тот и не сопротивляется. Без Юнги можно будет теперь расслабиться. Чимин всё ещё чувствует неловкость рядом с блондином, а потому решает как бы невзначай спросить друга, не рассказывал ли тот об их знакомстве. Чимин очень боится, что Мин окажется треплом и его прошлое всплывёт. Но друг только отрицательно мотает головой и начинает заваливать сотнями вопросов. В следующий раз Чимин будет думать головой. У того же язык развязной, почемучка грёбаный. Но почему Паку показалось, что «завтра увидимся» было адресовано ему? Да бред, это всё последствия тупого сна.