Художники по небу

      – Он бесполезен.       Невысокий мужчина сидит в одном элитном ресторане Сеула и вертит стаканом в трёх зажатых пальцах; жидкость в сосуде то и дело переливалась между кубиками льда, и пьянящая горечь с каждой секундой разбавлялась замороженной водой.       – Так почему Вы доверили это дело ему? – слышится из динамика сотового.       – Его тоже нужно было убрать, он мне уже давно не нравится. А эта глупая идея с удушьем была его. – Гость ресторана делает один глоток и даже не морщится от дурманящего напитка. – Я всего лишь позволил пустить всё на самотёк. И видишь, как всё обернулось?       Довольный смех заполняет маленькую VIP-комнату, в которую тут же вошёл официант и преподнёс гостю ароматное блюдо французской кухни. Мужчина выжидает, когда тот удалится с его глаз, и продолжает:       – Хватит стучать в моё ухо. – Тыканье по кнопкам клавиатуры с другого конца связи тут же прекратилось. – И сотри этот номер. Я буду с тобой связываться.       – Я не сохранял. А Вы не будете его высвобождать?       – С чего бы?       – Он только поэтому и хранит молчание.       – Слушай, – он изменил голос на театрально-обидчивый, – я ведь не подставлял его, он сам виноват, что родился глупцом! – и хриплый смешок. – Этого парня спас какой-то студент. Говорил же ему: убийство, где нужно возвращаться, дабы всё прибрать за собой – обречено на провал, – мужчина делает глоток и продолжает: – Скоро ему нечем будет хранить своё молчание.

♦ ♦ ♦

      Друзья постоянно созванивались и, наконец, Хосоку удалось вывести в мир божий Чимина погулять. После длительного пребывания в душной больничной комнате четыре на четыре метра, врачи ему настоятельно рекомендовали больше гулять на свежем воздухе. Что не ленился зачастую повторять и сам Хоби. И наконец, когда уже почти заканчиваются каникулы, Чимин берёт своё уже почти здоровое тело в руки и прихорашивается. Как и раньше. Занимается телом и лицом: делает питательные масочки, идёт в салон красоты обновить стрижку, оставляя длину волос, кроме затылка. Даже успевает купить себе новый свитер. Мода на август такова, что пастельные цвета в самом ходу, и Чимин, как истинный модник, не может совершить непростительной ошибки и не повиноваться последним стильным веяниям. Нежно-персиковый свитерок под цвет неиспорченной души паренька. Хотя, сегодня будет прок надеть что-то легче и цветней.       – Ты же не против, если к нам кое-кто присоединится?       Пак шагая в ногу с другом, немного призадумывается и отрицательно вертит головой, мол «конечно нет, чего спрашиваешь?». В конце июля тёплая погода, не жаркая, что приятно сказывается на настроении младшего. Это его второй день из всех каникул. И из-за того, что он ничем не хотел заниматься, кроме как просто поболтать с Хосоком, переживаниями поделиться, так сказать, они просто гуляют по парку и периодически дурачатся.       – Может, по молочному коктейлю?       – Ты серьезно? – Хосок усмехается. В их-то возрасте и по детскому напитку?       – Ну, я люблю... – бубнит себе под нос Чимин, оправдываясь.       – Юнги!       Хоби замечает Мина, что направляется к ним, огибая бегающих детей. Те с визгом наполняют свежий воздух парка мыльными пузырями. Мин же презрительно смотрит на одинокий пустой шарик, который лёгким дуновением ветерка летит прямо ему в глаз, и быстро уворачивается от внезапной мыльной атаки. Недовольно корчит лицо и злобно смотрит на детей, что убежали уже далеко, играясь.       И не успевает он вновь направить свой взор в сторону знакомых, как кто-то налетает на него, отчего он вынужден сделать шаг назад и одной рукой спасительно схватиться за чужую футболку на спине, чтобы не потерять равновесие. Чимин обнимает его обеими руками за шею и плотно прижимается. Дышит ему в затылок ровно и очень спокойно.       – Хён, ты себя уже хорошо чувствуешь?       А Юнги такое поведение сбивает с толку. И вопрос тоже. Чимин уж явно не о нём должен беспокоиться. И Хоби с приподнятой бровью смотрит тому в ошарашенные глаза:       – Ты чего покраснел?       Юнги молниеносно отпихивает от себя прилипшее тело и фыркает Хосоку.       – Жарко тут, – глотает последнее слово и тыльную сторону ладони прижимает к одной из щёк. – Мм... да нормально, – отвечает уже Паку, после опускает взгляд на брусчатку и от чего-то мнётся, – а ты?       Чимин даже не успевает ответить, потому что Хосок перебивает его, прислоняя руку ко лбу Мина:       – Ты здоров? Может жар? Неважно выглядишь.       – Я тебе сейчас эту руку обрублю по самое плечо! – огрызается и мысленно даёт ему пинок, но на деле только руку отбивает со своего лба.       – А нет, показалось, – его всего лишь «знакомый» действительно волновался.       Парни хохочут, от чего и минова улыбка слегка украсила изначально угрюмое лицо. Он, когда услышал, что Хосок сейчас с Паком, сам напросился на встречу. Даже предлог дурацкий придумал «мне нечем заняться, давно твою рожу не видел». А заняться-то было чем. После все этой заварушки с полицией, вуз вежливо попросил Юнги съехать с их территории. И понять можно, мало того, что студенты могут оказаться в опасности, так ещё и менты зачастили со своими собаками, которые обнюхивают даже то, что им не положено. Ситуация была весьма щекотливой, отчего отец виновника решил в этот раз ему помочь и найти хорошее местечко в бизнес-центре.       Одно из условий сына казалось для отца странным: «главное, чтоб было недалеко от прошлого места». Почему было не найти около дома или своего универа – оставалось тайной для родителя, но когда тот проверил, что в этом бизнес-центре хорошая охрана, то пошёл на уступки сыну.       Парни обсуждали корейский рэп, когда Чимину на телефон пришло оповещение от банка, что на его счёт перевели кругленькую сумму. Настолько кругленькую, что Чимину даже показалось, будто это не количество вон, а номер какого-то телефона, банка например. Да он такие деньги никогда в глаза не видел, а тут кто-то, видимо, по ошибке ему скинул. И Паком овладела паника, он даже остановился, привлекая внимание парней. Брать чужое он не намерен, а как возвращать – не знает. Это же столько мороки: идти в банк и выяснять кто и зачем.       – Так может, не ошиблись, – намеренно безразлично отвечает Юнги.       Пак настолько растеряно выглядит, что его приходится успокаивать в четыре руки. Он обещает парням завтра всё выяснить, потому что Хосок его съест, если он сейчас убежит разбираться со своей счастливой «проблемой». И Юнги ещё некоторое время приходится его завуалировано уговаривать оставить деньги себе, потому что знает, кто и за что перекинул их парню.       – И как, вкусно?       Чимин всё же купил тот молочный напиток и сейчас потягивал через толстую трубочку, не забывая облизывать губы, которые и так были чистыми. Угукает в ответ другу и вновь притягивается к соломинке. Наслаждается банановым вкусом.       А Юнги сечёт. Прям таки пожирает глазами и беспалевно пялится на чужие губы, сложенные уточкой. Губы, по которым проходятся влажным белым от молока языком. И которые что-то сейчас вроде как спросили его, но он слишком занят своими неподобающими мыслями, чтобы заметить это.       – А? – поднимает глаза выше и делает лицо кирпичом, будто не он ещё секунду назад буравил своим взглядом рот парня.       – Спрашиваю, почему ты не навещал меня в больнице? Все приходили. Мне говорили, что ты давно выписался. И на звонки не отвечал.       – Занят был, – сухо отвечает и смотрит вдаль. Ему и не нужно было навещать парня, что бы периодически узнавать, как проходит его лечение и как он себя чувствует.       – Он занимался переездом. Сейчас студия в другом месте, – дополняет его Хосок.       – О, правда? – потягивает коктейль и вдруг вспоминает, подскакивая к парню. – Как твоя рука? – подносит в своей руке чужую и тщательно рассматривает «рану», которая должна была образоваться вследствие самообороны. У Юнги даже мысли не возникает выдернуть свою конечность и ловит удивлённый взгляд, поясняет:       – Шрам убрали шлифованием.       Чимин поднимает свои слегка растерянные глаза и говорит «это хорошо, что не осталось следа» и улыбается парню. А Юнги по полной накрывает от этой улыбки, и в голове всплывает фраза с голубым оттенком «ну писец, приплыли».       Но он всё ещё не сдаётся.       Больше получаса парни просто лавировали вдоль цветущих аллей и разговаривали обо всём на свете. И чем дольше Хосок находился с ними, тем более он ощущал себя третьим лишним. И если со стороны Чимина веяло радостным дружелюбием, то Юнги прямо таки отталкивал своими вздохами и пыхтением, когда знакомый начинал что-то весело рассказывать или встревать между ним и Чимином. И ревности Хоби не было предела. Может даже сам Мин не замечал этого, но как только Хосок замолкал или отходил от них подальше, то миновый глаз переставал дёргаться на время. И, конечно же, парень себе всё это накрутил. С чего бы Мин прогонял своего недодруга ради парня, с которым у него, вроде как, не заладилось?!       – Хоби, тебе никуда не надо?       – Чего?... Нет? – очень неуверенно возразил он и кинул вопросительно-подозрительный взгляд на Мина.       – У тебя же были ещё дела на сегодня, – он намекающее расширил свои глаза.       – Правда? Не помню... – Хосок почесал затылок и взглянул на Чимина, который всеми своими эмоциями на лице выражает вселенскую грусть от этой новости.       – Тебе уже пора?       – Да, Чимин, у него много важных дел, внезапных, – перебивает Хосока Юнги и смотрит на свои дорогие наручные часы. – Ты если сейчас уйдёшь, то даже успеешь!       – Точно, Юнги. И как бы я без тебя-то! – щурит глаза и меняет голос на недовольный. – Теперь с меня килограмм мраморной говядины!       – Да что ты так сразу, я обойдусь и свиными шкурками, – в милом тоне отвечает красноволосому.       – Нет-нет, ты заслуживаешь только лучшую говядину.       – Спасибо, но куда мне целый килограмм, перебьюсь! – протестующее поднимает голос Юнги.       – Я бы лучше тебя сводил в тот японский ресторан, но куда мне, я же хитрый жлоб! – ему в тон.       – Что здесь происходит? – Чимин перебивает их словесную перепалку.       Он всё время смотрел то на одного, то на другого и уже перестал понимать суть спора. Он расстроен, что так мало удалось погулять с Хосоком, а оставаться с Мином наедине не было особого желания. Точнее видеть его был рад, узнать как там дела тоже, но чтобы теперь с ним гулять – в планы не входило, нееет. Он всё ещё не так хорошо с ним знаком, чтоб даже знать, о чём можно поговорить. И домой не хотелось, целые каникулы ведь пропал. Такая вот дилемма.       Красноволосый, пыхтя, таки ушёл, не забыв через полминуты кинуть содержательную эсэмэс Мину, которая обижено гласила: «мудло». А Юнги даже не будет возражать на этот счёт, потому что сам не знает, что на него нашло; но вот просто так почему-то он вдруг решил, что Хосок, как третье колесо.       – Я ведь тебя так и не отблагодарил за спасение, – сказал парень, а Пак вздрогнул, – может, хочешь что-то? Или, возможно, куда-то желаешь пойти: в аквапарк, на карусели или поедем на море? Если сейчас выдвинуться, то к закату должны успе...       – Стой-стой! Не надо мне ничего! – Чимин, по правде, охеревал с такого внезапного напора.       Юнги засмеялся. Ему было смешно с себя и с того, каким он убогим наверняка сейчас выглядит со стороны. Но сдаваться он не спешил. Начал – так добивайся своего. И это он только про благодарность.       – Ты мне жизнь спас вообще-то, если бы ты тогда не пришёл, я бы... – и замялся. Не знал, как в таких ситуациях нужно благодарить, точнее знал, но не так хотелось. – Слушай, может тогда в кино?       Чимин понял, что сегодня отделаться от этого парня не получится, потому согласился. Всё же в кино не придётся разговаривать. А если ещё отключить мысли о том, что рядом будет сидеть он, то можно неплохо провести время. Тем более, что парень, кажется, настроен подружиться. А это хорошо: значит, не произойдёт разоблачения пакового прошлого и теперешнего. Да, как бы там ни было, жизнь его научила до конца не доверять людям.       Шатен поручил выбор фильма Юнги, а сам побежал за попкорном и колой – стандартный набор типичного киношника, которым он не являлся, так как предпочитал смотреть всякие киношные новинки на ноутбуке в тёпленькой кроватке и с чипсами. Мин своим выбором был в целом доволен, потому что паково условие «желательно детектив» он выполнил. А ещё, это самая что ни на есть новинка, и парни точно не будут скучать в зале. И вот, свет погас, реклама на экране уже целых пять минут и треть съеденного шатеном попкорна. Название фильма всплывает жирными буквами на весь экран, и Чимин напрягается. Если его память не подводит, то он видел в ютубе рекламу этого фильма, и если всё так – то это совсем не то, чего он ожидал. Потому что ну совершенно не это он требовал от Мина!       Как-то не сложилось у маленького Чимина с куклами в детстве. Всё было прекрасно, иногда в песочнице играл с девочками в кукол, потому что машинки надоедали, крутые игрушки отдавали мелкому брату и приходилось довольствоваться тем, что есть. А если это были красотки Барби, и девочки их раздевали, чтобы переодеть, то у малыша Чимина оставались очень большие впечатления от этих игрушек. Пока в десять лет он не посмотрел фильм, который так красиво по-детски назывался, но сам был совершенно не для деток. Он был о живых куклах, которые вгрызались своими железными зубками в людей и съедали их плоть, а жертва мучилась пока её ели. И это всё так красочно и детально показывали, что страх перед куклами родился именно в тот день и в ту минуту.       В зале тишина, слышно только звуки «детектива» с четырёх стен кинозала и тихий, жалкий визг Пака. Людей не много, но и не мало. А Чимин всё равно чувствовал себя бабее любой девушки или женщины в этом зале. Зажмуривает глаза и ещё поверх прикрывает их своими ладошками, боится. В особо страшные моменты, которыми фильм напичкан, как кекс изюмом, он хватается за руку блондина, который частенько оборачивается в его сторону и беззвучно ржёт. Юнги настолько забавляет эта ситуация, что со стороны может показаться, будто он знал о фобии брюнета и специально выбрал, чтобы злобно потешаться со своего места.       Но табун мурашек в реально пугливые секунды проходит не только по одному брюнету. Хватка младшего на его руке слишком сильная, тихий испуганный мат доносится до минового уха, приятный чужой аромат одеколона въедается в ноздри, а тёмные мягкие волосы щекочут шею. Кто бы мог подумать, что Пак забьёт на то, что он вообще-то мужик и такой страх испытывают только двенадцатилетние школьницы, которых бы сюда и не пустили из-за возрастных ограничений. Только один раз, когда совершенно неожиданно кукла запрыгивает на спину главного героя, Чимин просто разворачивается к блондину и прячет глаза в его предплечье. Даже сквозь шум и гул в зале, ведь в этот момент не один парень напрягся, Юнги мог ощутить учащённое дыхание на себе и то, как сильно трепещет чужое сердце. Теперь-то он ярко вспомнил ту ночь.       В этот миг два сердца забились в такт.       Про то, что руки случайно сталкивались в общем ведёрке попкорна, можно забыть. Про неловкие гляделки парней в начале фильма уж тем более. Неловкие, потому что Чимин, кажется, понял, что это ужастик, а Юнги на секунду подумал, что они на свидании. Можно про всё это забыть, потому что у кое-кого сейчас была истерика:       – Я же просил детектив, тебе даже это доверить нельзя?!       – Это и есть детектив, – равнодушно.       – Это ужастик, Мин, ужастик! Я ненавижу ужасы!       – Это детективный ужастик, да какой парень не любит ужасы? – уже не так удивлён, потому что первая реакция произошла полтора часа назад при просмотре.       – Я вообще-то! – строит из себя обиженного на весь мир, а потом становится стыдно, потому что Мин начинает тихо смеяться, и вдруг память начинает подавать первые признаки жизни: он так лип весь фильм к Мину, что это ну просто стыдоба несусветная. Что же он теперь про него подумает?! А если кому расскажет? А если послезавтра все в универе с него ржать будут? Втягивает голову в плечи и отворачивается. Да какая тут обида? Тут позорище!       – Извини, – Чимин глотает комок обиды и поворачивается к нему, – теперь буду знать, что ты боишься ужасти...       – Не люблю я! – возмущённо.       – Да-да, не любишь ужасы, – пяткой итальянских кроссовок пинает стену ТРЦ, на которую он спиной опёрся, смотрит перед собой на открытую площадку и начинает издалека:       – Как там кошка поживает? – Чимин на долю секунды выгнул бровь. – Я её всегда подкармливал, пока ты не забрал домой. Хосок мне рассказал, – объясняет.       – А, понятно, – сжато улыбнулся, не столь вспоминая о кошке, сколько радуется смене темы. – Да нормально, подросла, домашние условия пошли на пользу её шёрстке. А, кстати, ещё она ест больше меня! Представляешь, на пакетике корма пишут, что порция на один раз, так ей мало – она требует две, а через два часа опять просит, – жалуется на животное, нисколько не преувеличивая, – и вот куда в неё столько влезает? – смеётся.       Мин шутит про растущий организм, а Чимин рассказывает, как та его любит будить, и как однажды три дня подряд гадила в его домашние тапки, пока он не выбросил их и не купил новые. Вероятно, животное не одобрило его первый выбор.       – Было бы хорошо увидеть её, немного соскучился. Пойдём, я вновь на мотоцикле.       Паку нечего возразить, вечер только наступил, и планов у него нет, а раз за его кошкой раньше приглядывал этот парень, то не запрещать же им увидеться через столько времени. По дороге к транспорту он вспоминает, есть ли чем угостить блондина. Не может же он его просто так пустить в дом, ведь семья Пак всегда отмечалась огромной гостеприимностью. Вроде, оставалось немного кимчи и рагу в холодильнике, что мать любезно привезла из родного города. И бутылочка пива, но только одна... можно будет сходить в магазин, или это будет выглядеть слишком? Дома же бардак, надо будет первым забежать и быстро спрятать те носки с футболкой на диване. Ещё грязная посуда в раковине, блин!       – Пак Чимин!       – А, что?       – Садись, говорю. – Мятноволосый сидит на своём удобном месте и рукой указывает за свою спину.       Младший усаживается, вспомнив, как ездил там же в первый раз, и пальцами слабо обхватывает плечи парня перед собой. Мин заводит мотор, который после апгрейда стал чуть тише, и поворачивает голову:       – Ты так упадёшь, ухватись за меня, – проговаривает чуть громче, чтоб перебить рёв мотора.       Выжидает, когда его всё так же слабо обхватят за грудь, и даёт по газам. Хватка рук в момент становится крепче, и они небыстро минуют машины одну за другой, пока не добираются к арендованной квартире Пака. Он спрыгивает с агрегата, отдаёт свой шлем владельцу и выжидает, пока Юнги поднимется. Но тот всё ещё сидит, а затем говорит:       – Ещё раз спасибо за всё. Весело было сегодня, – давит свою понурую улыбку и уже хочет газовать, но Чимин его вдруг останавливает.       – Ты же говорил, что к кошке хочешь зайти.       – Разве? – снова улыбается который раз за день. Это Чимин так на него действует?       – Да, поэтому мы приехали, и ты...       И по-английски уезжает. Парень стоит около своего дома ещё минуту и смотрит вслед, переваривая это в голове. Двоякое чувство. Вроде как, тот не очень любезно попрощался с ним, или это только Паку так показалось? Нет, нифига, он вообще не попрощался, просто так без слов укатил в закат. Это что же, Мин Юнги после прогулки подвёз до дома Пак Чимина? Да он и сам мог, на метро, на автобусе, на такси, да даже пешком за полдня...       Не «странный», а «очень-очень странный».