Хосок: «Твой Гук в студии»
Гук? Чонгук!
– Чонгук! – Чимин с протяжным «ну мля» подрывается с дивана и разглядывает восемь испуганных пропущенных от Чонгука, ещё с ночи до самого утра, и три, скорее насмешливых, совсем недавно – от Хосока. Классно, сейчас около полудня, а он только глаза продрал. Вчера же с Чонгуком ушёл в клуб и, судя по всему, оставил там его одного. В номинации «Лучший друг года» побеждает Пак Чимин. Аплодисменты! Главное, чтоб мать мелкого об этом никогда не узнала.
Совесть вперемешку с накатившим бодуном нещадно давят на те оставшиеся извилины, которые вчерашний алкоголь не добил, заставляя молить о прощении у, скорее всего, самого себя, пока он опустошает полулитровую бутылку воды. Слишком сухо во рту и пусто в голове. До такой жопы он ещё никогда не напивался. Бегая по квартире, наспех чистит зубы и кидает Чону сообщение «Уже лечу». Кое-как умывается, переодевается в первое попавшееся чистое: какие-то по моде потёртые светлые джинсы и футболку цвета его новой ориентации, о которой он ещё не вспомнил, а сверху бомбер. Читает «Окей» в ответ и чуть более расслаблено выдыхает. Тормозит у входа, решает взглянуть на копну волос, которая красочно представляла собой хаос, причёсывается, кидает ленивый взгляд на своё лицо и выбегает из дома. А лицо-то опухшее и сонное. Таким он никогда не предстаёт перед публикой, которая сегодня изредка кидает на него взгляды, пока он пытается в них не врезаться, потому что зевает. Но нат тудей, сегодня грядёт вымаливание прощения и, зная Гука – а он тот ещё засранец – придётся стоять на своих родных коленках и покупать ему все игры, какие он захочет. И Чимин, увы, готов к этому.
– Уу, какие люди! – Хосок впускает в студию парня и кидает Чонгуку «твой ненаглядный пришёл».
Чон отрывается от экрана ноутбука и радостно подскакивает к другу. Намджун тут же закрывает вкладку с юморными видео в ютубе и разворачивается к ребятам. Юнги как обычно делает вид, что спит. Он сюда пришёл из дома совсем недавно, надеялся доспать, но когда увидел тут пусанского малого, понял, что не суждено. Даже Тэхёна застал: тот малого сюда и привёл к Намджуну ещё в восемь утра и сидел, пока ему не позвонила мать. Родители куда-то отправлялись по делам, и сын должен был приглядеть за клубом. Тэхён выглядел счастливым, пока не пришлось прощаться с Чонгуком, они обменялись номерами и обещали списываться как можно чаще. Двое мелких подружились, Юнги даже не сомневался в этом.
– Пей, ужасно выглядишь, – Намджун поставил кружку с эспрессо на столик и усадил Пака на диван, сгоняя оттуда плохо игравшего роль спящего человека. Юнги на секунду кинул
почти не заинтересованный взгляд на Чимина и сразу откинулся на спинку дивана, расслабляя тело и прикрывая уставшие глаза.
– Чем ты занимался ночью, что совсем забыл о Чонгуке и только проснулся? – Хосок насмешливо подмигивает и закидывает руку Чонгуку за шею.
Чимин скидывает с себя бомбер и принимается молчаливо пить кофе, ибо то, что он сейчас пытается вспомнить – режет по больному. Кажется, он что-то забыл важное, и, кажется, он что-то помнит, но не хочет вспоминать детальней, потому что в памяти всплывают мятные волосы и привкус колы; как с него снимают повязку и укладывают на спину, шепча «спокойной ночи». Он округляет глаза и смотрит на всё ещё «спящего» Шугу.
– Ооо, да тут у кого-то выдалась горячая ночка.
Парни внезапно начали кидать друг другу какие-то подмигивания и кивки в сторону Чимина, и все залились хохотом и одобряющими комментариями.
– Юнги, ты же вчера его повёз домой. Вы что, по пути каких-то красоток подцепили? – Шуга пристально смотрит на Чимина чуть дольше, чем в прошлый раз, и прикрывает свой рот кулаком, отводя глаза вбок, чтобы не заржать.
– Я его только проводил, без понятия, чем он там занимался, – глаза Пака округляются ещё больше от непонимания всего происходящего, и он уже хочет возразить, выкрикнув «это ложь и провокация, нельзя так врать, хён!», но Чонгук советует ему подняться к зеркалу, что на стене.
Красота неписаная.
Три жирных таких, сочных, наливных засоса на шее. И хрен знает ещё сколько под футболкой. Лицо становится пунцовым, и он сейчас по-крупному ссыт, потому что «а вдруг кто-то узнает, что это его так Шуга?» Да, мозги вернулись, приветик! Но судя по спокойной реакции Шуги, они не догадаются, потому что не поверят. Во рту наполняется вязкая слюна, он громко глотает её, боясь вернуться на место и встретиться лицом к лицу с троллями, которые всё ещё стебутся и комментируют «ты с виду такой тихоня, а на деле то ого-го» и «хён, ты не рассказывал, что у тебя есть девушка». Самое фееричное «она всегда такая горячая в постели? Расскажи, что она ещё умеет?» – донеслось от похотливого Намджуна, кто бы сомневался. Кому что, а он в теме секса, как рыба в воде. Вечно готов тараторить про это: спрашивает, интересуется, поведает и даже советует, когда не просят. И вообще, кто «она», на кого они подумали?
Пак трёт место засосов, будто они от этого сотрутся и бесследно исчезнут вместе с его позором. А добивает всё то, что Мин Юнги, чёртов ты фетишист, даже виноватого вида не делает, только тихонько себе хихикает, зараза. Какого чёрта было Пака метить, приятно – пофиг, но это же стыдоба конкретная, сколько ещё дней они будут пятнать его репутацию «невинного, но крутого» в универе? Как это всё скрывать? Ещё не та пора, чтобы шарфы таскать, тем более в помещении. Ладно, допустим, одежда с высоким горлом закроет, но тот самый верхний, что чуть ниже уха – ничем не скрыть. Ещё и такой красный, как сейчас его щёки. Прям один в один.
Убью нахрен, замочу!
Недобро сверлит глазами Юнги и горделиво опускается на диван. Раз так, то сегодня не только его самолюбие пострадает.
– Не преувеличивайте, с ней было скучно. Ничего не умеет, думал, усну. – Юнги щурит глаза и убийственно смотрит на Чимина, что уверенно расправил свои плечи и натянул на лицо непробиваемую маску. – Засосы – всё, на что она способна, – и преспокойненько потягивает свой эспрессо, больше не ощущая себя пойманным на чём-то постыдном. Благо, он вовремя вспомнил, что хвастаться сексом перед друзьями – это всё ещё круто.
Шуга недовольно цокает языком, рявкает «а теперь выметайтесь, нам ещё работать» и усаживается на рабочее кресло, что-то открывая и закрывая в компьютере, делая вид занятости, потому что сейчас хочется хорошенько приложить прекрасное личико Чимина к своей коленке. Вот же сучка. Намджун пытается сказать, что до появлению звезды ещё три часа, и им некуда спешить, но Юнги даже слышать не хочет.
Этот опять его опустил. Завуалировано. Никто не смеет так борзеть и не отхватывать по лицу,
кроме него. И он это знает, чем безбожно пользуется. До поры до времени, малыш.
Парни возвращаются домой, а Хосок к своей барышне – отсыпаться. Гук даже не обижается на чиминово кидалово, ну, если только слегка, из-за утра. Хотя и в студии ему не давали скучать – Тэхён очень забавный и интересный. У него странные шутки, как иногда и предпочтения. Но именно это Чонгуку и понравилось в нём. А ещё, у него повадки немного нетипичные, они всего один вечер знакомы, а Тэхён позволял себе его обнимать и щёлкать по носу, потому что «ты такой милый, как кролик». Кстати про кроликов, он верит в лунных кроликов. Гук без понятия что это и с чем его едят, но звучит странно. Как раз в стиле Тэхёна.
– Так, почему ты просто домой не пошёл?
– А я, по-твоему, адрес запомнил? Или кто меня провести должен был? Он, – Гук кивнул на Хосока, что сонно шагал справа от Чимина, – вообще рано свалил. Я не заметил, как вы трое метнулись из клуба, потому держался Тэтэ.
– Тэтэ?
– Да, не хёном же мне его звать, не намного он старше меня. Кстати, с ним было очень весело.
– Да, они постоянно тискались, шептались и хихикали, – вставил свою лепту Хосок, который по большей части молчал, потому что спать очень хотелось, и шёл на автопилоте. Они с Намджуном свалили «гулять» и как-то само собой свернули в студию, где и продолжили попойку. Потом Намджун лёг спать, а Хосок рубился в игры на ноуте.
– А потом мы играли в его кабинете. Представь, Чимин, это клуб его отца, но у него уже есть свой кабинет, мы по консоли рубались. Он достойный соперник, не то, что ты, – и зловеще хихикает, а потом как-то вмиг грустит и добавляет: – Жаль, что мне придётся уехать, с ним классно.
Чимин наблюдает за мимикой друга и выгибает бровь. У Чонгука совсем нет друзей в родном городе? Он как-то никогда не задавался этим вопросом. Они всегда были вместе, пока он не уехал в Сеул, а потому и не знает. И звонит редко, совестно.
– Но он сказал, что будет ждать меня через полгода!
– Уж не думал я, что богатеньким нужны друзья, – сказал Хосок, а Чимин поддакнул.
– Что за стереотипы? Он не такой, не надо мне тут, – заступается за нового друга Чон и фыркает. – И вообще, он обещал мне писать каждый день. – Чимин только мысленно смеётся, Чонгук такой ещё наивный.
Они дождались автобуса Хосока, посадили его и отправились дальше. Разговаривали дальше про Гука и только про него. Потому что Чимин очень боялся затронуть тему того, куда он вчера ушёл, и что это за таинственная девушка его так оприходовала. А тема неоднократно затрагивалась, и ему приходилось выдумать сказочную историю про то, как он вчера шел, и на него накинулась какая-то незнакомка. Приняла его за другого и полезла целоваться. А Пак был не в состоянии прояснить ситуацию, вследствие чего получил парочку засосов. И проговаривал эту выдуманную историю с таким энтузиазмом, что чуть сам не поверил.
Чонгук пообедал, потому что завтраком его по-дружески накормил Тэхён, и завалился спать. Ему рано утром на поезд, а потому они с Чимином ещё вечером погуляют. И пока он спит, Чимин займётся своей памятью, нужно собрать все пазлы воедино и вот тогда пострадать от души. А вот и ленточка красиво завязана на подарочной коробке, будто ничего и не было. Так, может, и не было, приснилось? Не, нифига, засосы же. И не один Пак их видит, значит, не глюк. Это что же, Шуга по-хозяйски обернул ею подарок после всего этого? Как мило с его стороны. Или была ещё одна лента? Почему Пак вообще думает про это?
Чимин ощутимо бьёт себя по щекам и протяжно выдыхает. Что он сейчас творит со своей жизнью? Мама, ваш сын – гей? Только, пожалуйста, не плачьте, как говорят – первый блин комом. У вас ещё один сын есть. Теперь все надежды на него. И продолжение рода Паков тоже.
Несмотря на то, что он помнит всё плохо и только особенно яркими фрагментами, Чимину понравилось.
Ему даже нравится вспоминать некоторые особенно запомнившиеся факты. Шуга был таким... властным, собственником, доминантом во всех проявлениях и лидером в этих отношениях. Стыдно, конечно, что Чимин полный чайник в делах постельных, и после этого ещё осмелился назвать Шугу ничего не умеющим. Наверное, обидится. Нет, это не про него. Скорее, придёт и по роже врежет, он-то может, ему-то запросто.
Он ставит чайник кипятиться и заваривает себе чай. Глаза опускаются на ту самую синюю коробочку, и он принимается вытаскивать оттуда подарок. Крутецкая видеокамера. Он аж охает от восторга. Теперь можно качественно снимать танцы. А Юнги-то догадливый! Интересно, что да как, он настраивает её и уже испытывает – снимает, как кошка топчется по спящему Чонгуку.
♦ ♦ ♦
Ким Сокджин вспомнил Пак Чимина. Не столько вспомнил, сколько догадался. Парень слишком изменился за два года. Его вообще не узнать. Парень его мельком видел пару раз в тот вечер, а потому никак не смог бы запомнить лицо. Но сейчас он почти на сто процентов уверен, что та жертва педофила в их отеле – это тот самый Пак Чимин. Два года назад ему пришлось стереть все записи об этом госте и из базы данных, и с камер отеля.
Сотрудников убедить, что молчание – золото, и он будет меценатом этого золота. Его отец частенько пользовался переводами денег, даже парочку раз просил сына перевести по собственной невозможности. У него в те моменты был доступ к банковским счетам, и он из любопытства покопался в них. Каждый месяц в первые числа на некий счёт были стабильно переведены деньги. И как долго – он знать не хочет. Если отец не посвящал – он рыть не будет. Но то, что это странно и подозрительно, отпечаталось в его памяти. Имя и город получателя. Он сначала, когда совсем ещё незрелым был, пытался выяснить, что это за персона такая, которую отец постоянно спонсирует, но дело было слишком мутным, и он вскоре забросил все попытки.
Он не понимает генпрокурора. Насколько ему известно, их с Юнги отцы договорились, дабы раскрыть этого педофила. Вообще, он не только с детками развлекается, он ещё какие-то махинации с деньгами проворачивает, за что давно должен сидеть в затхлой камере с небом в решётке. И вот, когда есть доказательства, генпрокурор мог использовать камеры отеля и разоблачить его. Ведь на многих видео светится лицо подозреваемого, и как к нему в номер поздно вечером направляется несовершеннолетний. Но вместо этого, он сам уничтожил всё, давая этому иностранцу сбежать. А отец и слушать не хочет, только говорит «ты ничего не понимаешь» и «не лезь, это тебя не касается». Только вот, когда Сокджин ещё повзрослел, его мнение осталось при нём, он всё ещё не понимает, почему их отцы так опрометчиво поступили. Ведь если посудить, репутация отеля меньше на чаше весов, чем возможность поймать неуловимого. И запятнанную репутацию скоро можно будет восстановить, а преступник, кто знает, сколько ещё будет разгуливать по улицам Сеула. Даже Сокджин в курсе, как яро и долго генпрокурор пытается засадить этого человека.
Теперь у него к отцу много новых вопросов, на которые он любой ценой получит ответы. Ведь теперь это коснулось и его самого.
♦ ♦ ♦
Чимин опускает миску с кормом кошке, разок гладит её по голове и садится за стол пить чай, попутно читая залайканные комментарии под своими видео. Завтракать не хочется, так как вчера поздно вечером они нажрались чипсов за просмотром фильма, и единственное, что желудок утром требовал – это жидкость. Чонгук летает по квартире и собирает свои вещи, зачем ему было с собой столько всего брать на два дня – Паку не дано понять. После того, как Чон вчера выспался, они ушли гулять по городу недалеко от дома, много разговаривали, пока Тэхён не начал терроризировать чонов телефон. После этого Чон постоянно давил лыбу и уже не слушал друга. Чимин сразу понял, что на этом их прогулка закончилась, сейчас либо нужно отправить Чонгука к Тэхёну, или они пойдут домой. Чимин даже не сомневается, что предложив первый вариант, Чонгук бы согласился, но поезд...
– Хён, не спеши, Тэтэ написал, что заедет за нами через полчаса, подвезёт.
– Тэхён? Ты уверен? Смотри, если он не приедет – ты точно опоздаешь.
Чимин негодовал, потому что слишком быстро эти двое сдружились. Не то чтобы он не доверял этому парню, но так не бывает, у них разные социальные статусы. А Чон всё ещё под его опекой. В Сеуле нельзя просто так доверять всем подряд, и Чимина этому, к сожалению или счастью, научили.
Тэхён прикатил точно, когда сказал, прям часы с ним сверяй! Повёз их на вокзал и там же завёл в кафешку, накормил. Чимин вновь ощутил себя лишним и уже не мешал им наслаждаться общением. Но обидно, что Чонгук предпочёл разговоры перед отъездом новому подозрительному знакомому, нежели старому да проверенному. Он пинает ножку стола носком новых кроссовок и поглядывает на время. Надел подарок Чона, чтобы порадовать его, но тот даже не заметил. Досадно. Ещё пять минут и ему придётся сгонять этих двоих, потому что время позднее, скоро посадка.
Тэхён какой-то пакет передаёт Чонгуку в руки и обнимает на прощанье, после чего широко улыбается и машет рукой. Боже, как дети малые, Чон ведь отвечает тем же. И вот, Пак уже сидит на соседнем сидении и не знает, о чём им двоим поговорить. Тэхён любезно предоставил свою машину, как альтернативу метро, и Чимин, взглянув на погоду, согласился. А сейчас жалеет, ибо неловко. Слишком тихо, аж на уши эта тишина давит. Миллион мыслей, но всё, о чём он хочет спросить – вызовет неприятный осадок у парня, а он-то сейчас доброе дело вообще-то делает. Может ли быть так, что Тэхён не такой уж и подозрительный, может, ему правда можно доверять и не ждать подвоха в доброте?
– Как там
Шуга поживает?
– Что? Почему ты меня о нём спрашиваешь? – Чимин правда удивляется такому вопросу, но радуется, что парень прервал немое молчание. Им ещё долго ехать.
– Никогда не подумал бы, что он
такой.
– Какой? – Чимин напрягается, но, боясь, всё же спрашивает. Вдруг он себе накручивает, и Тэхён ничего необычного не спросил, просто Паку из-за недавних происшествий показалось.
Парень отвлекается от дороги и глядит на Пака. Скользит по плохо замаскированной тоналкой шее и улыбается. После чего долго думает о чём-то своём. Подъезжая по адресу и высаживая Чимина, говорит:
– Ты заглядывай к нам в клуб иногда, по пятницам к примеру. У нас часто проводятся баттлы между танцорами на призы, – он вновь опускается глазами на руку Чимина и сдерживает свою улыбку. – Юнги там тоже будет.
Машина быстро уезжает из горизонта, а Чимин уже привычно теребит свой браслет на руке и думает «Шуга что, тоже танцует?».
Ему приходит эсэмэс, и он округляет свои глаза, кажется, начинает даже злиться.
Чонгук: «Прикинь, мне Тэтэ подарил Самсунг последней модели. Я ему вчера сказал, что мой сотовый плохо поддерживает одно приложение, и не смогу с ним чатиться по нему, он из-за этого подарил? Он такой классный!»
Чимин: «Ты кусок идиота! Верни ему немедленно!»
После до Чимина доходит, что это он идиот – Чон же в поезде, как вернёт-то? А Тэхён вообще ахренел, богатеям бы только деньгами раскидываться направо и налево. Да ему вообще веры нет, ещё подозрительней, чем Шуга! Слишком странный и вся его речь странная. Чего он так к Чонгуку прилип? Нет, это не ревность, это беспокойство за друга детства. Подарочки дарит, а потом потребует взамен что-то невообразимое, а Чонгук же дитя ещё малое, доверяет всем подряд.
Чимин: «Продай телефон, я верну ему деньги»
Чонгук: «Нет!»
– Вот же ж! – Чимин пинает кирпичик под ногой и открывает дверь в квартиру. – Никогда не слушается. Смотри, чтоб потом мне не ныл.
Так и проходят серые дни парня. Сегодня он злится из-за легкомысленности друга, а завтра уже скучает по нему. С Чоном здорово. Через полгода он позовёт его к себе, будут делить один дом на двоих, и это будет круто. Они ещё с детства мечтали жить вместе, потому что каждое утро приходили друг к дружке, а каждый вечер расставались, только чтобы поспать у себя дома. По их детской логике – не было смысла расставаться на ночь. И так по кругу. Во время учёбы, по сути, ничего не поменялось, кроме как того, что они встречались после уроков, а дальше всё по их накатанному плану. Уроки вместе, танцы вместе, гуляли, питались и дрались, потому что что-то не поделили, – тоже вместе.
Чимин не забывает отправить сообщение Шуге «Спасибо за подарок, камера мне очень понравилась!», но в ответ получает ничего. Не может же Юнги обидеться на него из-за того подкола? Или может? Наверное, занят, вот и не отвечает. Неделю. За эту скудную неделю у Чимина появляется репутация «мачо-мэна» среди знакомых в универе, а метки проходят бесследно, отчего ему становится уныло – будто правда ничего не было.
Поматросил и бросил.
Сделал дело и в кусты.
Подрочил и забил.
Это не воздействие осенней хандры, плохой погоды и кучи тестов, будто уже конец года, нет, это апатия. Он каждое утро, сразу как сознание возвращается в реальность, привычно смотрит на сотовый и уже почти не отчаивается. Много времени прошло, а
его он видел только во сне, и всегда со своей сладкой улыбкой с дёснами и властным «я тебе – хён».
Чимин: «Привет, Тэхён. Когда, ты говорил, у вас проводят тот баттл?».
