♦ ♦ ♦
– Привет! Чимин? – Скорее, даже не вопрос. У отдельного входа в ночной клуб их встретили два парня. Рядом с Юнги был какой-то высокий парень, который это и спросил. У него какие-то даже модельные черты лица, а волосы очень светлые и отросшие, уложенные в лёгкую волну. Это оказался владелец клуба и он заострил свой взгляд на другом парне, не стыдясь разглядывать его с ног до головы: – А это кто? – Чон Чонгук! – самый младший пребывал в восторге от новых столичных знакомств. Все со всеми перезнакомились уже внутри клуба, так как за vip-столиком на втором этаже сидело ещё несколько парней. Намджун и Хосок за два часа уже изрядно выпили и тепло принимали новые трезвые тела в свою компанию. Внутри было очень шумно, весело и жарко. Народ только начал подтягиваться, а потому ещё не все танцплощадки были заполнены, и многие только начинали заливаться вкусными алкогольными напитками, дабы вскоре их накрыло лёгкой пеленой забвения. Сокджин подтянулся следом за компанией именинника, что немного – премного, напрягло Юнги. Все всех знали, а потому всё внимание было приковано к двум выходцам из Пусана. Сокджин и Тэхён не понаслышке знали, какая вкусная еда и морские пейзажи в этом городе, и с ностальгией слушали хвалебные речи пусанцев о своём городе. Стоило только Чонгуку мимолётом обмолвиться об играх, в которые он сегодня играл, как все за столом обречённо зашипели «только не это» и «сейчас начнётся». Тэхён даже не шикнул на них, в его глазах блеснул азарт и безграничное уважение к Гуку. Этих двоих было не заткнуть, а потому парни постарше отправили их за отдельный столик, дабы не насиловать свои уши разговорами, у кого какие рекорды и какая игра самая любимая. Джин на правах старшего постоянно подливал всем, выделяя Чимина – ему больше всех, так как тот был совсем уж трезвым и не весёлым для своего дня рождения. Сокджин не забывал разглагольствовать о воспоминаниях своего двадцать первого дня рождения и учить жизни Пака. Юнги нехотя отдал Пака ему на растерзание, его вынудили просто. Потом, конечно, было слегка совестно, когда мелкий с малой страстью выслушивал, как лучше нарезать лук и как правильно поджаривать мясо на сковороде, чтобы то не потеряло своей мягкости, и волокна не разрушились. Наверное, Джин подумал, раз мать Чимина управляет рестораном, значит и сын должен быть прирождённым поваром. И Мин, что насторожено глазами пас парней, только собирался спасти Чимина от сухих вставок слов меж целыми речами Сокджина, как его слух зацепился за подозрительный вопрос: – Подожди, так твоя фамилия Пак? И твою мать зовут Пак Сеён, – парень выглядел удивлённым, причём намного сильнее, нежели сам Чимин. – Та самая Пак Сеён из Пусана, у которой рыбный ресторан? – последнее он уже сказал в пустоту, углубляясь в свои мысли и стараясь отрезветь хоть на минуту. – Ты знаешь мою маму? Не думал, что она так известна, – Чимин не упоминал имени своей матери, но после такой детальной информации от чужого человека – очень в этом сомневался. На этом вопросе Сокджин только укусил себя за язык, заметно напрягся и перевёл взгляд на уже рядом стоящего Юнги. Весёлый вечер продолжался, и в толпе снизу танцевали уже самые младшие: видимо разговор об играх им наскучил, и они решили заполнить общество друг друга иным способом. Диджей, которого сам Тэхён пригласил тут работать, накручивал им техно, перемешанное с западной попсой, и людей качало не только от горячей бурлящей крови и заметно повеселевшего настроения. К парням подтянулись и другие посетители, извивающиеся хмельными телами в танце. Всё только начиналось, всё только предвкушалось. Тэхён втихаря подливал что-то в пустой стаканчик и заставлял Чонгука испробовать это. Тому нравилось. Пак точно бы голову свернул знакомому, даже несмотря на то, что он сейчас был на его территории и играл по его правилам. Мелкому пить нельзя, и он Чонгуку это вбил в голову ещё по дороге сюда. Чон на два дня всецело на попечении Чимина, и за любой волосок, что упадёт с его головы, он должен будет отчитываться строгой матери мелкого. Хотя, какая она строгая, после того, как сама отпустила любимого сына далеко. Наверное, годы делают своё, и чопорность спадает. Или её доверие к Чимину стократно выросло. Он об этом непременно ещё подумает, потому что сейчас он сам пьёт уже шестой по счёту коктейль. И всегда разный. Дорвался, халява всегда была вкусной. И уж себе-то отказывать он сегодня не будет, потому что только однажды исполняется двадцать один, он взрослый человек и вправе сам решать, что ему можно, а что нет. А от выпитого не только язык развязался, но и руки с ногами. Он пустился в пляс к парням. Чонгук, его любимый друг, с которым и в огонь, и в воду, и через растянутые сухожилия – наконец тут. Пора вспомнить свои парные танцульки и оторваться под ослепляющими прожекторами клуба. Сегодня они зажгутся двумя звёздами и осветят своей отточенной синхронностью всех зрителей. Не столь важно, что Чон тоже под градусом, Чимин настолько расслаблен, что и думать не хочется о непослушности. Многие глядят на них, но парень замечает только два плотоядных взгляда в их сторону. Тэхён и Юнги не отводят своих глаз и в открытую пялятся, если бы могли – вывели бы всех людей из танцплощадки, что собой смеют заслонять пусанцев. – Признайся, ты сегодня из-за него пришел? – Не говори ерунды. По тебе соскучился, – с неприкрытым сарказмом отвечает он Тэхёну, не разрывая взгляда от шатена, что всем демонстрирует свои навыки, пластичность и гибкость. – Именно поэтому ты мне не отвечал пару дней? – Парень заходится в смехе и опрокидывает в себя энный бокал рома. – Ты бы лучше прикрывал свои намерения, а то он всё поймёт. – Шуга давно знал, что странности Тэхёна были куда шире, чем все думали. Но сейчас он даже не смел его в этом упрекнуть, так как самого накрыли эти воды. – Кто он? – Тэхён взаправду сначала не понял, о чём речь, но когда понял – виду не подал. Юнги его знает лучше, чем он предполагал. И ему это ой как не нравится. – Чимину уже пора домой. Тэхён, я же могу на тебя положиться? – Шуга кивнул в сторону высокого парня, с которым сейчас танцует Пак, и хитро улыбнулся. – Только не испугай его, он ещё маленький и, похоже, сильнее тебя, – подмигнул и похлопал по плечу, затем ушел в кабинет Тэхёна, чтобы забрать свой подготовленный подарок для именинника. Юнги удалось бесшумно забрать Чимина из клуба, избежав упоминания о Чонгуке. Шатен проспиртован настолько, что может самостоятельно двигаться, но очень туго соображает. Как раз то, что надо. На такси довольно быстро добрались до дома парня, и Шуга любезно ему предоставил свою помощь при передвижении по лестнице и ещё любезней помог открыть дверь. Старший немного скривил лицо в недовольстве, когда свет зажегся, и скромная обитель студента предстала перед ними в своём не совсем чистом виде – везде были разбросаны вещи Чонгука, а его дорожный чемодан валялся у самого входа, немного загораживая проход. Уже большая кошка спала прямо на чемодане, только один глаз открыла – посмотреть, что происходит. Сейчас было едва за полночь, и везде стояла тишина, только вода на кухне капала да часы по комнате тикали. Всё застыло в ожидании, как и сам Чимин – он устало присел на диван и жмурил глаза, пытался остановить круговорот перед глазами. Уже не так плыло, как в клубе, и лёгкая тошнота в такси бесследно прошла. – Шуга, сколько времени? – Ночь. – Шуга, – спросил через пару секунд, – уже четырнадцатое октября? – Ага. – Шуга, – через минуту, когда увидел стоящего парня перед собой, – кажется, я немножко пьян. Парень перед ним молчал, только смотрел сверху вниз. Обдумывал. Когда почувствовал, что его колено сзади обхватили одной рукой и невесомо погладили, встрепенулся и отошел. Через полминуты вернулся и протянул синюю коробочку, которая была празднично перевязана чёрной широкой лентой. – Поздравляю, – взгляды парней пересеклись, и Пак прикусил губу. – Шуга, – мятноволосый на это начинал раздражаться, но только продолжал слушать: – Ты мне желание должен, помнишь? – И что ты хочешь? – Поцелуй, – пьяно выпалил и когда понял, что это было слишком поспешно и прямо, опустил глаза и начал жевать искусанную губу. Сомневался и боялся. Сейчас храбрость течёт по венам, но Юнги-то не пьян и вполне может отказать. И вообще, может ему всё лишь показалось, может Юнги нормальный во всех аспектах и сейчас только влепит ему за уши за такое нахальство. А тогда шутил. Дважды шутил. Слишком жестоко шутил. Блондин убирает синюю коробочку в сторону, опускает колено на диван между ног парня и нависает, опираясь руками в спинку дивана по обе стороны. Совсем медленно наклоняется над шатеном: играется или сам ещё решает, стоит ли это делать – неизвестно. Но то, что у Чимина глаза в панике начинают бегать – заметно для обоих. Чем больше сокращается между ними расстояние, тем страшнее Чимину закрыть глаза и вместе с душой отдаться в чужую власть. Забыться, упиться. Может только сегодня? Нет. Опустил голову, сталкиваясь лбами. Сам же своему желанию перечит. Юнги, чуть помедлив, сорвался, схватил подарок и снял с него ленту. Он обошёл диван, который стоял посередине маленькой и скромной гостиной, бросил парню сухое «застынь» и аккуратно, бережно повязал ленту на глаза Чимину. Тот пальцами только и успел потрогать мягкий шёлк, как услышал резкое «не трогать», после чего опустил руки и сложил их на свои колени. Слегка, самую малость, это всё пугало: неведенье и такой Юнги. Он на толику секунды ощутил дыхание на своём подбородке, затем что-то мягкое и тёплое на губах. А потом запах колы. Руки, которые ранее подняли его голову лицом к потолку, сейчас мягко оглаживали по ушам через ленту, иногда массируя открытую мочку, неприятно задевая серьги. Это мягкое и тёплое начало кусать нижнюю губу и будоражить фантазию. Возможно, так действовал кусок ткани, который не давал подглядеть за происходящим и усиливал ощущения, а возможно из-за вкусных коктейлей мозг воспринимал всё не так, как в первый раз. Чувства были сильнее и глубже. Откровенней и желанней. Чимин внезапно понял, что он то и дело думает и думает, что пора бы ответить взаимностью. Это ведь он просил, это его желание. И совсем не хотелось разрывать эту приятную минутную связь. Носы постоянно тыкались в подбородки друг друга, а чужое дыхание шаловливо щекотало кожу с неровным интервалом. На секунду чужие губы отлипли, а после вновь прижались – влажные. И новая порция колы, теперь её можно было ощутить послевкусием влажного поцелуя. Ещё с минуту эти губы мяли его, а острые зубы приятной негой раздражали мягкую красноватую кожу. От него вновь отодвинулись, даже было слышно для чего – отдышаться. Что тотчас же повторил и Чимин. Вновь мягкое, вновь приятное, но уже горячее и мокрое рассекает его губы, пытаясь пробраться туда, куда ещё никто и никогда. Там слишком личное, там чересчур своё, излишне интимное. Чужой нос надавливает на подбородок, давая понять, что лучше бы повиноваться. Мгновенно его рот заполняется чужим языком, мурашки пробегаются по телу, когда Юнги мягко трётся об его же язык и выныривает. На смену рту Пака полотном для откровенных действий губ приходит его кожа. Ладонями плотнее обхватывают виски и надавливают, обязывая больше выгнуть шею и чуть не застонать от дискомфорта из-за сдавленных шейных позвонков. Но даже на это не дадут пожаловаться – моментально проходятся широкой и горячей дорожкой от подбородка вниз по шее, куда возможно достать. Мокро, хочется вытереться, но и эту мысль сбивают поцелуем в шею. Длительный чмок зудит и покалывает. Это так оставляют метки? Опускает голову и довольно выдыхает, блаженство заполняет всю шею. Ещё бы немного и больно затекла. В памяти остаются ощущения мягких волос на щеках, а на губах – поцелуй. Тем временем уже спереди чужие руки хватают его за бёдра и придвигают ближе к краю дивана, а под спину толкают декоративную твёрдую подушку. Слышно копошение. На колени укладывают что-то очень тяжёлое, и Чимин рукой тянется к повязке, зацепляя её указательным пальцем между бровей, пытаясь стянуть, чтобы понять. – Я тебе не позволял, – звучит властное и с хрипотцой. Его руку опускают и придвигаются ближе. Теперь Чимин почти уверен – Юнги сел на его ноги. Ну ещё бы, алкоголь притупляет ощущения, ещё завтра бы понял это. Дабы проверить свою теорию, вытягивает руки вперёд и обнимает парня – он оказался прав. Слух режет недовольный цокот языка, но вместо отстранения – место ниже уха начинает жечь. Звук отлепления губ от его кожи разливается внутри водопадами, все волоски на теле поднялись от внезапного блаженства, это вынуждает облизать свои уже высохшие губы и пожелать ещё и ещё. Ленту на ушах сместили за них, и прыткий минов язык уже ведёт по ушной раковине, в одном месте, видимо очень чувствительном, надавливает и полизывает несколько раз. Шатен от крошечного удовольствия сжимает руки на пояснице Юнги и томно дышит. Шуга сжимает его бёдра своими согнутыми коленями и прислоняется к полным губам, методом от малого к большему – чмокает, входит во вкус, выжимает все соки из Чимина, активно играя с его языком, полизывает нёбо, кусает и губами ловит измученные вздохи парня. Он умел целоваться так, чтоб его хотели. Шуга когда-то выматывал девушек поцелуями, и сейчас хотелось повторить эти манипуляции с младшим как можно лучше. Он сегодня в клубе узнал и многое понял: Чимин с той девушкой даже ни разу не целовался, а ещё – он вообще никогда не целовался. Точнее это версия для Чонгука, которому парень эту кул-стори рассказал после танца, не пойми зачем. Шуга не подслушивал, его просто не заметили. И если уж ему посчастливилось сорвать нечто непорочное, было желание стать первым и лучшим. Чтоб на всю жизнь. Чтоб Пак в будущем даже сравнить не мог. Чтоб признал и всегда вспоминал. – Шуга, что ты делаешь? – говорит тихо и зажато, а Шуга не знал, что делает, глаза боятся, а руки делают – скорее по привычке. А ещё это вечное «Шуга-Шуга». Бесит. – Хён. Я тебе – хён. Повтори. – Ах... – Чимин откидывает голову назад, потому что блондин один за другим оставляет засосы на его шее, руками мнёт бока, а своими бёдрами трётся о него. Точнее, своим стояком трётся об его стояк. – Хён. Не надо там. – Это пугает не на шутку, однако под властным голосом появляется невозможность возразить, только принять непонятные ему правила игры. И под «замолчи» наслаждаться. Чимин настолько привык к ленте на глазах, что уже и забыл о ней, думая, что всё время держит глаза закрытыми, и паникует, когда открывает. Усталость в ногах совсем не ощущается, как и укусы на плечах. Только уже липкие движения в тазобедренной области и надавливание мокрым языком в кадык. Последнее несёт в себе некий адреналин, когда тебе мешают нормально дышать и надрачивают – всерьёз впечатляет. А если принять во внимание, что в этот момент не один ты наслаждаешься и ощущаешь всё это – вовсе бесценно. Конечно же движения не совсем привычны для парней и поначалу доставляют не так много удовольствия, но всё меняется, когда две полностью оголённые плоти соприкасаются и хаотично трутся друг о друга, наверняка пятная бельё с одеждой. А ещё репутацию гетеросексуалов. На этой мысли Чимин тихо засмеялся, за что получил раздражительный укус в шею, отчего впервые тихо вскрикнул и заскулил, как провинившийся щенок. Укус вскоре начали яростно зализывать, а руками плотней и активней скользить по своей и чужой плоти. Для Чимина скользкий горячий член, что активно трётся о него, в новинку, и будь он чуточку трезвее, то понял бы, какие это офигенные ощущения на самом деле. А не прекращающийся хлюпающий звук на утро запомнился бы ночным стыдом. Юнги не совсем этим изначально планировал заниматься, когда отводил того домой, но так даже лучше. Лучше, чем в мыслях, когда он представлял что-то подобное с парнем. Нет, не так: с парнями-то противно, а с Чимином – нет. Потому что это Чимин, его звезда, что покорила с первого своего движения. И совсем нет той противной реакции, которой от себя ожидал. Пак бессовестно мнёт миновы ягодицы и прислушивается к чужому хриплому дыханию, пытаясь вычесть его среди своего, не менее сдавленного и похотливого. Хоть окно и стоит на микровентиляции, в комнате душно и пахнет сексом. Юнги поймал тихий стон своими губами, вовлекая того в новые порции откровенных поцелуев. Для младшего многого не надо – он девственник (ну, и пьяненький), и длинные манипуляции со своим членом не выдерживает. Достаточно только преднамеренно надавить большим пальцем на уздечку, несколько коротких раз сжать возле головки, размеренно отпуская скользящую хватку ладони к основанию и, немного отодвинувшись, стимулировать второй рукой набухшую мошонку. На последних рывках Чимин сам бёдрами толкается, не в такт помогая миновой руке. Их волосы спутаны, губы красочно выделяются на фоне бледной и загорелой кожи, а все следы близости бесстыже вытерты о рубашку шатена. Умоляющее и беспомощное «хён» теперь любимая музыка для Мин Юнги, которую хочется слушать на повторе день и ночь.15
13 ноября 2018 г. в 14:45
Примечания:
Я хз что здесь происходит...
– С днём рождения, хён!
Он оглядывает бумажный пакет в руке парня и забирает его, попутно уже залезая внутрь и вытягивая оттуда коробку. Под пристальным взглядом открывает её и растягивает губы в улыбке, отчего глаза вмиг превратились в щёлочки.
– Это ты, что, потратил свои сбережения на то, чтобы приехать в Сеул, и ещё умудрился мне подарок купить? Гук, совсем из ума выжил? Твоя мать хоть в курсе, куда ты делся?
– Не бурчи, – парень смеётся и тычет в бок Чимина, – лучше бы поблагодарил, я их реально долго выбирал. Ты же, небось, полгода в своих ободранных тренировался.
– Спасибо за кроссовки, Чонгук, – потрепал по голове, а потом, заметив довольную физиономию друга детства, решил наказать за потраченные деньги и скрутил его локтем себе подмышку, рукой по старой привычке спутывая волосы на макушке. Поездка сына в Сеул для матери Чонгука была накладной, Чимин знает.
Они ещё долго дурачились, прежде чем школьник рассказал, что заранее уговорил мать на эту поездку. Всего на два денька приехал в чужой город специально поздравить друга, по которому соскучился. Но в этом Гук ему не признается. Одним из доводов для матери в нужности этого путешествия была возможность оглядеть свой будущий универ, в который он решительно настроен поступить. Парень даже подтушевался, нашёл самые стильные луки – по его мнению, конечно, чтоб не выделяться из модной массы. И ему безумно нравилось чувствовать себя как все. А ещё – взрослым, потому что он впервые куда-то так далеко поехал в одиночку. Очень волнительно, но не страшно. Корейцы – народ сочувствующий и если что, помогут заблудившемуся парню. Правда, заблудиться не получилось бы в любом случае – Чимин пулей полетел встречать поезд, который привёз его бесстрашного друга. А бояться следовало рук и ног Пака, которыми тот поучительно объяснял, что о таком заранее предупреждать надо, а ещё лучше – оставаться в Пусане до поступления, потому что в Сеуле очень легко куда-то не туда свернуть и ещё часами блуждать. Мегаполис, как-никак.
Сегодня Чимин в очередной раз проигрывал на игровых автоматах Чонгуку. Состязаться с заядлым игроманом было идеей не самой умной, но сегодня он потакал всем прихотям Гука. Они много болтали, будто бы и не было этой пропасти между ними в восемь месяцев. Младший по старой дружбе дразнил старшего, щекотал и колол в слабые места. Даже, казалось бы, с лёгкостью поднял на руки Чимина, показывая своё превосходство в физической силе. И хоть Чимин стал чуточку рельефней с последнего момента их встречи, он всё ещё уступал в силе накачанному Чону. Наверняка тот слишком много времени уделял своему внешнему виду, а может, Чимин просто по-доброму завидует и хочет быть таким же высоким и мускулистым. Сам не знает, всё может быть.
– Погоди-погоди, спусти меня. – Он ответил на звонок, когда почувствовал твёрдую почву под ногами.
Звонил Юнги. Юнги за последний месяц периодично писал и звонил Чимину, он не спрашивал, как у того дела или чем он занят. Всегда появлялся с единственной целью – заставить Пака прийти к себе и получить от того вкусный кофе. И всё. И всё! Может для вечно работающего Мина целый месяц это и «скоро», а Пак же дни в календаре вычёркивал и ждал, вообще-то!
Чонгук не знал, кто позвонил Чимину, а потому только выжидающе подслушивал монолог и ловил чужое удивлёние.
– Слушай, Чонгук, – он точно сомневался в чём-то, и было видно, как он не хотел говорить то, что сейчас предложит: – Тут меня... друг пригласил в клуб. Если ты хочешь – можем поехать. Но лучше пойдём с тобой в то место, куда я тебе утром говорил.
– Хочу! Чимин, давай в клуб лучше. Тем более, что у тебя сегодня днюха, а я никогда в подобных местах не был, – он слышал от Чимина «но я с другом», «без него не пойду» и «он ещё школьник», потому загорался желанием узнать изнутри, что такого в себе несёт это заведение. Ему недавно исполнилось девятнадцать, и, судя по всему, за него на входе уже договорились если что.