Художники по небу

      «…а в Сеуле сегодня нас ожидает резкая смена погоды: рекордно низкие для столицы двенадцать градусов с плюсом днём и три ночью. Ближе к вечеру образуются дождевые тучи, поэтому не забудьте захватить с собой зонт и...»       Пак выключает прогноз погоды и зарывается с головой в одеяло. Тепло. Не то, что на улице. Вот, говорят, двенадцать градусов, но по ощущениям – все пять! Чимин знает – проверял. В одних-то пижамных штанах открыл дверь очередному курьеру. Другому, но тоже студенту. И то же самое выражение лица, когда узнали, что Пак Чимин из рода тычинок, а не пестиков. Ага, прям лицо работяги исказилось. Эти курьеры реально подкатывают с чужими цветами к своим клиентам? Да на что они надеются-то, а?       Чимин, как только парень отдаёт букет, резко закрывает перед его носом дверь и опускает глаза на свой пресс – даже он покрылся мурашками. Это не осень, зима самая настоящая, чтоб её! В этой квартире совсем холодно, как он не пытался, никак не может нагреть хотя бы до двадцати двух градусов. Тёплый воздух будто куда-то постоянно исчезает, выветривается. Холодрыга лютая.       Он сооружает вторую вазу из бутылки из-под другой газировки и ставит новый букет рядом с первым. Что за мастер подката, что за цветочный нагибатор? Н-да, несложно догадаться. Вообще, в первые минуты Чимин реально не догонял, но проспавшись хорошенько, на следующий день понял – всё проделки Шуги. А почему? А потому! Женская интуиция, ха-ха. Ну реально, кто ещё станет ему цветочки дарить? Конечно, на такого свэг-рэпера это не похоже, но Чимин его не первый день знает. Так что, не пойман – не вор! Ой, нет-нет. Как там говорят... невиновность подозреваемого не доказана, значит, есть полное право сомневаться в нём.       «Твои шаги я стану различать среди тысяч других»       И вот, стоит он себе полуголый напротив двух шикарных букетов и наслаждается красотой неписанной, читая новое послание. А ещё постоянно потирает нос, потому что по неосторожности сунул его в саму пыльцу лилии, от чего кончик кожи окрасился в ядерно-жёлтый, и парень начал чихать.       Мотает шарф вокруг шеи и выбегает из дома, Хосок уже ждёт. Они после пар должны были встретиться, но Чимину пришлось вернуться домой, дабы одеться потеплее, такое ощущение, что скоро снег на голову всем жителям свалится. Быстро и без предупреждений. Ещё пришлось сменить кроссовки на осенние ботинки, ведь промокли под дождём. А дождь, между прочим, обещали ближе к вечеру. Верь после этого синоптикам.       – Кстати, вспомнил! – Друг поднимает какой-то неровно лежащий камушек посреди дороги и запускает его вдаль, в сторону дерева и кустов. – Ко мне недавно какая-то девушка подошла и спросила о тебе.       – Обо мне? – парень очень удивляется. Да, популярный он, но чтобы подходить к другим парням и расспрашивать – верх наглости. Хорошо, что к Хосоку подошла, он плохого не наговорит. Надеется на это хотя бы. – И что спрашивала?       – Откуда ты знаешь Юнги и как давно вы с ним знакомы.       – Что?! Что за бред? – Чимину сначала это показалось смешным, но потом... – и что ты ответил? Почему она это спросила? Она его знает? Ты её знаешь? Хотя, нет, ты бы тогда сказал мне. А почему она...       Хосок рассмеялся и попытался заткнуть словесный понос друга.       – Да фиг её знает. Сказал, что вы давно знакомы и попытался узнать, что она будет делать с этой информацией. Но она сразу тему перевела, я даже не понял, как, и после просто сбежала. А на вид старшекурсница, не думаю, что с твоего потока.       – Больше ничего странного не спрашивала?       – Да вроде нет. Кажется, снова дождь начинается, давай быстрее.

♦ ♦ ♦

      Суббота выдалась продуктивной. А всё потому, что Хосок посвятил всего себя своей возлюбленной, а про Чимина все забыли. От горя он тренировался полдня, его любимая группа на днях камбэкнулась и сегодня утром выложила дэнс практик на своём канале в ютуб. Чем не повод разучить новый шикарный танец? Обессиленный и запыхавшийся ввалился в квартиру и сразу ушёл в душ. Потренироваться реально хорошо получилось, несмотря на то, что какого-то и другие студенты вылезли в субботу в универ. Ну ладно, не какого-то, но некоторые захотели потренироваться, из-за чего пришлось делить большую площадку с зеркалами и с другими, а музыку слушать в плеере. Было неудобно, так как периодически один из наушников постоянно норовил вылететь из уха при резком взмахе руки. Вот бы иметь свою собственную студию. Про это он и размышлял, пока намыливал тело шоколадным гелем для душа.       Уже почти привычная мелодия дверного звонка выталкивает его из интеллектуального монолога в голове, и он наскоро смывает с себя остатки геля. Курьеры так поздно ещё не приходили, сейчас, должно быть, восемь вечера или около того. Принял решение не вытираться – на это нет времени, просто набросил на себя свой банный белый халат поверх трусов и перевязал его абы как. С криками по пути «иду, иду» открыл дверь и сразу же съёжился. Не вытираться было его самой большой ошибкой дня сегодняшнего, он может поклясться, что ощущал, как мокрые капли на теле плавно переходили из жидкого состояния в твёрдое. И это всё происходило на разгорячённой после душа коже.       Цветы опускаются с уровня лица и знакомый голос двойным комбо отправляет Чимина в нокаут.       – Впустишь?       Парень напротив точная копия Юнги. Даже глаза щурит точь-в-точь. Но настоящий Мин никогда бы не держал милый пучок флоры в своих жилистых руках. Или в лесу что-то сдохло, и интуиция оказалась не женской. Розовые миниатюрные розы, чтоб его.       Позади Чимина горит светильник, и лишь переступив порог квартиры, силуэт Пака становится цельным и ясным, от чего Шуге приходится подавить подступившую слюну и открыто разглядывать парня, по которому на самом деле соскучился. Немножко. Самую малость.       – А... Юнги? Это, – он взглядом указывает на опущенный букет в руке его знакомого, – это ты мне их присылал? – капли то и дело срываются с мокрых волос Пака и впитываются в махровую белоснежную ткань.       – О чём ты? – Дайте этому парню Оскар!       За те несколько секунд, когда Чимин удивлялся и охреневал с наглой лжи, Шуга успел не только раздеть парня глазами. Тут сильно не пришлось стараться: голые влажные ноги в синих тапочках переминались по старому ковру; открытая грудь, на которую стекали капли с чёлки и подбородка. Распаренный и мокрый Чимин – подарок небес, сам боженька велел Юнги поехать именно сюда, а не дома отсыпаться. Вся неделя была очень насыщенной и результативной: удалось сотворить музыкальный шедевр, именитая певица захотела записать песню в их студии; навару они отхапали дай боже, теперь можно будет некоторую старую технику заменить. Именно из-за рабочей атмосферы Мину не удавалось никак самолично навестить своего маленького обижаку. Вообще-то, он ещё вчера собирался прийти, но Намджун и певичка с продюсером решили отметить успешный проект и потянули его по барам. Отказывать клиентам негоже.       – Там дубарина, чего в одном халате разгуливаешь?       – Сам виноват, – Чимин закрывает дверь на замки и поворачивается к парню, который стоит спиной и разглядывает компактную квартирку, будто впервые здесь. Начинает тереть свои руки и плечи, дабы силой трения согреться, но Юнги резко разворачивается и впихивает букет в грудь парня, расцепляя свои тонкие пальцы, отчего Паку приходится чуть ли не в полёте ловить падающие розочки.       – Я слышал, розы сахар любят. Но вижу и эти хорошо стоят, не подохли ещё.       – Конечно, им всего несколько дней. Ага! Так это всё-таки ты! – Радуется, что удалось подловить его, но не тут-то было.       – Мне Хосок рассказывал.       – Да сознайся уже, что это ты мне их дарил. Ещё и записки непонятные накалякал.       – О записках он мне не рассказывал, – Шуга уже разутый и без косухи присаживается на диван и закидывает ноги на один подлокотник, голову опускает на второй. Растянулся на мебели, будто у себя дома.       – Я Хоби ничего не рассказывал. И вообще, я тебе не позволял ложиться.       – Твой дом – мой дом, – чеканит, как пословицу, и блаженно закрывает глаза, расслабляя тело.       – Значит, твой дом – мой?       – Да, – не задумываясь, отвечает старший.       Пак чуть дар речи не потерял, шутки шутками, но с такой интонацией звучит слишком серьезно и правдоподобно. Да что за, он всегда был таким наглым?       – Пойду сушить волосы, а ты пока можешь... – Юнги реагирует на первую фразу и, срываясь, ловит Чимина за руку, усаживая на край дивана между своих ног. Перехватывает с чужих рук фен и расчёску, которые тот некрепко держал из-за внезапного полона. Вырваться не даёт одна правая, что крепко держит поперек живота, и на плечо давит чужой подбородок, а тихий бас щекочет ухо.       – Сиди, я сам тебя посушу.       Парень ловко манипулирует парикмахерскими маневрами, бережно обращаясь с тёмными волосами. И чем дольше он сидит позади парня, тем больше ему кажется, что шоколадные волосы даже пахнут шоколадом, но уткнувшись кончиком носа позади в шею, понял, что это всего лишь аромат геля после душа.       Чтоб разрядить интимную обстановку, что очень сильно накаляется с каждым новым прикосновением к его телу, Чимин решил задать незамысловатый вопрос:       – А почему ты дальше ходишь с мятным цветом? Я думал, ты сразу же побежишь выжигать его. Мне казалось, тебе жуть как не понравилось.       – Потому что белые волосы тебе напоминали о прошлом.       После полминуты молчания, – на деле глубоких раздумий об услышанном ответе, решил задать ещё один, тот, что мучил его долгие-предолгие дни.       – А из клуба почему сбежал?       – Вспомнил, что плиту не выключил.       – Ой, да брось, – поворачивает голову в сторону и показушно давит смешок, – небось, один рамён умеешь готовить. И то по инструкции. – Айщ! Аккуратней, с тобой лысым стану, – ноет и бубнит, потому что Шуга «случайно» потянул его за прядь.       Искусственный запах шоколада манит и дурманит, а ещё лепечет сделать, если не пакость, то что-то искреннее. Отложив электроприбор, уткнулся в тело напротив и навис тёплым грузом, обвил руками человека, которого так давно желал притянуть к себе и обнять, сказать что-то приятное. Что ж, почти всё получилось, с последним пунктиком проблемы капитальные.       – Сделай мне кофе, – тихо бормочет на грани сонного состояния. – Я сегодня очень устал. – Делает глубокие вдохи возле шеи, пытаясь наполнить свои лёгкие искусным соблазнителем до предела. Пак опять слишком. Это не по плану.       – Ну, так пошёл бы домой, раз устал. Тем более на ночь кофеин, потом глаз не сомкнёшь. О кстати-кстати! – Пак вполоборота мучает свой позвонок, но с хитрой улыбкой говорит прямо в лицо блондина, потому что вот так вот сидеть что-то как-то не очень по-мужски.       – Читал, что кофеманы страстные любовники, их либидо выше, и они больше получают удовольствия от... ну, – почему-то Паку слово «секс» стало невыполнимо сложно проговорить, не то, что у себя в голове. Пришлось сразу развернуться и закусать свои губы за позорную заминку. Что за балбес, двадцать один год. Перед Шугой ещё позориться не хватало для полного счастья, а этот падла заржал!       – Хочешь проверить эту теорию?       Высовывает горячий язык, чтоб лизнуть по шее, обдавая жаром, а затем засунуть его обратно, пробуя на вкус чужую пульсирующую кожу, словно вампир свою жертву перед укусом. Он бы не хотел провоцировать или пугать, но что сделано, то сделано. С Чимином ему мозг отшибает начисто, с Чимином – сначала делает, потом думает. С Чимином он настоящий, без притворства, такой, каким себя и не знает даже. Играется, забавляется с реакций, добрый палач своего спасителя. Только глядя на этого парня – в отражении видит облака, а не лужу. Его небо, его солнце, его исключение. Алкоголь, что пьянит моментально. Только он, и никто больше.       Пак дёргается и в который раз покрывается мурашками от всё ещё новых для него ощущений. Приятно, тело с радостью вспоминает былые ласки и просит ещё, податливо двигаясь навстречу чужим губам. А мозг заторможено откликается «так нельзя», следующая мысль – «что-то не так».       А тем временем «что-то не так» развязывает одной левой халат и ладонью пробегается по ещё сырому прессу, помогая себе скользить ниже быстрее, чем хотелось. И затормозить на ткани белья, выхватывая этим тяжёлый выдох с пухлых уст. Его тоже хотят. Распалённое тело содрогается под жаркими ласкам, глаза до звёзд жмурятся, а губы – кусаются. Уже полувозбуждён, но отрицает это. Мимо проходящая кошка случайно задевает голую ногу своим пушистым хвостом, и Чимин открывает глаза, возвращаясь в реальность. Подрывается с места и убегает в свою комнату, стараясь не показывать розового лица виновнику. Наспех одевается в домашнее, как слышит стук в дверь и голос:       – Мне можно в душ?       – А, да-да, – не углубляясь в сказанное, быстро натягивает на себя домашние штаны на резинке, и с огорчение замечает, что стояк всё ещё заметен. Если туда смотреть, конечно.       – А полотенце? – хорошо, что Мин не входит, иначе застал бы странную позу, в которой Чимин пытается распрямить свернувшуюся на влажной спине майку.       – В шкафчике чистое, – когда оделся, его мозг вышел из экстренного режима. – А зачем тебе душ? – открывает дверь, но уже слышит хлопок в ванную.       Он такой быстрый или уже не слушал? Над этим вопросом Пак думал целых десять минут, пока не увидел голого Юнги, чьи бёдра прикрывало только большое полотенце.       – Ты почему голый?       – Одолжишь свою одежду?       – Ты тут спать собрался?! – Глаза круглые-круглые.       – Я же говорил, что валюсь с ног, а кофе ты мне не сделал, значит да – буду спать тут. С тобой. – С победной полуулыбкой прошёл внутрь комнаты.       Парни ещё некоторое время спорили, точнее – спорил один Чимин, кажется, сам с собой. Потому что Юнги приводил аргументы, почему он должен спать в чиминовой квартире и почему именно в его кровати, вместе с ним. Будем честны: младший не особо сопротивлялся, но это так волнительно! Поэтому нужно поломаться для приличия. А то, что в обществе два парня это вам не девочка и парень, спать не запрещено – его не волнует. Он-то знает! Знает, что что-то да будет, а может не знает – надеется. Вот такой вот он – непостоянный.       Говорить в кровати Паку хотелось безумно, чего нельзя было сказать о старшем: на все вопросы – игнор, на все рассказы – двойной игнор. Неправдоподобно создавался вид спящего человека. Мин реально в последнее время был заёбан работой и учёбой, отчего тело требовало отдыха, но мозг работал с двойной силой. Вся комната пропитана знакомым любимым запахом: одежда, в которую одет; постельное бельё, в которое уткнулся носом; и сам Пак. В такое время шатен ещё не ложится спать, но его почти силой затащил за собой Мин. Он только послушно попросил подождать, пока накормит кошку и почистит зубы.       Уже больше получаса прошло, как Пак закрыл свой обиженный рот и отвернулся спиной, а старший всё никак не мог уснуть. У него фантазия бурлит. Целая вселенная в голове родилась, пока он думал о том, чтоб не думать и уснуть. А когда пытался не думать – обоняние обострялось, слух ловил каждый шорох и вздох, потом спокойное дыхание – наверное, тот пообижался и уснул.       Инстинкты двигают им, и вот он уже прижимается к спине перед собой. Нос в затылок, рука сжимает бедро. Дышит. Становится душно. Ведёт носом по шее, коленом упирается между ног. Дышит. Жарко. В шортах тесно, между ними пропасть. Коленом упирается сильней, чуть не скидывая чужую ногу, что сверху, со второй. Ловит её рукой и придерживает. Языком проводит влажную дорожку от выступающего шейного позвонка вверх по шее и ловит тяжёлое дыхание на свои провокационные действия. Он не виноват, что хочет, это всё сбитый инстинкт самца. Его «самка» перед ним, доступная и не очень против. Что мешает?       А мешают шорты, которые жмут и натирают. Чимину они точно малы, наверное, старые, поэтому позаботился и выбрал одёжку под параметры чуть более худого Шуги. Приходится отодрать своё бренное тело и стянуть их нафиг, выкидывая за пределы тёплой тесноватой кроватки. Так гораздо лучше. Но не легче, член каменный и жаждет потыкаться во что-то, а лучше – в кого-то. Но то, что в комнате темнее тёмного – не очень клёво, Шуга сейчас очень хочет посмотреть на спящего Чимина. Может, с открытым ртом или слюнки пускает? Проверяет: аккуратно нащупывает лицо, затем и рот и пальцами проводит по губам. Закрытые и сухие, даже немного шершавые в уголках. Погружает указательный палец и сквозь губы утыкается в ряд гладких зубов. Зачем так делает, сам не знает. Но не сразу убирает, водит пальцем по губам, тычется и в один миг внезапно погружается в горячий и влажный. Внизу больно запульсировало, возбуждение с новой силой напомнило о себе. Пора делать опрометчивые поступки. Чимин сквозь сон глухо простонал, когда Мин толкнулся своим стояком в его зад? Или, как и он сам ранее, просто притворялся спящим? Тогда Чимин развратнее, чем корчит из себя монашку. Эти догадки заводят и совсем каплю смущают за свои действия. Силой пролазит нижней рукой под парня и занимает место действий верхней: теперь ему два пальца смачивает паков язык, а другой рукой он свободно вновь сжимает чужое бедро, вонзая стриженые ногти в ткань домашних штанов. Толкается, но ему мало. Ещё раз. Проезжается голой плотью по плотной ткани Чимина и жалеет, что тот хотя бы тоже бельё не снял. Шуга не собирался спать в своей грязной одежде с улицы, потому надел предложенные шорты поверх нагого тела. А лучше, если бы Пак просто штаны снял, они реально бесят. Уже испачканы естественной миновой смазкой и не позволяют ощутить больше, чем просто херовая дрочка. Хотя, даже так – просто тыкаться в зад спящего Чимина лучше, чем фапать на него в гордом одиночестве у себя дома. Попахивает диким извращением и некрофилией.       – Сюга? – невнятный и обескураженный шёпот сквозь пальцы.       – Оближи, – это точно он, потому что приказным тоном шепеляво и с хрипотцой в самое ухо.       Младшего от такого моментально в жар бросило. Даже сглотнуть было сложно, требование слишком непонятное, смущающее, ото сна избавляющее и дико заводящее. Само собой, он не мог не повиноваться, когда его дистанционно трахают, проезжаясь скользкой головкой по копчику, потому что край штанов заканчивается, а майка на спине приподнята, не пойми как или кем, оголяя область крестца.       Облизывает широким языком, потом просовывается им уже между двух пальцев и скользко проезжается несколько раз. Когда пальцы проходят внутрь рта глубже, зачем-то намертво обхватывает их губами и делает плавные покачивания головой взад-вперёд, обсасывая их полностью. Рука Шуги немеет под весом Пака, но ему слишком по кайфу, чтоб об этом думать. Этот парень такой развратный. Шуге неимоверно повезло найти такого развязного девственника, который, скорее всего, даже не понимает, что он делает и как это воспринимается со стороны.       Надоело.       Подминает парня под себя, ставит на колени и головой опускает в подушку. Одеяло улетает прочь, как и здравый разум обоих. Похоть и желание. Только похоть и желание правит двумя. Ещё немного пакового страха и минового понимания, что рано им ещё: Чимин не готов. Да, Юнги с головой влез в информацию и статьи во всемирной паутине про секс двух пидоров. То, что они пидоры – он не признаёт. Но то, что он нахрен разорвёт неподготовленного Чимина – знает точно. А последствия ему не нужны, и пусть тут уже инстинкт размножения катится к чёрту.       Стягивает почти к коленям штаны и сам сверху опускается на Чимина. Кусает открытые плечи, левой рукой прижимает к себе ближе, а правой бесстыдно в трусах сжимает возбуждённую плоть младшего. Пальцами массирует яички, нарочно пачкает в выступившей смазке свою ладонь, после чего свободно скользит сжатыми пальцами по стволу. Размеренно толкается своим голым набухшим членом через паковы трусы между ягодицами и надрачивает тихо стонущему в подушку Чимину. Тот мнёт руками пододеяльник и изо всех сил старается не шуметь, у него это почти получается. Парень уверен: если издаст хоть один громкий стон, наутро ему будет стыдно не только перед соседями снизу. Но Шуга настолько умелый, что приходится закусить подушку и стараться не сползти коленями по кровати. Не хочется, чтоб это когда-либо прекращалось. Ещё и ещё, быстрее, грубее, жаднее – Шуга читает его мысли или у них одно желание на двоих? Паковы трусы с обеих сторон настолько пропитались смазками, что Чимин почти на живо ощущает неприятное жжение от хлопка и температуру минового члена в ложбинке между полупопий.       – Мм, быстрее, хён...       Шуге ведь не послышалось?