Better Late Than Never

Как только дверь открылась, Гарри бросился вперед и схватил лицо Луи, сканируя его тело на наличие травм. — Боже, Лу…ты в порядке? Ты…тебе больно? Что, черт возьми, случилось? Луи отскочил от парня из-за этого неожиданного прикосновения, и он мог поклясться, что лицо Гарри исказила гримаса боли. — Я в порядке, — сказал он, нервно поправляя свою толстовку, хотя его секрета и так не было видно под мешковатой одеждой. — Ты…ты… — Луи отступил назад и позволил Гарри зайти в квартиру, где он тут же начал ходить из стороны в сторону. — Ты до ужаса напугал меня. Блять. Ты в порядке? — Луи кивнул и Стайлс перестал мельтешить и ударил себя рукой по лицу. — Тогда какого черта? Что за голосовое сообщение? — он был зол и никто не знал, почему. Теперь воспоминания о прошедшем дне вновь с силой нахлынули на него: ожидание, возмущение и страх. — Утром я пришел в пекарню. Мне нужно было с тобой кое о чем поговорить, — загадочно сказал Луи. — Но тебя там не было. Весь. Чертов. День. — И поэтому ты придумал историю о травме, чтобы привлечь мое внимание? — Гарри не ожидал, что Луи способен на такое, но, Боже, он был напуган до смерти с той самой секунды, как прослушал сообщение, и из-за этого он набросился на человека, который меньше всего этого заслуживал. Луи сделал шаг назад — как Гарри мог такое подумать? — Нет. Я…нет, — а что он еще мог сказать? — Он был в больнице, придурок! — добавил Найл с дивана. Только тогда Гарри заметил, что они не одни. Конечно он узнал Лиама, но там был кто-то еще; он был привлекательным, как парень, и ирландцем, судя по акценту. Тот факт, что в жизни Томлинсона появился новый человек, огорчил его, но это не сравнилось с тем, что Луи был в больнице. Он был в больнице, а Гарри даже не знал об этом. — Пришлось вызвать скорую… — когда ты не взял трубку. Хоть Луи этого и не сказал, оба прекрасно понимали, почему. — Но я в порядке. Правда. Просто…очень остро отреагировал. Ты же знаешь, что я настоящая королева драмы, — Луи снова вернулся к самоуничтожению и минимизации своих проблем. Гарри все еще волновался из-за того, что Луи был в больнице; сама мысль о том, что он ничего не знал, что что-то могло пойти не так и Луи мог…ну, убивала его. — Ты мог хотя бы перезвонить, чтобы сказать, что ты все еще, ну, знаешь, жив, — упрекнул он, стиснув зубы. — А ты мог бы ответить на мой чертов звонок! — Луи прикрыл рукой рот; он не хотел срываться на Гарри, но одно его присутствие свело шатена с ума. Плюс, он всегда плохо контролировал свой язык в хорошие дни. Гарри чувствовал пару любопытных и осуждающих взглядов с дивана, и ему это не нравилось. — Луи, мы можем поговорить наедине? — Эм, — Луи все еще не был уверен, что он готов говорить, но все равно кивнул. — Конечно, — он последовал за Гарри в спальню и закрыл за ними дверь. А потом вдруг остались только они вдвоем — он и Гарри одни в его спальне. Все выглядело, как раньше, но сейчас казалось совершенно другим, потому что все было совершенно по-другому и Луи не знал, что сказать. Гарри стоял спиной к Томлинсону и сделал несколько глубоких вдохов. Когда он обернулся, плечи были более расслаблены и выражение лица было значительно мягче. — Ты правда в порядке? — Луи кивнул, но парень все еще выглядел обеспокоенным. — Ты не пострадал? Все в порядке? — снова спросил он. Луи откашлялся и отвел взгляд от пристальных глаз Гарри. — Я, эм…да. Да, я в порядке. — наступила неловкая тишина. — Где ты был? — наконец спросил Луи, не в силах вынести это напряжение. Он попытался выглядеть непринужденно, но боль все еще звучала в его голосе. — Телефон был выключен. У меня… у меня были встречи. Луи взглянул на часы; было довольно поздно для деловой встречи. — Ты был на встрече до девяти вечера? Тут щеки Гарри покраснели. — Встречи были раньше. После этого я…наверное, я забыл его включить, — шея покрылась красными пятнами, что случалось только когда Гарри нервничал или смущался и-- Ох. — Ты был на свидании, — это был не вопрос; это было единственное логическое объяснение. Он знал Гарри, знал, что он всегда выключает телефон во время свидания, чтобы уделить все свое внимание своему спутнику. Луи это нравилось в нем…ровно до сегодняшнего дня, когда он игнорировал его. — Ты не должен был приходить, если был занят. — Иисус, Луи, ты был в больнице! — конечно он приехал! Он сократил расстояние между ними и наклонился, соприкасаясь с ним лбами, как будто боялся, что он может сломаться. — Я ненавижу то, что тебе понадобилось попасть в больницу, чтобы позвонить мне, — он положил одну руку Луи на шею и провел большим пальцем по ключице. — Я ненавижу то, что мы не разговариваем, — он отстранился и Луи увидел тоску в его глаза. — Ненавижу то, что я никогда тебя не вижу. И это…это было то, чего боялся Томлинсон. У Гарри было свидание. Он пытался двигаться дальше, а Луи снова ворвался в его жизнь. — Гарри… — Нет, — он слышал мольбу в голосе Луи и он просто не был готов принять его отказ. — Нет. Ты долгое время был огромной частью моей жизни. Ты был больше, чем моим парнем, ты был моим лучшим другом. И я скучаю по тебе. Ты даже не представляешь, как я скучаю по тебе, Лу. Томлинсон отвел взгляд. Он говорил правильные вещи; так почему ему казалось, будто он собирается снова разбить ему сердце? — Что ты хочешь, чтобы я сказал? — раздраженно спросил он. — Я хочу, чтобы ты сказал, что впустишь меня обратно! Я хочу быть частью твоей жизни. Я хочу иметь возможность видеться с тобой и говорить с тобой, потому что я люблю тебя и ты так важен для меня. Я хочу…хочу вернуть своего друга. Луи потребовалось время, чтобы осознать сказанные слова; как только он это сделал, он разозлился. — Слишком поздно! — он снова встретился взглядом с Гарри. — Ты не можешь так просто порвать со мной, а потом думать, что мы можем быть друзьями. Нихуя. Это нихуя не так, — Гарри по крайней мере имел совесть выглядеть извиняющимся. — Ты не можешь делать первый шаг только потому, что скучаешь по мне. Гарри сильно прикусил губу. — Я знаю. Знаю, что не могу. П-прости, — прости за все. За то, что не было в пекарне. За то, что не было рядом, когда Луи нуждался в нем. За то, что он не мог забыть его и за то, что делал больно. — Я не имел права просить тебя об этом. Луи еле сдержал себя от гримасы боли. Самое смешное, что у Гарри действительно было это право — Луи носил его ребенка, ради бога — он просто этого не знал. Он вздохнул. — А я не имел права звонить тебе сегодня днем и ждать, что ты бросишь все ради меня. — Лу… Томлинсон жестом заставил его замолчать. — Я знаю. Смягчающие обстоятельства. Но это не будет последний раз. Я уверен, — добавил он и глаза Гарри беспокойно вспыхнули. — Я понимаю, что ты хочешь оставаться на связи. Но…я не могу этого сделать. Теперь уже Гарри ничего не понимал. — Я не… — Я не могу делать это так странно, двусмысленно, «давайте не будем развешивать ярлыки на эти отношения», — сказал Луи, прерывая парня. — Должно быть все или ничего, — в его жизни и так было достаточно неопределенностей. Ему нужно было что-то стабильное, что-то постоянное и нерушимое. — Что «все»? — Гарри сделал шаг вперед и Луи инстинктивно сделал шаг назад; он вел себя, как загнанное в угол животное, и Стайлса снова мучило чувство вины из-за того, что Луи снова чувствовал необходимость защищать себя от него. Луи проглотил слезы, пытаясь донести все тонкости желаний его хрупкого сердца. — Я не могу просто…быть…твоим другом. У меня не получится, — он не сможет сидеть рядом с Гарри, смотря фильм и не имея возможности наклониться и поцеловать его. Он не сможет быть рядом с ним и не иметь возможности взять его за руку или провести рукой по волосам. Он не сможет слушать его рассказы о своей удивительной жизни и других отношениях и притворяться, что он не хочет воткнуть себе в уши деревянный кол, — Я слишком люблю тебя для этого. Ломающийся голос Луи тоже что-то сломал в Гарри. — Тогда что? — что ему нужно сделать, чтобы Луи остался в его жизни? Луи вздохнул и расправил плечи. — Я хочу снова быть вместе, — было несправедливо просить Гарри об этом до того, как он узнал о беременности. Луи знал это. Но если он сейчас сделает это, они всегда будут в жизнях друг друга, в будущем они будут вместе, в отношениях или нет. А с ребенком у Луи все еще были варианты с Гарри…ну, это был единственный способ быть с ним. Если он будет с Гарри, он будет всем с ним; если Гарри не сможет сделать того же, обрывание всех связей будет очень болезненным, но жить так — постоянно быть друг с другом, но никогда по-настоящему не быть вместе — Луи просто не вынесет. — Луи… — Я хочу иметь возможность позвонить тебе и знать, что ты ответишь. Я хочу иметь возможность видеть тебя, когда захочу. Я хочу начать строить совместную жизнь, — он хотел было положить руку на животик; но он просто не мог рассказать ему о ребенке, пока не убедился, что он не родится в несчастной семье. Если Луи не мог обеспечить своего ребенка родителями, которые были бы счастливы, здоровы и преданы отношениям…тогда ему просто нужно было найти кого-то для этих целей. — Лу, — это был разбитый шепот, и Гарри просто не знал, что сказать. Часть его — немалая часть — отчаянно желала сказать ему «да». Но проблемы, из-за которых они расстались, не исчезли, и он думал, что им нужно время, чтобы их решить. — Думаю, мы можем попробовать. Только медленно. Может, через несколько месяцев… — Нет, — Луи яростно покачал головой: у него не было этих нескольких месяцев. — Сейчас или никогда, Гарри. Ты можешь принять меня, со всеми моими мелочами, или… — Или что? Луи немного помялся. — Или ты можешь просто валить, — он прокашлялся, чувствуя неприятное жжение в горле, в глазах начало мутнеть из-за слез. — Выбирай. Гарри разрывало на части. Он хотел всего с Луи — тут без вариантов. Но он не был уверен, что он мог давать какие-либо обещания. — Пожалуйста, не проси меня об этом. Томлинсон скрестил руки на груди. — Придется выбирать одно из двух, — ну, Луи просто не смог бы выбрать. — Если ты хочешь быть со мной, будь. Если нет…ну, тогда лучше окончательно расстаться, — Стайлс нахмурился и Луи будто вонзил нож ему в сердце своими словами. — Никаких связей. Спустя пару минут Гарри прошептал. — Ты правда этого хочешь? Нет. — Да. Он смотрел, как Луи переминался с одной ноги на другую, ожидая ответа. Даже сейчас Гарри делал ему больно; он очень сильно ранил его в первый раз — Гарри знал это — и он никогда не простит себя, если сделает это снова. Поэтому он решил облегчить страдания шатена — избавить от потенциальных мучений. Даже если это означало терпеть оглушающую боль, закрывая дверь в своем сердце. Было так много вещей, которые Стайлс хотел сказать в тот момент, но ничто не исправило бы ситуацию. Он наклонился и на мгновение, всего на мгновение, Луи показалось, что все получилось. Но затем Гарри нежно поцеловал его в макушку, прижимаясь губами к растрепанным волосам, и прошептал: — Мне жаль. Береги себя, Луи. А потом он просто ушел. И Луи еще никогда не чувствовал себя таким одиноким. Ноги сами привели его на кухню, где Лиам и Найл растерянно смотрели на него. Луи уже должен был плакать — он чувствовал потребность в этом — но он не мог найти в себе силы. Он слишком устал чувствовать все так обостренно. — Что случилось? — спросил Найл, пытаясь сложить в голове обезумевшего Гарри, вылетевшего за дверь, и потрясенного Луи. — Что он сказал? — подсказал Лиам, когда Луи промолчал. — Я…он…он ушел. Я сказал ему…я дал ему выбор. Он мог быть со мной или нет. И он…он… — И он ушел, — закончил Хоран за него. — Он решил бросить тебя и своего собственного ребенка? — если бы Лиам своими глазами не увидел уходящего Гарри, он бы ни за что не поверил. Луи кивнул; технически это было так — хотя Гарри не знал, что он бросает еще и своего ребенка — и Луи наслаждался безопасностью, которые подарили крепкие объятия друга. — Вот ублюдок, — добавил Найл, присоединяясь к Лиаму и обнимая Луи с другой стороны. — Не могу поверить, что он это сделал, — Пейн покачал головой, вспоминая, что он помогал Гарри справляться с расставанием. Ну, теперь он чертовски точно забил на это. — Я клянусь, Лу, я никогда больше не буду с ним разговаривать. Томлинсон снова кивнул. Конечно, он чувствовал себя виноватым. Но…наверняка у Гарри были и другие друзья. А Луи нуждался в Лиаме больше, чем когда либо; и если бы он узнал, что Луи так и не рассказал Гарри о ребенке, он определенно бросит его. Так что если Пейн хотел думать, что Стайлс знал…ну, так было бы проще для всех них. Меньше путаницы. Тем более что… — Я не могу оставить его себе. — Что? — одновременно спросили парни. Томлинсон выпутался из их рук, прислоняясь к столешнице. — Ребенок. Я не могу завести ребенка. Только не так, — возможно он просто боялся остаться один, но в тот момент он был твердо уверен. — Эй, ты можешь сделать это. Я не шутил, когда говорил, что ты не один, — Найл попытался положить руку шатену на плечо, но он смахнул ее. — Я обещаю, что мы будем с тобой, — добавил Лиам. Луи нервно рассмеялся. — Да, и сколько? — Луи, я серьезно-- — Нет, Лиам. Я знаю, что ты серьезно. Я знаю, что сейчас ты говоришь это серьезно. Но сейчас ты молод и одинок и тебе на все плевать. Что будет, когда ты встретишь кого-то? Когда ты влюбишься и выйдешь замуж, потому что так и будет, ведь ты удивительный, и у тебя будет собака и двенадцать детей, потому что ты всегда этого хотел, — Луи повернулся, чтобы посмотреть на него. — И у тебя тоже будет своя жизнь, Найл. А я останусь один и мне придется жить с выбором, который я сделал. — Ты не должен решать это сейчас. Просто…хотя бы поспи, хорошо? — Хоран был уверен, что из-за страха парень не может здраво мыслить, но он не мог его заставить что-то сделать. Луи сглотнул, продолжая оправдываться, о чем никто не просил. — Новорожденных легко усыновить. Они новые и блестящие, а этот еще и без прицепа. Пейн долго молчал, размышляя, стоит ли озвучивать свои мысли. В конце концов он решил, что сожаление Луи о содеянном опрометчивом поступке было хуже, чем оттолкнуть его. — Ты сам-то понимаешь, что делаешь? То же, что и всегда. Ситуация вышла из-под твоего контроля, и поэтому ты убегаешь вместо того, чтобы попытаться решить ее. — Я как раз таки и решаю, Лиам, разве ты не видишь? Это единственный способ. Разве ты не видишь, что я несчастен? Когда я был ребенком, в каждом доме, куда меня отправляли, я был лишний. Они злились просто из-за моего присутствия. И я заебался и был разбит и я не обреку своего ребенка на такую же судьбу. Луи и Лиам сверлили друг друга взглядами, когда Найл сказал: — Не в каждом доме. — Что? — Ты сказал, что в каждом доме, где ты рос, ты был лишним. Но ведь это не так, — Луи в замешательстве наклонил голову. — Твоя мама — Джоанна, вроде так ее звали. Ты жил с ней какое-то время и тебе похоже это нравилось, — Найл посмотрел в глаза Луи. — И она тоже была матерью-одиночкой, да? Лиам хотел расцеловать Найла. Он нашел способ достучаться до Луи. Он видел как эмоции на лице Луи сменяли одну другую: любовь, горе и сомнение. Возможно у него возникла идея, но тут снова раздался громкий стук в дверь, заставляя их всех подпрыгнуть. — Доставка! — прокричал из-за двери. — Черт, — пробормотал Пейн, быстро хватая деньги со стола и практически бросая их в парня из доставки, и схватил пакеты с едой. Через несколько секунд, когда он вернулся, Луи уже закрылся в своей спальне. Найл, казалось, разрывался между горячими пакетами с едой и плотно закрытой дверью Луи. Но Лиам-то знал, что они не увидят его до конца ночи, и не хотел, чтобы Найл чувствовал себя придурком из-за желание перекусить. — Не дадим еде пропасть впустую. Луи провел много времени, смотря на фотографию своей мамы — которая стояла рядом с его кроватью, на которой она выглядела сильной и здоровой. — Что же мне делать? — спросил он, кончиками пальцев касаясь стекла. В конце концов он уснул беспокойным сном, но сразу после полуночи его разбудило входящее сообщение. Ты забыл поздравить меня с днем рождения, дубина. Оно было от его сестры, Лотти, и, черт, вчера же был ее день рождения. За все двадцать четыре года он еще не разу не пропустил его. Он должен позвонить ей. Он должен был позвонить ей, но он вполне может начать рыдать, как только она снимет трубку. Ты права, я просто придурок. Ты заслуживаешь самого лучшего дня рождения, Лотс. Это было похоже на него, да? Может быть немного слащаво, но хей, может она подумает, что он устал и забудет об этом. Эта мысль была напрочь забыта, когда телефон зазвонил; она звонила ему. Он перевел звонок на голосовую почту, она попробовала снова, но он тоже не ответил. Возьми трубку, черт возьми! Когда Луи так и не ответил, она отправила еще одно сообщение. Ты явно уже проснулся и ты должен мне подарок. Я звоню. Прямо сейчас. Луи вздохнул, пытаясь избавиться от заплаканного голоса. Его глаза были красными и опухли, когда он потер их, чтобы смахнуть сон. На этот раз Луи сам позвонил и Лотти взяла трубку после второго гудка. — Луиииииии! — пропела она, очевидно, будучи навеселе. — Привет, Лотс. Похоже, ты хорошо проводишь время, — Луи решил, что он отлично справился, но понял, что прокололся, когда его сестра сразу протрезвела. — Что не так, Лу? Томлинсон простонал; он не был готов к этому разговору. — Ничего, я просто устал, — почти не соврал. Он не выспался. — Не ври мне, сегодня мой день рождения. Тебе нельзя врать в мой день рождения. — Во-первых, сегодня уже не твой день рождения. А во-вторых, я уверен, что такого правила раньше не было. — Значит, ты все-таки соврал. — Лотти, перестань. Возвращайся на вечеринку и дай мне поспать. Наступила долгая пауза и, казалось, Лотти куда-то шла; шум постепенно затих до оглушающей тишины, затем раздался громкий скрип, когда она плюхнулась на что-то кожаное. — Я не повешу трубку, пока ты не скажешь, что происходит. Она еще более упрямая, чем Луи. Вообще-то он сам легко мог повесить трубку, но часть его этого не хотела. Ему нужен был кто-то, кто помог бы ему справиться со всем этим; кто-то, кто понимал бы его, любил и просто выслушал без осуждения или попытки изменить его мнение. Ему нужна была семья. — Я…я… — Боже, с чего бы начать? — Что такое? Ты в порядке? Что-то с Гарри? — она пыталась вытянуть из него хоть какую-нибудь информацию, но при упоминании Гарри он просто разрыдался. — Господи, Лу, что такое? Что случилось? — она никогда раньше не слышала, чтобы ее старший брат плакал; она, конечно, знала, что он плакал, и что всегда надевал маску храбреца перед ней и другими. Может, маска, наконец, начала трескаться? — Лотти, мне нужно уйти отсюда. Слишком много…я не могу… — Луи попытался ровно дышать. — Не возражаешь, если я ненадолго останусь у тебя? Лотти опешила; ее брат никогда не оставался дольше пары ночей. Должно быть ему было очень плохо. — К-конечно. Сколько посчитаешь нужным. Конечно. — Могу я…могу я приехать сейчас? — мысль о том, чтобы улизнуть и оставить Найла с Лиамом казалась довольно хреновой, но он не хотел показывать им свои эмоции. — Сейчас? — Луи согласно хмыкнул. — Эм, конечно. Не, правда, приезжай. Томлинсон покачал головой, он звучал так жалко. — Извини, Лотс. Ты хорошо проводишь время. Забей. Я приеду завтра утром, — он медленно терял самообладание и вдруг захотел идти на попятную; если он собирался увидеться с ней, значит он будет обязан рассказать всю историю. — А знаешь что, я в порядке. Я могу и не приезжать. Пойди, выпей шот и забудь, что я вообще об этом говорил. Лотти злобно рыкнула. — Ну уж нет! Сейчас же тащи свою задницу сюда, Луи Томлинсон, или, клянусь Богом, я найду тебя и притащу сюда сама. Я знаю, что тебе не нравится грубость, так что лучше не испытывай меня. В голове вертелось только… — Откуда ты знаешь, что я не люблю грубость? Она взвыла от разочарования. — Бери ключи. Садись в машину. Поезжай по этим дорогам к черту на кулички, чтобы увидеть свою гребаную сестру! — это звучало бы требовательно от кого-либо другого, но Лотти была настолько милой, что никогда не могла быть по-настоящему угрожающей. — Сейчас же, пожалуйста, — и с этими словами она повесила трубку и стала ждать своего брата. Уже было далеко за полночь, Лиам и Найл лежали на диване и обнимались. Большой, грозный Лиам был маленькой ложечкой и Луи хотел бы сфотографировать это, чтобы потом издеваться над ними, но, если честно, это расстраивало его. Возможно они будут жить вместе даже скорее, чем предполагал Луи. Томлинсон оставил им записку, чтобы парни не волновались, хотя он не сказал, куда и на сколько он едет. Просто ему нужно было время, чтобы придти в себя. Он собрал сумку, положив в нее несколько вещей, ноутбук и баночку с витаминами для беременных, и очень тихо выскользнул из квартиры. Едва первые лучи солнца коснулись земли, Луи уже стоял на пороге дома своей сестры.