Better Late Than Never

Сразу после того, как Лотти повесила трубку, она помчалась домой, чтобы подготовить его — и себя — к приезду брата. Она запустила посудомоечную машину и постелила новое постельное белье в гостевой комнате и приняла душ, чтобы не пахнуть дымом и текилой. Судя по голосу Луи, их ждал пижамно-шоколадный день, поэтому ее не беспокоил свой потрепанный вид, когда машина брата остановилась на подъездной дорожке. На рассвете было все еще немного холодно, но это не помешало Лотти выбежать из дома и обнять своего брата, как только он вышел из машины. Как только она прижалась к нему, она почувствовала это — небольшое уплотнение, которого никогда не было на его подтянутом теле. — Ох! — она отпрянула и ее взгляд метался между лицом Луи и едва заметным под мешковатой толстовкой животиком. Она протянула руку и коснулась его живота, понимая, что он твердый. — Ох, Луи… — О я? О ты! А это что? — он схватил ее руку и поднес ее к глазам. На ее безымянном пальце красовалось кольцо с бриллиантом. — Лотс, ты что, помолвлена? Лотти смущенно вырвала руку из хватки. Она никому из семьи не говорила, что встречается с кем-то, а уж тем более о том, что он сделал ей предложение…и что она согласилась. Кроме того они не за этим здесь собрались, и она не даст ему так просто сменить тему. — Да. Но мы здесь не для того, чтобы говорить обо мне, и я уверена, что у тебя тоже есть новости, — она была почти уверена, что Луи так себя вел, потому что они с Гарри расстались. Ее смущала беременность брата, но это имело смысл; у Луи было сложное детство, конечно он будет волноваться. — Я знаю, это не просто, но ты уверен, что не хочешь позвонить Гарри? Он наверняка волнуется, — Луи резко погрустнел и- черт. Может она все правильно поняла. — Хей, пойдем в дом. Расскажешь, что случилось. Таким образом второй раз за столько дней Луи обнаружил, что изливает душу тому, кто, как он думал, никогда не захочет выслушивать его нытье о своих проблемах. Но она слышала. Она молчала, но слушала очень внимательно; вовремя отзываясь и подбадривая. И когда он, наконец, добрался до сути истории, которая привела его сюда, ему пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы собраться с мыслями и рассказать все. — Гарри больше нет, Лотти. Через несколько месяцев у меня будет ребенок, а он ушел. А Лиам с Найлом думают, что я не прав или всего лишь запутался, но я...я так заебался, — Лотти продолжала молчать, позволяя Луи набраться мужества, чтобы сказать следующее. — Я хочу…я хочу отказаться от него. Я хочу дать этому ребенку семью — полноценную семью, которая знает, что делает, и полностью готова к этому, которая будет любить его с самого первого дня. Он ждал упрека, но его не последовало. Она просто потянула его за локоть, пока он не лег, положив голову на колени. Он вырисовывал круги на своем животе снова и снова, пока кожа не начала покалывать от этого, пока Лотти нежно перебирала его волосы. Он почти заснул, когда она наконец ответила на все это. — Могу я спросить тебя кое о чем? Только не обижайся. — Ээм…конечно. — Чего ты так боишься? — Серьезно? Разве ты не слушала? — он почти обиделся. — Гарри меня было недостаточно. Он взрослый и самостоятельный. И как меня может быть достаточно для беспомощного ребенка, который полностью зависит от такого дерьмового родителя? Лотти снова замолчала; когда она снова заговорила, ее слова были мягкими, мрачными. — Ты помнишь тот дом, в котором мы были, когда тебе было шестнадцать? — Стараюсь этого не делать, — но как он мог забыть. Именно в этом доме его жизнь изменилась навсегда. — Что ты хочешь этим сказать? Лотти тяжелее задышала и Луи сжал ее руку. Она благодарно ему улыбнулась. — В тот день…он разозлился на меня. Сейчас я даже не помню из-за чего. Но я помню ремень. Я помню звук, который он издавал, снова и снова ударяясь о мою кожу. Я помню, как пыталась быть сильной, молча терпеть это, как ты. Но потом он промахнулся, — она вздрогнула, будто все еще чувствовала его. — Или нет. Может, он сделал это нарочно, — она провела пальцами по поблекшему шраму на груди. — Но когда пряжка вонзилась в меня…я закричала. Я ничего не могла с собой поделать. Луи приподнялся и посмотрел в ее потупленные глаза. — Лотти, здесь не было твоей вины. Она покачала головой и по ее щеке покатилась слеза. — Нет. Нет, но я поняла это только сейчас. Но я очень долго чувствовала себя виноватой за это. Я хотела быть сильнее, я хотела промолчать. Но это не так. А потом… — она шмыгнула, нахмурившись от стыда. Луи хорошо это помнил. Как только он услышал ее крик, он побежал. Он был так зол, что не мог сдержаться и не ударить этого монстра по этой пьяной и уродливой роже. Он сначала оторопел, но потом жестким образом избил Луи. Его доставили в больницу с ушибами ребер, синяком под глазом и раздробленным коленом. После этого его тело уже никогда не было прежним, и его футбольная карьера закончилась, так и не начавшись. — Лотти, пожалуйста, не вини себя за то, что произошло. Все уже закончилось, да? — он поднял ее лицо, чтобы она посмотрела на него. — Если бы я мог, я бы сделал это снова. — Вот именно! Вот именно, Лу, — она повернулась и наклонилась ближе. — Ты отказался от всего, чтобы только защитить меня, чтобы я была счастливой и любимой, даже тогда, когда у меня не было причин себя так чувствовать, — Луи вздохнул, ожидая следующей фразы; он ожидал чего-угодно, но только не этого. — Я не говорю, что ты должен оставить ребенка. Нет. Я просто хочу сказать…если ты и правда собираешься сделать это, сделай это по правильным причинам, — теперь настала очередь Луи отвести взгляд. — И не думай, что тебя — умного, храброго, любящего мальчика, каким ты всегда был — недостаточно для этого ребенка, — она поцеловала его в щеку и обняла. Луи позволил утешительным словам сестры проникнуть в его тело, отчаянно желая, чтобы они пробились в крепость, которую он построил вокруг своего сердца. Он все еще не знал, что правильно, но Лотти дала ему право выбора. Он наклонился вперед, соприкасаясь с ней лбами, и облегченно выдохнул. — Я никогда не смогу достаточно отблагодарить тебя. Ты потрясающая? Как ты стала такой потрясающей? Она положила руку ему на плечо и сжала. — У меня был хороший учитель, — когда Луи встретился с ней взглядами, он ожидал увидеть в них сарказм, но нашел там только искренность. — И я люблю тебя несмотря ни на что. Что бы ты не решил, я всегда буду на твоей стороне. После этого она практически дотащила его наверх в спальню. Луи плюхнулся на кровать, простонав от недостатка сна и эмоционального утра, и уснул, как только его голова коснулась подушки. Лотти чмокнула его в нос и ласково погладила по животику, прежде чем накрыла парня одеялом. Следующие несколько дней Луи провел с выключенным телефоном и чувствовал себя лучше, чем когда-либо. Лотти не поднимала тему ребенка, и он тоже; они просто болтали, ели и смотрели фильмы и он почти смог забыть, что ему нужно было принять решение, которое определит его будущую жизнь. Почти. Когда жених Лотти, Дон — которого, кстати, звали Дон — вернулся из командировки, он разрушил весь комфорт, который он чувствовал пока проводил время с сестрой. Парень был достаточно милым и относился к Лотти так, как она заслуживала, будто она была королевой. Но когда он был рядом, когда он видел их такими счастливыми и влюбленными, Луи чувствовал пустоту в своем сердце. Рано утром, примерно спустя неделю его пребывания и три дня розовых соплей, он решил, что пришло время выйти из дома. Когда он завязал свои кроссовки, Лотти отвела его в сторону. — Все в порядке? Ты кажешься…ну, немного тише. Чем раньше. — Я в порядке, правда. Просто нужно подышать свежим воздухом. Лотти бросила виноватый взгляд на своего жениха, который радостно готовил омлет на кухне — слава богу, она нашла парня, который умел готовить. — Это из-за Дона? Он тебе не нравится? Луи закатил глаза, но она выглядела очень обеспокоенной и почему-то ей было важно его мнение. — Я его не знаю, Лотс, — она закусила губу. — Ты правда любишь его? — она кивнула. — Он делает тебя счастливой? — еще кивок. — Это самое главное. Скоро вернусь, — он поцеловал ее в щеку и выбежал за дверь прежде, чем она успела возразить. Пока он рос, его всегда запирали в крошечных комнатах и редко разрешали выходить из дома; он чувствовал себя свободным находясь на улице, даже если был все еще замкнут внутри. Лотти жила в гораздо меньшем городе, чем к которому он привык; по всему городку были разбросаны множество разных маленьких магазинчиков. Так что все находилось далеко друг от друга, но Луи не возражал. Он немного пробежал трусцой, осторожно, чтобы снова не загреметь в больницу. Когда он устал, что случилось гораздо быстрее, чем раньше, он замедлил ход и забрел в небольшой парк. Он собирался найти скамейку и посидеть, но недалеко было футбольное поле, и он просто не мог не пойти к нему. Луи пнул носком землю, любуясь ровными и чистыми просторами поля. Прошло много времени с тех пор, как он последний раз был на поле побольше в другом городе, но именно поэтому ему нравилась эта игра — все, что тебе нужно — это мяч и ноги. По обеим сторонам поля располагались трибуны. Длинная металлическая скамейка была не самым удобным местом в мире, но оттуда было хорошо наблюдать за детьми, качающимися на качелях, мужчинами на велосипедах и даже за белками на деревьях, живущими своей беличьей жизнью. Он был уверен, что у всех них были свои проблемы и заботы, но сейчас они просто наслаждались прохладным ветерком и теплым солнцем. Он слишком долго пялился на старушку, бросавшую уткам хлеб — хотя он не понял, откуда здесь утки, если здесь по-близости не было водоема — когда с поля до его ушей донесся тоненький печальный голосок. — А какой в этом смысл, мамочка? Мы не сможем выиграть, я не могу даже пнуть мяч нормально! — маленькая девочка, которой, должно быть, было всего семь-восемь лет, скрестила руки на груди и сердито пнула мяч у ее ног. Как бы доказывая ее слова, мяч полетел в совершенно противоположную сторону, отскочив от пятки. — Мне очень жаль, детка. Я знаю, что твой папа должен был сегодня с тобой потренироваться, а я плохая замена, — женщина, которая, скорее всего, была матерью девочки, сказала с черезчур извиняющимся тоном. — Все хорошо. Ты делаешь все возможное. Уголок губ матери дрогнул. — Хей, разве это не моя фраза? Девочка серьезно посмотрела на маму и похлопала ее по руке. — Тебе было нужнее. Луи наблюдал за тем, как девочка еще немного потренировалась, прежде чем наконец сдаться. Он встал, удивляясь тому, как затекли его ноги, и осторожно подошел к неумелому дуэту матери и дочери. — Эм, извините за беспокойство, — сказал он, подходя ближе. — Но я не мог не заметить небольшие проблемы вашей дочери в футболе. — Видишь? Все говорят, что я ужасна! — девочка хныкнула после еще одного пинка. — Ты не ужасна, милая, ты просто слишком много думаешь — это портит твою технику, — он мог видеть это по ее лицу; то, как она зажмуривалась и делала одинаковое количество шагов. Но хорошие футболисты были гибкими, подвижными, им нужно было опираться на свои сильные стороны. — Вы можете помочь? — когда она спросила, а он не ответил, она повернулась к матери. — Он может помочь? Мать нерешительно закусила губу, но в конце концов уступила. — Если только вы не возражаете… — Луи, — произнес он, протягивая руку. — Алиса. И спасибо вам. Мой муж — спортсмен в семье. Я пару раз пыталась пнуть ей мяч, но я боюсь, что она унаследовала от меня плохую координацию. Луи провел большую часть дня, обучая маленькую девочку — Люси — основам. Когда она закончила выполнять те упражнения, которые он ей показал, она могла закинуть мяч в ворота. Он и ее мама с гордостью наблюдали, как она настраивалась и выполняла упражнение снова и снова и снова. — Ты молодец, — заметила она. Луи пожал плечами. — Пинать мяч — одно из моих немногих умений. — Я имела в виду с ней. Иногда она бывает вспыльчивой, даже упрямой. Но ты хороший учитель. — Луи бессознательно положил руку на живот, прокручивая эти слова у себя в голове и пытаясь игнорировать тот эффект, который они оказали на него. Он быстро убрал руку и отдернул толстовку, когда заметил понимающую улыбку Алисы. — Первый? — Луи кивнул. — Ты знаешь, что с тобой сейчас происходит? Томлинсон решил, что это достаточно невинный вопрос и покачал головой. — Немного неожиданно. — Ах. Да, обзавестись Люси точно не входило в мои планы на выпускной, — Луи помялся, не зная, может ли он или должен ли он спросить что-то; она свободно делилась информацией, так что ему не нужно было задумываться по этому поводу. — Ее отец бросил нас, когда уехал в университет, придурок, — Луи улыбнулся, ему все больше и больше нравилась Алиса. — Но это все даже к лучшему, я думаю. — Вы когда-нибудь жалели об этом? — по правде Луи не хотел задавать этот вопрос вслух, но она кажется не обиделась. Алиса задумалась на несколько секунд. — Не знаю, правильно ли называть это сожалением, — честно ответила она. — Это было трудно — и до сих пор — и утомительно. А потом я встретила своего мужа, Хэнка, и он так сильно любит ее, что я даже не могу представить свою жизнь по-другому. Теперь настала очередь Луи задуматься. После признания Лотти, он пытался не быть предвзятым. Может, он сможет сделать это. Он может не знать, как воспитывать ребенка, но кто, черт возьми, знает? Он просто может делать все противоположно тому, как он был воспитан. Он был старше Алисы в тот момент — у него была хорошая постоянная работа, семья и друзья, которые поддерживали его. В его сердце загорелся крошечный огонек надежды, когда Люси схватила его за руку и потащила обратно на поле, чтобы продолжать урок. — А теперь послушай. Люси, ты маленькая и они не видят в тебе угрозы, — она нахмурилась, но он еще не закончил свою знаменательную речь. — Не волнуйся, это дает тебе преимущество — они не заметят тебя. Видишь ли, ты не должна быть лучше них всех…пока ты быстрее. Она заговорщически улыбнулась ему. — Подло. Луи на мгновение задумался. — Конечно всегда лучше иметь в рукаве пару козырей, — он повернулся к ее матери. — Что скажете, мама — у нас есть время для еще одного упражнения перед ужином? Алиса посмотрела на часы: им действительно пора было возвращаться, но Люси было так весело и, честно говоря, ей становилось лучше. Она чувствовала необходимость возмещать ее радость после каждого ее поражения; может в следующий раз они выиграют. — Хорошо, еще одно. Но потом все. Когда Луи вернулся домой, он был взволнован больше чем когда-либо. Он бесконечно говорил с Лотти и Доном о футбольных тренировках, которые он провел следующему поколению, жалуясь на то, как нынешние методы убивают дух соперничество и удовольствие от игры, и с гордостью рассказал о том, как Люси выросла в футболе за несколько часов, благодаря их занятиям и-- — Что? Почему ты так на меня смотришь? Лотти плотно сжала губы, пытаясь сдержать широкую улыбку. От печали, проскальзывающей в его голосе каждый раз, когда он говорил о своей ситуации, она думала, что Луи отчаянно хотел сохранить своего ребенка, но его сдерживали страхи и неуверенность. Она больше жизни хотела вразумить его, заставить понять, сколько любви, радости и мудрости он может подарить ребенку; что это все было с ним, с Гарри или без. Вместо этого она просто покачала головой и чмокнула в щеку. — Я просто счастлива, потому что ты счастлив. Луи ухмыльнулся, приняв этот ответ. — О, и меня пригласили на ее игру в четверг вечером. — И ты пойдешь? — Конечно, — возмущенно фыркнул он. — Я просто обязан увидеть мою девочку в действии, подбодрить ее и все такое. — Можно…ну, можно мне тоже пойти? Луи вздрогнул. — Ты хочешь пойти на футбольный матч восьмилетней незнакомой девочки? Лотти пожала плечами, застенчиво потупив взгляд. — Только если ты не против. Это твой матч, но…я чувствую, что мы стали меньше общаться, когда приехал Дон. Я просто хотела провести время со своим старшим братом. — Эм, да, почему бы и нет. Тебе, наверное, там будет скучно. Лотти закатила глаза. — Я видела тебя на футбольных матчах — поверь, скучно точно не будет. Как и ожидалось, в четверг на матче Луи прыгал и кричал, как сумасшедший. Команда Люси проигрывала, но это не помешало ей бегать через все поле так быстро, как только могли ее маленькие ножки. Она не сдавалась, и в последние минуты ей удалось забить гол, удивив всех трюком, которому научил ее Луи. Это ощущение было лучше, чем когда его любимая команда выигрывала чемпионат мира. Луи почти охрип, в глазах щипало, а гормоны, должно быть, вышли из-под контроля, потому что он чертовски сильно гордился этой маленькой девочкой, с которой он провел всего несколько часов. И как только игра закончилась и Люси быстро обняла маму с папой, она побежала к Луи. — Ты видел? Ты это видел? У меня получилось? Они этого не ожидали! — Луи наклонился, чтобы быть с ней на одном уровне, и она обняла его. Алиса со своим мужем быстро подошли к ним и извинились за небольшое удушение. — Хочешь пойти с нами за мороженым? Мы всегда едим мороженое после игры. — Люси, милая, он, наверное, хочет домой. Он итак пришел на твою игру, а теперь отпусти беднягу, — Алиса явно была не настолько восхищена игрой, как ее муж и Луи. — Я, эм…ну, вообще-то я не против. Но я не хочу мешать вам. Похоже, это что-то семейное. — Пожаааааааалуйста, мамочка. Я бы не забила свой первый гол без него. — Это был твой первый гол? — теперь Луи мог запросто разрыдаться. Это также заинтересовало ее отца. — Ты научил ее этому? Луи кивнул, пожав плечами. — Да, мне немного нравится эта игра. — Немного? — недоверчиво сказала Лотти. — Луи, ты играл в нее каждую свободную секунду, когда был младше. Тебя бы приняли в команду, если бы не-- — она остановила себя, прежде чем озвучить причины. — Ну, если бы не получил травму колена. И ты все равно смог построить карьеру. Ты фотографируешь, пишешь статьи и все такое. — Простите, как вы сказали вас зовут? — отец Люси выглядел очень заинтересованным в Луи. — Хэнк! — Алиса толкнула мужа в бок, пытаясь остудить его любопытство. — Ээм, все нормально, — Луи нервно почесал затылок. — Луи. Том- — Томлинсон? — закончил Хэнк за него. — Вы Луи Томлинсон — восходящая звезда, чья карьера была трагически прервана, а теперь вы пишите одни из самых читаемых и уважаемых комментариев к играм? Тот самый Луи Томлинсон? Лотти смотрела на брата с широко распахнутыми глазами; она знала, что он пишет о спорте, но она и не думала, что люди правда знают о нем. — Да, Томмо, это ты тот самый Луи Томлинсон? — усмехнулась она. Щеки залились прелестным румянцем. — Можешь научить меня еще одному трюку? — Уверен, что мистер Томлинсон очень занят, милая, — ответил Хэнк с намеком на разочарование. — Уже немного поздно, дорогая. И разве ты не устала после всей этой беготни? — добавила Алиса. Луи почти мог видеть, как в голове Люси вращались маленькие шестеренки, когда она пыталась придумать ответ, но он избавил ее родителей от фантазий маленького ребенка, соглашаясь на первоначальные условия. — Как насчет того, чтобы отпраздновать невероятное достижение молочным коктейлем? Если мама с папой не против, — машинально добавил он. — Великолепно! — Хэнк тут же просветлел, заставляя Алису закатить глаза. Луи и Лотти поехали на своей машине до кафе-мороженого. Оно находилось в довольно старом здании, поэтому все стояли в очереди на улице, заказывали, а потом ели снаружи. Они взяли себе лакомства и расположились за столиком. Мест всем, конечно, не хватило — Лотти, конечно, пыталась настоять на том, чтобы Луи сидел, но у него уже болел зад от металических скамеек (тем более ему не хотелось еще сильнее нагружать позвоночник). Таким образом все дамы сидели, а Луи терпеливо отвечал на бесконечные вопросы Хэнка о том, каково это работать в прессе, и какие были игроки в реальной жизни и планировал ли тот или иной игрок уйти в отставку в следующем сезоне. Луи пил свой молочный коктейль, когда странное ощущение в его животике заставило его задохнуться от удивления. Лотти тут же подскочила с места. — Что такое? Ты в порядке? Луи несколько раз глубоко вздохнул и попытался оценить свое состояние, но все было как обычно. — Д-думаю, что да. Лотти заставила его сесть на свое место и опустилась перед ним на колени, чтобы быть с ним на одном уровне. — Поговори со мной, Лу? Тебе больно? Это снова Брэкстон-Хикс? Я принесу тебе воды. Лотти встала, но Луи схватил ее за запястье. — Нет. Нет, это не то. Просто…я не могу…это трудно объяснить. Единственный, кто в их компании был раньше беременным, это Алиса, и она понимала, что мог испытывать Луи. — Это было что-то вроде того, что будто в твоем животике взорвался попкорн? Луи обдумал эту метафору. — Да, и правда. Вау, да, это именно то, на что это было похоже, — Томлинсон вскрикнул от удивления, когда неожиданное ощущение снова повторилось, и прижал руки к животу. — Что это? Это плохо? Алиса усмехнулась и покачала головой. — Нет, я думаю, что твой малыш просто здоровается. Это первый раз, когда ты чувствуешь пинок? Люси широко раскрыла глаза, прикасаясь рукой к его животу. — Там внутри есть ребенок? — Это ребенок пинается? — голос Луи был напряженным; он почувствовал облегчение, но также немного испугался и, блять, он и правда должен прочитать все эти проклятые брошюры, которые дала ему доктор, чтобы не волноваться каждые пять минут. Люси вскочила со стула и присела рядом с ним. — Привет, малышик. Когда ты вырастешь, ты будешь самый лучший в футболе, потому что твой папочка научит тебя всему, что знает, и тогда ты сможешь быть со мной в одной команде и мы выиграем все матчи и съедим все шоколадное морожение, — быстро бормотала она. — Достаточно, милая, — упрекнула Алиса, мягко оттянув дочь и бормоча извинения. Люси вздохнула и села на стул, возвращаясь к своему мороженому. Лотти все еще беспокоилась. — С тобой все нормально? — они оба знали, что она спрашивала не только о его физическом состоянии. Луи задумался. Он был встревожен, смущен и подавлен, но его ребенок пинается; внутри него был маленький человечек, которого он создал, который однажды вырастет и у него будут собственные мысли и мнение, страсти и заботы, и, Боже, он не сможет жить дальше, не узнав, кем был этот малыш. — Может, нам лучше пойти домой? — предложила Лотти, когда он не ответил. — Нет…я думаю, что все в порядке. — Правда? — она скептически выгнула бровь. — Да. Да, давай останемся и доедим мороженое. Люси была только рада заполнить последующую тишину, пока, наконец, не настала пора прощаться. Они обнялись с Алисой и Люси и пообещали время от времени подкидывать Хэнку немного инсайдерской информации о футболе. Лотти хотела загнать брата в угол и узнать, что происходит в его голове, но она не хотела, чтобы он чувствовал какое-либо давление от того человека, к которому он прибежал, чтобы спастить от всего. Она должна была дать ему время и пространство. Даже если это убивало ее. Когда Луи лег спать той ночью, он долго не мог заснуть. Он пытался представить, какой будет его жизнь, если и когда он отдаст своего ребенка. Наверное он бы попытался вернуться к своей прежней жизни. К жизни до Гарри. До ребенка. Но…он не хотел возвращаться к той жизни. Человек, которым он был раньше, был слаб, напуган и неспособен что-либо чувствовать. Нет, Луи хотел двигаться вперед — чтобы быть счастливее и полноценнее. Но что, если он не сможет? Что, если он попытается вырваться из своих слабостей и сомнений, но в итоге утащит ребенка вместе с собой в трясину? Что, если идеальная семья, которая решит усыновить его ребенка, окажется более разбитой и испорченней, чем он? Что, если он расскажет Гарри о ребенке и они создадут идеальную семью? Что делать, если семья не должна быть идеальной, и все, что нужно это родитель, который будет готов дать абсолютно все своему ребенку? А что, если Луи этот самый родитель? Десятки «что если» кружились в его мыслях и он пытался разобраться в них, разделить их на первоисточники: страх, забота и оптимизм. К тому времени, как его разум достаточно успокоился, чтобы уснуть, Луи принял решение. Ну, он так думал. Он хотел дать себе ночь на размышления, чтобы пожить с этим выбором. Когда он проснулся с улыбкой на лице и спокойным сердцем, чего он так отчаянно добивался, он понял, что сделал правильный выбор. Как будто в знак одобрения его несколько раз пнули в животик. — И тебе доброе утро, — сонно пробормотал он. Когда Луи спустился вниз, Лотти что-то доставала из духовки, что пахло сахаром и дрожжами. — Когда ты научилась готовить? Лотти обладала тем же навыком в кулинарии, что и Луи, и его сарказм не остался незамеченным. — Дон оставил это в холодильнике с подробной инструкцией. — Значит, это безопасно, — поддразнил он. В ответ Лотти положила дымящуюся булочку с корицей на тарелку и бесцеремонно толкнула ее по столешнице в направлении Луи. — Хей, в хорошем смысле. Лотти несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, но не могла удержаться от вопроса. — Как спалось? — Лучше, чем за последнее время. — Ох, — она пыталась казаться беззаботной, но напряжение накатывало волнами. Томлинсон подошел к ней сзади и обнял ее за плечи. — Спасибо, что дала мне пространство, — он быстро поцеловал ее в висок, — Я думаю… нет, я знаю, чего я хочу. Когда тишина затянулась после этого откровения, Лотти обернулась и угрожающе посмотрела на него. — Я умираю от любопытства, Луи Томлинсон, так что если ты не скажешь мне прямо сейчас, то я просто-- — Я оставлю его, — Лотти широко распахнула глаза, а ее рот принял форму буквы «о». — Я имею в виду, я понятия не имею, какого хрена делаю, но я…ну, я думаю, что у меня будет ребенок. Лотти набросилась на браться с объятиями и уже скоро они оба плакали и смеялись. Когда они наконец оторвались друг от друга, Лотти надулась. — Это значит, что скоро ты меня бросишь? Луи внутренне простонал. Он был большой задницей для Найла и особенно для Лиама, и-- черт, он все еще не включил телефон. Он должен будет буквально вымаливать прощение. — Думаю, да. Но сначала, думаю ты не будешь против сходить купить подарок, который поможет загладить мою вину?