Better Late Than Never

Следующие несколько недель прошли как в тумане. Начальнику Луи очень понравилась часть статьи, где он рассказывал о Люси, и эта история быстро разлетелась после публикации. Благодаря тому, что журнал начали читать больше людей, его повысили, а это означало, что Луи мог себе позволить переехать из маленькой квартирки в настоящий дом с белым забором, в который он просто влюбился. Он находился немного дальше от работы, но это компенсировалось большими деревьями, по которым было прикольно лазить, и множеством детей по соседству, с которыми его дочь могла бы играть. Он расплакался, когда вошел в еще одну спальню, выкрашенную в нежно-серый и лавандовый цвета; он собирался дать своей малышке то, чего у него никогда не было — настоящий дом и любящую семью, даже если в этой семье было на одного человека меньше, чем он хотел. Лиам и Найл стали «официально» встречаться после того, как Луи купил дом — они больше не могли это отрицать после того, как Томлинсон поймал их на кухне, после того, как они вызвались разбирать коробки с посудой. В качестве компенсации за испорченную психику парни пообещали по крайней мере раз в неделю приходить в гости. Лиам готовил им еду, которая была слишком здоровой для некоторых — для тех, кто не знал, как обращаться со сковородкой, поэтому они просто смирились — пока Найл все время разговаривал с растущим животиком Луи, пытаясь завоевать доверие ребенка еще до того, как она появится на свет. Именно во время одного из таких обедов Луи заметил, что его друзья ведут себя немного странно. Лиам всегда был более задумчив, но даже Найл, казалось, подбирал слова. Очень подозрительно. Только в конце трапезы, когда Луи начал убирать со стола, он заметил, как Найл толкнул Лиама и что-то быстро прошептал. Томлинсон почти не заметил этого, но Пейн откашлялся, чтобы привлечь его внимание. — Я на днях столкнулся с Гарри. Грязная тарелка, которую держал Луи, опустилась обратно на пол. — Ох, — дерьмо. — Что, эм, что он тебе сказал? — Этот ублюдок имел наглость спросить у меня, как у тебя дела, прикинь? А что он думал? Все еще беременный. Все еще брошен эгоистичным засранцем. Луи тут же рухнул на ближайший стул; его сердце забилось сильнее и стало тяжелее дышать. — Ты…ты так и сказал? — прохрипел он. Лиам пренебрежительно махнул рукой. — Нет конечно. Я ничего не ответил, не хотел доставлять этому идиоту такое удовольствие, — он кивнул сам себе. — Старался изо всех сил игнорировать это дерьмо. Пятна перед глазами Луи исчезли, но адреналин бегал по его венам и заставлял руки дрожать. — И это все? — почему они так беспокоились, если ничего и не произошло. Получив еще один толчок в бок от Найла — достаточно сильный, чтобы спихнуть Лиама со стула — он продолжил. — Он…ну, у него было кое-что для тебя, — Лиам неловко сел на свое место, когда тишина затянулась. — У него есть право увидеть это, — сказал Найл, пригрозив своему парню. Когда Лиам все еще не двигался, Хоран сам взял конверт из сумки Лиама. Он протянул его Луи, который просто пялился на него. — Что там? Найл пожал плечами и Лиам сказал. — Не знаю. Мы не открывали. — Это не наше дело, — многозначительно сказал Найл, обращаясь к Лиаму, как будто продолжал спорить. Когда Хоран, наконец, впихнул конверт в руки Луи, он заметил слова мне жаль, которые просвечивались через конверт, написанные аккуратным почерком Стайлса. — Зачем он это сделал? Лиам тут же вскочил со стула, взмахивая руками, будто выплескивая все напряжение, которое он держал внутри долгое время. — Я не знаю. Но какого черта? Он ушел из твоей жизни, а потом, видите ли, ему захотелось тебе кое-что сказать, но вместо того, чтобы сделать это, смотря тебе в глаза, как нормальный мужчина, он пишет гребанное письмо, как самый настоящий трус, и просит меня передать его. Это так ему и сказал. Сказал, что он чертов трус, — Лиам умоляюще смотрел на друга, боясь, что он воспримет встречу с Гарри, как предательство. Луи просто кивнул, признавая правоту друга. — Я сказал, что мы просто должны сжечь это. Он не заслуживать права говорить с тобой, — Лиам указал на Луи, но смотрел на Найла, тем самым не замечая виноватое выражение лица шатена. — И что он сказал, когда ты пригрозил сжечь письмо? — спросил Найл, направляя гнев Лиама в нужное русло. Лиам успокоился, сильно прикусив губу, из которой тут же потекла кровь. Он возвел взгляд к потолку и глубоко вздохнул. — Он сказал, что мы можем сжечь письмо, если захотим, но в конверте деньги, поэтому мы должны, по крайней мере, открыть его, прежде чем сжигать, — быстро пробормотал он, надеясь, что Луи не услышит. В голове Луи закрутились шестеренки. Что Гарри мог написать? И зачем давать ему деньги? — Но…но почему? Пейн раздраженно выдохнул. — Я не знаю, может, он хочет как-то финансово помочь ребенку, которого он бросил? Как по мне, слишком поздно, — продолжил он себе под нос. — Нет, но он не… — Луи остановил себя, прежде чем смог сказать что-то слишком компрометирующее. Если бы он разговаривал с Найлом, то он сделал бы вид, что ничего не заметил, но Лиам просто так не пропустит такую заминку. — Что? — вспоминая то, что Гарри и Луи расстались во второй раз, Лиаму было трудно поверить, что Гарри так легко отказался от будущего, о котором так часто говорил. И после это Луи так быстро сбежал; возможно, там было что-то еще. — Он не что, Луи — потребовал Лиам, шагнув к лучшему другу. — Он не…ну, он не… — Луи! — Он не знает о ребенке! — Луи сжал губы, а Найл удивленно ахнул. Лиам смотрел на него несколько секунд, а затем снова заговорил. — Он не…в смысле он не знает? — он сжал переносицу. — Как он может этого не знать? Ты же ему рассказал, — когда Луи не подтвердил этот факт, Лиам злобно посмотрел на него. — Лу? Обращение было тихим и печальным, и Луи хотел залезть под стол и умереть. Он знал, что эта правда будет стоит ему их дружбы…но он не уверен, что хотел продолжать врать. — Я…я не рассказал, — повисла напряженная тишина, и Луи хотел услышать хоть что-то. Возмущение, сочувствие, жалость — все что угодно. — Я…я не хотел, чтобы он был со мной только из-за ребенка. Не потому что он обязан это делать, — выражение лица Лиама ничего не выражало. — И он этого не хотел. Он не хотел меня. И я не мог-- — Перестань, — нежный тон прервал все запинающиеся оправдания Луи. Томлинсон думал, что видел все стороны гнева Лиама — разочарование, огорчение, беспокойство, ярость. Каждое, как правило, включало в себя крики и активную жестикуляцию. Но это? Удар, который, казалось одновременно разрушил их отношения и построил стену между ними. Такого он никогда не испытывал. И это чертовски сильно напугало его. — Лиам, я… ты должен понять. Я так запутался тогда. Я не был готов рассказать ему. Пейн смотрел на Луи несколько долгих секунд, а затем покачал головой. — Речь идет не об этом. — Но ты хотел, чтобы я ему рассказал. — Да, хотел. На самом деле до сих пор этого хочу, — сказал он. Луи уставился на свои ноги и не мог не спросить: — Ты расскажешь ему? — он угрожал сделать это раньше; в то время это было немыслимо, но теперь это значительно облегчило бы ему задачу. После нескольких минут молчания Томлинсон поднял глаза и…почувствовал гнев, который ожидал с самого начала. — Серьезно? Это все, что ты можешь мне сказать? Спросить, продолжу ли я хранить твой…секрет? — он выплюнул это слово, как проклятие. Луи хотел все объяснить. Как все так получилось, как долго это продолжалось. Как он все испортил и как играл с идеей все рассказать Гарри, что он не нужен ему в своей жизни, но все еще очень хотел его рядом с собой. Но он успел сказать всего несколько слов, прежде чем Лиаму это надоело. — Я устал от твоих оправданий, Лу! Всю чертову жизнь, всегда ты жертва. — Это не так. Он не-- — Это не имеет значения! Блять! Это. Не. Имеет. Значения, — Пейн провел рукой по волосам, с силой оттягивая их. — Дело не в том, что Гарри сказал, сделал или не сделал. Ты врал мне. — Ну, я никогда не говорил этого. Ты просто предложил и я-- — Ложь путем замалчивания, все равно ложь, — Лиам опустил взгляд. — Я защищал тебя. Я всегда был на твоей стороне. Я…я думал…боже, как я мог быть настолько слепым? — Что…что ты имеешь в виду? — Я думал, ты изменился, Луи. Вырос. Я думал, что ты готов к этому, но…боже, Лу, он правда не знает? Луи ответил вопросом на вопрос. — Ты не думаешь, что я готов к этому? — Конечно ты готов, — наконец заговорил Найл. Он слушал всю их перепалку, но не думал, что он должен вмешиваться. Но он мог видеть оба мнения, и теперь не хотел, чтобы кто-нибудь из них ляпнул лишнего. — Лиам? — Луи слышал слова Найла, но он хотел услышать ответ от Лиама. — Я не знаю, Лу. Я уже ничего не знаю. Может…может, то, что ты хотел сделать с самого начало было правильным. — Лиам! — ахнул Хоран, предупреждающе толкнув в бок. Как он мог сказать это после всего того, что пережил Луи? — Прости, я просто…не могу быть с тобой прямо сейчас. Делай, что хочешь. Как посчитаешь нужным. Все равно ты это сделаешь, — с этими словами Лиам схватил свою сумку и вышел из дома, оставив дверь открытой для Найла. — Найл? — Найл вел себя необычайно тихо, глядя в след своему парню, но откликнулся на свое имя. — Пожалуйста…мне очень жаль. Не в том смысле, что… — Я знаю, — Хоран поколебался. У него не было эмоций, накопившихся после долгой дружбы с Луи, но с самого начала у них были открытые и честные отношения. Найл никогда не осуждал Луи за его выбор или мнение, поэтому тот факт, что Луи скрывал подобное от него, делал очень больно. Но Томлинсон выглядел таким…потерянным. Но, чтобы быть другом, как и обещал, Найл решил отставить собственные чувства и обнял шатена. — Просто дай ему немного времени, хорошо? — Лиам придет в себя, он был в этом уверен. Луи кивнул ему в плечо, и Найл в последний раз похлопал его по спине, прежде чем последовать за Пейном. Когда Хоран подошел к машине, он с удивлением обнаружил Лиама — который по мнению Найла любил сидеть за рулем — на пассажирском сидении. Он уткнулся лбом в приборную панель, и только когда дверца машины хлопнула, он услышал всхлипы парня. Он поднял лицо Лиама, чтобы встревоженно посмотреть в его глаза, и обнаружил следы слез на щеках. У Найла было достаточно места для того, чтобы перебраться на колени Лиаму, который быстро уткнулся в грудь парня и обнял его за талию. Пейн редко плакал, только ему было очень грустно. Он никогда не скажет это вслух, но Найл подозревал, что это было потому, что Лиам имел дело, как правило, с циничными/пессимистичными людьми, поэтому он знал, как справиться с эмоциями. (Такие вещи, как спонтанные предложения руки и сердца и трогательные спасения животных к этому не относились, и всегда вызывали несколько непрошеных слез). Но это были не слезы радости, и он был тронут тем, что Лиам чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы плакать при нем. Найл, как правило, говорил кому-то на ушко, когда было плохо, но так как это был Лиам, он позволил себе сказать где и как хочет. После нескольких минут обнимашек, дыхание Лиама пришло в норму, и он заговорил. — Я ужасный человек. Это не то, что Найл ожидал услышать, и не мог не сказать: — Какого черта ты говоришь такое? — Я накричал на него. Я не хотел кричать на него. — Ты был расстроен. На что у тебя, кстати, было полное право. Лиам продолжил, будто не услышав слова Найла. — И он беременный. Мой лучший друг беременный, а я практически сказал ему спрыгнуть с моста. Хоран нахмурился. — Разве такое было? Потому что я не помню-- — А потом я просто…ушел. Я, блять, ушел! Боже, я такой же ужасный, как Гарри. Даже хуже, потому что я знал, через что проходит Лу, и я обещал, что буду рядом с ним и…блять! — Лиам ударил кулаком по двери, тяжело дыша. Найл поджал губы и подождал несколько секунд, прежде чем попытаться снова заговорить. — Я могу уйти…ну, если ты хочешь продолжить говорить сам с собой, — сердито фыркнул он. Пейн, наконец, посмотрел в ярко-синие глаза, которые были чем-то удивлены и рассержены. — Прости, я просто…ты видел его выражение лица? Оно было…это из-за меня. Это я с ним так поступил, — его охватил стыд и он уткнулся бы в свои руки, если бы они не обнимали Найла. — Я знаю. Ты сделал ему больно. Но он тоже сделал себе больно. И ты не должен скрывать это и страдать только из-за его настроения, — ненависть к самому себе съедала Лиама, из-за чего он нахмурился, и Найл провел пальцем по складке между бровями и поцеловал это же место. — Может, это и к лучшему. Лиам отстранился, скептически выгибая бровь. — Как ты себе это представляешь? Найл начал вырисовывать только ему известные узоры на груди Лиама. — Он не стеклянный, Ли, как ты — или он — думаешь. Он достаточно силен, чтобы найти свое счастье, — Лиам что-то проворчал. — И, может быть, — продолжил Хоран, подчеркивая свои слова тыкая в грудь парня, — он поймет, что это значит для него, если мы просто дадим ему немного пространства. Найл предложил дать парням несколько дней, чтобы они немного успокоились, чтобы они разобрались в своих чувствах, а затем позвонить Луи, чтобы собраться и поговорить. Лиам не возражал, Найл кивнул, заключив, что он уладил дело. Он вернулся на водительское сидение и поехал к квартире Лиама, будучи уверенным, что проведет там несколько ночей…ну, не то чтобы он был против…несколько ночей… не то чтобы он возражал.