Я вас не ненавижу.

Я зашел в комнату. И несмотря на то что на улице еще виднелось солнце, в комнате уже было ужасно темно. На фортепиано красовались ноты к той мелодии, которую я сочинил. А также помимо нот на фортепиано стояли почти догоревшие свечи, которые загорались каждую ночь в течении двух недели, пока я сочинял мелодию. Я зажег их вновь и сев за фортепиано я хотел вновь проиграть ту мелодию, на которую я потратил 14 бессонных ночей. И лишь когда я начал играть, в комнату зашла она. Она подошла ко мне поближе, а я не останавливался и продолжал играть. — Думал, пробегусь напоследок по клавишам, пока тут все не накрылось медным тазом — сказал я и повернулся к ней. — Хорошая мысль. Я давно уже не слушала музыку. — сказала Клементина и улыбнулась. — Вряд ли человек с нормальным слухом назовет это музыкой. — сказал я и вновь начал нажимать ноты, но боль, которая все никак не утихает показала себя. С моего лица ушла улыбка, и повернувшись я задал ей вопрос: — Так-с, а что ТЫ думаешь о нашей неизбежной смерти? — спросил я улыбнулся, пытался улыбнуться. — Честно? Я в ужасе — сказала она и скрестила руки. — О как, шикарно. Я впечатлен. — сказал я. Если она в ужасе. Девушка, которая выживала всю свою жизнь, там, за стенами. Защищала нас, когда могла умереть крикнув «Бегите!» там, в лесу. То, представьте в каком ужасе я. Если она, повидавшая многое за свою жизнь боится наступления рейдеров… — Обычно люди скрывают чувства, — начал я, а ее улыбка пропала, а в глазах видна была боль — но ты смотришь им прямо в глаза и такая: «Ого, какие-то вы хреновые» — Так что за проект, о котором ты упоминал? — спросила она, чтоб побыстрее отойти от предыдущей темы. — Нужно его только настроить — сказал я и постучал по фортепиано — за этим я тебя и позвал. — приподнявшись сказал я, — нажми ноту ля, как я тебе скажу — сказал я и встал за фортепиано — И какая клавиша — нота ля? — спросила она и приподняла бровь. Я подошел к ней поближе. Облокотившись на фортепиано, я ответил на ее вопрос. — Ну, знаешь, ля. Сразу после соль и пере — сказал я и показал, где находятся данные клавиши. Она улыбнулась. — Теперь нажимай на педали. Мне нужно еще кое-что подправить. — сказал я и спрятал свою голову за фортепиано — Класс, тут все подправили. А теперь, быстро подуй на струны. — сказал я и ухмыльнулся, но она это не увидела. Она чуть приподнялась и посмотрела на меня типо: «Ты серьезно? Дуть на струны?» Но чтоб это не звучало настолько странно я продолжил: — Знаю, звучит странно, но ты подуй. Остывшие струны легче восстанавливаются. — сказал я ей какую-то ерунду. Которая уж точно никак не поможет в настройке фортепиано. Но главное сделать серьезное лицо и может тогда она поверит. И в тот момент я понял, что управлять Клементиной не так уж и сложно. Она встала и подула на струны, а я выпрямившись улыбнулся и сказал: — Во, супер. Только все впустую. Это, как бы сказать, не особо помогает в настройке фортепиано. Но было весело — сказал я и поправил свое пальто, присев к ней я добавил. — а еще, говорят, что надо подуть на удачу *А мне она нужна* — подумал я. — Как я только на это повелась? — спросила она и улыбнулась. — Приятно видеть как ты улыбаешься — сказал я и начал играть мелодию. — Что ты играешь? И не смей говорить «Мелодию»! — сказала Клементина — Песню, которую я сочинил — проговорил я с ноткой грусти. Не так я это представлял. — Да? И как она называется? — Я еще не знаю — сказал я и опустил голову. — Так сказать первая игра, это надо как-то отметить. — повеселее сказал я и достал из пальто нож, спустя пару секунду, на моем старом фортепиано красовалась буква «Л» Я предложил взять ей нож, она его взяла и написала свой инициал «К» Она уже убрала нож от фортепиано, когда я спросил: — Все? Но она резко, пододвинулась поближе к фортепиано и что-то начала вырезать. — Это картошка? — спросил я поворачивая голову из стороны в сторону. Какая картошка? Луис? Ты совсем что-ли? Это же сердце. Стоп. Что? Сердце? — посыпались мысли в моей голове. — А, сердечко. Да, я понял, это сердечко. Круто. Нет, правда круто — сказал я забирая нож у Клем. — Ладно, я сейчас сам себе вырою яму и никогда оттуда не выберусь. Лады? — спросил я и не дождавшись ответа ответил сам себе — Лады. — Пора быть серьезным. — произнес в слух я и опустил голову. — Ого. С тобой все в порядке? — поинтересовалась Клементина А я задумался. Нет. Все очень, очень не в порядке. Может она и простила меня. Но себя я точно не простил.