18.06.1989
Кэссиди потом прокручивала в голове слова Бев, сказанные таким уж слишком безразличным тоном. Словно той почти всё равно. Но Кэсс знала, что на самом деле в тот момент Марш было… Больно, должно быть. Знала и почти злорадствовала. Потому что сама Стрэнгл чувствовала эту щемящую боль «постоянно», стоило лишь взглянуть на Беверли и Билла вместе. Но это злобное ощущение утихало вместе с осознанием: «Но, в итоге, тебе придётся отступить, Кэсс. Ибо он выберет не тебя». Потому, что только в дешёвых романах вместо красивых, крутых и привлекательных выбирают серых мышек. Но кое-что ещё не выходило у неё из головы. Это бледное, взволнованное лицо Денбро. О чём он думал? Вернее… О ком? Уж точно не о чём-то приятном. Возможно, именно ночью после их купания, Кэсс неожиданно решилась на... Поступок. Даже летом, мистер Сандерс продолжал изредка принимать юных клиентов. Быть может оттого, что он был единственным психологом в Дерри? По крайней мере, других Кэсси не знала. Его кабинет давно стал рутинным местом. Однообразные тесты и вопросы, новые таблетки… Ох... Кошмары не мучили её почти месяц, и, это хорошо. Но сегодня Кэссиди нагло врёт о том, что чувствует себя плохо. Врёт и тянет время. В какой-то момент, явно истратив запас терпения, психолог уходит в школьную столовую. Мисс Стрэнгл откладывает в сторону какой-то цветовой тест, и воровато оглядывается, подходя к шкафчику с отчётами, начиная шарить в нём быстрыми пальчиками. У неё сердце в пятки уходило от любого скрипа… Раньше девочка ничего не крала, но это был другой случай. Она лихорадочно ищет фамилию на букву «Л». И вскоре, находит тонкую папочку, где всего несколько листков. Прижав папку к груди, Кэссиди выбегает из кабинета, то и дело пригибаясь, ожидая что её обман раскроют… Или нет? Папка называлась «Психологический анализ бесед с Оливией Лисбон». Кэсс не знала, почему эта мысль укоренилась в её голове. Когда она думала о Билле и его бледном лице, сразу вспоминала Джорджи… Их единственную встречу. И тот странный… Мираж. Ну, или что это было? Кэссиди могла поклясться, что видела тогда украдкой Оливию. И ей всегда казалось, что Сандерс многое скрывает из разговора с ней. А иначе – почему она кончила жизнь самоубийством? Возможно, эти листки с психологически анализом – единственное доказательство. На последствия пока что плевать… Ноги сами принесли её в библиотеку. Стрэнгл взяла там книжку, так сказать, наугад. Потом, она нашла самое дальнее место, где уселась, аккуратно вставив в страницы листы отчёта. И углубилась, наконец, в чтение. В начале отчёта было написано, что Оливия отказывалась говорить, что повлекло за собой попытку самоубийства. Отвечала «Вяло и безразлично, постоянно глядя в окно». Когда психолог спросил, что именно она выглядывает, Лисбон коротко ответила «Может, шарик?...». У неё уточнили. Не задумываясь, девочка рассказала «Красный воздушный шарик». Мистер Сандерс пишет, что это аллюзия на её попытку вскрыть себе вены… Красный, как кровь, шарик улетает в небеса. Стрэнгл ошеломлённо уставилась на листок. Как… Как такое возможно? Она ведь тоже видела. И… Что это, чёрт возьми, значит? Постаравшись успокоиться, она досчитала до десяти и продолжила чтение. Дальнейшие вопросы были ни о чём. Девочку спрашивали о благополучии в семье, не применялось ли к ней насилие. Спросили, боится ли она своих родителей. Тут мистер Сандерс пишет: —«…У пациентки наблюдается коулрофобия. Оливия сказала: «Два года назад, на мой день рождения, папа переодевался в клоуна. Это было весело… Ночью клоун пришёл ко мне. Он был похож на папу, он говорил как папа, но это был не он. Клоун спросил – Не хочу ли я полететь с ним? Я ответила, что не умею. Тогда он… Сказал, что научит меня… А потом в комнату вошел папа, мой настоящий папа. И клоун исчез». Возможно, это следствие детской травмы, розыгрыша, или…» — Кэсси пискнула, прокусив губу насквозь. Она не могла понять… Не могла. Но читая эти строки, её фантазия нашёптывала страшные вещи. И всего один вопрос: Кого видела Оливия? Так ли она хотела умереть? И собиралась она умирать в этот момент вообще?... Сейчас Кэсс припоминает, что говорили взрослые, после её смерти. Что-то вроде того, что тело девочки слишком сильно изломано для падения с четвертого этажа. — Хей, Кэссиди. — кто-то положил руку ей на плечо, заставив подскочить, проглотить внутренний крик. Она быстро закрыла книгу, и повернулась назад. — Оу… Неужели я такой страшный? — Крис Джерад смешно взъерошил свои рыжие кудри, привычно улыбнувшись девушке. Да, не ожидала Стрэнгл встретить его в библиотеке летом… насколько она помнила, Джерады уезжали и возвращались лишь в сентябре. Видимо, не на этот раз. — Прости, я тебя не заметила. — брюнетка чуть отодвинулась от него, наученная горьким опытом. — Да? Ты, получается, неплохо шаришь в математике? — Крис кивнул головой в сторону той книжки, которую она держала в руках. Основы математического анализа… Угораздило же её. Пришлось неискренне кивнуть. — Повезло. Мои оценки по этому предмету оставляют желать лучшего. Быть может, позанимаешься со мной на дому? Чёртов. Крис. Джерад. От этого предложения она бы не отказалась… Месяца три назад. Наверное, мечтала бы о таком. Печально, но сейчас его яркая улыбка и теплый взгляд не действовал на «Душительницу Стрэнгл». Она надолго запомнит, как изогнулась бровь Криса, когда Кэсс отказалась. — О, ясно. Всё таки боишься? — Возможно, тебе стоит попросить Бренду. – Кэссиди коротко кивнула, намереваясь продолжить чтение. — Дидл глупа, что мне с неё взять? — юноша выразился так небрежно, как раннее никогда не было. Брюнетка сузила глаза, всматриваясь в его расслабленное лицо, словно пытаясь отыскать там… Хоть что-то. Но уже через пару секунд она поняла: этот парень не считает, что сказал нечто грубое. — Может, мне правда страшно. Ты ведь знаешь, какая участь ждет тех, кто переходит дорогу Бренде? — Стрэнгл постаралась, чтобы её голос не дрожал от напряжения. Собеседник в ответ лишь пожал плечами, словно бы его это не касалось. Наверное, в этот момент Кэсс сорвалась. — Не отнекивайся, ты прекрасно видел ту травлю, которую она устраивала из-за тебя. И тогда, с Венди… Над ней издевались! Жестоко издевались. А всё потому что… — Я назвал Ханаё симпатичной, не более. Это теперь возбраняется? Ну да, я знаю, что Колючка влюблена. По-твоему, я должен жениться на каждой, кому нравлюсь? Гаремы, знаешь ли, вышли из моды. — теперь Джерад оперся на её стол ладонями, с откровенной насмешкой разглядывая Кэссиди, как смотрят только на мелкую лающую псину. — Но ты встречался с Венди. Встречался, до того как она пропала. Спустя время, Кэссиди не сможет ответить, почему именно эта фраза вырвалась у неё. Она ведь ничего не видела и не могла знать. У неё не было доказательств. Но в этом чёртовом споре, сродни «озарению» эта мысль пришла в голову. Крис замер, первый раз нервно опустив взгляд, но после явно взял себя в руки. — Она не была моей «подружкой». Мы гуляли пару раз. Ну, целовались. До большего не дошло, Венди слишком хорошая девочка. Принцесса, вроде тебя. — Что?... Стрэнгл поняла, что в это слово он вложил какой-то свой смысл. И впрямь, парень весело рассмеялся, склонившись над ушком Кэсс: — Принцесс не трахают. Может, только насилуют, если те заснули в башне. — и, явно довольный этой шуткой, удалился прочь, оставив окаменевшую брюнетку. Она испуганно сжимала и разжимала пальчики. От этого парня можно ожидать слишком многого дерьма… Он опасный. Правда опасный. И эта опасность нацелилась на неё. В ту ночь, ей вновь снился кошмар, впервые за долгое время. …Кэссиди была в цирке, большом и шумном. Гипнотизер, дрессировщик, кукольник… Воздушная гимнастка на трапеции. Вдруг девушка срывается, и на миг Стрэнгл видит её лицо, лицо собственной матери, расширенные от ужаса глаза. Крик застревает в горле, когда та ударяется об пол. Зрители продолжают хлопать в ладоши. Клоун склоняется над гимнасткой, Кэсс тоже бежит к ней, но когда приближается, свет гаснет. — Это всё иллюзия, дорогая. Кукольник давно выпотрошен, дрессировщика съели тигры, гипнотизера распилили пополам, а директор цирка умер от страха… — мягкий материнский голос успокаивал. — Реален только клоун.***
Возвращаясь домой, Билл с улыбкой на лице размышлял что, этот день надолго останется в его памяти: Брызги, смех, хорошие друзья и совсем чуть-чуть неловкости. Не бывает худа без добра, как говорится, так что каждой из эмоций "по чуть-чуть". Не удивительно, что Билл так и не забрал свой предмет гардероба у Кэссиди, а один носок так и потерялся где-то в песке. Билл вернулся домой довольно поздно, однако, тот совсем не хотел спать. Что-то не давало ему покоя уже много месяцев подряд. Это таинственное исчезновение детей....Каждые 27 лет.
Чёрт его знает, зачем он встал, и размеренным шагом направился в соседнюю комнату, в которой уже девять месяцев никто не зажигал свет, разве что свечи... за упокой. Эти игрушки... Его маленький братик держал их в своих крохотных ладошках. Он играл с ними, катал по стенам и полу, имитируя звуки машины. Ему было весело, вот только сейчас остались лишь воспоминания. Воспоминания, что не приносят ничего, кроме боли в груди. Зачем он здесь? К чему все эти вещи, что с лёгкостью испортят такой замечательный день? Он же несколько часов назад веселился с друзьями, а сейчас рискует впасть в очередную депрессию. И вдруг. Шаги. Это бег. Слышно лёгкий скрип и хлюпанье, словно из наполненных водой сапогов. Стоило Старшему Денбро повернуть голову чуть направо, как по лестнице быстро сбежал... мальчик в жёлтом плаще, капли на котором сверкали при тусклом освещении. Джорджи. Его маленький братик. Но это невозможно... Всего лишь мираж, видение. Ему просто показалось, так говорил мистер Сандерс. Но зачем тогда он поднялся со стула и чуть ли не бегом спустился по лестнице, замечая, что подвал на половину затоплен. А у дальней стены стоял мальчик и улыбался так чисто и невинно. Мальчик с тёмными волосами и нежно голубыми глазами... Без руки. И этот чёртов шарик цвета крови.«— Ты тоже полетишь, Билли... Ты тоже будешь летать... Будешь летать. Будешь летать! Будешь летать!!! БуДеШь ЛеТаТь!!! БУДЕШЬ ЛЕТАТЬ!!! »
Крик... Всплеск воды... Приближающееся бледное лицо... Клоун... Всё смешалось воедино. Уильям, с немым криком, рванул в сторону двери. Поразительно, но он не слышал шагов позади себя, лишь противный смех. Стоило ему выбежать из дверного проема, как он тут же врезался в своего отца, прошедшего на шум. — П-пап... П-п-подвал... Он з-зат-т-топленопленоплен! — выдавил из себя голубоглазый парень, показывая ладонью на тёмную лестницу вниз. — Затоплен?... — Билл отчётливо услышал нотки сомнения в голосе родителя, когда тот спускался вниз. Послышался всплеск воды, после чего и голос, — О чём ты? Там ничего нет. Нашел время для шуток. Это конец. Ты сошел с ума, Денбро. Так нельзя. Нельзя так убиваться из-за утраты. Никто не в силах изменить прошлое. Оно не подвластно людям. Нужно идти спать, пока не поздно, пока галлюцинации не смешались с реальностью.19.06.1989
На следующий день его разбудил звонок. Ну... Точнее, разбудила его мама, подсовывая телефон под ухо со словами: «Это Беверли, дорогой». Его мать не была одной из тех, что распускает сплетни про Марш. Даже больше, она с ней ещё и неплохо общалась какое-то время. — Алло? Б-бев?... — по ту сторону трубки раздался всё тот же голос Марш, вот только даже сквозь трубку можно было прочувствовать, как она дрожит всем телом, прижавшись к холодной стене ванной комнаты, или ему просто так кажется.—...Да, конечно, мы приедем. Он даже представить себе не мог, что за помощь понадобилась ей в такой ранний час. Ну не стала бы она их звать просто так, верно? Должна быть причина. Оседлав свои велосипеды, парни направились к дому Бев, параллельно делясь догадками, зачем она их позвала. — Вы приехали!... Скорее, мне нужно вам кое-что показать. — рыжеволосая хоть и пыталась скрыть эмоции за улыбкой, всё равно выглядела максимально встревоженной, что только сильнее обеспокоило ребят. — Но есть одна проблемка... Отец меня убьёт, если узнает, что я привела домой парней. — Кто-то может остаться покараулить? — быстро предложил Денбро, оглядываясь на ребят. — Рич, ты остаешься. — Чё? Почему я? И что мне делать, если её отец объявится? — он недоумевающе развёл руками, чуть не свалившись с велосипеда. — То же, что и всегда. Начинай болтать. — усмехнулся Стэнли, после чего вместе со всеми последовал за Марш в её квартиру. — Это талант... — на последок пожал плечами Тозиер. Они около минуты в тишине стояли перед дверьми ванной комнаты, пока Бев таки не открыла их. Они не могли поверить своим глазам. Комната на 99% была в красной жидкости, похожей на кровь. У пары парней прихватило живот от рвотного рефлекса. — Охренеть... Ребят? — неуверенно начал Стэн, что видимо всё ещё думал, что эту отвратительную картину видит только он. Как же он ошибался. Совсем скоро, ребята приступили к уборке, распрашивая Бев, про то, как отреагировал на эту картину её отец и про многие другие не менее занимательные вещи. Оставалось только выкинуть оставшийся мусор. Все постепенно покидали комнату, и вот, он остался наедине с ней. Он мог позволить себе посмотреть на неё чуть дольше, чем обычно. — Это всё неправда... То, что обо мне говорят. — вдруг начала Беверли, и Билл прекрасно понимал, о чём она. — Я целовалась только один раз... Но мне понравилось. — О... Кхм... — парень чуть смущённо потупил взгляд, нервно посмеявшись, ибо подобная неловкая ситуация происходила с ним впервые. —«Угли в январском костре...» — начала она, вопросительно взглянув прямо ему в глаза, словно ожидая от него чего-то масштабного. — Это из какой-то п-пьесы? — неуверенно спросил Билли, снимая с рук перчатки, в которых до этого протирал кровь со стекла. — Нет, это... стихотворение. — может ему только показалось, но она посмотрела на него, как на ну очень глупого человека. Может, это какой-то намёк, который ему не понятен? Девочки же любят поэзию, да? — Оу. П-п-прости, я не силен в поэзии. — и снова этот неловкий нервный смех, скрашивающий ситуацию. Она замерла. Он снова сказал что-то не то? — Правда? Просто я... Не важно. — она улыбнулась, после чего поспешно зашагала к выходу, но он увидел в её глазах... Разочарование? Удивление? Замешательство? Что-то в этом духе. Это конец, Денбро. Это конец...