Мои тени

      Луис встретил меня печально топорщившимися иголками — никакого предпраздничного настроения. Наверное, тоже устал, как и я, только от тишины и одиночества. Надо будет заглянуть в цветочный магазин и прикупить ему друга — такого же кактуса, все веселее будет.       Ян наконец-то объявился, вернее как объявился — уже за полночь позвонил Бенжи и сказал, что мой братец у него дома и с ним все в порядке. Не скажу, что особо сильно обрадовался этой новости, но родных не выбирают. Остается только надеяться, что Ян вытворил уже все, что планировал, и пару дней будет вести себя тише воды и ниже травы. Если он и Бенжи устроит веселые деньки, я не смогу смотреть альфе в глаза.       Усевшись за стол, я тупо посмотрел на выключенный монитор. Работать не хотелось абсолютно. И даже не потому, что всю ночь не мог уснуть из-за этого чертового Яна! Больше всего меня беспокоил Кэри — то, как преувеличенно заботливо он привез меня домой, выгрузил и уехал, ни слова не сказав. Альфу словно подменили буквально за несколько часов, и я не мог понять, что мог сказать или сделать не так.       Сначала винил во всем Яна, из-за выходок которого Конрад довольно сильно намял Кэри бока. Но потом сообразил, что Ян тут ни при чем — по идее, если бы он не решил приехать ко мне в гости, ничего из того, что случилось, не произошло. И Кэри бы меня не…       Нет, вот только думать об этом не надо! Тем более на рабочем месте. Нужно собраться, а не растекаться по столу кофейной лужей.       Интересно, почему Кэри так сильно любит кофе? Он постоянно его пьет, как я воду, без молока и сахара, и даже не морщится. А когда целуется — его губы одновременно и сладкие и горькие, со знакомым кофейным привкусом…       Поймав себя на том, что второй час пялюсь во все еще выключенный монитор и думаю о Кэри, я вскочил и торопливо зашагал по кабинету — пять шагов туда и пять обратно.       Ты сам в этом виноват, Юстас! Сам повесился на него, и альфа решил, что ему позволено больше других. Даже не так, решил, что я испытываю к нему чуть больше симпатии, чем к остальным.       Даже если это и правда, то ничего от этого не меняется!       И оттопыренная в районе живота новая рубашка — явное тому подтверждение. Так, чтобы слишком не забывался — ни один альфа, что бы там Ян себе ни напридумывал, не захочет растить чужого ребенка. Поэтому все, что случилось в эти три дня, нужно забыть, как страшный сон. Тем более что и тело, испытавшее столько потрясений, молчало, перестав требовать от меня слишком многого.       Так оно будет лучше, уговаривал я сам себя, уткнувшись горячим лбом в ледяное стекло. И в этой странной позе меня застал Бенжи, заглянувший в обеденный перерыв. При его появлении меня окатило таким стыдом, что я моментально стал похож на переспевший томат.       — Привет, — альфа поздоровался как ни в чем не бывало. Налил нам обоим чаю, удобно устроился в своем жалобно скрипнувшем кресле. — Выглядишь неважно.       — И ты сам знаешь почему, — отлепившись от стекла, взял свою кружку. — Скажи, Ян не натворил никаких глупостей?       — В смысле? — альфа удивленно хмыкнул.       — Ну… — я поморщился и вдохнул, набираясь храбрости. — Не мое это дело, знаю, но он не… Короче, вы переспали или нет?       — Что?! — удивление на лице Бенжи было таким неподдельным, что я на мгновение почувствовал облегчение. — Хочешь сказать, что считаешь своего брата шлюхой, а меня — последней сволочью?       — Нет! — от волнения я даже выронил кружку, едва не обжегшись кипятком. Бенжи подскочил и принялся торопливо меня ощупывать. — Со мной все в порядке, не тряси меня так! Я не то хотел сказать…       — А что ты хотел сказать? — он стоял так близко, что я видел мраморные разводы голубого цвета на его радужке.       — Я не хочу, чтобы из-за него ты стал относиться ко мне по-другому! — выкрикнув то, что так мучило меня всю ночь, я почувствовал себя так, словно избавился от тяжелого груза за плечами. И уточнил, видя полное непонимание на лице альфы: — Не хочу, чтобы ты стал ненавидеть меня из-за Яна!       — И почему я должен тебя ненавидеть, даже если все будет так, как ты боишься?       — Это же Ян! — меня затрясло, стоило вспомнить, что бывало, когда брат выкидывал очередное коленце.       Косые взгляды соседей, шепотки за спиной, даже не понижая голоса. Опять этот Даррен учудил, клейма на нем ставить негде! Каждый чужой взгляд, прожигающий на спине дыру — и хотя ты не Ян, а всего лишь младший брат, который не несет за него ответственности, хочется провалиться на месте. И одновременно закрыть всем рты, разбить в осколки эти ехидные, понимающие улыбочки — да они и ногтя его не стоят! Когда собственные родители махнули рукой, не ожидая от своего ребенка ничего хорошего. И самое лучшее, что ты можешь для него сделать — это не разговаривать и не пытаться постучаться в запертую изнутри комнату.       Когда тебя превозносят до небес, наделяя такими качествами, что нужно зажечь много ламп, чтобы отыскать их где-то глубоко внутри себя, прекрасно зная, что действительно лучший из всех живет на другом конце коридора. Курит, не скрываясь от родителей, пьет, как лошадь, тащит в постель понравившихся альф, не обращая внимания на пересуды. И никто не замечает, как иногда он замирает, словно пропадая в никуда, с застывшим взглядом, дергаясь только от обжегшей пальцы сигареты.       — Это же Ян… — повторил я уже тише, едва сдерживаясь, чтобы не разреветься. — Я не могу выбирать между вами! Между ним и вами всеми! Я всегда выберу его, понимаешь? А я не хочу этого!       — Ничего не понимаю, — помотал Бенжи головой и потянул меня к себе, привычно усаживая на колени. — С чего ты решил, что я стану относиться к тебе хуже, я и все остальные. Понимаю только одно — ты пытаешься решить очень сложные и взрослые вопросы в одиночку.       — Ты…       — Помолчи, — Бенжи вздохнул и погладил меня по голове, словно я ребенок. — А еще лучше поплачь. Нет ничего лучше слез, чтобы облегчить себе душу. А уж для беременного омеги, у которого глаза постоянно на мокром месте — и подавно. Можешь даже попинать меня в коленку, я не против.       — Что, Кэри пожаловался? — уткнувшись в его грудь, замер, слушая, как ровно бьется сердце.       — Не то чтобы пожаловался, — альфа усмехнулся. — Так, между делом обмолвился.       — Я не специально. Я в тот момент был очень зол, — я вздохнул. — И Бенжи, меня пугают эти перепады настроения, в любой момент я могу вспыхнуть, как спичка. Боюсь, что скоро стану таким же непредсказуемым, как и Ян.       — Это нормально, ведь ты ждешь малыша, — Бенжи рассмеялся и погладил меня по спине. — Знал бы ты, какие мне волшебные скандалы на пустом месте закатывал Стивен! По сравнению с ним ты еще птенец.       — У меня еще будет время этому научиться, — попробовал я пошутить.       — Не сомневаюсь, — альфа хмыкнул. — Только будь с Кэри помягче, хорошо? Он ведь и слова не скажет, но переживать будет сильно.       — Кэри? — я сел, выпрямляясь и глядя альфе в лицо. — А при чем тут Кэри?       Не стану скрывать, вся короткая неделя перед Рождеством далась мне нелегко. Живущий у Бенжи Ян, не заявляющий о себе на весь город, нервировал почти так же сильно, как и альфы. Заглянувший среди недели Лиам торопливо обменялся новостями с Бенжи, заверил меня, что все в полном порядке и Конрад передает привет и извинения.       И когда Ян в своей излюбленной манере уехал из дома Бенжи, я только облегченно выдохнул — меньше всего альфе нужны проблемы в виде моего братца. Позвонивший папа успокоил еще больше — Ян сдержал обещание и не стал ничего рассказывать дома. И все было бы в принципе хорошо, если бы не Кэри.       Альфа вел себя так, словно ничего не случилось. Вообще. Как будто мы по-прежнему друзья, и ничего больше — здоровается, улыбается, интересуется настроением. Но не пытается притронуться или украдкой поцеловать, в общем сделать то, что обычно делают нравящиеся друг другу.       Но, может, это и хорошо — внезапно позвонивший Сесиль поинтересовался, куда я собираюсь на Рождество и предложил отметить его у себя дома. Я не хотел его расстраивать, и пообещал подумать и перезвонить, хотя был точно уверен, что приглашения не приму. Потому что Кэри пригласил меня задолго до Сесиля и кого бы то ни было еще. Пригласил, но теперь делал вид, словно ничего и не было.       Обменивался с Бенжи планами, уточнял пожелания альф о блюдах, которые надо приготовить. Смеялся, вспоминая драку с Конрадом, и ни словом не обмолвился, что желает меня видеть. Это было обидно, так сильно, что я даже поревел, радуясь, что смог дотерпеть до дома, а не сорвавшись на улице или вообще на работе. И хотя Бенжи уверял, что полегчает — нихрена не полегчало. Ну вот ни капельки!       Вечером четверга я позвонил домой, поздравил папу и отца с праздником, поболтал немного с очумевшим от радости за объявившегося мужа Кенни. Хотел попросить Яна к телефону, но не стал — мы с ним никогда не были близки, и он просто мог не подойти.       Позвонил Сесилю и поздравил его, переслал сообщения Лиаму с Конрадом. Хотел поговорить с Бенжи, но тот был чем-то занят, и я ограничился короткими поздравлениями. Долго смотрел на экран телефона с сообщением для Кэри, не зная, отправить его или стереть. Но в итоге отправил — и тут же пожалел, ожидая встречного звонка. Но Кэри не звонил, молчал, словно провалился в черную дыру. Наверное, был слишком занят гостями.       Никогда не любил праздники, и особенно Рождество, когда собирается вся семья, слишком шумная и слишком крикливая. Каждый вопит, пытаясь перекричать соседа, и каждый слышит только себя. Может быть, я слишком предвзято отношусь к ним, предпочитая тишину, но всегда хотел провести эту ночь в одиночестве. И, кажется, нынче мне это полностью удалось.       Окинул взглядом свою квартирку, не украшенную ничем — со всеми переживаниями я совершенно забыл, что это нужно сделать. А ведь папа никогда не забывал про такие мелочи — и в комнате у каждого появлялись важные только для него вещи. У Кеннета это были шоколадные конфеты, у Яна — еловая веточка с мелкими чешуйчатыми шишками, а у меня — пара огромных, ярких, как солнце, апельсинов. Что папа прятал альфам, я не знаю, но и они были довольны. И хотя все давно выросли, я был уверен, что и в этом году в моей пустой комнате под подушкой утром можно будет найти два ароматных оранжевых шарика.       В доме было спокойно, видимо, каждая семья отмечала праздник по-своему, но и одинаково одновременно — тихо и скромно. Я вспомнил, что кто-то из альф говорил, что после полуночи на главной площади собирались запускать салют. И если я не стану торчать до последнего дома, то успею туда добраться к его началу.       Отбросив мысль, что за окном давно ночь, а на улице — пустынно и тихо, я начал собираться. Отыскал недавно купленные ботинки на устойчивой, нескользящей подошве. Долго пыхтел, пытаясь их застегнуть, покраснев и вспотев до самых трусов. Но упорно продолжал одеваться. Даже думать не хотел, как буду добираться до площади в такое время — по идее, городские автобусы ходят круглосуточно. Тем более что на такси у меня нет денег — хотя Ян привез переданную папой довольно приличную сумму наличных, я уже знал, на что ее потрачу в первую очередь. Нужна детская кроватка, и точка.       Осмотрев сотворенный мною непривычный беспорядок, усмехнулся и повернул ключ, резким рывком распахивая входную дверь. Едва не попав при этом в Кэри.       — Ты куда собрался? — альфа удивленно уставился на меня, а я зажмурился и потряс головой, думая, что мне привиделось. — Эй, Юстас!       Не привиделось!       — На площадь, салют смотреть, — я хотел высказать Кэри все, что думал по поводу его появления, но мой язык говорил совсем не те вещи, что надо.       — Я с тобой, — в голосе альфы явственно слышалось — не смей мне перечить.       Я и не стал.       Молча закрыл дверь и спустился вниз. Молча дошел до пустынной остановки с неожиданным на ней автобусом. Поздоровался с водителем, поздравив его с праздником, и молча занял место у окна.       К моему удивлению, желающих посмотреть на салют оказалось немало — все места быстро были заняты, многие ехали стоя, переговариваясь и негромко смеясь. Из этих разговоров я понял, что салют был вовсе и не из-за праздника, а в честь погибших и пропавших без вести. И многие из пассажиров ехали туда, чтобы возложить цветы перед рождественской елью, установленной властями города. Теперь было понятно, почему у многих в руках были небольшие аккуратные букеты, завернутые в тонкую бумагу.       Глядя в окно на проплывающие мимо дома, с ярко освещенными окнами, в которых виднелись верхушки украшенных елок, я вдруг подумал, что было бы, если бы и Кэри забрали, и он бы пропал, как и Дерек. Подумал и испугался так сильно, что перехватило дыхание и выступили слезы. Покосился в сторону альфы, собравшегося уступить место кому-то из пожилых бет с ребенком на руках, и торопливо вцепился в его руку, ухватив за ладонь. Заметив мое движение, бета неожиданно улыбнулся, а я покраснел, упорно пытаясь впихнуть лапу Кэри в свой карман.       — Порвешь ведь, — альфа спокойно пересадил меня к себе на колени, освобождая бете место, и спрятал мои руки в своих ладонях.       — Я перчатки забыл, — запоздало сообщил я Кэри, отворачиваясь к окну, чтобы не видеть многозначительных взглядов, которыми они с бетой обменялись.       И что я творю?! Я не должен позволять ему делать такое с собой! Не должен сидеть у него на коленях и дрожать от ощущения горячих пальцев на своих руках! Но ничего не мог с собой поделать, и потому лишь сидел, и молчал, стараясь не слишком сильно прижиматься к альфе за своей спиной.       Выйдя из автобуса, с облегчением выдохнул и заторопился вперед, вертя по сторонам головой и на какое-то время совсем забыв про альфу.       Ярко. Шумно, но не раздражающе, а уютно. Тихая музыка духового оркестра альф и бет в военной форме, ничуть не мешающая напевным голосам ряженых в костюмы эльфов мальчишек с толстым Сантой во главе. Кэри даже остановился и бросил несколько монет в их жестяную кружку.       А я направился к ели — высокой, макушкой теряющейся в ночной темноте, скромно украшенной лишь неяркими фонариками и припорошенной легким слоем снега. И каждый подходивший — один или с семьей — оставлял под ее лапами что-то свое.       — У меня и нет ничего, — я растерянно посмотрел на Кэри за своей спиной. — Я не знал, думал…       — Держи, — словно фокусник, альфа извернулся и вытащил из кармана большой ярко-желтый апельсин.       — Откуда? — я с удивлением подставил обе ладони — апельсин оказался слишком большим и тяжелым. Просто какой-то гигант среди апельсинов. И где Кэри его прятал?       — Я помню, что ты их любишь, — тот улыбнулся, а я благодарно кивнул.       — Спасибо.       Подошел к ели, дождавшись своей очереди, положил желтый шар среди цветочных букетов и старых потертых игрушек. Потрогал ветки — колючие и нежные одновременно, растирая несколько хвоинок между пальцами. Попросил у тех, кто сверху, чтобы все вернулись домой, и отошел, уступая место.       А потом пялился в расцвеченное яркими красками небо, считая оружейные выстрелы и вдыхая кислый запах пороха. Стараясь, чтобы Кэри не заметил, как пытаюсь не разреветься.       — Хочешь, отвезу тебя домой? — Кэри помахал рукой освободившемуся такси.       — Хорошо, — я согласно кивнул.       Домой мне как раз и не хотелось. Хотелось сидеть рядом с Кэри подольше, слушать, как он тихо переговаривается с водителем, ощущая свою руку в его горячей ладони. Хотелось поздравить Лиама и Конрада, и обязательно Бенжи — вживую, не по телефону. Сидеть за большим столом рядом со всеми четырьмя — и даже, может быть, чтобы и Ян был с нами.       Хотелось, но я и рта не раскрыл. Хватит с меня и того, что Кэри съездил со мной на площадь, не задавая лишних вопросов. И к тому же везет меня домой на такси. Надо вообще избавляться от этой дурацкой привычки раскатывать на такси по поводу и без. Здесь слишком тепло и уютно, особенно когда альфа сидит рядом…       Кажется, я даже задремал, потому что очнулся от легкого прикосновения Кэри к своему плечу.       — Просыпайся, мы уже приехали.       Отчаянно зевая, выбрался вслед за альфой, намереваясь поблагодарить за его заботу. Но застыл с открытым ртом — я стоял перед уже знакомым домом с розовыми кустами вдоль забора.       — Ты просил отвезти тебя домой, — Кэри взял меня за руку, сплетая свои пальцы с моими. — Вот я и привез тебя домой.       — Но… я живу не здесь, — я сглотнул, пытаясь унять предательски заколотившееся сердце.       — Я знаю, но, если хочешь, можешь жить тут, — альфа замолчал. — Насовсем. Юстас? Тебе опять соринка в глаз попала?       — Нет! — я торопливо вытер слезы свободной рукой. — Это из-за апельсина.       — Из-за апельсина? — в голосе Кэри послышалось явное удивление. — При чем тут апельсин?       — Ты принес мне всего один, а я оставил его под елкой, — объяснил я бестолковому альфе. — И теперь у меня его нет.       — Тьфу! — Кэри с удовольствием выругался и потянул меня за собой, даже не спрашивая разрешения. — В доме полно апельсинов, было бы из-за чего расстраиваться! Целая гора этих проклятых апельсинов! Смотри только, не покройся сыпью после них.       В доме было пусто — Кэри включил верхний свет, и я увидел накрытый стол в середине гостиной. С бутылкой шампанского в ведерке со льдом, с накрытыми крышками тарелками. Повертел головой, ожидая, что остальные альфы выпрыгнут из темной кухни с веселыми криками. Но Кэри спокойно помог мне раздеться и зачем-то зажег свечи на столе, выключив верхний свет.       Я вдруг понял, что приборы — парные, и накрыто тут не на большую компанию, а для двоих. Открыл рот, намереваясь задать несколько вопросов, но альфа перебил меня, по-омежьи всплеснув руками.       — Индейка! Папу твоего, я и забыл про нее!       Бросив меня в гостиной, альфа рысью помчался на кухню, а я потопал следом за ним, успев как раз к тому моменту, как Кэри вытащил из духовки здоровенную, аппетитно зажаренную и вкусно пахнущую тушку.       — Кажется, вовремя, да? — наклонив противень, альфа показал мне птицу, и я согласно покивал с умным видом, хотя сам ни разу в жизни не запекал индейку. — Ну и отлично. Мой руки, сейчас подам.       — А где остальные? — мне не хотелось уходить, и я торопливо ополоснул руки прямо на кухне, воспользовавшись средством для мытья посуды — тоже вкусно пахнет и хорошо пенится.       — У себя дома, — Кэри пожал плечами, осторожно пристраивая противень на столе и вытаскивая большое блюдо. — Лиам и Конрад мирятся, а Бенжи сказал, что у него непредвиденная ситуация, и он не придет.       — У него что-то случилось? — я взволнованно выдохнул и подал Кэри здоровенный нож.       — Ничего такого, о чем стоило бы переживать, — альфа загадочно ухмыльнулся и прищурил глаз, примериваясь ножом к толстой грудке. — Кстати, можешь слопать ее всю, я знаю, что ты не любишь овощи, потому запек ее без гарнира.       — С ума сошел? Всю я ее не съем!       — Скажи это Бенжи, — Кэри рассмеялся. — Он просветил меня насчет аппетита беременных омег, так что я подготовился.