* * *
Когда наступило субботнее утро, Онода поспешил на завтрак едва ли не в числе первых, а потом пришел к кабинету декана Гриффиндора, откуда они с профессором Пьером должны были совершить «прыжок» через каминную сеть в больницу Мунго, аж за сорок минут до назначенного времени. Он долго ходил кругами, не в состоянии успокоиться, и переживал о предстоящей встрече. До сих пор Онода не знал, договорился ли уже Тодо о посещении Манами (для этого было ведь достаточно получить разрешение от мамы Манами и целителей, верно?), случилась ли их встреча и, что более страшно, как она прошла, если так. Манами не был об этом предупрежден и, вообще-то, как помнил Онода, был против того, чтобы продолжать вмешивать в эту историю Тодо. Только вот самому Оноде уже всю последнюю неделю это казалось самым действенным оружием. Потому что если даже Тодо ничего не сможет сделать — никто не сможет. Именно поэтому Онода и рискнул пойти на этот шаг. Решился поступить против желания Манами, но потом, когда уже дело было сделано, стало страшно. Онода не знал, что будет делать, если Манами обидится. Сейчас это оказалось бы не самым лучшим развитием, но отступать было некуда. Оставалась, конечно, еще возможность, что Тодо пока не успел вмешаться, и у Оноды совсем скоро будет шанс предупредить Манами. Может, в таком случае будущий конфликт получится сгладить? Думая об этом, Онода настолько выпал из реальности, что появление профессора Пьера в нужное время его даже напугало. — Надеюсь, вы не дежурили здесь с самого окончания завтрака, Сакамичи? — добродушно посмеявшись, сказал профессор, отпирая дверь в кабинет изящным ключом. — Ваше снаряжение готово, как вижу? Онода поспешно кивнул, поправляя свою мантию с наложенными на нее защитными чарами. Перчатки хранились в кармане. — Говорите так, будто я собираюсь на битву, — тихо подметил Онода, смутившись при словах профессора, и прошел за ним следом в кабинет. — Вся жизнь в какой-то степени похожа на поле боя, правда? — улыбнулся профессор, указывая в сторону горящего камина, но Онода замешкался и решил спросить: — Профессор, вы не знаете, к Манами приходил кто-нибудь еще в последние дни? — Хм? Я не общался с целителями со среды. Они не говорили ни о чем таком, но сказали, что вы сможете навестить его в выходные. Что-то случилось? Кто должен прийти? Онода замялся. — Я попросил Тодо. Джинпачи Тодо. Он закончил школу в прошлом году, но они с Манами были близки, и я подумал, что если они поговорят, то это будет на пользу… — Ох, точно, — воскликнул профессор, словно его вдруг осенило понимание. — Это ведь он помог Сангаку сбежать из больницы в конце апреля? Похоже, целителям он оставил… не очень хорошее впечатление о себе. — Думаете, из-за этого его могут не пустить? — погрустнел Онода. — Я обещаю, что спрошу об этом и постараюсь все уладить, если понадобится, — ответил профессор. — Ну же, идемте. Онода глубоко вздохнул и двинулся к камину, чтобы зачерпнуть немного летучего пороха. Уже потом, когда они с профессором оказались в больнице и поднялись на нужный этаж, Онода увидел неожиданную картину — а именно Тодо, который с недовольным видом о чем-то спорил с тремя целителями. Не сдержавшись, Онода сорвался на бег и вскоре был рядом. — А вот и ты, — вместо приветствия сказал Тодо, когда заметил его. — Здравствуйте и простите, — быстро сказал Онода замолчавшим целителям, а потом повернулся к Тодо. — Тебя не пускают? — Не в этом дело. Они хотят, чтобы я надел халат с защитными чарами, представляешь? Глупость какая. — Эм, — удивленно произнес Онода. — Это нормально. Я ношу мантию с защитными чарами. Просто на всякий случай. Так всем спокойнее. — Ты это серьезно? — поморщился Тодо. — Я думаю, не случится ничего страшного, если мы сделаем маленькое исключение, — вмешался подошедший профессор. — Наверняка можно позволить ему зайти на некоторое время. Тут Онода и запаниковал. — Подождите, я первый! — сказал он и поспешил в сторону палаты Манами — нельзя было упустить свой шанс. Возле знакомой двери стоял еще один целитель. Он выглядел очень хмурым и строгим. Онода сбавил шаг, приблизившись, а потом застыл возле двери и робко спросил: «Можно?» Целитель кивнул, после чего Онода коротко постучал, а потом вошел в палату, с ходу заговорив: — Сангаку, прости, но я все-таки связался с Тодо и попросил его прийти. Манами отвлекся на вторжение не сразу, что показалось даже удивительным, но вообще он, кажется, просто был слишком занят игрой. Увидев в его руках подаренную приставку, Онода почувствовал, как потеплело на сердце, а на лицо поползла дурацкая улыбка. — Что? — непонимающе спросил Манами, подняв голову только еще через пару секунд, и Онода взволнованно замахал руками. — Тодо. Тодо. Он здесь! На лице Манами (которое, к счастью, выглядело уже не так болезненно, как в прошлую встречу) появился испуг. Он быстро отложил приставку в сторону, но, прежде чем Онода успел объясниться, дверь в палату снова открылась. Ждать Тодо, видимо, не собирался. Онода резко развернулся, а потом сделал пару шагов в сторону, чувствуя, что просто должен, и тихо сглотнул. Лицо Тодо не выражало никаких эмоций, и халат он так и не надел, что вообще-то было довольно опасным решением. Однако задуматься об этом надолго не пришлось: Манами вдруг сделал то, чего Онода от него уж точно не ждал, — взял и вскочил на ноги, выпрямляясь, как солдат по стойке смирно. И на этот раз, похоже, ему не нужна была никакая опора, чтобы стоять. Секунду в палате было тихо, пока тишину не прервал звук шагов — Тодо двинулся навстречу Манами, а потом, так ничего и не сказав, просто обнял его, крепко прижимая к себе и вынуждая уткнуться лицом в плечо. Онода даже не успел попросить его быть осторожнее. Он просто удивленно раскрыл рот, наблюдая за происходящим и ожидая, пока хоть кто-нибудь что-нибудь скажет, но молчание продолжалось. Слышно было только, как всхлипнул Манами, после чего его руки поднялись и вцепились в пиджак Тодо. Ну вот, Манами снова плакал. Хотя на этот раз Онода надеялся, что не от горя. Все-таки жест Тодо был очень смелым. И многозначительным тоже. Чуть позже, отодвинувшись и заставив все еще всхлипывающего Манами посмотреть на себя, Тодо сказал: — Ну-ка, перестань реветь. Я не злюсь на тебя. Все в порядке. Каким-то образом это получилось и мягко, и строго одновременно. Манами кивнул, шмыгая носом и хватаясь за запястья Тодо. Глядя на них, Онода не сдержал слабой улыбки и двинулся в сторону двери, понимая, что лучше оставить их наедине на некоторое время. Уже в коридоре он отошел подальше от палаты, добрел до окна и сел возле него на пустую скамейку. Сейчас это было очень кстати, потому что голова кружилась уже целую минуту и казалось, что ноги в любой момент могут ослабеть и перестать держать. Онода уже успел привыкнуть к тому, что чувствует себя неважно, но в этот раз он действительно испугался, потому что с каждым днем становилось все хуже, а он все еще не мог найти в себе смелости сказать об этом кому-то. Будто бы так, пока никто не знает, как ему плохо, он может оставаться в безопасности, словно никакой проблемы и не существует. Каким же жалким самообманом это было. Но вспомнив о Манами, вспомнив его лицо, которое наконец приобрело привычный теплый оттенок, и его вернувшуюся способность стоять на своих ногах, Онода быстро отбросил все плохие мысли. У Манами появилась надежда. Они смогли выиграть ему немного времени. Ради этого Онода просто обязан был бороться дальше. Рано сдаваться. Похоже, заметив его разбитый вид, один из целителей принес Оноде стакан охлажденного сока, который после благодарности был выпит за несколько секунд. Открыв окно пошире, Онода поставил опустевший стакан рядом и принялся наблюдать за парочкой резвящихся птиц, которые кружили над деревом. Быть может, и Манами тоже скоро разрешат погулять? Онода этого очень хотел. Хотел, чтобы Манами почувствовал себя комфортно, но в больнице этого ни за что не добиться… В мыслях вдруг появилась совершенно непривычная идея. А что, если Манами увезти отсюда? Куда-нибудь далеко от больницы, от оживленного города, от людей, в глушь, где нет ничего, кроме дикой природы. Возможно, смена обстановки помогла бы Манами вернуть способность пользоваться магией, но, с другой стороны… Онода грустно вздохнул, обрывая свои грезы. Он только представил, как они с Манами сидят на берегу прозрачного озера, болтают о чем-нибудь или кидают в воду камешки, а вокруг ни души, но это, конечно, было лишь несбыточной мечтой. Онода не мог сделать ничего подобного для Манами. У него не было ни прав на это, ни денег. Жизнью Манами могла распоряжаться только его мама, да и сам Онода все еще оставался несовершеннолетним. Время медленно шло. Казалось, что с прибытия в больницу прошла уже целая вечность, а Тодо все еще был в палате Манами. Несколько раз Онода пытался представить, о чем они могут говорить, но мысли путались, и клонило в сон. Спустя еще какое-то время пришел профессор, и Онода, пытаясь привести себя в чувство, потер глаза под очками. — Мне очень жаль, что так вышло, — заговорил профессор, остановившись перед Онодой, — но целители считают, что на сегодня достаточно посещений для Сангаку. Лучше нам прийти в другой день. Например, после экзаменов. Как смотрите на это? Онода подавленно опустил голову. Он ведь совсем не успел побыть с Манами, а уже пора уходить? — Профессор, — тихо позвал Онода, — могу я зайти к нему хотя бы на пять минут? Только попрощаться. — Конечно. Конечно зайдите, — так же тихо ответил профессор, и Онода медленно поднялся на ноги. Ему казалось, что слабость снова одолеет его, но пока все было более-менее нормально. Без происшествий Онода дошел до двери, ведущей в палату, и в тот момент наконец вышел Тодо. Онода увидел, или ему только показалось, но тот выглядел довольным. — Как прошло? — спросил Онода, ненадолго остановившись, и услышал в своем голосе дрожь. — Нормально. И он не будет обижаться на тебя, не беспокойся об этом, — чуть улыбнулся Тодо, ободряюще хлопнув Оноду по плечу. — Я только беспокоюсь о том, что ты потратил все мое время на посещение, — ответил Онода, насупившись. — О, ну извини, — пожал плечами Тодо. — Родители заваливают меня работой, и я редко бываю в Лондоне, так что, когда он будет снова пытаться колдовать, помоги ему. — Помочь? — удивленно переспросил Онода, глядя в спину уходящего Тодо. — Принять действительность, — объяснил тот (хотя это вряд ли можно было назвать понятным объяснением), и на прощание махнул ладонью. Онода растерянно моргнул, но чуть позже все-таки пришел в себя и вспомнил, что ему нужно сделать сейчас. Войдя в палату, он замер недалеко от порога, глядя прямо на Манами, который сидел на своей кровати, сжимая в руках блокнот в плотной кожаной обложке. Наверное, Тодо оставил. Подняв голову, Манами улыбнулся тепло и так привычно, что Онода просто задрожал. Сердце наполнилось самыми теплыми чувствами и одновременно сжалось от тоски и желания прямо сейчас схватить Манами за руку и убежать с ним отсюда. — Прости, — выдавил Онода, подойдя ближе. — Я знал, что ты будешь против, но все равно позвал Тодо. Я надеялся, что это поможет. — Нет, все хорошо, Сакамичи. Правда, — поспешил ответить Манами и поднялся на ноги, отложив блокнот на постель. — Спасибо, что сделал это за меня. Я даже представить не мог, как ошибался. — Вот как, — слабо улыбнулся Онода, опуская взгляд, а потом шагнул еще ближе, едва сдерживаясь от желания обнять. — Я… рад, что ты снова на ногах… В прямом смысле. — О, насчет этого… — сказал Манами, но Онода прервал его. Поднял руки, обхватил ладонями лицо и потянулся, чтобы поцеловать. Манами, кажется, немного растерялся, но вскоре ответил, нежно и медленно целуя в ответ, отчего Онода подумал, что точно упадет, если не остановится. — Я тебя люблю, — тихо сказал Онода, оторвавшись от губ Манами и мягко ткнувшись в его подбородок лбом. — Сакамичи, — позвал Манами. — Нам надо поговорить. И Оноде не нужно было гадать, о чем именно. — Потом, ладно? Мне пора идти. — Сакамичи, — упрямо повторил Манами, когда Онода отодвинулся. — Это важно. Хочешь снова просто игнорировать, да? — Игнорировать? Игнорировать что, Сангаку? — Тебе же плохо, — подавленно ответил Манами и опустил голову. — Это тебе Тодо сказал? — Я не слепой… И мне жаль, что я позволил тебе в тот раз. Я… не знаю, я был в отчаянье, но больше это не повторится. — Не волнуйся, я все сделаю, — сказал Онода, и Манами резко поднял голову. Его взгляд был испуганным. — Если понадобится, я тебя к кровати привяжу. — Сакамичи, — обреченно произнес Манами, мотая головой. — Я попробую сам снова, буду пробовать, пока не получится. Ради тебя, слышишь? Мне тоже мало этого времени, что у нас было, ты же знаешь. Онода промолчал. Только теперь ему удалось понять, что он сказал буквально несколько секунд назад, и от этого страх охватил его самого. Да как ему вообще могли приходить в голову такие мысли? — Прости, — выдохнул он, отворачиваясь. — Со мной такая ерунда творится. Такое чувство, что я скоро перестану сам себя узнавать. — Все хорошо… — тихо сказал Манами. — Тебе больше не надо будет… Онода заметил, что тот поднял и протянул руку, будто хотел прикоснуться, но замер, не достигнув цели. Обхватив его ладонь своими, Онода осторожно сжал ее и постарался улыбнуться. — Я тоже этого не хочу, — ответил он. — Кажется… справиться с ним можешь только ты сам. — Да. Я и должен это сделать, — кивнул Манами, медленно высвобождая руку. — Просто будь моей опорой. — Конечно, — сказал Онода, после чего почти сразу послышался стук и дверь в палату открылась. На пороге стоял профессор Пьер. Он напомнил, что пора возвращаться в школу, и Оноде пришлось попрощаться с Манами. Это снова было тяжело и отзывалось страхом, но на этот раз страх заключался не в том, сможет ли Манами дотянуть до их следующей встречи. Теперь Онода боялся и за собственное здоровье, улучшаться и восстанавливаться которое, кажется, пока совершенно не планировало. И что, даже несмотря на это, он все равно сказал те слова Манами? Вспоминая об этом Онода действительно ужасался себе, но какая-то его часть, по-видимому очень сильная часть, была готова жертвовать и дальше, невзирая ни на какие последствия, лишь бы дать Манами побольше времени на жизнь. Направляясь вместе с профессором по длинному коридору в сторону лестниц, Онода опустил голову, а потом вспомнил и о других своих мыслях, которые пришли к нему, пока он ждал выхода Тодо из палаты. — Профессор, — тихо позвал Онода, не зная, как лучше сформулировать свой вопрос. — А вы… не думали, что Манами лучше было бы не здесь… в смысле, не в больнице, а где-нибудь подальше от города? Может, быть где-то на природе… То есть я, конечно, понимаю, что мы не можем что-то решать, но его мама… — Его мама тоже об этом думала, — неожиданно сказал профессор, и Онода удивленно посмотрел на него. — На самом деле? — Да. Она знает, что Сангаку с самого детства не любит больницы. Именно поэтому она решила получить медицинское образование, чтобы в случае несерьезных болезней он мог оставаться дома и меньше встречаться с врачами, но сейчас… Профессор вдруг замолчал, и Онода уловил в его лице напряжение. — Что? Что сейчас? — Сангаку может покинуть больницу. Но только при одном условии… Понимаешь, Сакамичи, сейчас он находится под ответственностью целителей. Для него это не такой уж и плохой вариант, по сравнению со вторым вариантом. Второй вариант — это полная изоляция от людей, городов и еще один неприятный момент. Сангаку перейдет под наблюдение Министерства магии, и с ним будут уже не целители. За ним будут следить мракоборцы. — Мракоборцы? — вздрогнув, переспросил Онода. Он знал, что это значит. Знал, что так назывались волшебники, которые посвятили себя борьбе с Темной магией и другими волшебниками, которые к ней прибегли. Это была опасная профессия, и порой под угрозой могла оказаться даже жизнь. — Да. И прав у Министерства гораздо больше, чем у целителей из больницы, ты понимаешь это? — сказал профессор. Онода напряженно отвернулся. — Если мракоборцы посчитают, что обстоятельства требуют крайней меры, они убьют волшебника с обскуром. — Это… просто ужасно, — ответил Онода. Какое-то время после они молчали, пока не спустились на первый этаж, и там профессор Пьер остановился и снова заговорил. — На самом деле, это действительно может произойти, — вздохнув, сказал он. — Со временем обскур только растет, а значит, становится сильнее, но пока целители смогли убедить Министерство, что держат ситуацию под контролем. Правда, они ограничены во времени. — Сколько? — рискнул спросить Онода, чувствуя, как почти дрожит от страха перед возможным будущем. — До конца лета, — грустно сказал профессор. — Если ситуация никак не изменится, они будут вынуждены изолировать Сангаку. Он будет жить вдали отсюда, но не как заключенный, конечно. Ему постараются устроить лучшую, насколько это возможно, жизнь, до того как… — Пока он не умрет, — договорил Онода, понимая, что профессор не может. — Очень тяжело говорить так о подростке, которому бы еще жить да жить, — вздохнул профессор. — Я понял, — напряженно кивнул Онода. — Но ведь еще есть время. Манами обещал, что будет стараться, и я верю, что рано или поздно получится. Он родился, чтобы быть потрясающим волшебником, он сможет. Профессор чуть улыбнулся. — Вера — удивительная сила, способная на многое. Не теряйте ее.* * *
Последний экзамен в этом году прошел для Оноды одним мутным мгновением, словно полусном. В экзамене была только письменная часть: это же история магии, и, когда Онода писал свои ответы на пергаменте, у него практически двоилось перед глазами. К большой удаче, в этот раз сзади него сидел Имаизуми, и он смог подсказать в некоторых моментах, но в целом Оноде все равно казалось, что он пишет полный бред. Бред был и у него в голове. Мысли путались, виски пульсировали болью, и хотелось только одного — упасть на парту и отключиться, лишь бы больше ничего не чувствовать. Это было гранью, думал Онода. Его организм, кажется, действительно готовился отказать, отомстив своему хозяину за расточительное отношение. Ко всему прочему Оноду еще и тошнило. Как, в принципе, и последние пару дней, а вчера даже вырвало после ужина. К счастью, никто из ребят не заметил, а потом Онода точно решил, что завтра после экзамена сразу пойдет в больничное крыло. Только вот дойти на своих ногах он не успел. Когда время вышло и профессор собрал пергаменты, пообещав объявить результаты завтра, ученики были отпущены, но Онода смог встать из-за парты только со второго раза. Ему пока еще удавалось каким-то образом притворяться, что все не так плохо. Он старался вести себя как обычно и пытался придумать, что сказать друзьям, чтобы они не поняли, что он все-таки пошел в лазарет. Пока Наруко и Имаизуми активно переговаривались по дороге в гриффиндорскую башню, обсуждая ответы экзамена, Онода пытался не отставать, бредя прямо за ними, но в один момент голова закружилась так сильно, что он покачнулся и едва не упал. — Ты написал ответ на последний вопрос? — спросил Наруко, обернувшись, но Онода не помнил. Не помнил даже самого вопроса. — Эй, Сакамичи? Ты совсем побледнел, тебе плохо? — Я уже сто раз говорил, надо не дурака валять, а идти в лазарет, — недовольно добавил Имаизуми, но потом тоже обернулся, и его тон стал испуганным. — Сакамичи? Онода хотел было что-то ответить, но не получилось. Все силы уходили на то, чтобы сохранять равновесие, однако и это вскоре стало недоступным. В глазах потемнело, пол начал уходить из-под ног, и Онода вдруг понял, что падает. Однако вместо удара он почувствовал, как руки друзей схватили его, а после была лишь тьма. Открыть глаза потом получилось далеко не сразу. Оноду преследовали какие-то неразборчивые образы, он слышал отдаленные голоса, которые были очень знакомыми. Его друзья, кажется, кто-то из профессоров, целительница из лазарета… В один момент Оноде даже показалось, что он слышит голос Манами, но тот исчез слишком быстро, оставив после себя лишь пустоту. Когда удалось проснуться, перед глазами оказалась размытая, но узнаваемая обстановка школьного лазарета. Было немного темно: видимо, день клонился к вечеру (он что, пробыл без сознания несколько часов?), но на тумбочке рядом с кроватью горела лампа. Пытаясь нащупать свои очки, Онода нашел их недалеко от мешочка с конфетами. Тот зашуршал от его случайного прикосновения, а потом можно было снова увидеть все в привычной четкости. Привстав, Онода, к своему удивлению, обнаружил возле подушки, а так же на тумбочке среди сладостей несколько открыток. В каждой ему желали скорейшего выздоровления, но он не мог понять, когда ребята успели все это принести и зачем? Он же совсем ненадолго отключился. Ненадолго? Оглядевшись по сторонам, Онода понял, что он здесь совсем один, а потом понял еще одну вещь, которая его просто ошеломила. У него… ничего не болело. Ничего не болело, в груди не давило, и сознание было ясным. Но на этом изменения не закончились. Онода не просто чувствовал себя хорошо. Он чувствовал себя просто замечательно. Чувствовал себя так, словно каким-то чудесным образом стал самым здоровым человеком в мире, а еще… мог, наверное, горы свернуть. Не понимая, в чем дело и в чем состоит причина столь неожиданной перемены, Онода хотел было встать с кровати, но услышал приближающиеся шаги и передумал, натягивая на себя одеяло посильнее. Чуть позже оказалось, что это просто мадам Бланд, которая, похоже, вернулась с ужина. — Так вы проснулись, — сказала она почти испуганно, видимо совсем не ожидая, что ее посетитель придет в себя. — Ну и хорошо, а то я уже думала, что это опять на несколько дней. Онода нерешительно кивнул. — А сколько я был в отключке? — Всего-то сутки, — ответила целительница, отчего Онода едва с кровати не упал. — Сутки? Серьезно? Я здесь почти весь вчерашний день был и ночь? Новость была действительно ошеломляющей. Что же с ним произошло? — Да. Вы упали в обморок после своего экзамена. Вы помните? — спросила мадам Бланд, и потом ее лицо вдруг стало очень серьезным. Онода поморщился. — Ну да. Грохнулся в обморок. Помню, как в глазах потемнело. — Я сначала решила, что это просто переутомление, но потом… когда ваши друзья все рассказали… — Что? Что рассказали? — отчаянно простонал Онода, догадываясь, что Наруко и Имаизуми проболтались о том, что он хотел скрыть ото всех. Но, кажется, чем дальше, тем больше людей знало о его странных способностях. — Это просто уму непостижимо, — вздохнула мадам Бланд, дернув плечом, и лампа в ее руке качнулась. — Я работаю здесь только девять лет и уже успела столкнуться со столькими странностями, все на вашем курсе, стоит заметить, что у меня скоро волосы дыбом встанут. Дети, которые не поддаются никакому лечению, дети, в которых появляется обскур после того, как им уже миновало десять, дети, которые могут каким-то невероятным образом забирать магическую энергию у других волшебников. С ума сойти можно. Звучало, вообще-то, очень преувеличенно. Онода был уверен, что речь только о них с Манами, но целительнице, похоже, и этого хватило, чтобы впечатлиться. Наверное, в магической медицинской школе к такому не готовили. — Простите, — только выговорил Онода, чувствуя себя почти пристыженным. — Я провела осмотр. И угадайте, что я обнаружила, — продолжила мадам Бланд возмущенным тоном. — Повреждение внутренних органов. Вы этого добивались, несчастный герой? — Я-я… — испуганно пролепетал Онода. — Но я прекрасно себя чувствую. — Прекрасно? — воскликнула мадам Бланд, и лампа в ее руке затряслась еще сильнее. — Да быть не может! Подойдя к самой постели, она положила ладонь на лоб Оноды, и Онода, зажмурившись, втянул голову в плечи. — Странно, — сказала целительница. — Температура вроде бы в норме. Она здорово удивилась. Отставила лампу на стул и достала волшебную палочку. Попросив Оноду расстегнуть рубашку, мадам Бланд с хмурым и сосредоточенным видом, будто прислушиваясь к чему-то, медленно провела палочкой над его телом, а потом повторила это еще два раза. — Что там? — глупо спросил Онода, устав ждать ответа. — Ничего не понимаю. Кажется, мне пора сменить работу, — сказала мадам Бланд, убирая палочку. — Ну что вы? Вы прекрасная целительница. Моя любимая, — неловко посмеялся Онода. — У меня все в норме, да? — Получается… что так… — неуверенно пробормотала мадам Бланд. — О, мне можно уйти? — обрадовался Онода. — Еще чего? — возразила целительница. — Полежите у меня пару дней. Под пристальным наблюдением. Если недомогание не вернется, я еще, может быть, подумаю о вашем возвращении на учебу. И вообще, я выпишу вам направление, чтобы вы смогли обследоваться в Мунго у более опытных специалистов. — В Мунго? Не надо, — проговорил Онода, но потом его осенило. — А меня положат на одном этаже с Манами? — Даже слушать об этом не хочу, — обреченно вздохнула мадам Бланд и взяла свою лампу. — Я распоряжусь, чтобы вам принесли ужин. С этими словами она ушла, и, слушая ее затихающие шаги, Онода подумал, что следующие два дня будут смертельно скучными.* * *
К сожалению, все опасения действительно оправдались. Лежать в больничном крыле, когда чувствуешь себя просто отлично, было кошмаром. Онода не мог заснуть днем, потому что ни капельки не уставал и организму было не с чем бороться. Приходилось занимать себя учебниками или надаренными сладостями. Наруко, Имаизуми и остальных ребят из квиддичной команды хоть и пускали в лазарет пару раз, но вскоре все равно выгоняли, и Онода снова начинал скучать. В день, когда мадам Бланд наконец разрешила ему покинуть лазарет (предварительно осмотрев его еще раз), была уже суббота. Онода пропустил несколько объявлений о результатах экзаменов, но позже Наруко и Имаизуми ему все передали, и оказалось, что он вполне неплохо справился, учитывая обстоятельства. Все трое неплохо справились. Собирая свои вещи, Онода обрадовался, когда друзья пришли за ним в лазарет. — Ты правда больше не чувствовал себя плохо? — недоверчиво спросил Наруко, явно все еще беспокоясь. — Правда, — улыбнулся Онода, на этот раз ощущая небывалое облегчение оттого, что не приходится врать. Он чувствовал себя прекрасно, если говорить о физическом состоянии. Чувствовал себя по-особенному, вообще-то. Точно не так, как раньше. Оноде казалось, что в нем буквально пульсировала магия, и почему-то очень хотелось применить ее на чем-нибудь. — У меня будет к вам просьба, ребята, — сказал он, когда вместе с друзьями поднимался в гриффиндорскую башню, чтобы оставить вещи и переодеться. Имаизуми и Наруко взглянули на него с интересом. — Ну, я хочу попробовать кое-что, и вы должны присмотреть за мной, и, возможно, будут последствия. — Что за загадки снова, Сакамичи? — устало спросил Имаизуми, и Онода поспешил объясниться: — Это просто по поводу моей магии. Я ощущаю ее как-то необычно. Непривычно, что ли? Хочу немного поколдовать. — Сакамичи Онода хочет поколдовать сверх программы, что-то новенькое, — напряженно сказал Наруко, но потом ехидно улыбнулся. — Я за. Тоже хочу что-нибудь сделать. Потренировать Инсендио, например! — Программа первого курса, — вздохнул Имаизуми. — Ну и что? — прикрикнул на него Наруко. — Не все здесь гении, как некоторые. Слово «гении» он сказал с особым отвращением, видимо пытаясь позлить Имаизуми, но тот только улыбнулся в ответ. — Точно. Инсендио будет неплохим вариантом. Мне интересно проверить контроль и мощность, — кивнул сам себе Онода. — О чем ты? Говоришь так странно, — вскинул брови Наруко. — Ты что, в последний раз, когда ходил к Манами, снова что-то учудил? — Нет-нет, — возразил Онода. — Я ничего такого не делал. Просто, кажется, наконец… переварил то, что взял еще в конце мая. — Дементоры питаются радостью, Сакамичи Онода питается магией, — в шутку сказал Имаизуми, и Наруко, отворачиваясь, засмеялся. — Ладно, прости. — Только прозвищ не надо придумывать, — улыбнулся Онода. — Я не виноват, что так вышло. Имаизуми и Наруко пообещали, что не будут придумывать прозвища, после чего они наконец добрались до своей гостиной, а потом и до спальни. Переодевшись и захватив волшебные палочки, они спустились на первый этаж и покинули замок, выходя на свежий воздух. Казалось, солнце начало припекать еще сильнее, и даже в футболке было жарко. Но думать о погоде долго не пришлось: Онода снова переключился мыслями к своим ощущениям. Ему не просто хотелось колдовать. Он хотел сделать что-то потрясающее и почему-то чувствовал, что у него это обязательно получится, несмотря на то, что обычно все его заклинания были слабыми и жалкими. Дойдя почти до самого начала Запретного леса, Онода вместе с друзьями остановился и, оглядевшись, выбрал небольшое дерево, стоявшее немного в отдалении от остальных. Подойдя к нему, он задумчиво осмотрел землю вокруг, нашел взглядом упавшую еловую шишку и решил, что это подойдет. Онода достал палочку, присел на корточки и, произнося «инсендио», сделал легкое движение кистью. Его цель вспыхнула огоньком пламени, начиная гореть, и Онода облегченно выдохнул, потому что на секунду ему показалось, что заклинание может получиться намного мощнее, чем он того хочет. К счастью, все было как нужно. Выпрямившись, Онода придавил шишку ботинком, заставляя огонь затухнуть, а потом сделал несколько шагов назад, поднимая взгляд на дерево перед собой. — И? — нетерпеливо спросил остановившийся справа Наруко. — Что ты делаешь? — Я знаю, что жечь деревья плохо, но я хочу попробовать, — задумчиво сказал Онода. — Если быстро отменить чары, может, все будет не так плохо… — Ты собираешься поджечь все дерево целиком сразу? — удивился Имаизуми. — Не выйдет. Даже я не могу. — Я попробую, — решительно повторил Онода. — Отменишь если что? — Ладно. Как знаешь, — пожал плечами Имаизуми. Наруко недовольно нахохлился, будто обиженный тем, что Онода попросил не его. Но Имаизуми по части заклинаний был действительно лучшим из них троих — отрицать это было глупостью. Сосредоточившись, Онода глубоко вздохнул, а потом поднял руку, направляя палочку на несчастное дерево. — Инсендио, — произнес он, стараясь вложить в заклинание как можно больше силы, и его палочка тут же выстрелила мощным огненным залпом. Онода отшатнулся назад и зажмурился, опуская палочку, и только потом смог увидеть последствия своего заклинания. Дерево действительно объяло пламенем. Оно загорелось. Хоть и не полностью, но большая его часть действительно была поглощена огнем. — Фините Инкантатем, — быстро и громко сказал Имаизуми, вскидывая руку с палочкой, и пламя начало гаснуть. Еще несколько секунд — и огонь исчез, оставляя после себя лишь серую дымку. Дерево все равно успело немного обгореть, и, глядя на него, Онода ощутил чувство вины. Это было так же, как когда Манами случайно поджег целую теплицу вместе с растениями внутри нее? — Ты это серьезно? — откашлявшись от налетевшего в его сторону дыма, спросил Наруко. — Я поверить не могу, — сказал Имаизуми, только теперь заторможенно опустив палочку. — Не говори мне, что до этого ты все время сдерживался. Или… — Я не сдерживался, — ответил Онода, глядя на дерево. — Но это подтверждает еще одну догадку. Я не просто выпустил магию Манами. Часть ее я каким-то образом сделал своей. И я могу ее контролировать. Конечно… дело не в магии, а в отношении к ней. Я смог переделать ее, адаптировать под себя, потому что мои мысли другие. Хотя… кажется, мне пришлось сначала здорово побороться с ней. — Бред какой-то, — фыркнул Наруко. — Нет, в этом, кажется, есть смысл, — не согласился Имаизуми. — Чувства и мысли волшебника действительно оказывают большое влияние на его магию. Сакамичи прав. Но усиливать свои магические способности за счет других… это до сих пор не укладывается у меня в голове. Интересно, где предел? — Думаешь, я хочу это знать? — нервно усмехнулся Онода, взглянув на Имаизуми. — Я думаю, тебе следует быть осторожнее… со своим даром. — А моего совета никто не спросит? — недовольно подключился Наруко, сложив руки на груди. — Шокичи, — засмеялся Онода, после чего Наруко все-таки улыбнулся. — Хорошо, что ты повеселел. Кажется, я не слышал твоего смеха уже целую вечность. В этом была правда, и Онода не мог не порадоваться хотя бы оттого, что теперь чувствует себя хорошо. Нужно было поспешить обратно в замок, чтобы написать Манами письмо.