Небесный принц: Безвестность

— Я думаю, тебе пора сбавить обороты в поцелуях с ним, ты так не думаешь? — сказал Наруко, когда они были в спальне, и указал пальцем на свой рот. Прекратив насыпать сове корм, Онода выпрямился и прижал свободную ладонь к губам. — Что? — Оно не болит? — поинтересовался Наруко, и ехидное выражение его лица сменилось немного обеспокоенным. Онода непонимающе нахмурился. Положил пачку корма на комод и убежал в ванную, минуя отдыхающего на своей кровати Имаизуми. Только там, перед зеркалом, он понял, в чем дело. Приглядевшись поближе, Онода в изумлении заметил на своей нижней губе сбоку маленькое черное пятно. Словно кто-то хорошенько вмазал ему, и у него остался чересчур темный синяк. Хотя… стоило ли здесь чему-то удивляться? Практически единственное, чем он занимался по субботам, заключалось в поцелуях с Манами. А в последнее время их стало вообще много. И, видимо, достаточно много, чтобы у него на губе появилось очень смущающее доказательство личной жизни. И, вообще-то, следы, оставленные обскуром, долго не исчезали. На это могла уйти неделя или даже две… Вот черт. Это было совсем не кстати, потому что сегодня должна была состояться игра. До нее оставалось всего ничего. Уже через полчаса команда собиралась отправиться в раздевалку, а потом приступить к разминке. Ладно. Онода сделал пару шагов назад и снова посмотрел на себя в зеркало. След уже бросался в глаза не так сильно. Если не смотреть специально, его вообще можно не заметить. Тяжело выдохнув, Онода обреченно опустил плечи. Кому будет дело до него? Все будут следить за мячами и ходом матча. Вспомнив вопрос Наруко, он задумчиво покусал губу и прислушался к ощущениям. Было немного больно. Как будто это и правда синяк. Ага, магический синяк, оставленный в подарок от нечто, сидевшего внутри Манами. Словно напоминание ‘я все еще здесь, если ты вдруг забыл, и я хочу тебя убить’. Обскур Манами хотел убить его. Об этом трудно было думать спокойно, потому что обскур являлся неотъемлемой частью волшебника-носителя, его сутью, его чувствами и эмоциями. И если какая-то часть Манами все еще хотела навредить Оноде, это вряд ли могло принести ему облегчение. Но тем не менее сейчас его заботой должны были быть другие вещи. Его ждала игра. Игра против очень сильной команды, поэтому не время было переживать о своем лице и о том, чтобы попросить кого-то из старших использовать маскирующие чары. Онода, скорее всего, умер бы от стыда, если бы все-таки осмелился озвучить эту просьбу. Оставалось надеяться, что никто больше, кроме Наруко, не заметит. — Можешь не париться об этом так сильно, — послышался знакомый голос, и Онода вздрогнул. Он обернулся к дверям и увидел Наруко, стоящего в проеме и подпирающего плечом косяк. Его прежняя улыбка снова вернулась. Она была азартной от предвкушения и, наверное, даже чуточку дикой. Кажется, он планировал победить сегодня и был уверен на все сто в своих силах. Хотя… разве когда-то бывало иначе? — Я заметил случайно и думаю, что все и так в курсе, что ты бегаешь на свидания к Манами, — сказал Наруко, хмыкнув. — И что ты с ним целуешься — тоже. — Шокичи, — умоляюще выдохнул Онода, обреченно опуская голову. Он, на самом деле, никогда не думал о том, что его личная жизнь станет настолько публичной. Он никогда не думал, что у него она вообще появится. Но вот, она была, и все интересовались этим так, словно это что-то вроде тайны века. — Я понимаю, что тебе не нравится чужое внимание… — продолжил Наруко, а потом добавил уже тише: — Я бы на твоем месте был бы очень доволен… Но с другой стороны, чего ты хотел? Ты никому не сказал, что ты полукровка и что твой отец работает в Министерстве, а потом правда всплыла, и всем стало любопытно, почему ты носишь магловскую фамилию. Что безумнее всего, твой парень обскуриал. Не все еще в это поверили, но некоторым почему-то очень нравится эта версия. — Нравится? — переспросил Онода, прижав ладонь к лицу. — Господи, чем это может нравиться кому-то? — Не знаю, — пожал плечами Наруко. — Может, это романтично? — Нет! — возразил Онода и быстро вышел из ванной, едва не толкнув Наруко плечом. Он действительно не мог представить себе этого. Если кто-то мог посчитать его ситуацию романтичной или привлекательной, то он был полным идиотом. Это было самым ужасным из всего, что могло случиться в жизни волшебника. Узнать, что у твоего возлюбленного неизлечимая болезнь, которая стремится забирать жизни. Бороться с этим, придумывая на ходу самые дикие решения, и каждую минуту бояться, что эта минута может быть последней. Такого и врагу не пожелаешь. — Ты чего? — поинтересовался Имаизуми, когда Онода прошел обратно в спальню и сел на свою кровать с такой силой и раздражением, что отдыхающая на одеяле кошка Наруко подпрыгнула на месте, а потом недовольно убежала и сменила спальное место на заваленный письменный стол. — Ничего, — буркнул Онода, складывая руки на груди, но потом все-таки спросил, даже не обернувшись: — Ты ведь не считаешь то, что происходит между мной и Манами, романтичным? — А как я должен об этом думать? — спросил Имаизуми, и Онода с возмущением повернулся в его сторону. — Я серьезно. Это же ужасно! — Чего ты вообще распереживался из-за этого? — вернулся Наруко. — Просто не слушай никого. Они не знают всех деталей ситуации, ладно? — Но вы… — растерялся Онода, потеряв раздраженный пыл. — Мы понимаем, что тебе тяжело, — ответил Наруко, вздохнув. — Но в то же время ты немного счастлив, да?.. Ты можешь каждую неделю проводить время с ним вместе, вдали от школы, в черт знает какой глуши, и заниматься… всякими приятными штуками. — О, — удивленно произнес Онода, будто слова Наруко были для него каким-то откровением. Но, вообще-то, Наруко был прав. Оноде действительно повезло, что он имел возможность видеть Манами так часто и проводить с ним почти целый день каждую субботу (эта суббота стала первым исключением из-за квиддичного матча, но тем не менее). Онода должен быть благодарен за это. И за то, что их отношения с Манами сейчас снова были более-менее стабильными. К тому же каждый раз, когда Онода видел его, он… и правда умирал от счастья и ощущал невероятное облегчение. На несколько часов напряжение отпускало. На несколько часов он мог забыть о реальном мире и о том, что проблема Манами никуда не делась. — Ладно, — сказал Онода, чуть улыбнувшись, и виновато посмотрел на друзей. — Я правда зря разошелся. Наруко и Имаизуми тоже улыбнулись, но не успел кто-то из них что-то сказать, как в комнату заглянул Тешима. Его лицо было серьезным и почти суровым. — Разминка через двадцать минут. Вам троим лучше поторопиться, — сказал он, и Наруко демонстративно зевнул. — Знаем-знаем, уже идем. Онода только удивленно моргнул, когда Тешима скрылся за дверью. Кажется, он был намного напряженнее, чем обычно перед играми. Что-то было не так? Это было из-за того, что им придется снова играть со слизеринцами? В прошлом учебном году их матч со Слизерином был последним, и Онода, честно говоря, еще не полностью отошел от него, а теперь им снова будет нужно выйти против этой команды. И Онода этого вообще не хотел. Просто не хотел, потому что среди соперников не будет Манами, но какая причина быть напряженным возникла у Тешимы? Насколько Онода запомнил, вчера после тренировки Тешима улыбался и говорил, что они справятся. Онода думал об этом всю дорогу до раздевалки, а когда ему пришло в голову спросить об этом у Наруко и Имаизуми, он все-таки решил сдержать себя, не желая случайно испортить их боевой настрой своими тревожными мыслями. И если бы тревога ограничилась этим, все было бы хорошо, но стоило только Оноде вместе с командой выйти на поле, как он понял, что совершенно не готов к этому. Шум на трибунах усилился, а лучи яркого солнца едва не ослепили его. В один миг Онода вспомнил о своем последнем официальном матче на этом поле, и эти воспоминания едва не выбили почву у него из-под ног. Он задрожал, а ладони в защитных перчатках взмокли, потому что никто, никто из его команды или команды Слизерина не забыл, чем кончилась их предыдущая игра. Онода знал это. Понимал слишком хорошо, и для сомнений не осталось места, стоило ему только увидеть соперников. Состав слизеринской команды не поменялся, как и состав гриффиндорской, за исключением разве что Манами. Вместо Манами снова был он. Тот парень, чьего имени Онода даже не узнал. В прошлый раз Манами использовал его внешность, чтобы выйти на поле, но сейчас не было никакой ошибки — он точно не Манами. Однако это все равно не мешало Оноде чувствовать противное ощущение дежавю, словно маховик времени втянул их всех обратно в прошлое. В тот злополучный апрель. Но, как показалось ему позже, атмосфера резко изменилась, когда мистер Канзаки попросил капитанов пожать друг другу руки. Онода почувствовал на себе чужой пристальный взгляд и невольно поежился. Это был Юто, загонщик слизеринской команды. И выглядел он совсем недружелюбно в отличие от прошлого раза, когда на его лице сияла самодовольная улыбка. Было практически очевидным, что слизеринцы собирались играть иначе. Возможно, у них была новая стратегия? Когда участники начали подниматься в воздух, Онода все еще чувствовал себя не в своей тарелке. Острый взгляд Юто отпустил его, но, кажется, расслабляться было слишком рано. — Эй, Джунта, — услышал Онода голос Наруко рядом. Сквозь рев трибун было трудно различать слова, но Тешима быстро подлетел к ним на своей метле, чтобы выслушать неожиданное предложение Наруко: — Я собираюсь охранять Сакамичи всю игру. Возьмешь охотников на себя? — Что? — нахмурился Тешима, а Онода удивленно раскрыл рот. — У нас есть план, и мы должны его придерживаться, если ты не забыл. — План следует изменить, потому что я практически уверен, что у слизеринцев подобная стратегия, — резко ответил Наруко, махнув рукой, в которой держал биту. — Сакамичи сейчас станет настоящей мишенью, и, если его все-таки собьют, нам конец. Их мелкий загонщик постарается убрать его еще до того, как покажется снитч. По глазам вижу. Услышав это, Онода практически задрожал. Так Наруко тоже заметил? Тешима подумал несколько секунд, напряженно покусывая губу и глядя вниз, и только потом согласился, хотя это решение далось ему явно не без труда. Почти в тот же момент началась игра, и охотники сорвались со своих мест, чтобы столкнуться в борьбе за квоффл. Похоже, сегодня не обойдется без нарушений, невольно подумал Онода, отлетая к краю поля, и понял, что слишком сильно нервничает. Он не знал, что ему делать: искать снитч, следить за другим ловцом или следить за Юто. Никто из них пока не попадался на глаза, и Онода почувствовал настоящую панику. Его собираются убрать. Его попытаются вывести из игры как можно скорее. И здесь нет Манами, который вовремя оттолкнет его в сторону или заставит пригнуть голову. — Не ссы, Сакамичи, прорвемся, — сказал вдруг Наруко, и Онода испуганно повернул голову вправо. Наруко был здесь. Совсем рядом, а он даже не заметил его приближения. Это было плохо. — Я играю лучше и дольше него, так что ни один бладжер не посмеет подлететь к тебе, — добавил Наруко, улыбаясь и сжимая рукой плечо Оноды. Эти слова практически в ту же минуту пришлось подтверждать, потому что прямо в лоб им полетел бладжер, но Наруко дернулся вперед и отбил его в сторону одним точным ударом. Онода застыл почти в ужасе, потому что понял, что даже не может сдвинуться с места. — Случайный, — сказал Наруко, теперь держась перед Онодой, и, видимо, внимательно следя за обстановкой. Онода уже в третий раз услышал от диктора, что Слизерин снова получил очки, в то время как Гриффиндор не сдвинулся с нулевой отметки. Тешима не справлялся с чужими охотниками в одиночку. Конечно. Это ведь была команда Слизерина. Один загонщик — будь он даже самым искусным загонщиком — не мог их остановить. — Мы можем проиграть, — сказал Онода, надеясь достучаться до Наруко. — Если они наберут много очков, даже поимка снитча ничего не решит. Возвращайся к ребятам. — Еще не время паниковать, — ответил Наруко, на секунду обернувшись. — Ты все еще можешь поймать снитч вовремя. Где там эта золотая хреновина? Онода посмотрел в сторону и вздрогнул. Снитч неторопливо летел вдоль западной части поля, и, если рвануть прямо сейчас, можно быстро приблизиться к нему до того, как он начнет ускоряться, и выиграть немного времени. Но все, конечно, пошло не так, как Онода себе представил. Едва он направился в сторону заветного шара, как рядом промелькнуло что-то зеленое и быстрое. Совсем близко он услышал знакомый треск, с которым бладжер отлетает от биты, и понял, что этот предназначался уж точно для него. Удар произошел буквально в паре метров отсюда. Онода не смог бы увернуться, но Наруко прикрыл его, едва успев поставить на пути бладжера биту. Онода чуть с метлы не упал, потому что их обоих оттолкнуло назад. — Охренеть, — только и сказал Наруко, и в его тоне, кажется, действительно звучало восхищение. — Он его два раза отбил. Сначала издалека, чтобы направить сюда, а потом вблизи, когда догнал. А этот пацан времени зря не терял. Но Онода вряд ли мог сейчас разделить восторг чужой игрой. Он быстро понял, что ничего хорошего в этом для него нет. Да и снитч ускользнул из вида в этой суматохе. — Ладно, поступим иначе, — продолжил Наруко и, ехидно улыбнувшись, посмотрел на Оноду. — Будем постоянно в движении. Так ему будет сложнее в нас попасть. Сможешь найти снитч? — Да, — решительно кивнул Онода, хоть и не был полностью уверен в своих словах. — Давай, — сказал Наруко, подталкивая его в спину. — Я буду сразу за тобой. Не думай о бладжерах или загонщиках. Это было в какой-то степени облегчением. Наруко можно было доверять, и Онода ускорился, пытаясь отдать все свои силы и внимание поиску снитча. Ему нужно было поторопиться, потому что Слизерин все еще лидировал. Счет был, кажется, 50:20, если он ничего не прослушал, и у них пока что еще были шансы выиграть этот матч. Однако в том, чтобы найти снитч первым, Онода не преуспел. Ловец Слизерина был на шаг впереди и уже начал стремительное преследование, когда Онода догнал его, выжав из метлы всю скорость. Со стороны выглядело, наверное, забавно, потому что Наруко гнался за ними с битой наготове. И вскоре ему пришлось ей воспользоваться. Юто провел свою новую атаку. Наруко отбил бладжер обратно в его сторону, а что произошло дальше, Онода не увидел, потому что снитч резко изменил направление, и пришлось потянуть рукоять метлы вверх. К несчастью, на этом золотой шар не успокоился и продолжил сходить с ума, заставляя описывать следом за ним немыслимые траектории. Соперник Оноды чуть отстал, но потом и Оноде пришлось сдаться, потому что голова закружилась так, что в глазах потемнело, и если бы он не сбавил обороты, то мог бы свалиться с метлы. Уже потом, спустя десять минут или около того, он начал преследование первым, чувствуя себя теперь более-менее сносно. И прежде, чем мимо пронесся другой ловец, случилось новое происшествие. Наруко не смог удачно отбить бладжер. Тяжелый мяч попал в нижнюю часть биты, выбивая ее из руки. Сам Наруко тоже едва не свалился следом за ней, но сумел удержаться за метлу рукой, повиснув на ней в воздухе. — Шокичи! — испугался Онода, но Наруко быстро подтянулся, запрыгнул обратно на метлу и перед тем, как рвануть вниз за своей битой, крикнул: — Лови снитч! Онода не стал мешкать и ускорился следом за вторым ловцом. Вскоре развевающаяся на ветру зеленая мантия оказалась рядом, но то, что это был не Манами, словно ослабляло, заставляло почувствовать себя неуверенно. Снитч был близко, и парень уже тянул за ним руку. Он мог запросто поймать его, если бы Онода не обрел внезапную смелость. Потому что Наруко был рядом с ним всю игру и защищал его. Потому что Наруко сказал, что они справятся. Онода должен был справиться. Нагнувшись к метле почти вплотную, он ускорился и спустя несколько секунд смог вырваться вперед. Снитч оказался в его руке раньше, чем Онода понял, что поймал его на очередном резком развороте. Еще немного — и трибуны разразились восторженными криками. Онода притормозил и начал снижаться, все еще глядя на снитч в своей ладони и не веря, что ему опять удалось это сделать. Гриффиндор выиграл свой первый матч в этом году со счетом 220:160. После этого в раздевалке стояла оживленная и веселая атмосфера. Это была честная и заслуженная победа. По-настоящему честная. Тешима был очень доволен, обнимая одной рукой снимающего защиту Аояги, Наруко громко и эмоционально рассказывал о своих сегодняшних подвигах, а Имаизуми рядом с ним с измученным видом закрывал одно ухо ладонью. — А потом я смотрю — и бладжер прямо в метре от меня! Я уже думал, что мне придется подставить свою голову или еще что-нибудь…! Но Онода опустил взгляд, дальше уже не слушая. Улыбка пропала с его лица, потому что перед глазами все еще стояло лицо Юто после того, как все участники матча опустились обратно на землю. Кажется, он был настолько разочарован и зол, что был готов вот-вот заплакать. Юто был третьекурсником, и это был второй год, когда он играл в команде. Когда его команда снова проиграла им, гриффиндорцам. Наверняка… это было просто ужасное чувство. В голове внезапно всплыло и воспоминание о своей самой первой победе на втором курсе, а потом Онода вспомнил о Манами. О том, как Манами было плохо из-за этого, и о том, как их отношения едва не рухнули на фоне квиддича. Последующее решение пришло раньше, чем Онода успел как следует подумать. Так и не переодев мантию, оставив на скамейке только свою защиту, он шагнул к выходу, но перед дверью его окликнул голос Имаизуми — видимо, в отличие от остальных, он быстрее вернулся в реальный мир. — Ты куда? Онода застыл на месте, пытаясь осознать то, что он задумал сделать. — Мне нужно… — проговорил он, не зная, как закончить. — Я ненадолго. Скоро вернусь, — уклончиво ответил Онода спустя недолгое молчание и все же ушел. До раздевалки слизеринцев отсюда было не особенно далеко, но времени, чтобы дойти дотуда, должно было хватить для попытки настроиться. Только вот с каждым шагом Онода ощущал себя все большим безумцем. Он действительно собирался сделать это? Он шел к своим соперникам после того, как победил их, чтобы что...? Чтобы поговорить с ними? Это и в самом деле было сумасшествием. Недалеко от входа Онода понял, что дрожит, и подумал, что лучше бросить эту затею, потому что они не Манами, они не будут его слушать, но откуда-то из-за двери послышался громкий голос Юто: — Для нас больше нет смысла вообще играть в этом году! — выкрикнул он, после чего дверь резко открылась, и Онода осознал, что бежать поздно. Юто едва не врезался в него, выскакивая из раздевалки, но успел вовремя остановиться и поднять ошарашенный взгляд. И в его глазах… В его глазах действительно стояли слезы. Горькие и злые. Онода вмиг почувствовал себя неловко. Почувствовал стыд. И страх тоже. — Какого дьявола ты здесь делаешь? — спросил Юто, быстро вытерев рукавом зеленого свитера глаза. — Я… Я… — начал заикаться Онода, чувствуя, как по всему телу пробегает волнами дрожь. — Прости, я не должен был приходить. Н-но я хотел извиниться. — Извиниться? — вытаращил глаза Юто, но тут же яростно зашипел: — За что, блять? Только не говори мне, что пришел извиняться за свою победу. Не смей. Не смей унижать нас еще больше. — Я не… — испуганно шагнул назад Онода. — Я не этого хотел. Я вовсе не хотел унизить вас или что-то подобное. — А чего ты хотел? Что бы мы порадовались вместе с тобой? — спросил Юто, повышая тон. — Нет! — отчаянно возразил Онода. — Я тоже проигрывал. Я знаю, как это больно, но есть второй шанс…! Договорить ему не дали. Юто одним точным движением выхватил свою волшебную палочку, а через секунду ее кончик практически уперся Оноде в кадык, заставив задрать голову. — Второй шанс? — прищурился Юто. — Для кого? У некоторых нет этого второго шанса, так что… Онода снова вздрогнул, когда кто-то потянул его за мантию назад, а потом сбоку появилась рука, сжимающая направленную на Юто палочку. Рука Наруко, Онода узнал ее и его кизиловую волшебную палочку. — Что же, Сакамичи, ты решил устроить разборки и даже меня не позвал? Я могу и обидеться, — сказал Наруко с ехидством в голосе, после чего из раздевалки вышел Курода и положил ладонь на запястье выставленной вперед руки Юто. — Прекращай это, — сказал он, пытаясь опустить чужую руку. — Ты проблем хочешь, Юто? — Да, Юто, — подхватил Наруко. — Ты хочешь проблем? Юто крепко стиснул зубы, оскалившись почти как зверь, но палочку все-таки опустил. — Вам лучше уйти. Обоим, — мрачно посоветовал Курода. Наруко тоже убрал палочку в карман, а потом хмыкнул: — Пошли, Сакамичи. Онода замешкался, словно впав в транс. Он все еще смотрел на Юто, который уже отвернулся и шагнул обратно в раздевалку, но вдруг передумал. — Да, вали отсюда. А лучше вообще уебывай из школы, как ты всегда делаешь это, — сказал он, приблизившись к Оноде почти вплотную, и указал пальцем на нижнюю часть своего лица. — Продолжай сосаться с предателем. Еще не пробовал взять его хер в свой рот? У Оноды челюсть отвисла от возмущения и растерянности. Он не знал, что ответить на это, пока Наруко за его спиной не расхохотался. — А этот пацан знает толк в выражениях. Он мне нравится. Онода моргнул, вообще переставая понимать, что ему делать и как реагировать, но Наруко схватил его за локоть и повел за собой обратно в их раздевалку. — Ты что, серьезно? — спросил Онода, когда получилось немного прийти в себя. — Прости, — снова засмеялся Наруко. — Ты мне, конечно, больше нравишься, но он меня просто поразил. Что ты вообще делал? Какого хрена ты пошел к ним? Вроде в голову тебе ничего не прилетало, или я все-таки что-то упустил? Онода подавленно опустил взгляд, но не замедлил шаг. Теперь чувство стыда стало окончательно сильным. Он чувствовал себя последним дураком, потому что наивно посчитал, что разговор может чем-то помочь. Нет, видимо, помогало это действительно не всем. И не во всех случаях. А еще Юто заметил черное пятно на его губе. Заметил и сказал из-за этого… ту ужасную вещь. Онода обреченно понял, что краснеет, и ощутил себя совсем разбитым. — Я очень сильно затупил, прости, — виновато извинился Онода. — Очень сильно — это еще мягко сказано, — ответил Наруко. — Что мы должны были, по-твоему, делать, если бы тебя поджарили каким-нибудь неумелым заклинанием? — Прости, — снова повторил Онода, почувствовав себя еще хуже. Хотя Наруко вроде и не злился на него, все равно было не по себе. А потом они пришли обратно в раздевалку, и Оноде снова пришлось краснеть, потому что Наруко рассказал о том, что случилось, остальным. — Побеждать слизеринцев нормальным способом ты, видимо, совсем разучился, — только сказал Имаизуми под тихий смешок отвернувшегося Тешимы, и Онода подумал, что хочет только одного: вернуться в спальню и не выходить оттуда до конца года.

* * *

Конечно, об этом желании вскоре пришлось забыть, потому что Онода не мог позволить себе подобной роскоши. Даже если на ужин он не ходил, то на следующее утро ему все-таки пришлось покинуть общую спальню, а потом и школу, потому что его еженедельная трансгрессия к Манами была перенесена на воскресенье. С какой-то стороны, это было даже забавным, ведь, по сути, Онода выполнял то, что пожелал ему Юто. Ну… часть его пожелания точно. Онода сваливал из школы. Опять. Не то чтобы он чувствовал себя последним мерзавцем из-за этого, но другие ведь не должны были завидовать ему? Хогвартс был школой, а не тюрьмой, и любой ученик имел право покинуть его стены, если у него было соответствующее разрешение. Тем более Онода уходил не развлекаться. Хотя… об этом сложно было сказать так однозначно. Свидание с парнем-обскуриалом можно было назвать развлечением? Размышляя об этом, Онода пришел к выводу, что он все-таки являлся немного особенным. Обладающим… некоторыми привилегиями. А таких не все любили, верно? Но, с другой стороны, слизеринцам никогда не нужен был веский повод, чтобы не любить гриффиндорцев. Дело могло вообще быть только в поражении и последующем поступке Оноды. Это было действительно ужасно. Онода мысленно окрестил себя дураком еще десять раз, прежде чем прилетел на метле в Хогсмид, но потом понял, что бесконечным самоедством ничего не добьется. Лучшим выходом было просто больше не приближаться к Юто и ждать, когда он остынет. Должен же он сделать это когда-нибудь? Когда после трансгрессии Онода оказался на месте, он уже по привычке поспешил к дому Манами, но хозяина пока не было видно. Осторожно перешагнув через порог, Онода огляделся внутри и тихо постучал костяшками по внутренней стороне двери. Ответа не было. На какое-то время это вызвало тревогу, но она быстро ушла, стоило только войти в спальню и увидеть, как Манами зевает и одновременно потягивается на кровати. — Доброе утро, соня, — сказал Онода, чувствуя, что улыбается. При виде Манами так было всегда. — Уже утро? В самом деле? — сонно спросил Манами, потирая глаза. Онода подошел к кровати, присел на край и коротко поцеловал его в краешек губ, абсолютно забывая о том, что тактильный контакт ему следовало хоть немного ограничить. — Мм… Подожди, я зубы почищу, — сказал Манами, закрыв ладонью рот, а потом поспешно выбрался из кровати. Он вышел за дверь, и Онода остался терпеливо дожидаться его, попутно оглядывая комнату. Здесь, конечно же, снова был бардак, но без него вряд ли бы можно было почувствовать себя так уютно. Словно на своем месте. Да. Место Оноды было рядом с Манами, невзирая ни на что, и, только возвращаясь сюда, он чувствовал себя дома. Будто здесь был и его дом тоже. Когда Манами вернулся в комнату, он выглядел уже более бодро. Его волосы были влажными и растрепанными, но даже так, в смешной голубой детсковатой пижаме, он все еще выглядел как ангел, и Онода мог только одно: разрываться от желания заобнимать его до смерти. — Ну вот, все, — сказал Манами, присаживаясь на кровать. Он потянулся к Оноде за поцелуем, и Онода уже почти успел закрыть глаза, как Манами вдруг отстранился с нахмуренным видом. — Что это? Это я сделал? — спросил он, похоже заметив черный след на губе Оноды. Сегодня утром он стал чуть бледнее, но все равно был заметным, если посмотреть вблизи. Онода мысленно выругался. Кажется, его лишат поцелуев. — Ну… — протянул он, не желая говорить об очевидном. — Ох, Сакамичи, прости. Я не хотел, — расстроился Манами, отодвигаясь окончательно. — Если оно вырывается маленькими порциями, я не замечаю этого. Прости. — Все в порядке, — ответил Онода, пытаясь улыбнуться. — Оно меня не беспокоит, честно. Скоро все пройдет. Когда я вернусь в следующий раз, следа уже не будет. — Все равно, — покачал головой Манами, опустив взгляд. — Мы слишком много трогаем друг друга, хотя знаем, что нельзя. А что, если это кончится чем-то плохим? Ну и что? — подумал Онода и тут же мысленно обругал себя. Нет, порой он точно впадал в безумие. — Все нормально, — вновь постарался убедить он. — Я правда хорошо себя чувствую. Вчера у меня был матч, и я… эм… выиграл. Последнее слово он сказал совсем тихо и опустив голову, в тот же миг пожалев о том, что заговорил о квиддиче. О том, что рассказал Манами, что его команда проиграла. — Я знаю, — сказал Манами, заставив сильно растеряться, и Онода вскинул голову. — Я знал об этом заранее. Что ты выиграешь. Но не стал говорить. — Что? В самом деле? — удивился Онода. — Ага, — улыбнулся Манами. — Поздравляю. Ты молодец. — Но как ты...? — ошарашенно произнес Онода, все еще не веря, хотя он прекрасно знал, что у Манами есть способности порой предугадывать события. — То есть… Это слишком круто. Это даже нечестно. Как тебе удается? Но Манами с безмятежным видом пожал плечами. — Я не специально. Все-таки я не все могу контролировать. Я бы не хотел знать что-то наперед. Это… скучно. — Скучно? — удивленно переспросил Онода. Манами снова пожал плечами, а потом довольно улыбнулся. — Но иногда это помогает. Я рассчитался со всеми экзаменами за четвертый курс. — О, правда? Даже с историей магии?.. Стой. Ты хочешь сказать, что предчувствия тебе в этом помогли? — Кажется, они стали сильнее, — кивнул Манами. — Каждый раз, когда я садился готовиться, я каким-то образом знал, что именно нужно повторить. А когда писал тест, правильно угадывал ответы. Весело, правда? — Вот это на самом деле уже несправедливо, — вздохнул Онода, невольно завидуя. Он бы не отказался от таких способностей, если бы они помогали ему в учебе, в которой он был почти полным неудачником. — Разве ты не хотел играть честно? Я думал, это важно для тебя. — Учеба — это ведь не квиддич, — усмехнулся Манами. — Ммм, — улыбнулся Онода. — В квиддиче, значит, нужно быть честным, а во всем остальном можно использовать свои крутые возможности? — Я правда не могу взять и отключить их, — посмеялся Манами. — Ладно. Я верю тебе, — кивнул Онода, и Манами оживился еще больше. — Кстати-кстати, расскажи мне все. Как прошла игра. Я хочу знать все подробности. Онода снова улыбнулся и подумал, что у него нет выбора, даже если он не особо хотел вспоминать о вчерашнем матче. Но Манами смотрел слишком настойчиво, с блеском в глазах, которому невозможно было противиться. Пришлось рассказать все. И о внезапной стратегии Наруко, и об атаках Юто, и о том, как сложно было поймать снитч в самом конце. В целом игра, конечно, вышла классной, если бы не один момент. Вспомнив о том, что произошло после матча, Онода невольно поник, и от внимания Манами это не ускользнуло. — Что? — спросил тот. — Разве ты не рад, что вы победили? Если выиграете и все остальные игры, то Кубок снова ваш. — Знаешь… Юто сказал мне кое-что, когда мы уже закончили, — неохотно признался Онода, смотря в пол. — Сказал тебе? — удивился Манами. — Ты разговаривал с ним после игры? — Да, — уныло кивнул Онода. — Он казался таким расстроенным, и я решил, что должен поговорить с ним. Не знаю… я подумал, что, может, я смогу его поддержать и утешить, но это было ужасной ошибкой. Я просто идиот. Я не должен был идти к нему. — И что он сделал? — тихо спросил Манами. — Да ничего особенного, — обреченно опустил плечи Онода. — Просто угрожал мне палочкой, нагрубил и… — И?.. Замолчав, Онода подумал, что не стоит говорить об этом, вдруг Манами это тоже расстроит. Но Манами бережно погладил его по плечу, давая понять, что ему можно рассказать все, и Онода все-таки сдался. — Ладно… Он спросил, не пробовал ли я… взять твой… — Говорить оказалось сложнее, чем он думал. — Твой… себе в рот… Онода почувствовал, как его лицо полыхает от стыда, и подумал, что Манами ничего не понял, но тот, к сожалению, догадался. Он догадался, и реакция от него последовала совсем не такой, какую можно было ожидать. Он… засмеялся. Он просто упал спиной на кровать и засмеялся, хватаясь за живот. Онода изумленно заморгал. — О Боже, — выдохнул Манами в перерывах между смехом. Кажется, его глаза заслезились. — Я, конечно, знал, что он любитель говорить всякую ерунду, но я никак не ожидал, что он скажет тебе такое. Мелкий паршивец. Ему пора вымыть рот с мылом. — Вообще-то это не смешно, — обиженно сказал Онода. — Я знаю, но, — попытался ответить Манами, все еще не успокаиваясь, — я не могу перестать смеяться. Ох… — Сангаку, — нахмурился Онода, и Манами наконец выпрямился, сев обратно. — Ладно. Выиграет он когда-нибудь свой Кубок и перестанет быть таким мудаком. — У вас хороший ловец. Он почти обошел меня, но, кажется, он немного тяжелый. — Можешь посоветовать ему сесть на диету, — подмигнул Манами. Онода устало выдохнул. Он, вообще-то, не думал, что Манами отреагирует на поражение своей команды так. Или он опять притворялся, или ему было действительно не обидно. Но его смех казался по-настоящему искренним. — Но я против диет, — сказал Манами, оборвав размышления Оноды. — Пойдем позавтракаем? Это было очень кстати, потому что Онода как раз вспомнил, что у него уже полчаса как урчит в желудке. После того, как Манами переоделся, они вместе прогулялись в соседний дом, где их ждала мама Манами с горячими тостами на завтрак. Было непривычно увидеть ее, потому что Онода практически не пересекался с ней в этом месте, но вскоре она, оправдавшись тем, что у нее начинается смена в больнице, ушла, трансгрессировав. Они с Манами остались снова вдвоем, хотя Онода старался не забывать, что где-то рядом гулял очередной мракоборец и, скорее всего, прямо сейчас наблюдал за домом. Не думать об этом было, конечно, легче. Легко, пока Манами улыбался и пытался измазать нос Оноды клубничным джемом, вместо того чтобы спокойно позавтракать. Из-за этого они смогли закончить только спустя час, а после вернулись обратно в маленький дом, где попробовали сделать уборку, но быстро сдулись с этой затеей. В итоге комната Манами едва ли отличалась от того, что было раньше, но тем не менее пол они освободили и аккуратно сложили дрова возле камина. Уборкой Оноде никогда не нравилось заниматься, хотя он честно пытался помогать маме по дому, по крайней мере, в то время, пока жил с ней. Это занятие быстро утомляло его, поэтому он ощущал себя немного уставшим, когда снова сел на кровать. Манами рухнул рядом, заваливаясь на спину и потягиваясь. Его толстовка и футболка под ней задрались, немного обнажив светлую кожу на плоском животе, и Онода обреченно сглотнул. Ему хотелось прикоснуться, наплевав на все запреты. И на то, что он, вообще-то, еще никогда не касался Манами так. Не через одежду. Без преград. Наверняка у него была очень гладкая и приятная кожа. Наверняка она могла свести с ума за одно прикосновение к ней, а если еще прижаться губами или провести языком… — Тебе холодно? — спросил Манами, снова сев, и его живот скрылся под одеждой. Это было ужасной досадой. — А? — удивился Онода. — Холодно? Нет вроде. — Ты, кажется, дрожишь? — озабоченно сказал Манами, и Онода тут же покраснел. Боже, он дрожал. Дрожал от внезапно нахлынувшего желания. — Сегодня прохладно на улице. А камин я не разжигал со вчерашнего дня. Дом начинает промерзать. — О, мне не холодно, правда, — постарался уверить Онода и при этом чувствовал, что краснеет еще сильнее. — А мне, пожалуй, немного, — недолго помолчав, сказал Манами. Его тон прозвучал как-то странно. Как будто с намеком, и Онода с непониманием поднял взгляд. Манами чуть улыбнулся, потом застегнул мантию Оноды на пуговицу и сказал: — Хочешь согреть меня? Онода, словно слетев с катушек в тот же момент, потянулся к нему за поцелуем, но Манами не позволил выполнить задуманное, схватив сзади за ворот одежды и остановив. — Мне очень приятно, что ты так сильно хочешь целоваться, но давай подождем до следующего раза, — тихо засмеялся Манами. — Прости, — резко ответил Онода, смущаясь собственной неожиданной пылкости. — У тебя ведь есть перчатки? — спросил Манами. Онода кивнул и полез в карман. Он надел перчатки, не понимая, что должен делать дальше, и с интересом посмотрел на Манами. Тот снова улыбнулся, а потом переместился на кровати ближе к изголовью. Забрался с ногами и лег на спину, устроив голову на подушке. Его волосы разметались веером, глаза чуть прикрылись, а после он закусил нижнюю губу. Это было последней каплей. Онода рванул к нему, как за снитчем, навалился сверху и жадно уткнулся лицом в ворот его толстовки, проталкивая руки под спину и крепко обнимая. — Вау, — выдохнул Манами где-то над ухом. — Сакамичи. — Сангаку, — произнес Онода, но вышло жалко и почти пискляво. — Сакамичи, — повторил Манами уже тише. — Са-ка-ми-чи. Онода вздрогнул, когда Манами обнял его в ответ, поглаживая по спине, и только от этого уже стало дурно. Онода снова захотел целоваться, но замер в сантиметре от губ Манами, отчаянно пытаясь сдержаться. Манами приоткрыл рот и потянулся вверх, но так и не позволил произойти прикосновению. — Я хочу поцеловать тебя, — зажмурившись, прошептал Онода. — Господи, как же я этого хочу. — Знаю, — ответил Манами. — Я постараюсь компенсировать это. Онода хотел было уже спросить как, но этого не понадобилось. Между ног вдруг осторожно уперлось бедро Манами, надавило, и Онода почти застонал. Это было жарко. Это было сказочно. Волна возбуждения прошибла все его тело, и желание стало сильным как никогда. Онода не знал, что ему делать, не знал, как справиться с ощущениями, а его сердце готово было выпрыгнуть из груди. Робко он двинулся вперед-назад и понял, что сейчас действительно начнет стонать, потому что там, между ног и внизу живота было так горячо и так приятно. Сгорая от стыда, Онода прижался лицом к плечу Манами, надеясь, что если он не будет его видеть, то станет легче. Но легче не становилось. Наоборот. Онода чувствовал себя странно, но в то же время он понимал, что не может остановиться. Он продолжал двигаться, ерзая на бедре Манами и сжимая его ногами так, как сжимал метлу в самые напряженные моменты игры. А потом что-то в его голове щелкнуло, заставило вытащить правую руку и переместить ее на ширинку джинсов Манами. Манами простонал как будто неудовлетворенно, но от звучания его голоса Онода окончательно перестал соображать. Сквозь ткань перчатки он чувствовал чужое возбуждение, и это каким-то образом подбодрило его действовать дальше. Подбодрило двинуть ладонью. Сначала вверх, потом вниз, потом снова. Дыхание Манами стало тяжелее, и только тогда Онода понял, что и сам дышит так, будто был на пробежке. Он продолжал это безумие, пытаясь синхронизировать два ритма. Двигал бедрами, пытаясь вжаться в Манами сильнее, и двигал ладонью, чувствуя, что еще немного — и достигнет грани. Когда его кульминация настала, Онода все-таки застонал, ощущая, как вздрагивает, как в брюках становится влажно. Его голова кружилась, но он продолжал движения рукой, и потом Манами тоже дернулся под ним. Тоже застонал жалобно и умоляюще. Понимая, что теперь можно остановиться, Онода устало упал на бок и перекатился на спину, оказываясь головой на подушке. Он все еще тяжело дышал и пытался прийти в себя. Когда немного получилось, первая мысль, которая посетила его сознание, была простой. Это правда случилось? Мы правда…? О Боже. Это было потрясающе, думал Онода, не в силах открыть глаза или пошевелиться. Только сжимал ладонь Манами крепче. Если это было так даже через одежду, то что будет, если…? — Кажется, я побывал в раю, — сказал Манами, первым нарушив тишину, когда их дыхание вернулось в норму, и Онода измученно улыбнулся. — Я тоже, — ответил он. После этого Манами зашевелился. Кажется, он планировал встать. Онода неохотно открыл глаза и увидел мятую ткань толстовки на его спине. — Я пойду переодену штаны, — сообщил Манами. — Ты справишься сам? — А, да, хорошо, — смущенно кивнул Онода, снова чувствуя, как некомфортно внутри его собственных штанов. Дождавшись, когда Манами скроется за дверью, он снял перчатки, расстегнул брюки и достал волшебную палочку. Очищающее заклинание сработало, но после него стало как-то холодно, и Онода поежился. А еще было очень стыдно. Он сел на кровати, натягивая перчатки обратно, а спустя еще минуту вернулся Манами. Уже в новых джинсах. Быстро сев на кровать, он обнял Оноду со спины, утыкаясь лицом куда-то между лопаток, и Онода почувствовал себя самым счастливым. Нет, он действительно был безумно счастлив сейчас. Все было идеально… За исключением разве только одного момента. — Как бы я хотел видеть тебя каждый день, — сказал Онода, накрыв ладонь Манами своей. — Видеть тебя, когда захочу, в любое время. Как бы я хотел, чтобы ты вернулся в школу. — Я тоже, — тихо ответил Манами. — Я хочу вернуться. Очень хочу. Мне мало тебя. Меня удручает эта тюрьма. — Сангаку, — грустно позвал Онода. Ему показалось, что Манами задрожал, что он сейчас заплачет. Осторожно развернувшись в его объятиях, Онода прижал ладонь к его щеке, и Манами, поморщившись, сдержал слезы. — Ну ничего, — сказал он. — Есть маленькая надежда. Совсем маленькая, но она есть. — Надежда? — переспросил Онода. — Я покажу тебе кое-что, если хочешь, — сказал Манами и, вытерев лицо, встал с кровати. — Пойдем? Онода удивленно кивнул, но послушно последовал за ним. Они вышли из комнаты и зашли в другую, которая больше походила на тесную кладовую. Здесь были предметы для уборки, какой-то, видимо, ненужный хлам, но на узком комоде лежало нечто, что очень выделялось среди остальных вещей. Манами подошел к нему, и Онода встал рядом, с любопытством глядя на странные кольца, выполненные из прозрачного стекла или какого-то хрусталя. По размерам походило на браслеты и… ошейник? Манами взял один и протянул его Оноде. Вещица оказалась тяжелой, и, кажется, она была выполнена кем-то очень умелым, потому что все грани выглядели идеально ровными. — Из чего это? — спросил Онода. — Алмаз, — ответил Манами, заставив удивиться еще больше. — Полностью? О, это же, наверное, безумно дорого. Откуда они у тебя? И… зачем? Манами ответил не сразу. Он посмотрел куда-то в окно, а потом тяжело вздохнул. — Видишь ли, моя магия все еще опасна, — заговорил он снова. — Она будет такой всегда, не важно, как хорошо я ее контролирую. Чтобы сделать любое заклинание, я использую магическую энергию, но моя магия перемешана с магией обскура. Их не разделить, понимаешь? Как бы я ни пытался, это невозможно сделать, потому что он одно целое со мной. — Понимаю, — напряженно кивнул Онода. — Каждый раз, когда я колдую, вместе с моей магической энергией выходит и темная энергия. Но кажется… есть возможность нейтрализовать ее. Превратить в другое, — сказал Манами, и Онода удивленно моргнул. — Вещь, которую ты держишь в руках, — это магический артефакт. Заколдованный предмет. Он должен выполнять три функции, когда надет на меня. Первое — отделять нейтральную магическую энергию от темной, когда магия начинает проходить через меня. Второе — преобразовывать темную энергию в другую, невредоносную форму. Третье — рассеивать ее, позволяя нетронутой магической энергии спокойно выйти наружу. Эта вещь позволила бы мне колдовать как раньше. Без вреда для окружающего мира и людей. — Позволила бы? — Ее создал директор нашей школы специально для меня. Попытался создать, — поправился Манами. — Эта магия очень сложная и… неприятная. — Они не работают? — догадался Онода. Манами кивнул. — Не работают. Чего-то не хватает. И дело не в силе. — И вы не знаете, чего именно? — Да. Но у меня есть другие, — сказал Манами и открыл верхний ящик. Там на темной бархатной ткани лежали почти такие же браслеты и ошейник. Снова алмазные? У Оноды едва голова не закружилась, когда он подумал о том, сколько эти вещи могут стоить. — Это самый прочный материал, — объяснил Манами. — Эти я должен заколдовать сам. Если получится, это будет моим билетом обратно. В школу и куда угодно. — Сам? — снова удивился Онода, положив браслет, который держал все это время в руках, на место. — Но твоя магия… — Моя магия творит полную хрень, но я должен пробовать. Директор считает, что в этом может скрываться ответ. Возможно, только я могу справиться с тем, что внутри меня. Могу по-настоящему управлять. — И ты… уже пробовал? — осторожно поинтересовался Онода. — Не на этих, конечно, — ответил Манами. — Пробую на вырезанных из дерева. Пока я даже не справляюсь с первой стадией. — У этого колдовства несколько стадий? — изумился Онода. Он, конечно, слышал о создании магических артефактов, но никогда не вдавался в подробности и, можно сказать, ничего не знал о процессе. — Три, — сказал Манами. — Первая, наверное, самая сложная. Это действительно тяжело. Даже просто вытерпеть до конца. Звучало очень тревожно, и Онода почти физически ощущал то напряжение, с которым говорил Манами. — Ты расскажешь мне?.. — осторожно спросил Онода. — Как именно оно делается? Но Манами покачал головой. — Не сейчас, Сакамичи. Незачем тебе это знать. Эта битва… только моя. — Только твоя? — спросил Онода и взял Манами за руку, переплетая пальцы. — Мы ведь, кажется, договорились, что эта битва наша общая, верно? — Верно, — чуть улыбнулся Манами. — Но ты должен довериться мне. Я должен попробовать сам. Просто дай мне немного времени, хорошо? Онода помолчал в нерешительности, пытаясь обдумать всю ситуацию. С какой-то стороны, она ему не нравилась — уж очень обеспокоенным выглядел Манами, но с другой… С другой стороны, у них обоих, кажется, теперь была надежда на то, что благодаря этому магическому артефакту Манами сможет вернуться в школу. Оставалось только сделать рабочий экземпляр. Фантазии о возможном будущем снова ворвались в сознание неуправляемым потоком. Стоило только помечтать, как Оноду охватывала дрожь. Они с Манами. Они вместе. Снова в Хогвартсе. Онода был готов пойти на что угодно, чтобы воплотить эту мечту в жизнь. — Хорошо, — согласился он, сжимая ладонь Манами сильнее. — Сделай это. А если не получится, мы сделаем вместе.