Небесный принц: Безвестность

Несмотря на то, что оставшуюся часть рождественских каникул Онода провел дома, он чувствовал себя измотанным настолько, как не бывало во время самых напряженных семестров. Вся эта ситуация с его мамой, с отцом, с Манами тоже никак не могла способствовать нормальному отдыху или хотя бы видимости этого отдыха. Онода старался помогать по дому всем, чем мог, ходил в магазин за продуктами, чтобы мама не тратила на это свое свободное от работы время, читал в интернете рецепты и пытался хоть немного усовершенствовать свои кулинарные навыки. Но так же он знал, что это не будет продолжаться долго. Каникулы были короткими, ему нужно было вернуться в школу, а его маме — снова остаться одной и справляться со всем самостоятельно. Хорошего мало. В какой-то день Онода даже поймал себя на пугающей мысли о том, что если бы он учился в обычной магловской школе где-нибудь неподалеку от дома, то смог бы помогать постоянно. Возможно, тогда мама уставала бы меньше. Возможно, Онода смог бы найти какую-нибудь подработку, чтобы у них было чуть больше денег. Но представить свою жизнь вот такой, без Хогвартса, без магии, без Наруко, Имаизуми и остальных ребят, оказалось хуже самого жуткого ночного кошмара. Онода чувствовал себя отвратительным эгоистом, но часть его отчаянно кричала о том, что он не променял бы свою жизнь в волшебной школе ни за что на свете. Как он мог лишить себя того места, где обрел счастье и настоящих друзей? Собирая свои немногочисленные вещи (в этот раз Онода даже не стал тратить деньги на новые выпуски комиксов, поэтому возвращался в Хогвартс почти пустым) в последний день перед отъездом обратно в школу, Онода рассказал маме о том, что уже в этом году собирается бросить волшебный спорт. Он сказал, что продаст свою метлу, раз уж в ней больше не будет необходимости. Конечно, выручить полную былую стоимость не выйдет, но в любом случае она стоила очень дорого, и полученные деньги позволили бы маме хотя бы на какое-то время сменить работу на менее тяжелую или взять большой отпуск. Мама, естественно, была в своем репертуаре: пыталась убедить, что в этом нет необходимости, что совершенно не стоит расставаться с любимой вещью только ради денег, но Онода уверенно сказал, что уже все решил. Он должен был сделать хоть что-то, раз уж не мог найти в себе силы бросить Хогвартс. К тому же учиться оставалось всего два с половиной года. Вспоминая об этом, Онода пытался убедить себя, что сейчас просто постарается облегчить маме жизнь настолько, насколько может, а потом, после учебы, сразу же устроится на какую-нибудь работу и уже тогда будет помогать каждый день. И в финансовом смысле тоже. Все это казалось не таким уж и плохим решением, оставалось только каким-то образом вместить в этот план друзей и… Манами. Но чем дольше Онода об этом думал, тем тревожнее он себя ощущал. Взрослая жизнь была уже не за горами, до совершеннолетия и окончания школы оставалось не так уж и долго, а он, если честно, не был уверен, что у него получится воплотить в реальность все, что он хочет. Со своей будущей карьерой Наруко еще не до конца определился, хотя раньше он иногда с восторгом твердил о том, что мечтает когда-нибудь стать укротителем драконов, на что Имаизуми всегда приподнимал бровь и со скучающим видом говорил о том, что это хлопотный и неоправданный риск. Самого Имаизуми, конечно, ждала — скучная уже по мнению Наруко — работа, связанная с делом его родителей, работающих в Министерстве магии. Онода же вообще не представлял, чем хотел бы заняться в будущем, а Манами… Для него сейчас важнее было создать работающий магический артефакт, а уже потом… Онода, на самом деле, очень надеялся, что все получится и после школы они смогут найти что-то подходящее и для себя. В своем будущем Онода очень хотел видеть их четверых вместе, но, с другой стороны, понимал и пытался настроиться на то, что, вероятнее всего, их пути разойдутся, у каждого появится своя новая семья, возможно, и они уже не смогут видеться и проводить время вместе так часто, как сейчас. Легкое облегчение приносили только фантазии о том, что Манами станет его настоящей семьей, хотя в любом случае Онода уже считал его родным человеком. И если хотя бы Манами останется рядом, все будет не так уж и плохо, верно? Онода старался верить в это. В день отъезда мама, как обычно, проводила его до девятой платформы на вокзале Кингс-Кросс, но в этот раз не задержалась ни на минутку, потому что ей нужно было спешить обратно в метро и на работу. Она быстро поцеловала Оноду и ушла, оставляя после себя грызущее чувство вины и тоски. Онода смотрел ей вслед, видя ее, как всегда, бодрую и торопливую походку, и думал о том, что, если на кого-то из его близких свалится хоть еще одна проблема, его нервная система точно не выдержит. Из полутранса вырвала Слипи, которую Онода посадил себе в куртку, из-за чего молния снова не застегивалась даже наполовину, потому что птица была слишком большой. Она оживилась, очнувшись от дремоты, в которой пребывала весь последний час, и толкнула головой в подбородок. — Да, я знаю, уже иду, — тихо сказал Онода со щемящим ощущением на сердце и, развернувшись, двинулся в сторону барьера между платформами. Он пришел как раз вовремя для того, чтобы встретиться с друзьями. Наруко и Имаизуми уже были здесь и о чем-то активно переговаривались, остановившись недалеко от начала состава. Хогвартс-экспресс должен был отправиться в путь через десять минут — их родители уже ушли, а младший брат Наруко, наверное, разместился в одном из купе. — Сакамичи! Вот и ты! Мы как раз ждали тебя, — радостно сказал Наруко, заметив приближение Оноды. Онода выдавил улыбку и поднял руку в приветственном жесте. Ему стало немного неловко оттого, что друзья ради него стояли на холоде, хотя могли погреться в поезде. На шапке Наруко лежал тонкий слой белого снега, а щеки Имаизуми были порозовевшими от мороза, но в целом они выглядели удовлетворенными и, как обычно, немного взвинченными, как после почти каждого их разговора. — Ну, как прошли твои каникулы? — спросил Наруко, улыбаясь и обнимая Оноду одной рукой за шею. — Кошмарно, не спрашивай, — усмехнулся Онода, чувствуя, как снова зашевелилась Слипи на его груди. Он прижал к себе птицу чуть плотнее. — Да ну? Серьезно? — разочарованно протянул Наруко. — Я-то думал, ты собирался оторваться как следует. Онода скептично улыбнулся, вспоминая о том, как нелегко было мыть дома полы, в то время как коленки отзывались болью при каждом неуклюжем прикосновении. А синяки так вообще до сих пор не сошли — хорошая была попытка прокатиться на коньках первый раз в своей жизни. Манами действительно был льстецом, если сказал, что у Оноды здорово получилось. — Я еле выпытал, но Шустряк сказал, что после Рождества он присутствовал на ужине с министром магии, — сказал Наруко, понижая тон почти до шепота. — Вот уж скукотища — ты только подумай! Онода удивленно моргнул и заметил, как Имаизуми от возмущения краснеет еще сильнее. — Я говорил тебе не болтать об этом! Лучше расскажи о том, как ты запустил незаконный фейерверк прямо в окно своего дома и разнес полкомнаты, — я в жизни ничего нелепее не слышал. Или о том, как тебя ругала мама после этого. Здесь покраснел уже Наруко. — Эй, не ори об этом на всю платформу! Но было, конечно, поздно. Парочка проходящих мимо студенток Хаффлпаффа с их курса все услышала и сдержанно засмеялась, из-за чего Наруко по самый нос спрятался в свой гриффиндорский шарф. — Кажется, вы оба провели незабываемые каникулы, — снова улыбнулся Онода, но его только что появившемуся безмятежному настроению не суждено было продержаться долго. Онода услышал знакомый голос и неосознанно развернул голову, тут же мысленно ругая себя за то, что забыл о слизеринцах, которые тоже шли на поезд. — Ну надо же, кто снизошел до простых людей и решил отправиться в школу на поезде, как и все, — сказал знакомый мальчик в полосатой шапке с длинными завязками. Оноде не понадобилось много времени, чтобы узнать Юто. Он тоже проходил мимо, но остановился, и выражение его лица вряд ли было дружелюбным. Может быть, он все еще злился из-за того раза, когда Онода пришел к раздевалке слизеринской команды после их игры? — Это ведь слишком скучно и обычно для таких особенных, как ты, верно, Онода? А может, дело было в чем-то другом? Онода не успел придумать ответ. Это было почти как дежавю — за спиной Юто возник Курода, но на этот раз положил ладонь не на его запястье, а на голову, с силой надавив и заставив чуть нагнуться. — Кажется, я просил тебя следить за своим поведением? — спокойно сказал он, после чего Юто недовольно вывернулся и, поправляя шапку, обиженно надулся, словно семилетний ребенок. — Хорошо, извини, — ворчливо бросил он Куроде и поспешил уйти. Курода устало вздохнул, выдыхая в морозный воздух облачко полупрозрачного пара. Всего на пару секунд он посмотрел на Оноду и его друзей, будто желая что-то сказать, но, видимо, передумал и молча ушел следом за Юто. Вид у него был измотанный и удрученный — Онода почувствовал беспокойство, а потом обернулся к Наруко и Имаизуми. Наруко практически закипал от злости. — Какого хрена? Чего этот пиздюк доебался, как будто у него с тобой какие-то личные счеты? — раздраженно спросил он. — Да все нормально, Шокичи, — испуганно попытался успокоить друга Онода. — Я думаю… Я не знаю, но Манами говорил, что он хочет выиграть квиддичный Кубок. — Вау, — фыркнул Наруко, нервно поправляя дорожную сумку на своем плече. — Какое уникальное желание. Все хотят выиграть Кубок. — Нет, дело, наверное, не только в этом, — мотнул головой Онода и посмотрел в сторону вагона, в который снова вошел один из учеников. — Или это сложнее, чем нам кажется. Для них. Наруко замолчал, и Имаизуми решил вмешаться. — Если мы не хотим остаться в Лондоне, то лучше поспешить, потому что поезд уже готовится отбывать, — сказал он, после чего почти сразу же послышался громкий гудок алого паровоза. Онода вздрогнул, и они трое торопливым шагом двинулись к вагону. Чуть позже им пришлось искать себе свободное купе, потому что брат Наруко не сохранил для них места, а, похоже, решил ехать в компании своих новых друзей — первокурсников с Гриффиндора. Наруко оставил ему на попечение свою кошку, не обидевшись на брата ни капельки, а потом повел Оноду и Имаизуми в конец вагона. Так они снова оказались втроем, и это немного напомнило Оноде о былых временах. Они быстро разговорились, а спустя пару часов Наруко купил для них кучу сладостей с тележки. — Кстати говоря, есть новости по поводу магического артефакта? Когда и как мы будем его делать? — сказал он, расправляясь с третьим по счету сдобным котелком. Имаизуми сидел рядом с ним и смахивал со своих коленей фантики и крошки. Онода растерянно закрыл упаковку лакричных палочек и опустил взгляд. — Я… еще ничего не сказал Манами о том, что вы хотите помочь. И я пока не знаю, как именно артефакт создается… — Что? — разочарованно протянул Наруко, перестав жевать. — Ты правда обсудил все с нами, но до сих пор не сказал ему? И чего вообще мы медлим? Я не понимаю. — Почему ты возмущаешься? Думаешь, все так просто? — хмуро сказал Имаизуми, на что Наруко закатил глаза. Онода тяжело вздохнул. — Дело в том, что Манами брал перерыв. Он сказал, что вернется к этому после праздников, а до этого я старался не поднимать этой темы, потому что ему, кажется, действительно неприятно говорить об этом. И, наверное, я боюсь… Я почти уверен, что он не согласится. Если что-то пойдет не так… Я не знаю, но если случится что-то плохое и если мы попадемся, у нас у всех будут проблемы. Возможно, кто-то из нас пострадает. Вы же понимаете это. — Более чем, — спустя недолгое молчание ответил Имаизуми. — И мы решили, что готовы на это. Ведь так? — спросил он, взглянув на Наруко, и тот сразу закивал. — Конечно, я не горю желанием помереть в пятнадцать, но подобный расклад ведь маловероятен? Покалечимся максимум и навлечем на себя гнев министерства, но я правда хочу рискнуть, — энергично взмахнув кулаком, сказал Наруко. — Моя мама убьет меня, но я не буду мужиком, если испугаюсь. — Тебя только это волнует? Хочешь выделиться? — с ухмылкой спросил Имаизуми, хотя на его лице Онода заметил понимание того, чего Наруко еще не сказал. — Манами должен быть здесь с нами, — хмуро проговорил Наруко, глядя на Имаизуми словно с вызовом. Онода улыбнулся и откинулся на спинку сиденья, чувствуя облегчение. Я мечтал услышать эту фразу почти пять лет, — подумал он, а потом сказал вслух: — Когда я увижусь с ним снова, я попрошу объяснить и показать мне процесс, а потом покажу вам. Похоже, придется тренироваться какое-то время, прежде чем мы сможем рискнуть сделать артефакт все вместе. И вряд ли у нас будет второй шанс. — Не вопрос. — Наруко с ехидством показал большой палец. — Ждем твоих распоряжений, — добавил Имаизуми. Онода кивнул и посмотрел на белый от снега пейзаж за окном поезда. Вот именно так, рядом с ними, он чувствовал себя сильным и чувствовал, что все обязательно получится. А если они справятся с артефактом, то можно будет пойти и дальше. Быть может, когда-нибудь они смогут найти и лекарство от смерти. Только нужно остаться поддержкой друг для друга. — Ребят, — позвал Онода, слушая, как снова шуршат упаковки от сладостей. — Если нас все-таки исключат, давайте держаться вместе и дальше? Шуршание прекратилось, и Онода осторожно взглянул на удивленных друзей. Наруко отмер первым. Он громко рассмеялся и бодро сказал: — О чем ты? Мы лучшие друзья навечно. — Навечно? Не слишком скромный срок для кого-то настолько экспрессивного, как ты? — спросил Имаизуми, из-за чего Наруко толкнул его в плечо. — Сакамичи понял, что я имел в виду! И если ты такой умный, скажи лучше! — Ладно вам, не ругайтесь из-за этого, — смущенно посмеиваясь, попросил Онода, но почти сразу же Имаизуми заставил его почувствовать еще большую неловкость, когда отвернулся от Наруко и сказал: — Я останусь твоим другом, Сакамичи. Всегда и несмотря ни на что. Счастья, несомненно, тоже было много, как и неловкости.

* * *

Белый снег был твердым и на этот раз почти не проваливался под ногами. Онода обхватывал себя за локти, кутался в теплую зимнюю мантию сильнее и шмыгал носом, пока шел следом за Манами по узкой тропинке. Неужели я наконец-то все увижу, — было единственной мыслью, которая неустанно крутилась в голове на повторе. Онода ощутимо нервничал и не знал, к чему себя готовить. Запоздало он думал и о том, что ему было бы легче, если бы он попросил заранее объяснить детали процесса, но теперь было поздно отступать. Манами покажет ему все, и тогда не будет нужды для фантазии. — А мы не столкнемся здесь с Эли? — спросил Онода, замечая, что они все больше и больше отдаляются от дома. Он снова обернулся назад и понял, что уже даже крохотная крыша, которую он видел еще пять минут назад, исчезла из поля зрения, а Манами все продолжал идти. — Я ведь буду колдовать, — ответил Манами тихим голосом. — Два дня назад я пробовал с браслетами снова. Сейчас увидишь, что стало с тем местом. Онода напряженно нахмурился, но не сказал ни слова. Он знал, что ответ на вопрос скоро предстанет перед ним сам, и спустя еще несколько минут, когда деревья начали редеть, они наконец остановились. Манами шагнул в сторону, позволяя Оноде увидеть все своими глазами, и Онода прошел вперед. Снега дальше не было. Кругом была только почерневшая земля без единого признака жизни и сломанные деревья… точнее, то, что от них осталось. Онода сглотнул и непроизвольно сжал кулаки, понимая, что площадь поражения растягивается на двести, а то и триста метров. — Из-за этого? — только и смог выдавить он. — Энергия обскура, кажется, не нравится дементору. Он… опасается. Больше я это никак не могу объяснить, — сказал Манами, встав рядом, и Онода, повернувшись, увидел на его лице подавленность. — Это ничего, — сказал Онода, спеша утешить. — Все это закончится, когда артефакт будет готов, ведь так? Все будет хорошо. Больше никаких выбросов. — В том еще одна причина, почему я не хочу, чтобы ты помогал мне, — сказал Манами, все еще глядя на уничтоженное место. — Ты не сможешь участвовать в процессе и одновременно поддерживать щитовые чары. От мантии будет мало толку, а я не знаю, получится ли направить другую часть моей магии в сторону от тебя. Так что… может быть, ты передумаешь? Я не знаю, как переживу, если вдруг слишком сильно наврежу тебе. Онода плотно сжал губы, пытаясь осознать проблематичность его замысла. Сам он готов был рискнуть, даже если это снова было эгоистично, но его друзья… Также была и другая сторона этого риска. — Это меня убьет, как думаешь? — спросил Онода и удивился тому, что собственный голос даже не дрогнул, хотя он говорил о возможной смерти. О своей возможной смерти. — Скорее нет, — ответил Манами, поморщившись. — Но я не хочу проверять это, ты же знаешь. И знаешь, насколько важна для меня твоя жизнь. — Я знаю, — кивнул Онода. — Давай подумаем об этом позже. Ты покажешь мне процесс? — При одном условии, — сказал Манами и двинулся от поврежденного участка в сторону, видимо выбирая новое место. — Ты не будешь меня останавливать. Не будешь паниковать. И ни в коем случае не снимешь с себя щитовые чары. Онода промолчал, отчаянно пытаясь представить хоть что-то из того, что ему предстояло увидеть, — но ничего не получалось. — Можешь начинать, — сказал Манами, снимая перчатки и доставая свою волшебную палочку. Онода растерянно сунул руки в карманы и тоже достал свою. — Протего, — произнес он, создавая вокруг себя магический щит. Манами удовлетворенно кивнул и сам взмахнул палочкой, расчищая снег, а потом заставляя часть подняться в воздух. Все было нормально, как показалось Оноде с первого взгляда, но это было не так. Почти сразу он начал замечать их — черные всполохи энергии, появляющиеся словно из ниоткуда. Они распространялись в разные стороны: некоторые просто поднимались вверх и растворялись, некоторые устремлялись вниз, прожигая все на своем пути, оставляя такие же черные пятна на земле. Манами заставил снег заледенеть, сохраняя нужную ему форму — нечто вроде небольшого неровного возвышения, — и одна часть темного всплеска добралась до Оноды, разбиваясь о щитовые чары. — Это небольшой успех, — сказал Манами, на время опуская палочку. — Раньше я просто разрушал все, с чем взаимодействовал с помощью магии, в пыль. Я не мог пройти первую стадию еще и поэтому. Онода сжал свою палочку крепче и задумался, наблюдая за тем, как Манами вытаскивает из кармана пару вырезанных из дерева браслетов и кладет на импровизированный снежный алтарь. Другая причина была в том, что для создания артефакта нужна… жертва? Онода не знал, что будет дальше, и терпеливо ждал, но был очень удивлен, когда Манами достал серебряные часы на цепочке. Не те, которые он обычно носил с собой — они не показывали время, а только меняли цвет, когда хозяин куда-то опаздывал. Эти часы, кажется, были обычными — со стрелками и цифрами. — Секундомер, — сказал вдруг Манами, настраивая часы. — Я должен выдержать две минуты. Онода резко понял. — Выдержать… боль? — Верно, Сакамичи, — кивнул Манами, делая шаг назад и направляя палочку на браслеты. — Я бы попросил тебя не смотреть на мою руку, но ты должен знать, на что хочешь пойти и сам. Прости, но я правда надеюсь, что ты передумаешь. Перехватив секундомер поудобнее, Манами с трудом задрал рукав пальто и свитера под ним почти до самого локтя, а потом перевернул к себе циферблат со стрелками, готовясь нажать на кнопочку сверху. — Ладно, — сказал он, сделав глубокий вздох. Подождал еще несколько секунд, совершенно не двигаясь, а потом осторожно произнес: — Партире. Затаив дыхание, Онода смотрел в оба, и то, что он увидел, было зрелищем не из приятных. И без того покрытая шрамами левая рука Манами, которой он держал палочку, направленную на браслеты, подверглась действию заклинания, о котором Онода никогда не слышал ранее. Кожа в некоторых местах начала темнеть, а потом и вовсе лопаться, словно ее пытались расплавить огнем. Онода едва не выронил собственную палочку, поддерживающую щитовые чары, и зажал рот ладонью, потому что иначе закричал бы. Потребовал от Манами прекратить все это сейчас же. Взглянув на его лицо, Онода вздрогнул, потому что одного взгляда было достаточно для того, чтобы понять, что это не просто боль. Это — почти невыносимая боль. Манами с силой закусил губу, по щекам потекли слезы, но он продолжал держать руку поднятой, сжимать палочку и неотрывно смотреть на секундомер. Так нужно было вытерпеть две минуты? Безумие, в ужасе подумал Онода, но потом его отвлек треск дерева. Браслеты начали разрушаться, но не в пыль, а так, будто кто-то специально разрезал их, идеальными движениями деля на разные части. Должно ли это быть так, Онода не понимал, да и все мысли занимал только сам Манами, а точнее, то, что ему приходилось испытывать. Кожа на его руке снова изменилась. Казалось, невидимое пламя прожгло ее насквозь, до тканей, и намеревалось добраться до костей. Когда кровь начала стекать вниз и падать крупными каплями на белый снег, Онода почувствовал приступ тошноты. Так было всегда. Каждый раз, когда на тренировке бладжер разбивал чей-нибудь нос, Оноду мутило, если он видел много крови. Его тошнило даже от вида собственной крови, но сейчас все было гораздо хуже. Потому что дело не кончилось только кровью. Потому что рука Манами превратилась просто в ужасающее месиво из кожи и проступающего из-под нее мяса. — Сангаку, прекрати! — почти закричал Онода и уже сделал шаг вперед, но Манами резко приказал ему остановиться. — Не подходи. И держи щит. Его голос звучал отчаянно, слезно и надрывисто, и Онода не посмел вмешаться, вместо этого начиная мысленно молиться, чтобы эти чертовы две минуты вышли скорее. Но они тянулись, словно час, а вокруг Манами начали вспыхивать всплески темной энергии, пытаясь уничтожить все на своем пути. Вскоре затрещали ветки соседних деревьев, за своей спиной Онода услышал грохот, но не обернулся, продолжая смотреть на самую жуткую вещь, которую он мог увидеть в своей жизни. А кровь с руки Манами все стекала вниз, окрашивая снег в алый. Ее становилось все больше. Если это не остановить, у него закружится голова, а потом он потеряет сознание, понял Онода, пытаясь подавить тошноту. Но тогда в чем смысл, если это только первый этап? Как закончить, если отключишься? Но две минуты все же прошли, хотя за это время о магический щит Оноды успело разбиться два довольно крупных выброса энергии обскура. Манами опустил руку, в которой держал секундомер и, чуть пошатнувшись, попытался прочитать следующее заклинание. — Перфо… — произнес он, но, видимо, прервался на полуслове и опустил и руку с палочкой. Ноги уже не держали его. Он упал бы на снег, но Онода рванул к нему и успел схватить. — Сангаку! Сангаку, что мне делать? — запаниковал Онода сильнее прежнего, осторожно опускаясь на колени и продолжая придерживать Манами. — Порядок, — ответил тот слабым голосом. — Твоя рука! — вскрикнул Онода, опустив взгляд, и моргнул в неверии. Все было в порядке. Все вернулось как было. Рука снова стала обычной здоровой рукой, только на рукаве осталась пара пятен крови. Иллюзия? — ошарашенно подумал Онода, но потом взглянул на снег рядом. Он все еще был красным. Манами действительно потерял много крови, но как его рука смогла восстановиться всего за секунду? — Что произошло? — едва слышно спросил Онода, ничего не понимая. — Неприятная магия, да? — произнес Манами, прерывисто вздохнув. — Она заставляет жертвовать своей кровью и страдать, чтобы ты мог продолжить дальше. Мое здоровье слабовато для этого. — Сангаку… — позвал Онода, снова начиная шмыгать носом. Манами что, повторял этот ужасный ритуал уже много раз? Он серьезно? Как вообще директор и другие взрослые могли допустить это? Все это не укладывалось в голове, но потом в мыслях вдруг стало пусто, когда Онода увидел слабую улыбку Манами. Он в самом деле улыбался после этого? — Я смог закончить первую часть, — сказал он, вытирая полувысохшие слезы с лица. — Наконец-то. Я выдержал до конца. Это благодаря тебе: ты был рядом — и я справился. — Это же безумие, ты не…! — ответил Онода, обрывая себя. Ты не должен больше этого делать, — хотел сказать он. Был уверен, что должен сказать, но если они откажутся… — Я должен, — сказал Манами, пытаясь встать, и Онода снова поддержал его. — Скоро все получится. Онода взглянул на браслеты. Они снова стали цельными, и это почему-то тоже казалось чем-то удивительным. Онода чувствовал себя так, словно столкнулся с магией первый раз в жизни. — Господи, как ты добирался домой после этого? — спросил он, все еще помогая Манами стоять на ногах. — За мной приходила мама, — пожал плечами Манами. — Или кто-нибудь еще. Но сейчас мне легче. Я начинаю привыкать к этому. Онода сжал губы и с трудом удержался, чтобы не сказать, что это точно не то, к чему стоит привыкать. Так неужели у них нет другого выбора, если они хотят добиться своей цели? — Сможешь идти? — осторожно спросил Онода, понимая, что оставаться на холоде сейчас — далеко не лучший выход. — Да, думаю, да, — кивнул Манами, и Онода потратил еще несколько секунд, чтобы наложить на его пальто согревающие чары. — Что такое? — спросил он, когда Манами вдруг застыл словно в изумлении, а потом обернулся назад. — Я увидел кое-что. В этом месте, — объяснил Манами. — Не именно в этом, но поблизости. — Что? Эли? — испугался Онода. Только дементора сейчас им не хватало. — Нет, — покачал головой Манами и покрепче вцепился в плечо Оноды. — Наруко и Имаизуми. — Что? — пискнул Онода. — Почему? Ты приведешь их сюда? — спросил Манами, и в его голосе послышалось удивление. Онода растерялся и смутился. — Ну… Я хотел тебе сказать… Я попросил их помочь с артефактом, когда придет время. Точнее, это Имаизуми предложил помочь, а Наруко потом поддержал его. Как-то так все и получилось. Я не говорил тебе, потому что подумал, что ты будешь против, — попытался оправдаться он. — Конечно я буду против, — в изумлении ответил Манами. — Ты и сам теперь видел, что это из себя представляет. Опасно находиться рядом со мной, когда я колдую. Я могу навредить и тебе, и им тоже. Не втягивай их в это — они здесь ни при чем. — Они хотят, чтобы ты вернулся, — сказал Онода. — Они хотят это для тебя, — возразил Манами. — Нет. — Что? Онода вздохнул и слабо улыбнулся, глядя на Манами. — Я знаю. Вы никогда особо не ладили. Для Имаизуми ты был просто странным беспечным парнем, у которого не пойми что на уме, для Наруко ты был просто подозрительным слизеринцем, и на многое повлияла твоя репутация, но жизнь ведь не стоит на месте? Мнение людей может измениться. И я уверен, что Наруко и Имаизуми свое тоже изменили. Я просто вижу это. Конечно, они так же, как я, считают, что ты заслуживаешь вернуться в школу и продолжать жить как раньше. Даже Наруко. Ему правда стыдно за то, что он говорил тебе всякое… ну, ты знаешь. Было бы неплохо, если бы ты дал ему шанс. Им обоим. Манами только изумленно моргал, видимо не веря во все это, а потом спросил: — Ты серьезно? Онода усмехнулся. — Почему ты не можешь поверить в то, что кто-то хочет помочь тебе просто потому, что ты хороший человек? И если они будут рядом, у меня получится лучше. Их присутствие придает мне силы. — Ну, — задумчиво произнес Манами, все же делая первый шаг вперед. — Знаешь, я ведь видел их, а значит, я соглашусь каким-то образом. Ума не приложу, как к этому придет. Онода только улыбнулся и покрепче обнял Манами за спину, помогая идти и стараясь не обращать внимания на поваленные деревья вокруг. Конечно, обратный путь занял почти в два раз больше времени, но тем не менее они добрались до дома, и уже там, на кухне, Онода приготовил для Манами сладкий горячий шоколад, чтобы тот окончательно согрелся и немного восстановил силы. У самого Оноды не было желания что-то пить, поэтому он просто принес теплый плед из гостиной и накинул его на плечи Манами, пока тот сидел с большой кружкой за столом. — Согрелся? — спросил Онода, наклонившись и нежно поцеловав в висок. — Да, спасибо, — ответил Манами и снова сделал глоток горячего шоколада. — Я должен рассказать тебе продолжение ритуала? Ты хочешь попробовать сам? — Да, я тоже буду тренироваться. И покажу ребятам, — кивнул Онода, после чего обогнул стол и сел напротив Манами. — А потом мы заколдуем мантии, чтобы они стали как моя с щитовыми чарами. Мы справимся. — Я не понимаю, — тихо сказал Манами, глядя в кружку. — Зачем этот ненужный риск? Только потому, что вы все хотите помочь? Самый безопасный вариант — пробовать мне одному. Не говоря уже о возможных проблемах с Министерством, если об этом узнают, что, вероятно, так и случится. — Разве директор не сказал, что проблема не в силе? — спросил Онода. — Он ведь сделал такие браслеты, но они не работали. Потому что в них нужно вложить что-то большее, чем просто магия? Желание и чувства? — Я не знаю. Выход один — просто пробовать, пока не получится. — Я не так много знаю о магии, как директор, но можешь считать, что это моя теория, — сказал Онода, стараясь заставить свой голос звучать решительно. — Именно так ты и научил меня колдовать когда-то. — Хорошо, — сдавшись спустя минуту, выдохнул Манами и сжал кружку в ладонях. — Второе заклинание звучит как «Перфора». Кровь сразу остановится, боль уйдет, но ткани поменяют структуру. Твоя рука больше не будет твоей рукой. Живая и мягкая кожа превратится в холодный темный камень. Онода сглотнул, замерев на месте и внимательно слушая. — Разрушенные части браслета тоже должны измениться. Они растекаются в светящуюся белым эктоплазму, — продолжил Манами. — Ты должен дождаться, пока трансформация не остановится, и уже потом перейти к последней стадии. Третье заклинание — «Дискутэ». Твоя рука вернется к нормальному состоянию. Как будто ничего и не было. Только головокружение от потери крови останется. Части браслетов же сольются воедино, приобретая изначальный вид. После этого их можно опробовать. Браслеты из дерева, конечно, темную энергию не смогут трансформировать — они разрушатся, не выдержав, но алмазные вполне крепкие. С ними должно получиться. Только… не повторяй это больше одного раза, если не получилось, — потеряешь слишком много крови и упадешь в обморок. Да и не думаю, что кому-то из вас захочется пережить эту боль снова. — Хорошо, — сказал Онода, кивнув. — Принцип не сложный. Сложнее выдержать первый этап. Если выйдет — дальше не должно возникнуть проблем. — Если сможешь устоять на ногах и держать палочку ровно. — Да. Да. — Онода растерянно мотнул головой, чувствуя, что он рано загорелся энтузиазмом и надеждой. Ему еще предстояло найти в себе силы показать этот ритуал друзьям и позволить им попробовать сделать то же самое. А он действительно осмелится? Смотреть на страдания близких людей — вот что было самым сложным испытанием в этом процессе. — Есть еще кое-что, — вдруг сказал Манами после того, как опустошил кружку горячего шоколада до дна. — Это не связано с процессом создания, но если браслеты будут работать, следует их запечатать. — Запечатать? — непонимающе спросил Онода. — Заблокировать, иными словами, — пожал плечами Манами. — Для того, чтобы я не смог их снять. Чтобы никто, кроме того, кто запечатал их, не смог. Это… просто ради предосторожности. На всякий случай. Директор сказал, что сделает это сам, но я хочу, чтобы это был ты. — Я? — растерянно изумился Онода. — Но почему? Разве это не ответственное дело? Директор лучше подходит на эту роль. Или твоя мама. Да кто угодно, но не я. — Это… можно сказать, лишит меня части свободы, а я, знаешь ли, не особо хочу чувствовать себя бешеной собакой в наморднике, — объяснил Манами, глядя в пустую кружку перед собой. — Уж лучше ты, чем кто-то другой. Только ты будешь распоряжаться той силой внутри меня, которую мы обезвредим. Я не хочу отдавать эту привилегию кому-то еще. — О, — обескураженно произнес Онода, кажется понимая. Да, здравого смысла в этом было мало, но если Манами так будет комфортнее… — Понадобится еще кровь, — сказал Манами тихо. — Еще? — вздрогнул Онода. — Да. Твоя. Но достаточно пары капель, можешь просто порезать палец и коснуться браслетов и ошейника, а потом ты заблокируешь их волшебной палочкой. Заклинание читается как «Коэрс». После этого только ты лично сможешь их снять. Онода молчаливо опустил голову. Почему-то в такой момент невольно вспоминались недавние слова Юто, когда он назвал Оноду «особенным». Взять на себя ответственность быть ключом к силе, которая может за пару секунд разрушить квиддичное поле или, может, даже целый замок… Вот уж где точно особенная роль. Должен ли Онода согласиться на это в будущем, если получится создать рабочий магический артефакт? И как это скажется на его собственной жизни? Что, если Манами когда-нибудь попросит снять их? — Ты не должен их снимать, никогда, — сказал Манами, словно прочитав мысли, и Онода вздрогнул. — Ни при каких обстоятельствах. Не важно, что я скажу. Даже если я буду умолять, не слушай. — Почему ты так говоришь? — Потому что я беспокоюсь, что когда-нибудь он повлияет на мой разум, — объяснил Манами. — И я не думаю, что ему понравится то ограничение, которое мы для него планируем. Он… скажем так, любит показать, на что способен. — Ты думаешь, он может изменить твою собственную личность? — обеспокоился Онода. — Надеюсь, что нет, но говорю на всякий случай, — ответил Манами. — Есть, конечно, и другие способы уговорить тебя. Заставить силой или… магией. Нужно будет тренироваться. Противостоять заклятию Империус очень сложно, но не нереально. — Что? Ты говоришь о непростительном заклинании? — опешил Онода. — Я выучу и его, если захочу. — Манами подавленно кивнул. — Если он заставит меня захотеть. — А что, если у меня не получится? — запаниковал Онода. — Подумай об этом. — Мы справимся. — Манами слабо улыбнулся, посмотрев на Оноду. — Все будет хорошо, если мы сделаем так. Я чувствую. — Ну… Ладно, — согласился Онода, невольно думая о том, что его жизнь, кажется, будет становиться все сложнее и сложнее. Он правда надеялся, что его детство и подростковый возраст пройдут чередой беззаботных дней? — Ты останешься со мной? — спросил он следом, не успев толком подумать о своем вопросе. — М? — удивленно произнес Манами. Онода покраснел и втянул голову в плечи, не зная, как продолжить. — Н-ну, в смысле, если мы удачно сделаем артефакт и тебе разрешат жить где сам захочешь и распоряжаться своей жизнью по-своему. — Почему ты спрашиваешь? Разве это не очевидно? — спросил Манами, и Онода растерялся еще сильнее. — Прости. С тех пор, как ты сказал о том, что с самого начала чувствовал, что должен быть со мной, я иногда думаю об этом. Если я выполню свою часть и больше не буду нужен, разве ты обязан продолжать отношения со мной? То есть… нет, я ни в коем случае не намекаю на то, что хочу расстаться, просто я, наверное, боюсь, что был для тебя средством и ты больше не захочешь тратить свое время на кого-то вроде меня. — Сакамичи, — произнес Манами, помрачнев, и от этого стало еще страшнее. — По-твоему, я не могу отличить настоящие чувства от чувств по обязательству? — Ох, нет, — пролепетал Онода, замахав ладонями. — Я не знаю… Манами тяжко вздохнул. — Сколько лет должно пройти, чтобы ты наконец понял, что ты нужен мне не потому, что можешь меня спасти? Я не знаю, как доказать тебе. Что я должен сделать? Если так случится, что я случайно убью тебя — я убью себя следом, даже не раздумывая, веришь? — Не надо, — пискнул Онода. — Но не из-за чувства вины, — добавил Манами. — А потому что мне не нужна жизнь без тебя. Онода замолчал, не в силах больше сказать ни слова. Он чувствовал, как горят щеки, как в сердце разливается тепло, и дышать становилось почти невозможно. Сейчас ему казалось, что он влюбился в Манами заново, но на этот раз намного сильнее, чем когда бы то ни было. — Где будем жить? — спросил вдруг Манами, улыбнувшись и подперев щеку рукой. — У тебя или у меня? Знаешь, мы, вообще-то, еще несовершеннолетние, так что родители вряд ли позволят нам собственное жилье, да и денег у нас на него нет. Подумав, что сейчас просто умрет от счастья, Онода опустил голову еще ниже, пока не уперся лбом в столешницу. Манами тихо засмеялся. Онода не слышал, как он поднялся со своего места. Только вздрогнул, когда Манами оказался рядом и потянул за руку, заставляя встать. Спустя секунду он занял место Оноды, а потом усадил его к себе на колени и довольно потерся носом о шею, вызывая волну приятной дрожи. — Я бы делал это каждый раз, если бы мои чувства были по обязательству? — спросил Манами. — Ты такой глупый. — Я знаю, извини, — ответил Онода, обнимая за плечи и утыкаясь лицом в волосы Манами. — Просто я правда боюсь потерять тебя или кого-нибудь еще. Я не знаю, как смогу удержать возле себя, если кто-то из вас захочет уйти. Наруко и Имаизуми тоже. Хоть мы и договорились быть друзьями всегда, после Хогвартса мы вряд ли сможем остаться настолько близкими друг другу. Мы отдалимся, а я так не хочу этого. — Но это совсем не значит, что ваша связь станет слабее, — сказал Манами, и Онода немного отодвинулся, чтобы взглянуть на него. — Если ты будешь нуждаться в них, они придут и станут твоей поддержкой. Я, наверное, даже завидую: я никогда не думал, что встречу людей с такими крепкими узами — потому что вас трое. — Я надеюсь, что вскоре нас станет четверо, — улыбнулся Онода, на что Манами вопросительно приподнял бровь. — В смысле, я знаю, что мы не очень-то похожи, мы учимся на факультетах, которые считают противоположностями, но это все ерунда, ведь так? Я бы хотел, чтобы мы все стали частью чего-то одного. — Ты имеешь в виду Наруко, Имаизуми и… меня? — тихо и удивленно спросил Манами. —Звучит безумно? — усмехнулся Онода. — Эм. Ну… — Манами растерялся. — Да, есть такое. Поэтому ты так цепляешься за идею, чтобы магический артефакт создали мы вместе? — Возможно, — задумчиво ответил Онода. — Это было бы неплохим отправным пунктом, наверное. — У тебя странные представления о начале дружбы, — кивнул Манами. — Прости, — посмеиваясь, снова извинился Онода. — А ты правда согласился бы жить со мной? — спросил он, вспомнив одну из предыдущих тем. — Конечно, — ответил Манами. — Думаю, было бы здорово. Ты имеешь в виду на каникулах? — И… вообще тоже. Потом. После школы, — смущенно сказал Онода. — Ты думаешь об этом так рано, — заметил Манами, и его лицо стало обеспокоенным. — Что-то случилось? Опустив взгляд, Онода вздохнул, вспоминая о маме, и решил признаться: — Можно и так сказать. У моей мамы немного подкосилось здоровье. Она слишком много работает, а моего отца ты знаешь — от него ничего толком не добиться. Ну и я подумал, что должен помогать ей всем, чем смогу после школы. Она не хочет продавать дом, а значит, надо работать и содержать его. — Хм. Так ты считаешь, что ей просто нужен помощник? — спросил Манами, на что Онода кивнул. — Да уж, здесь не помешал бы домашний эльф — дела сразу пошли бы легче, но твоя мама ведь не волшебница. — Да. — Мы что-нибудь придумаем, — улыбнулся Манами. — Будем сами ей помогать или на крайний случай попросим мою маму. После совершеннолетия нам будет позволено пользоваться магией где угодно, а магия, ты знаешь, облегчает уборку в три раза. — Это будет здорово, — тоже улыбнулся Онода. — Мы с тобой станем эм… семьей? — Ну, если так, то он тоже, — странно ответил Манами, и Онода вопросительно моргнул. — Он? — Тот, с кем мы сражаемся все последние месяцы, — со смешком сказал Манами. — Знакомить я вас не буду, но ты видел некоторую его часть и даже чувствовал. — Боже, Сангаку, — засмеялся Онода, поняв, что Манами говорит про обскур. — Родственников не выбирают, так? — снова улыбнулся Манами. — Это точно. Но я привык к родственникам, которые создают мне проблемы, — ответил Онода и подался вперед, чтобы поцеловать.