Небесный принц: Безвестность

Первый четверг месяца выдался не таким холодным, как все предыдущие дни. Онода, Наруко и Имаизуми мешкали достаточно долго, перед тем как решиться хотя бы на одну тренировку: Онода попросил друзей подумать обо всем этом хорошенько хотя бы пару недель и осознать все риски. Да и кому бы захотелось засунуть свою руку в раскаленную печь? Хотя Наруко следовало бы отдать должное — он выказывал нетерпение, но договора не нарушал. Когда Онода, еще в январе, рассказал друзьям об увиденном ритуале и объяснил принцип, они решили, что никто из них не будет действовать поодиночке, особенно с учетом того, что на дворе стояла зима, а практиковать подобное в замке было слишком опрометчиво. Все трое более чем понимали, что ни одна живая душа не должна узнать о том, что они задумали, иначе вся затея пойдет коту под хвост. Поэтому действовать нужно было предельно осторожно, и как это устроить, у Имаизуми была одна мысль. К счастью, тренировки сегодня не было, а метель, бушевавшая всю ночь, закончилась, сменившись штилем и легким потеплением. Все тропинки и дороги были завалены слоем свежего снега и пока еще не расчищены — идти куда-то пешком было очень затруднительно, но использовать метлы никто не запрещал. Незадолго до ужина Онода и его друзья решили отправиться в сторону Запретного леса, чтобы найти для своей новой (особенной) тренировки удобное место. Они оделись потеплее, захватили с собой термос с горячим чаем, секундомер и несколько пар браслетов, которые Имаизуми еще в начале недели трансфигурировал из поленьев, взятых возле камина в гриффиндорской гостиной. У них был вроде бы неплохой план, удачная или более-менее удачная погода для этого времени года, оставалось только попробовать. Когда они, пролетев на метлах, оказались достаточно далеко от замка, почти на границе Запретного леса, Имаизуми предложил снижаться. Он достал свою палочку и расчистил для них от снега небольшую площадку, где обнаружилась парочка толстых еловых пней, оставшихся с рождественского времени. — Ты уверен, что нас никто не видел? — спросил Наруко, спрыгивая с метлы и осматриваясь по сторонам. Вокруг было почти мертвенно тихо, только откуда-то из глубины леса доносилось глухое уханье совы. Оноде здесь не очень нравилось: он не любил приближаться к Запретному лесу, каждый раз чувствуя нервозность, но сейчас нельзя было думать о своем дискомфорте. Он спустился на снег, положил свою метлу рядом и взглянул на друзей, которые тоже, кажется, немного нервничали. — Я никого не видел, — ответил Имаизуми Наруко и двинулся к краю площадки, снова готовясь использовать магию. — Будем надеяться, что все в порядке. — Ну да, твои слова обнадеживают как никогда просто, — недовольно фыркнул Наруко, откручивая крышку термоса, после чего он сделал несколько коротких глотков горячего напитка. — А если твое заклинание не сработает? — Я отрабатывал его, ясно тебе? — огрызнулся Имаизуми, ненадолго обернувшись, а потом поднял палочку и дал себе еще пару секунд, чтобы сосредоточиться. Онода едва слышал, как он начал шептать слова заклинания, а потом ему показалось, что зашумел ветер, хотя их одежда и волосы даже не колыхнулись. Наруко широко улыбнулся, словно испытывал гордость, а может, так оно и было. Прошло еще немного времени, прежде чем Имаизуми закончил. Он опустил палочку и прижал ладонь к невидимой стене перед собой, заставляя ее засветиться слабым белым сиянием, а потом развернулся с довольным видом. — Было бы неплохо поставить такую штуку на квиддичные ворота нашей команды, да, Шустряк? — ехидно сказал Наруко. — Это и есть Протего хоррибилис? — спросил Онода, рассеянно осматриваясь. — Да, теперь нас никто не увидит и не побеспокоит, — ответил Имаизуми, возвращаясь обратно. — Не знаю, сколько оно продержится, но нам должно хватить времени. — Кстати, парни, если мы научимся делать артефакт, что дальше? — спросил Наруко. Имаизуми тем временем достал из кармана пару деревянных браслетов и положил их на один из пней. — Научись сначала, а потом спрашивай, — буркнул он, выпрямляясь. — Ой, да ладно! Я серьезно, — воскликнул Наруко. — Какой у нас план? — Мы выберем удобный день, — сказал Онода, прежде чем Имаизуми ответил что-то еще. — Нам придется отправиться к Манами ночью на метлах, а для этого мы используем почтовую сову, чтобы она указала нам дорогу. Можно взять Слипи. Глаза Наруко округлились. — И вы мне это только сейчас говорите? Да это же просто улет! — Ну да, в каком-то смысле, — улыбнулся Онода. — А метлы перед этим спрячем в Астрономической башне. Оттуда и вылетим, — добавил Имаизуми. — Да, отличная идея, — оживился Онода, закивав. — Только, кажется, ты говорил о дежурных мракоборцах, — сказал Имаизуми, обращаясь к Оноде. — По крайней мере, один всегда есть? Нужно что-то придумать. — Крепкое сонное зелье в чай — и делов-то, — захохотал Наруко. — Сонное зелье? — удивленно переспросил Онода, а потом его осенило. — Точно. Это сработает. Я просто передам его Манами заранее, а Манами уж точно справится и сможет незаметно подлить его. Но где взять достаточно крепкое зелье? — Я сварю, не вопрос, — ответил Имаизуми, пожав плечами, и Онода почувствовал еще больший энтузиазм. Это было даже в какой-то степени забавно. Он понимал, что они собираются нарушить несколько школьных правил, несколько законов, и что у них практически в любом случае будут проблемы после этого, но в то же время Онода не мог перестать чувствовать эту совершенно глупую и неконтролируемую радость. Наверное, он просто был безумцем. Они все были безумцами, если собирались пойти на это. — Ладно, может, теперь наконец приступим к работе? Здесь, вообще-то, холодно, — спросил Имаизуми, отрывая от мыслей, и Онода перестал улыбаться. — Да, — сказал он, снимая перчатки и шаря по карманам в поисках своей волшебной палочки. Имаизуми протянул ему свой серебряный секундомер, который когда-то использовал для летных тренировок. — Ты точно готов? Может, я или Наруко попробуем первыми? Но Онода покачал головой, закатывая правый рукав и вздрагивая от холодного воздуха. — Я это видел, а вы нет. Я должен показать вам. — Ладно. Как знаешь, — ответил Имаизуми, и Онода, вздохнув, приготовился. Он крепко сжал в левой ладони секундомер, направил волшебную палочку на браслеты и замер. Одно слово и желание разделить на части, все просто, мысленно напомнил он себе и снова глубоко вздохнул. — Партире, — произнес он испуганно и отчаянно, словно это должно было убить его, и нажал кнопку на секундомере. Две минуты пошли, а в правой руке ощутилось покалывание. Сначала несильное, но потом нарастающее. Онода ожидал, что почувствует жар, однако этого не было. Вместо этого он почувствовал, как что-то невидимое будто пытается разорвать его кожу изнутри, и вскоре у этого нечто получилось достигнуть желаемого. Боль взорвалась в сознании яркой и внезапной вспышкой. Онода был готов застонать, но пересилил себя и крепко сжал губы, непрерывно глядя на секундную стрелку и стараясь сосредоточить все свое внимание на ней. Не смотри на руку, игнорируй боль, — мысленно твердил он себе, чувствуя, что начинает дрожать. Ощущения усилились, стали почти нестерпимыми, а дыхание оборвалось. Словно откуда-то издалека послышался треск дерева — так разрушались браслеты, — а потом, кажется, голос Наруко. Но Онода не разобрал слов. Ему казалось, что он перестал воспринимать вообще что-либо, кроме секундной стрелки и боли. Сердце в груди колотилось как бешеное, а ноги были готовы подкоситься, но Онода заставил себя держаться и только крепче сжал палочку, продолжая направлять ее на браслеты. Ты должен справиться ради Манами. Это только тренировка, — сказал он себе, но боль начала походить на настоящую агонию. Что-то влажное стекало по руке вниз, обжигая обнаженные нервные окончания, и Онода пытался не думать, что это его кровь. Пытался напомнить себе, что все исчезнет уже через минуту. Осталось только немного потерпеть. Но вскоре думать стало почти невозможно. Голова закружилась, а в глазах начало темнеть. Медленно ползущая секундная стрелка раздвоилась, исчезла, а потом снова появилась. Онода мотнул головой, заставляя себя сосредоточиться. Он зажмурился, понимая, что еще немного — и точно будет кричать, но вторая минута наконец вышла. Резко опустив палочку, Онода отшатнулся назад, едва не падая, но почувствовал поддерживающие руки друзей сзади. — Перфора, — сказал Онода, снова направляя палочку на разрушенные браслеты, и увидел, как кровь исчезает с его руки, как кожа восстанавливается, а потом начинает темнеть. Голова снова закружилась, к горлу подступил тошнотный ком, снова послышался треск дерева. Он едва смог увидеть слабое сияние, которое испустили части браслета, а потом все-таки не выдержал. Опустил палочку, шагнул в сторону, отталкивая Имаизуми, и упал на колени, извергая содержимое желудка. — Сакамичи! — вскрикнули Имаизуми и Наруко одновременно. Оноду вывернуло еще раз, после чего он зашелся в полузадушенном кашле и отпрянул назад, садясь на снег. — Господи, ты как? — испуганно спросил Имаизуми, хватая за плечо. Помотав головой и все еще чувствуя головокружение, Онода резко схватился за правую руку, но понял, что она в порядке. Боже, это было таким облегчением. Она даже больше не болела, что казалось просто невозможным. — Сакамичи, — позвал Наруко, и Онода повернулся в его сторону, видя, что он тоже сидит рядом с непередаваемым испугом на лице. — О… Все хорошо, — сказал Онода, глупо моргая, а потом посмотрел на деревянные браслеты, все еще лежащие на пне. Они тоже вернулись в прежнее состояние, словно ничего и не было, но вот кровь на снегу… была реальной. И от ее вида снова затошнило. Имаизуми поднялся на ноги и быстро использовал очищающее заклинание. — Ты точно в порядке? — спросил Наруко, протягивая Оноде его упавшую палочку. Онода взглянул на нее, а потом нахмурился — ему не показалось? Взяв палочку и приблизив ее к лицу, он увидел длинную, глубокую трещину, рассекающую палочку строго по вертикали. Внутри искрился серебристый волос единорога — сердцевина. — О нет, — расстроился Онода. — Я думал, этот звук был от браслетов, но это моя палочка. Она треснула. — Что? В самом деле? — удивленно спросил Имаизуми, снова опустившись на колени. Он взял палочку у Оноды, рассмотрел ее и озадаченно моргнул. — Странно. С чего бы это? Ты не так много времени ей пользуешься — она, можно сказать, новая. — Может, это брак? — предположил Наруко. — Она же в лавке Олливандера куплена? — спросил Имаизуми, взглянув на Оноду. — Э… Ну да, конечно. — Значит, это исключено. Палочки Олливандера самые лучшие — они не ломаются просто так, — нахмурился Имаизуми, снова посмотрев на палочку. — Может… ты направил в нее слишком много магии? Хотя она не должна была сломаться из-за этого, она ведь выбрала тебя, так? Она должна подходить тебе и твоим магическим способностям. Онода удивленно моргнул, услышав последнее, и задумался. — Она подходила мне, когда я поступил на первый курс, — сказал он, доставая из карманов перчатки и натягивая их на свои замерзшие ладони. — Но сейчас… я ведь взял у Манами магию, и мои магические способности вроде бы изменились, так? — И твои заклинания стали сильнее, верно, — кивнул Имаизуми. — В этом может крыться причина. Тебе нужна другая палочка. — Что? — простонал Онода. — Это обязательно? И они дорогие — у меня сейчас нет лишних денег. — Но этой лучше не пользоваться, — сказал Имаизуми, отдавая палочку обратно. — Она может дать серьезный сбой. Ты ведь не хочешь случайно сломать что-то или навредить кому-нибудь? — О Боже. — Онода расстроенно опустил голову, поглаживая пальцами трещину на палочке. Его палочке, которая была с ним с самого начала школы, к которой он привык, как к родной. — Ну почему это произошло именно сейчас? Нам нужно создавать артефакт, у нас экзамены в конце года. — Ты просто купишь новую, какая проблема? — чуть раздраженно спросил Имаизуми, и Онода обреченно посмотрел на него. — У меня нет денег — как я куплю новую? — Я одолжу тебе, перестань ныть, у нас действительно нет на это времени. — Я не могу пользоваться твоими деньгами, — отчаянно возразил Онода. — Вернешь, когда сможешь, в этом нет ничего такого, — вздохнул Имаизуми, после чего поднялся на ноги и помог встать Оноде, попутно отряхивая его мантию от снега. — Ты в порядке? Хотя, судя по всему, вполне. — А… Да, вроде, — растерянно ответил Онода и взглянул на такого же растерянного и затихшего Наруко. — Но я могу купить палочку только в Косом переулке. Как я попаду туда в разгар семестра? — спросил Онода, разворачиваясь обратно к Имаизуми. — Ты можешь попросить профессора сопроводить тебя, — предложил Имаизуми. — Или… кого-то из старших. Тешиму? Он староста факультета и уже совершеннолетний. Думаю, директор разрешит вам сходить за новой палочкой вместе. — О… — понимающе произнес Онода. — Ну да, это мысль. Тогда я поговорю с Тешимой за ужином или после? — Это так нечестно — я тоже хочу в Косой переулок, — обиженно завопил оживший Наруко. — Я бы сходил в «Квиддичные принадлежности» — говорят, туда только-только завезли новые модели метел! — Сломай свою палочку, — ответил Имаизуми. — Но денег на новую я тебе не дам. — Эй! Мне нравится моя палочка! — возмутился Наруко. — Тогда не вопи — у Сакамичи чрезвычайная ситуация, — отмахнулся Имаизуми. — К тому же ты собираешься начинать колдовать или струсил? — Я? — Наруко заговорил еще громче и нагнулся, чтобы подобрать с земли упавший секундомер. — Да ни в жизни! Он агрессивно задрал правый рукав и, достав палочку, грозно двинулся в сторону браслетов. Онода испуганно вздрогнул, все еще держась за плечо Имаизуми, но останавливать Наруко не стал. Они должны были тренироваться, должны были привыкнуть к этому. Привыкнуть? Думая об этом, Онода вновь и вновь чувствовал себя спятившим. — Партире, — прочитал Наруко, и Онода почувствовал, как напрягся Имаизуми. — Не смотри, — прошептал Онода раньше, чем успел понять это, и Имаизуми, подавленно закусив губу, отвернулся. — Не так уж это и страшно — ерунда, — притворно-бодрым голосом сказал Наруко, держа палочку. Оноде снова стало дурно, когда он увидел, как кожа на руке Наруко начала лопаться и кровоточить. Наруко замолчал и его лицо изменилось. Он продержался, наверное, минуту или чуть больше, а потом все же опустил дрожащую руку и громко выругался, прыгая на месте: — ВОТ БЛЯДСТВО! Его рука восстановилась, но он прижал ее к своей груди, как ребенка, принимаясь нервно поглаживать. Онода расслабился, отпуская Имаизуми и понимая одну простую истину: похоже, им, как и Манами, понадобится не один месяц, чтобы делать все правильно, чтобы у них появилось терпение сделать все правильно. Имаизуми попробовал спустя пару минут. Ему удалось справиться с первой частью, но на второй он сбился, не дождавшись окончания трансформации — части разрушенного браслета почти растеклись красивой серебристой субстанцией, после чего быстро вернулись к прежней форме, когда Имаизуми опустил палочку. Его рука дрожала даже после того, как все закончилось. На ужин они, конечно, немного опоздали и вошли в Большой зал бледными и замученными. Тешима с улыбкой поинтересовался, не устроили ли они внеплановую тренировку, а потом Онода, сев рядом, рассказал ему о своей проблеме с палочкой. Тешима удивился, но о подробностях, к счастью, расспрашивать не стал, видимо взяв в расчет то, что Онода всегда был довольно неуклюжим. — О, ну хорошо, — сказал он. — В таком случае я схожу к директору после ужина и попытаюсь получить разрешение. Думаю, он даст свое согласие — вам ведь в этом году СОВ сдавать. Твоя палочка должна работать как часы. Онода с грустной улыбкой отдал свою палочку, чувствуя облегчение оттого, что хотя бы староста не отказал ему. И уже вечером, незадолго до отбоя, Тешима нашел его в гостиной и сказал, что в это воскресенье они смогут отправиться в Косой переулок за новой палочкой. — Я поговорил и с нашим деканом. Она сказала воспользоваться ее камином. Или ты предпочитаешь трансгрессию? Если честно, мне неохота тащиться в Хогсмид для этого. — Камин подойдет отлично, — растерянно замахал руками Онода, положив комиксы на колени. — Спасибо большое, что договорился об этом для меня. — Не вопрос, — улыбнулся Тешима. — А возьми и меня с собой, ну пожааалуйста, — простонал Наруко, схватив его за рукав, но Тешима выдернул руку. — Нельзя. Если ты влипнешь в какую-нибудь историю, у меня будут проблемы, и я не нанимался в няньки. — На что ты намекаешь? Я младше тебя всего на два года, — обиделся Наруко. — И что значит «влипну в историю»? — Не ты ли на каникулах взорвал свою комнату, достав откуда-то запрещенный фейерверк? — спросил Тешима, чуть улыбнувшись, и Наруко покраснел. — Да какого хрена все об этом знают? — раздосадованно сказал он, откидываясь на колени сидевшего рядом Имаизуми. — Эй, свали, — возмутился тот, отрываясь от чтения, но Наруко даже не подумал встать и вместо этого улегся поудобнее. — Заткнись, у меня печаль. Глядя на них, Онода улыбнулся, а потом еще раз поблагодарил Тешиму. Теперь только оставалось дожидаться воскресенья и пытаться представить, какой будет новая палочка.

* * *

Оказавшись на знакомой торговой улице, Онода почему-то сразу вспомнил о своем таком же внеплановом походе в Косой переулок в мае прошлого года. Тогда он переводил валюту в Гринготтсе, чтобы потом купить для Манами подарок на день рождения, а сейчас снова пришел сюда в то время, когда все ученики Хогвартса должны быть в школе. Теперь уже за волшебной палочкой. Когда они вдвоем с Тешимой вышли из маленького магазинчика, в который переместились, на улицу, Косой переулок, как и всегда, был шумным и оживленным. Неудивительно — воскресенье. Да и погода стояла хорошей: воздух был морозным, но солнце приятно пригревало. Мимо Оноды почти сразу пробежали мальчишки, которые громко смеялись и бросались друг в друга снегом. — Ну что, сразу за палочкой или сначала погуляем? — спросил Тешима, поправляя шарф на шее, и Онода с удивлением посмотрел на него. — Нам можно погулять? — Конечно. — Тешима засмеялся. — Ты думаешь, нам нельзя сделать ни одного лишнего шага без ведома профессоров или директора? Относись к жизни проще. — Ну… ладно, — насупился Онода, глядя себе под ноги. — Просто я думал, что для нас и так сделали исключение. — Это так, — ответил Тешима, неспешно двинувшись вдоль магазина. — Директор действительно много тебе позволяет. Исключение за исключением. Можно позавидовать. Онода зашагал следом. — В прошлом году ты даже закон нарушил, а тебе все с рук сошло, — задумчивым тоном продолжил Тешима. — Хотя… это ведь было из-за того парня со Слизерина? Из-за Манами. — …Да, правда, — кивнул Онода, немного погрустнев. — Извини, — сказал Тешима. — Наверное, я не должен говорить об этом, потому что мы с тобой не так уж и близки, но он мне до сих пор интересен в каком-то смысле. — Интересен? Манами? — удивился Онода, поднимая голову. Тешима снова тихо засмеялся. — Не из-за того, что с ним случилось. Не из-за обскура, хотя это тоже само по себе удивительно. Мне интересна причина его поступка. Я много думал об этом, хотя проще всего было бы спросить у тебя, но я как-то не решался, да и сейчас не должен, наверное. Я догадываюсь, что это что-то слишком личное для вас двоих. — Поступка? — глупо спросил Онода, хотя и прекрасно понял, о чем разговор. — Ты ведь помнишь, как мы выиграли Кубок в прошлом году, — сказал Тешима и замолчал. Онода тоже не смог ответить сразу. Конечно, он помнил, как это было. Наверное, это останется самым неожиданным моментом в его жизни, потому что тогда Манами помог ему выиграть. Манами, можно сказать, закончил игру в пользу гриффиндорской команды. Из-за этого Юто называл его предателем. Из-за этого Манами потерял контроль над своей силой и разрушил квиддичное поле. Онода думал, что не забудет это никогда. Попытка Манами пойти на сделку со своей совестью кончилась тем, что он испортил все еще больше. В молчании они дошли до магазина квиддичных принадлежностей, и Тешима остановился перед витриной, как всегда наполненной такими знакомыми и приятными сердцу вещами. — Наруко хотел их увидеть. Все не унимался, — сказал Тешима, и Онода только теперь заметил выставленные на витрине новые модели гоночных метел. — Красивые. — У древесины есть отчетливый красный оттенок, думаю, все дело в этом, — улыбнулся Тешима, а потом неожиданно добавил: — Наверное, я должен извиниться перед тобой. За то, что в начале года сказал тебе играть в команде дальше. У нас нет хорошей замены — и я не мог тебя отпустить. — Да ничего, — тихо ответил Онода, глядя на выставленные метлы. — Я понимаю, что ты хочешь победы для команды — это правильное желание для любого капитана. — Дело не только в этом, — покачал головой Тешима. — Хотя, возможно, раньше я и согласился бы на победу любой ценой. Мне было бы все равно, даже если это не совсем честная победа, но в прошлом году я понял, что это не то, чего я хочу. Мысленно я обнулил наш прошлогодний Кубок. — Вот как, — понимающе сказал Онода. Ну да, ему некогда было думать об этом, хотя Тешима, несомненно, был прав. — Наверное, Манами в какой-то степени повлиял на меня, хотя это и звучит странно, — сказал Тешима с горьким смешком. — Мы разговаривали от силы один раз. Когда ты прошел свои первые отборочные. — Да, я помню, — кивнул Онода, вспоминая тот день. Тешима активно пытался сбить его бладжером с метлы, а Манами это очень не понравилось. Манами, кажется, сказал тогда, что это отвратительный способ для загонщика, обладающего такой точностью, — пытаться навредить другому участнику игры нарочно. Но с другой стороны, правила это не нарушало. — А потом он заставил меня почувствовать, каково это — победа любой ценой. Отвратительно, — сказал Тешима, и Онода, вздрогнув, посмотрел на него. — Поэтому я не дал тебе уйти. Потому что я хочу, чтобы в этом году мы выиграли благодаря тому, что мы сильная и заслуживающая победы команда. Можешь считать, что это мой второй и последний шанс. Прости, что тебе приходится помогать мне в этом. — Если все так, как ты говоришь, то я рад помочь, — улыбнулся Онода. — Я, наверное, просто не думал об этом, но теперь я понимаю. И я постараюсь для команды, хорошо? Сделаю все, что смогу. — Было бы неплохо, — улыбнулся в ответ Тешима. — Ну ладно, пойдем за твоей палочкой? А после, если ты не против, заглянем в кафе Флориана Фортескью? — Серьезно? — удивился Онода. — Ты хочешь мороженое в такой холод? Тешима согласно кивнул, усмехнувшись: — И хочу купить для Хаджиме. Здесь продают его любимое. Онода понимающе улыбнулся, ничего не сказав на это, после чего они направились к магазину Олливандера. Внутри, как показалось Оноде, ничего не изменилось с его первого визита сюда, когда он еще только готовился поступить на первый курс. Здесь было пусто и мрачновато, а за прилавком никого не было. Но колокольчик над дверью работал отменно, поэтому вскоре к ним из-за высоких стеллажей вышел продавец. — Времена новые, а лица старые, — сказал мужчина, улыбнувшись. — Добро пожаловать, мои неожиданные гости. Никак не думал увидеть сегодня учеников Хогвартса. — Здравствуйте, — тоже с улыбкой сдержанно поздоровался Тешима. — Ива и волос единорога, верно? Ровно одиннадцать дюймов, если не ошибаюсь, — сказал продавец, и Тешима снова улыбнулся. — Ну и как вам служит ваша палочка? Проблем не возникало? — С моей все отлично, — ответил Тешима и легонько подтолкнул Оноду к прилавку. — Проблема есть с его палочкой. — Эм, здравствуйте, сэр, — растерянно поздоровался Онода, опуская взгляд. — Что тут у нас? — заинтересованно произнес продавец. — Граб, волос единорога, жесткая и длинная палочка. Отличное сочетание. — Да, вы правы, — ответил Онода и осторожно положил свою палочку на прилавок. Продавец сразу же взял ее и принялся рассматривать. — Какое любопытное повреждение, — сказал он спустя несколько секунд. — Обычно ко мне приходят со сломанными палочками, которые подверглись физическому воздействию, но здесь, очевидно, другой случай. — Ее нельзя починить? — с надеждой спросил Онода. Если честно, по какой-то причине ему совершенно не хотелось расставаться со своей старой палочкой. — Видите ли, ваша палочка вышла из строя из-за воздействия магии, — сказал продавец, осторожно опуская палочку обратно на прилавок. — По всей видимости, через нее прошла магия, которую она не способна выдержать. Скажите, в нее случайно не попадало сильного заклинания? Или вы позволяли кому-то другому пользоваться вашей палочкой? Онода отвел взгляд, понимая, что не хотел бы рассказывать о своих магических способностях, но соврать почему-то язык тоже не поворачивался. — Ей пользовался только я, — ответил он. — Интересно, — сказал продавец неопределенным тоном. — Иногда мне доводилось встречать юных волшебников, чей магический потенциал рос со временем, но палочки, которые выбрали их, обычно отлично справлялись со своей работой и никогда не приходили в негодность. Но может ли случиться так, что потенциал волшебника вырос запредельно? Это очень интересно. — Так ее нельзя починить? — снова спросил Онода, надеясь перевести тему. — Нет, к сожалению, — ответил продавец, с грустью взглянув на палочку. — Но я верю, что ее жизнь была хоть и короткой, но удивительной. Очень жаль. Я постараюсь подобрать для вас что-нибудь похожее. — Я могу купить такую же? — оживился Онода, но продавец цокнул языком. — Нет, я думаю, вам нужна другая сердцевина. Подождите минутку — кажется, у меня есть кое-что, что может подойти. На какое-то время продавец исчез среди пыльных стеллажей. Онода растерянно взглянул на Тешиму, но тот только пожал плечами. К счастью, ждать долго действительно не пришлось. Продавец вернулся с темной узкой коробочкой и открыл ее перед Онодой. — Если интуиция не подвела меня… Граб и сердечная жила дракона. Двенадцать с половиной дюймов. Гибкая и сильная палочка. Онода завороженно уставился в коробочку. Внутри на фиолетовом бархате лежала палочка красивой, чуть извилистой формы с интересной рукояткой. Гладкое темное дерево блестело под слабыми лучами светильника и словно манило к себе. Онода не удержался и взял палочку, ощущая ее приятную легкость. Она легла в его ладони так, словно была создана специально для него, словно безмолвно требовала использовать ее. Онода плавно взмахнул, выпустив пару искр, улыбнулся и снова осмотрел палочку. — Здесь есть сердце, — сказал он со смешком, разглядывая рукоятку. — Маленькое вырезанное сердечко. — Грабовые палочки выбирают себе в пары только тех волшебников, которые способны на по-настоящему сильную любовь, будь то дело всей жизни или близкий человек, — сказал продавец. — Похоже, вы ей нравитесь. — Да, похоже, — снова улыбнулся Онода, чувствуя себя так, будто нашел несметные сокровища. — Конечно, она не такая преданная, как ваша предыдущая напарница, но у нее есть свое преимущество — она очень быстра в обучении и вскоре приспособится к вашему стилю колдовства. — Да, это было бы кстати, — кивнул Онода. — В таком случае я беру ее? — Конечно. И раз уж такое дело с вашей старой палочкой, я сделаю вам скидку. Итого шесть галлеонов. Онода мысленно выругался, доставая из кармана кошелек. Было крайне неловко оплачивать свою покупку деньгами Имаизуми, и Онода думал о том, что на летних каникулах он будет просто обязан устроиться на подработку. Позже они с Тешимой зашли еще в пару магазинов, а потом посидели в кафе-мороженом, обсуждая стратегию для следующего матча. Побывать в Косом переулке было очень здорово и весело, и в какой-то степени, несмотря на цену, Онода был рад своей покупке. Они вернулись в Хогвартс, снова воспользовавшись камином, и, застав Наруко и Имаизуми в гриффиндорской башне, Онода сразу же показал им новую палочку. Друзьям она тоже понравилась. Они попросили опробовать ее, и почти весь вечер, поднявшись в спальню, Онода увлеченно выполнял разные заклинания, которые теперь, кажется, получались даже лучше, чем раньше. Возможно, с этой новой палочкой у него будет больше шансов удачно создать магический артефакт? Договорившись с друзьями, что в следующий четверг они попробуют снова, Онода рухнул на кровать и снова принялся разглядывать свою новую палочку. Старую он заботливо убрал в коробочку и перевязал, намереваясь бережно хранить хотя бы в качестве воспоминания. Все-таки с ней было связано слишком много. Онода не мог просто выбросить ее за ненадобностью и забыть. Уже ближе к отбою его отвлек стук в окошко. Поднявшись с кровати, Онода взглянул на Слипи, которая все еще была в комнате и дремала на спинке стула, а потом пошел открывать. Это оказалась другая сова. Бурая и поменьше. Кажется, она совсем замерзла и устала, а к ее лапке было привязано письмо. Насыпав ей корма, Онода отвязал письмо и удивленно взглянул на конверт, гадая о том, кто же мог ему писать. Бумага была явно дорогой, а имя получателя написано красивыми зелеными чернилами. Распечатав письмо и развернув сложенный лист, Онода быстро взглянул на подпись внизу и тихо сглотнул, чувствуя себя так, будто получил сообщение из загробного мира. На самом деле, все было проще. Письмо прислал отец.