amor est simplex.

      Взгляд устремлён в потолок. Глаза замечают каждое подёргивание пыльной лампы. Не находится того, кто мог бы заменить в ней лампочки. В глазах темнеет. Или это перегорели лампочки? Уже не разберёшь, да девушке и не хотелось. Его не было несколько месяцев. Сначала просто, потом попал в больницу, затем опять произошло что-то. Вчера вышел на связь с Адрианом. Пообещал, что напишет ей сегодня днём. Как говорится: «Коэффициент безразличия к мужчине увеличивается пропорционально количеству невыполненных обещаний». В случае Моники всё было наоборот. С каждым днём она лишь всё больше увлекалась парнем. Мысли о нём буквально поглощали реальность. Поздно ночью экран телефона загорается, мутно отражается на потолке. Девушка спокойно берёт свое разбитое чадо в руки. Если раньше, увидев сообщение от него, активировалась как бешеная, сейчас лишь благодушно вздохнула и вошла в диалог.       — Извини, задержался. Как ты? Да, именно это пишут после такой длинной разлуки. Однако, сегодня душенька девушки была спокойна, поэтому она не планировала ругаться. Возможно, они не спишутся ещё долгое время после сегодняшней беседы. Через некоторое время он снова пропал. Говорил, что сможет провести с ней вечер и вдруг исчез. Моника пишет Адриану. Зачастую это был единственный мостик, связывающий пару. Только тот мог в любой момент позвонить Герману, его родителям или наведаться к нему домой с визитом. Так и устроены отношения на расстоянии: без посредников не обойтись. Запрос подействовал. Спустя время парень снова присоединился к беседе. Казалось бы, всё шло отлично. Параллельно Моника вела беседу с Адрианом, нужно было чем-то заниматься во время пробелов в первой беседе. Именно только что упомянутый понимал, что проходила девушка. В какой-то момент той ночи он поделился непосредственно с виновником, объяснил, что дело может закончиться плохо: пропадал так долго, да-к еще и медлит с ответами. На самом деле, за экраном телефона Моника уже билась в истерике. Её благочиние сменилось негодованием и разочарованием. Тяжкое дыхание сопровождалось нервным перелистыванием диалога и ожиданием ответа. Помимо того, в сообщениях парня явно читалось что-то странное. Не выдержав, Моника сорвалась, прямо высказавшись ему в своих подозрениях. Беседа была напряжённой: сменялась то просветлениями в их отношениях, то бурей эмоций. Не передать хронику той ночи. Герман то извинялся, то заботливо спрашивал о её состоянии (конечно, она говорила, что всё прекрасно), присутствовали моменты его непонятного поведения. Моника чувствовала себя подавленно. Когда тот заговорил о позднем времени, та опомянулась. Попрощавшись, вышли из диалога. Беседа была закончена скомкано. Но оба понимали, что так лучше. Та роковая ночь запомнилась обоим. Возможно, именно она стала отправной точкой.       Раньше схема их общения была проста. Он писал редко, но в моменты его присутствия она чувствовала себя прекрасно. Ту эйфорию невозможно описать никчемными буквами. Со временем всё стало мрачнее. Да что уж там, он практически совсем перестал выходить на связь. Холодным вечером поступило сообщение: «Прости. Не скучай». Прости. Не скучай Прости. Не скучай Прости. Не скучай Прости. Не скучай, — гулким эхом раздавалось опять и опять.