Снег и брусника

Питер слышит, будто издалека, что творится вокруг него, но пошевелить хоть пальцем не может — тело окаменевшее, а голова тяжёлая, словно налитая чугуном. Сон не крепок — Тони явно не рассчитал в спешке дозу снотворного. Первым делом альфа куда-то его унёс, здесь пахнет яблоками и деревом, но сообразить, где же он, сквозь медикаментозный туман Питер не может. Юноша на пару секунд теряет сознание, ухая в непроглядную темноту. Когда способность слышать к нему возвращается — рядом уже идёт неспешный разговор. — Старк, не видел пацана-омегу? Чуть больше двадцати, невысокий, кудрявый с каштановыми волосами, — уверенный мужской голос. — Весь лес обыскали уже, потерялся пару дней назад. — Стив, ты же знаешь, что я люблю уединение и покой. Мне не до юных омег. — Ну мало ли. Нельзя же вечность жить затворником. — Нет, не знаю ничего. Такая буря была, я никуда не выходил. — Ну ладно, если вдруг увидишь что-то подозрительное, то сообщи, пожалуйста. Его тётя уже извелась, лица на ней нет. Когда Питер слышит про Мэй, то в голове начинают бить колокола от бессильной ярости. Он представляет, как бедная женщина сейчас переживает, что не уберегла племянника, за которого она всегда была готова разорвать и убила бы даже альфу. Юноша пробует совладать со своими каменными конечностями или, может быть, издать хоть какой-нибудь звук до того, как этот Стив покинет жилище чокнутого Старка. Но морок слишком силён — Питер не может даже приоткрыть глаза, не говоря уже о пошевелиться, а губы словно склеенные между собой намертво. — Хорошо, Тони, доброй ночи. — Доброй, егерь. Отчаяние. Невообразимое отчаяние. Нежданный гость сейчас развернётся и навсегда покинет жилище альфы, где больше никто и никогда его не найдёт, а что с ним сделает сошедший с ума Тони — одному Богу известно. Питер снова предпринимает попытку пошевелиться или дать какой-нибудь знак, усилием воли он всё же приоткрывает губы, даже не чувствуя языка. Он стонет — тихо, с надрывом, но слишком слабо, чтобы услышать. Юноша пытается опять, ему кажется, что он громко кричит, но выходит лишь невнятное бормотание. — Что это? — вдруг спрашивает настороженно Стив. На этот раз его голос раздаётся чуть дальше. Кажется, он действительно уже собрался уходить. — Ты про что? — врёт Старк. Питер снова стонет, теперь выходит уже лучше, но глаза открыть или пошевелиться он по-прежнему не в силах. — Стоны. Я слышу стоны, — приближаются шаги. Питер бы расплакался от облегчения, но он сейчас беспомощнее новорождённого котёнка. — Стив, ты чего? Это ветер завывает, — перечит ему Старк. — Ветер? А я вот чувствую молодую омегу. Разливается тишина, лишь вьюга так и завывает, ударяя шквалистым ветром в стены деревянного дома, ставшего темницей для Питера. Юноша, пользуясь моментом, снова стонет. Это явно стало сигналом, потому что после этого послышался вскрик, а потом злой страшный рык, будто в избушке сейчас расхаживает зрелый голодный волк. Тяжёлые звуки ударов и падений, вскрики и ругательства. Но всё обрывается резкой тишиной, теперь лишь остаётся молиться, чтобы победил нужный человек. — Зря ты так, — отворяется рядом дверь. И это начало конца, потому что надежды Питера не оправдались. — Ты слишком непослушный для моего истинного. Питеру хочется завопить, что этот чёрт лесной ни хрена ему не истинный, но снова выходят лишь несуразные стоны. — Хотя дары надо заслужить. Ничего так просто не даётся, — снова бормочет про себя Старк, будто разговаривает с кем-то, явно не с Питером. Мужчина подхватывает его на руки и снова куда-то несёт. Юноше так хочется хоть разок пошевелиться, чтобы вдарить по наглой роже альфе, который думает, что ему дозволено утаскивать в своё «логово» кого угодно. Альфа сгружает его на что-то мягкое, наверное, на кровать. Снова тянет сладкими приторными благовониями, слышится низкое бормотание, будто бы молитва невидимым богам, а может быть тем самым лесным эльфам. Питеру ничего не остаётся, как снова погрузиться в сон, всё равно эта битва провалена — единственный шанс на спасение промелькнул мимо него, дав лишь ложную надежду.

Питер подскакивает на кровати, пытаясь яростно отбиваться — машет руками, толкается ногами, кричит, но вот только некому показать свой нрав. В комнате пусто, если не считать егеря без сознания. Он лежит на ковре, аккурат у ловца снов. Тоже альфа — высокий, статный, белокожий, со светлыми золотистыми волосами, лицо мужественное и угловатое. Одет он основательно, в какую-ту сине-белую тёплую экипировку. Пахнет этот Стив приятно, не резко, в отличие от кое-кого, чем-то цитрусовым и свежим. Под глазом у него уже наливается синяк, как раз после непродолжительного боя с дикарём, а ещё на щеке длинная глубокая царапина, будто нанесённая острым ножом. — Зря ты так, — повторяет Тони Старк. Питер в панике оборачивается, обнаруживая дикаря около двери. Он стоит, подперев косяк, чуть нагнув голову, на губах издевательская улыбка. Чёрные волосы растрёпаны, весь его вид выдаёт в нём необузданный нрав. — Да иди ты, — шипит юноша. — Он егерь, его лес любит, я духов обидел, подравшись с ним, — продолжает нести немыслимую околесицу дикарь. — Нет, ты правда на всю голову пришибленный, — наглеет Питер. — Тебя не найдут. Мой дом никто не видит, только егерь, лишь он может войти на любую территорию леса. — Я звонил, меня вычислят с помощью спутника, — не слушает неслыханный бред сбрендившего альфы юноша. — Нет, не вычислят, Питер. Лес не пустит ко мне никого, — вздыхает Тони, будто уже устал вдалбливать прописные истины взбалмошному мальчишке. Он осторожно подходит к егерю и сгибается над ним, с интересом рассматривая мужественное лицо. Даже в бессознательном состоянии Стив выглядит так, будто хмурится в укоре. — Ты точно сошёл с ума, — откидывается на подушки юноша. Руки и ноги больше не связаны, поэтому он кидает быстрый взгляд на дверь. — Даже не думай, — тихо грозится альфа, не поворачиваясь, будто видит затылком. — Если ты прорвёшься на улицу, что будешь делать в снежном лесу один? — Ну уж лучше там, — бурчит Питер. Тони ничего не отвечает, лишь усмехается, отходя к столу. Там он начинает брать опять какие-то специи, травки-муравки, что-то наливать из странных чёрных склянок. — Готовишь любовное зелье? — спрашивает раздражённо юноша. Раз альфа не хочет его отпускать, то Питер будет его всячески доставать, чтобы жизнь мёдом не казалась. — Нельзя заставить полюбить. Можно немного приворожить, дать толчок симпатии, но любовь невозможно создать или затушить, — отстранённо отвечает мужчина, хитро улыбаясь. — Я не полюблю тебя, — категорически отрезает юноша. — Посмотрим, — дикарь кидает странный взгляд на Питера. — Слушай, ты симпатичный мужик, думаю, хоть кто-то да согласится переехать в твою избушку на куриных лапках. Причём тут я? — продолжает возмущаться юноша. — Зачем мне «хоть кто-то»? — альфа разглядывает на свету получившееся мутное пойло. — Потому что ты не мой истинный. Я ничего не чувствую к тебе. Хотя нет, я ненавижу тебя. Вот это точно, — гневается Питер, пытаясь пробить стену невозмутимости дикаря. — Ты думаешь, что когда встречаешь истинного, должен быть салют в эту честь? — хмыкает мужчина. — Ага, фанфары, — тоже в ответ ёрничает омега. — Если нет салюта, то с чего ты-то взял, что я твой истинный? — продолжает доставать альфу Питер. — Я постарше тебя, хорошо разбираюсь в своих чувствах. А ещё у меня было время проверить, — мужчина смотрит на егеря в отключке и задумчиво почёсывает свою бороду. — Стоп, проверить? — прищуривается подозрительно юноша. — Я же говорил, что опасно гулять юной омеге по лесам в одиночку. — Сейчас не опасно, это ты просто застрял в средневековье, — фыркает Питер, но холодок-то уже медленно закрадывается за шиворот. — Живёшь, как Баба-Яга без телефона, интернета и даже света, и, упаси Господь, Ютуба, — пытается прикрыть страх шутками юноша, но внутреннее чутьё так и вопит, что этот маньяк постоянно следил за ним. — Ютуб? Что за зверь такой? — не обращает внимания на грубые издёвки альфа, сохраняя убийственное спокойствие. — Видеохостинг, — бурчит Питер, но для Старка это, судя по всему, слова будто другого наречия, он даже кривится на это. Мужчина берёт в руки намешанное пойло и подходит к Стиву, который до сих пор блаженно спит, только не похрапывает. Альфа осторожно открывает рот егеря и начинает потихоньку заливать туда зелье. — Он же захлебнётся! — протестует Питер. — Нет, — только и говорит Тони, чётко дозируя жидкость. — Он проснётся и не будет ничего помнить. — Какой же ты козёл, — категорично отрезает юноша. — Вот ещё, — обиженно тянет мужчина, будто реально оскорбился. Альфа поднимает на руки бедного егеря — между прочим, мужчина ростом почти под два метра, — и выносит его из комнаты. Хлопает входная дверь, а Питер тут же придвигается к окну. Тони проносит егеря через небольшую поляну и скрывается в лесной гуще. Одетый в одну футболку и штаны, босиком. Юноша мотает головой, чтобы скинуть наваждение, он будто попал в сказочный мир, только сказки эти страшные, словно мрачные рассказы братьев Гримм. Не может обычный человек обладать такой недюжинной силой и ходить голым в мороз и босым по снегу, да ещё и рычать так страшно и низко. Юноша снова откидывается на кровать, зарываясь руками в волосы, а затем кусая кулак, чтобы не закричать от отчаяния. Даже если он и сбежит от этого странного дикаря, то куда уж с ним тягаться, догонит в два счёта. — Боишься? — вкрадчиво спрашивает рядом голос. Питер вскрикивает и чуть не сваливается с кровати – альфа подкрался совершенно бесшумно, будто возник из мрачных пляшущих теней. — Кто ты такой? — с сомнением спрашивает омега, машинально отодвигаясь от Тони. — Узнаешь, — загадочно улыбается мужчина и отходит к столу, зажигая там лампу и пару свечей. Он берёт в руки нож и достаёт ящик из шкафа, вынимает оттуда деревянные брусочки. Коротко и выразительно глядит на Питера и садится за стол, начиная что-то старательно вырезать из деревяшек, изредка смахивая стружки. Юноша качает головой, отворачивается, думая над своей нелёгкой судьбой. А, между тем, спасать-то его никто не торопится. Неужто альфа правду сказал, что дом его никто не видит, кроме егеря? Это всё больше и больше начинает разить настоящей чертовщиной. Питер украдкой уже думает, что просто свихнулся, или ловит бесконечный глюк перед смертью от холода. Что никакой Тони его не вытаскивал из-под ели, а он до сих пор там лежит. — Бред, — шепчет Питер. — А? — откликается альфа. — Бред, — громче повторяет юноша. — Что бред? — Всё это. Такое бывает только в страшных сказках. — А какая сказка для тебя страшная? — вкрадчиво спрашивает Тони, ненадолго отвлекаясь от резьбы. — Не знаю. Мне все они не нравятся. Ведь ты стишок тот про Красную шапочку рассказывал же, да? — смотрит на альфу внимательно Питер. — Возможно, — лукаво усмехается дикарь и снова принимается за кропотливую работу. Руки ловкие, быстрые, неутомимо превращают скучный брусок во что-то новое, пока это больше похоже на топорную собаку. Ещё одно точное движение, но нож соскальзывает и режет большой палец, оставляя глубокую царапину. Багровые крупные капли мгновенно окропляют фигурку. Тони смотрит на свою руку, быстро слизывает кровь и продолжает резать. — Фу, хоть обработал бы, — морщится юноша. — Заражение крови, все дела. — А зачем? — показывает руку мужчина, на которой больше нет и единого следа. Питер растерянно хлопает глазами, трёт их для пущей уверенности, ведь такого быть не может. Глубокий порез исчез, будто его и не бывало, но в руках мужчины фигурка, и она до сих пор испачкана кровью, и служит издевательским напоминанием, что юноше не показалось. — Как так? — шепчет Питер. Альфа ничего не отвечает, мельком глядит своими хитрющими миндалевидными глазами, улыбается довольно, словно специально порезал руку, чтобы продемонстрировать свои способности. — Что ты за пугало лесное? — не отстаёт Питер. — Из одной сказки, — неопределённо отвечает Тони. Они снова молчат — юноша напряжённо, а Старк расслабленно, продолжая мастерить фигурку, аккуратно вырезая детали: ушки, хвост, шерсть, носик. Никакая это не собака, а волк. Матёрый, сильный, мускулистый, сразу видно, что альфа. — Чего мы вообще ждём? — опять донимает мужчину Питер. — Скоро узнаешь, — не отвлекается Старк. — Пока не время. — А когда время придёт? — Скоро. — Если ты ждёшь от меня признания в любви, то его не будет, — мрачно говорит юноша. — Ну ты не зарекайся, — смешок. — Слушай, а просто познакомиться нельзя было? Зачем устраивать весь этот загадочный цирк? — взмахивает руками Питер, будто колдует. — А ты бы пошёл в мою избушку на курьих ножках, как ты выражаешься? — внимательно смотрит дикарь голубыми глазами, что так странно сочетаются со смуглой кожей и чёрными волосами. — Нет, конечно! — вскрикивает юноша. — Вот о том и речь, — причитает Старк. — Да с чего мне идти сразу же в дом мужика, которого я толком и не знаю? А как же свидания там, все дела? — Слишком долго, — коротко отвечает альфа. — А сколько ты за мною следил? — щурится юноша. — Долго. — Вот! А можно было просто познакомиться, — Питер тыкает обвинительно в Тони. — Ты был незрелый, — выдаёт спокойно Старк. — Фу, ну ты и мерзкий. Неудивительно, что чахнешь тут в глуши без женщины или омеги, — хотя Питер блефует, чахнущим назвать этого альфу можно в последнею очередь. — А чего мерзкого? — даже откладывает в сторону свою поделку мужчина. — Зрелый, не зрелый, прям как… вещь или фрукт, вот! Противно так про себя слышать, — бурчит Питер, складывая руки на груди. — Почему противно? Лучше было бы, если бы я тебя совсем юного забрал? — Да нельзя хватать омегу и бежать! Из какого ты века? — закатывает глаза юноша и бьёт себя лбу. — Права человека есть, конституция! — Ха, — лишь выдаёт мужчина, снова принимаясь за работу, посмеиваясь при этом. Кажется, тирада юноши только позабавила его, будто прописные истины для Старка — это лишь пустой звук. Огонь продолжает уютно трещать в камине, распространяя сладкий запах специй и ароматных дров, а, может быть, это запах самого альфы, горячий и терпкий. Питер до сих пор не находит его приятным, хотя вроде как по услышанным рассказам друзей запах истинного должен быть очень приятным, до невозможности. За окном снова таится уютная темнота, идёт неторопливый крупный снег, мягко шуршащий. — Сегодня купаться будем, — вдруг говорит мужчина. — Поедим, а потом купаться. — Эм, — неоднозначно отвечает Питер. — Хоть я и дикарь, по твоим словам, но всё же знаю, что такое вода и мыло, — глумится Старк. — Дядь, давай без меня, — морщится юноша. — Грязного на чистые простыни я тебя не положу, выселю на коврик, — серьёзно возражает мужчина. — Я согласен, — горячо кивает Питер. — Подхватишь воспаление лёгких, только переболел. Как себя чувствуешь, кстати? — Сижу в плену у одного чокнутого альфы, а так всё нормально. Спасибо за заботу, — ёрничает юноша. Чувствует он себя правда хорошо — горло больше не першит, кашлять не хочется, да и слабость ушла. Что ж, травки-муравки оказались вполне хороши против простуды, или что вообще было там. Старк как-то неопределённо закатывает глаза, кажись, ему уже надоели эти глумливые словесные перепалки, откладывает так старательно вырезанные фигуры: уже знакомый матёрый волк и волчок поменьше — худенький, поджарый. Мужчина начинает рутину по приготовлению ужина: носит воду в котелке для чая, кидает туда снова секретные ведьмовские ингредиенты. — Я иду готовить вниз, не скучай, — выходит из комнаты альфа. Юноша ничего не отвечает, даже не шевелится, поражаясь терпению дикаря, который усиленно делает вид, что Питер тут на добровольных началах, и, вообще, как будто они обычная семейная парочка. Как только дверь внизу хлопает, омега вскакивает на ноги, намереваясь хорошенько порыться хотя бы здесь. Он осматривает камин, запускает свой любопытный нос в различные ящички. В одном таком, судя по всему, находится перец, потому что Питер чихает и чуть не роняет коробку, вовремя её ухватив. Но это его не останавливает — он всё равно продолжает шариться по чужим вещам и не испытывает ни граммулечки мук совести. — Бе-е-е, — морщится омега, когда видит в очередном чудо-ящичке какие-то засохшие лапы, кажись, кота или кролика. Хотя какая к чёрту разница. Он с интересом осматривает стеллаж с банками, где к тому же лежат ещё и черепа каких-то животных, находит мешочек с когтями, а ещё разномастные рога. Питер устало вздыхает и бросает взгляд на стол, где стоят свеженькие фигурки. Юноша хватает одну — маленького волчка — вертит её, злобно ухмыляется и идёт к камину, намереваясь спалить поделку, но вовремя останавливается, вздыхает — совсем потонул в мстительных мыслях, ведь фигурка-то точно ни в чём не виновата. Он ставит её на место — около матёрого волка, смотрит на них печально и снова садится на кровать. — Всё обшарил? — заходит с тарелками альфа. — Ага, — даже не отпирается Питер. — Я наизусть знаю, где и сколько лежит колюще-режущих предметов, так что даже не пытайся. — А я и не пытаюсь, — грустно отвечает омега, чувствуя ни с чем не сравнимый запах запечённого мяса. — Я надеюсь, что это не человечина, — мрачно бурчит юноша. — Я не ем людей, — заливисто смеётся Тони, ставя тарелки на стол. — Ты маньяк, а от вас, ребят, можно ждать чего угодно, — не соглашается Питер. — Я даже не маньяк, — продолжает улыбаться альфа, поднося юноше глубокую глиняную тарелку: два куска запечённого мяса с золотистой корочкой, пюре с тающими ломтиками сливочного масла и немного горошка. — Кормишь на убой, — замечает юноша. — Ну, не на убой, — как-то туманно отвечает мужчина, садясь за стол, пробуя своё же блюдо. Питер вздыхает, но за еду тоже принимается. Мясо тает во рту, горошек хрустящий и не переваренный, а пюре воздушное. Всё это можно окрестить одним словом — съесть вместе с пальцами и попросить добавки. — Хоть ты и дикарь, но готовишь отменно, — замечает юноша. — Хотя ты вроде традиционных взглядов, омега же должна готовить и следить за семейным очагом? — Я ещё более традиционных взглядов. Альфа должен максимально оберегать омегу и следить за его питанием в том числе. — Мы и сами можем позаботиться о себе, — опять начинает омега-альфа спор Питер. — То-то я заметил это, — тихо бормочет Тони в ответ. — Чего-чего? — не понимает Питер. — Хочешь ещё? — специально отвлекает Старк. — Нет, спасибо, — любезно отказывается юноша, но берёт на мушку непонятную фразу альфы. — Тогда сейчас пойдём купаться, — забирает тарелку мужчина. — Чего, одновременно? — настораживается тут же юноша. — Одновременно, — кивает серьёзно Тони. — Нет, — твёрдо отвечает Питер. — Извини, но два раза я воду греть не буду, — гнёт свою линию альфа. — Ну и прекрасно, я не особо грязный. — Пойдёшь на коврик. — Ага. — Не заставляй меня, Питер, — вдруг строго говорит альфа, повышая голос. Юноша и забыл, что тот вообще умеет злиться — такой спокойный и даже добродушно настроенный был Старк. — Нет, — перечит юноша, глядя в глаза альфе. Снова слышится угрожающий рык, ещё тихий, но весьма опасный. Лицо альфы незримо меняется — из красивого оно словно перетекает в хищное и отталкивающее. Теперь это точно нельзя списать на игру света и тени. — Я не хочу тебя принуждать, — хрипит альфа. — Это всё — сплошное принуждение, я вообще не хочу здесь быть, — раскидывает руки Питер. — Ты не понимаешь! — Действительно, я вообще ничего не понимаю! — возмущается дальше омега, чувствуя, что переступает черту. Здравый смысл уговаривает успокоиться и уступить альфе, но он же всегда был слишком упорен и независим. Тётя даже шутливо говорила, что с таким характером он никогда не найдёт себе альфу под стать. — Тогда я заставлю, — наклоняется Старк ближе. — Ударишь, да? А как же традиционные взгляды, что омегу бить нельзя? — смотрит тоже в упор Питер. С каждой минутой взгляд альфы всё сильнее звереет, но юноша не сдаётся. Запах становится удушливым, тяжёлым комком оттягивает лёгкие, хочется закашляться и вздохнуть свежего воздуха. — У тебя, я смотрю, взгляды вовсе не традиционные, — рычит альфа и кладёт руку на шею Питера, легонько сжимая. Да, не сильно, но юношу мгновенно затапливает страх. — Ты пойдёшь, потому что я так говорю, — снова низко рычит Старк, сжимая шею чуть сильнее. А вот это уже вовсе не игры. Грозный тон придавливает сверху иррациональной властью, потому что управлять — сущность альфы, которой не каждый омега может воспротивиться. Раньше у Питера легко это получалось, но не в этом случае — этот мужчина дьявольски силён. — Я не сделаю тебе ничего плохого, — отпускает руку Тони, резко отодвигаясь. Юношу бьёт крупная дрожь, он потирает растерянно горло, смотря с ужасом на альфу. Впервые в жизни юноше хочется перекреститься, потому что пред ним точно не человек, а что-то тёмное и злое. Люди так не пахнут и не выглядят в период злости, и уж точно не ходят голыми по снегу. Осталось только выяснить, что за тварь внутри этого альфы, и Питер уверен, что рано или поздно дикарь покажет своё лицо. Некромант? Чернокнижник? Реальная Баба-Яга? Юноша хихикает на свои мысли, представляя грозного альфу с метлой и в ступе. — Тебе смешно что ли? — мгновенно взвивается альфа. — Я схожу с ума, — опять нервно посмеивается Питер. — Отнюдь, — возражает грозно Старк, но смешки возымели эффект — он снова становится человеком — злым и взъерошенным, но человеком. — Это ты меня скоро с ума сведёшь, — буркает альфа и выходит из комнаты. — Глянь на него, он мне ещё и претензии кидает, — закрывает лицо руками Питер. За окном по-прежнему мягко падает снежок, изредка скрипят ветки на морозе — чарующая атмосфера сказки. Всё это юноше кажется и вовсе издевательством, потому что в такие моменты должна быть буря, ураган, смерч, но никак не зимняя идиллия. — Спускайся, не заставляй меня тащить тебя силой! — кричит Старк откуда-то снизу. — О, Господи, непробиваемое лесное чудовище, — стонет Питер. Юноша встаёт, тяжело вздыхает и решает сдаться в руки альфы. Иного выхода он не видит: не сбежать, не найти помощи, не отбиться. Питер спускается в уборную — ступени под ногами зловеще скрипят. Он с сожалением смотрит на входную дверь — вот она, свобода, протяни руку и толкни, но юноша следует мимо. На первом этаже таится всё тот же полумрак, только стало на порядок теплее и пахнет всё теми же специями. От большой деревянной кадки, что раньше приметил Питер, сейчас валит пар. — И что? — разводит руки юноша, как бы обозначая своё присутствие. — Ты в одежде купаться собрался? — спрашивает альфа, даже не смотря на юношу, добавляя свои травки в ванную. — А можно? Заодно и постираюсь. — Нет, — спокойно отвечает Тони. — Почему бы не сделать нормальную человеческую душевую? — щурится Питер, так и неловко топчась рядом с кадкой. — Воду греть трудно, да полезнее так. Это офуро, японская ванна. — Избавь меня от познавательной минутки, пожалуйста, — морщится юноша. — Как хочешь, — пожимает плечами альфа, резким движением стягивая с себя футболку, а затем и штаны. Питер от изумления ойкает и сразу же торопливо отводит глаза, затем, горя от стыда, разворачивается и топает к выходу из комнаты. — Стоять! — звучит громогласный приказ. Юноша, не контролируя себя, встаёт, как вкопанный, протянув руку к двери. — Не зли меня, притащу силой, — спокойно говорит альфа. — Задолбал, — сопротивляется Питер, намереваясь всё же открыть дверь и выместись отсюда куда подальше, а лучше вообще в лес. — Иди сюда, — снова тихо и уже угрожающе приказывает Старк. — Нет, — рука машинально отдёргивается от двери. — Иди сюда, — ещё раз повторяет Тони. Юноша злится на себя за свою слабую омежью сущность. Альфы нередко пытались давить на него своей незримой силой, заставляя проснуться древние инстинкты, только Питеру всегда было на это наплевать, но не сейчас. — Иди сюда, — снова. Старк не идёт сам за ним, потому что хочет всё же сломить своей сущностью альфы, подчинить без физической силы. Питер сжимает зубы и резким рывком распахивает дверь, но сделать хоть шаг он не в силах. — Не смей! — резкий рык. — Смею и буду, — борется и всё же делает шаг юноша. Из коридора тянет цепким холодом, это немного отрезвляет. — Закрыл дверь и подошёл ко мне, — опять приказ, на этот раз злее и сильнее. — Нет. — Закрыл, я сказал! — максимально холодно и твёрдо. Питер нерационально пугается и резким рывком закрывает дверь с громким хлопком, скорее сильнее страшась этих порывов и самого себя. Он не контролирует свои руки, ноги, да и всё тело, даже мысли. — Подойди ко мне, всё будет хорошо. Ты со мной, ты под защитой, — начинает будто успокаивать альфа. Странно, но действует, вместо паники наступает смирение, будто бы всё происходит, как надо. — Что ты со мной делаешь? — разворачивается юноша и кричит это. — Ничего противоестественного, — пожимает плечами мужчина. Он стоит полностью обнажённый, смотрит пристально, но не делает попыток подойти. — Зачем ты убегаешь? Я делаю тебе плохо? — Да причём тут это? — Питер хватается за голову, которая идёт кругом. Внутри воюют между собой паника, страх и оцепенение. Звучит странно, но только так юноша может описать свои чувства. Хочется подойти к стене и побиться головой, чтобы хоть на секунду успокоить разбушевавшиеся эмоции. — Всё, хватит, успокойся, — говорит вдруг Старк. Сумбур в мыслях резко прекращается. Питер удивлённо разглядывает мужчину, потом свои руки, будто сомневается, что они действительно его. — Хорошо, не хочешь купаться, не надо. — Что это было? — испуганно лепечет юноша. — Никогда не общался с альфами? — с сомнением посматривает Старк. — С такими, как ты, нет, — всё ещё ошарашенно качает головой Питер. — Поздравляю с дебютом, — начинает взбираться по специальной деревянной лестнице, чтобы войти в воду. Юноша с интересом разглядывает его татуировки — ими правда покрыто всё тело, с головы до ног. — Что стоишь? Можешь идти. Будешь купаться после меня, правда в той же воде, но сам артачишься, — спокойно отвечает Старк, осторожно опускаясь уже в кадку. — Понятно, — резко выбегает из комнаты Питер, словно ветром сдувает. Наверху он где-то минут пять думает, что же делать дальше. В голове странная кристальная чистота. Он совершенно не понимает поведения альфы. С одной стороны Старк удерживает его здесь силой, но с другой старается сильно-то не принуждать. Странное и нелогичное поведение у маньяка, если у маньяков вообще есть логика. Питер сдирает с кресла большую шкуру какого-то животного и стелет перед камином на пушистый ковёр. Он садится, подтягивает под себя колени, и начинает бесцельно смотреть на игристое пламя, гоняя в голове мысли. Снег надёжно укрывает дом, всё сильнее и сильнее заваливая его, держа юношу в плену странного лесного дикаря, будто сама природа хочет оставить Питера навечно в этой избушке. — Можешь идти купаться, чистая одежда лежит на скамье рядом, — как всегда бесшумно заходит Старк. Питер вздрагивает, растерянно смотрит на альфу, который вытирает густые чёрные волосы полотенцем. Он сейчас одет в одни серые штаны из тонкой шерсти, поэтому прекрасно видно завораживающие татуировки. Юноша до сих пор представить не может, сколько часов труда ушло на это всё. И, главное, зачем? Ведь альфа целыми годами просиживает в этой избушке. Некому демонстрировать такую искусную работу. — Чего сидишь? Совсем всё остынет, — повторяет беспристрастно Тони. Юноша вскакивает и быстро шагает вниз, чуть ли не бегом. На первом этаже стало ещё жарче, помимо специй, пахнет теперь и мёдом — сладким, пряным, цветочным. Питер сразу же будто погружается в детство. Он слышит трели сверчков под покровом знойной летней ночи. Облака собираются в грозовую тучу, поэтому на улице полный удушливый штиль, но совсем скоро всё затопит прохлада летнего ливня. Рядом блекло светит слабая лампа, на столе стоят ледяной травяной чай в графине и мёд в глиняной плошке. Тот самый, цветочный. Юноша резко очухивается, попадая снова в избушку, занесённую снегом. Видение, что вызвал запах, было таким явным, что Питер на пару мгновений забыл, где находится. В груди щемит от ностальгии по ушедшим дням. Ту дачу, где была пасека с самым вкусным в мире мёдом, Мэй давно продала, когда ему было десять лет. Юноша, на подгибающихся ногах, подходит к кадке, над которой до сих пор разливается марево. Рядом, как и говорил Тони, на скамье лежат пушистое полотенце, другие штаны и кофта с длинными рукавами, а ещё очередные тёплые шерстяные носки. От этих вещей так и веет заботой. Питер скидывает с себя одежду, осторожно ступает на деревянную ступеньку — сладкий запах мёда так и не даёт ему нормально мыслить, внизу живота разливается томное приятное тепло. Юноша пробует ногой воду — температура вполне комфортная, значит, Тони купался в почти обжигающей. Питер такую как раз не выносит, лучше уж холодная. Внутри кадки тоже есть удобные ступеньки, юноша забирается по шею и нащупывает скамьи, расположенные по периметру кадки. Питер садится, растерянно оглядываясь вокруг себя. На небольшой полке стоит стеклянная чаша с чем-то янтарным, лежит мочалка. Юноша с интересом тянется к чаше, принюхивается, делая это непроизвольно. Так и есть, заманчивый запах мёда идёт именно от неё. Он зачерпывает пальцами субстанцию, растирает — появляется пена. Конечно же это мыло, скорее всего ручной работы, натуральное, как и всё здесь. Питер окунается с головой, берёт уже больше мыла, взбивает пушистую пену и начинает распределять по волосам и лицу. Он встаёт на ступеньки, вылезая из воды, чтобы помыть и тело. От запаха текут слюнки, хочется съесть это мыло, предварительно намазав на только что выпеченный хлеб. Юноша уверен, что вот именно так сладко и приятно и должна пахнуть истинная пара. После всех банных процедур, Питер снова погружается в воду по шею, садясь на скамейку. Руки и ноги лёгкие, почти неосязаемые, в голове томительный туман усталости, но приятной, дремотной. Юноша прикрывает глаза и сладко засыпает, убаюканный теплом и медовым ароматом. — Ага, может позаботиться о себе, как же, — слышится рядом недовольное бурчание. Питеру хочется сказать, что ещё не время просыпаться в колледж, но он лишь сонно зевает и снова засыпает, потому что его по-прежнему окутывает чарующий приторный запах. Он открывает глаза намного позже, ему кажется, что он спал целую вечность. Внизу живота по-прежнему тепло, в теле расслабленность. В комнате же мягкий полумрак — уютно трещит огонь в камине, зажжена всего пара свечей. А вот альфы рядом нет. Питер заглядывает за штору: снег больше не падает, по небу плывут тёмные тучи, изредка показывая круглую жёлтую огромную луну. Такую большую, что Питер неволей потирает глаза, уж не морок ли. Но нет, гигантский жёлтый диск продолжает выскальзывать из-за туч. — Чертовщина, ну и чертовщина, — бормочет юноша, распахивая до конца штору. — Чертовщина, — вторит сзади голос. Питер испуганно оборачивается — альфа подкрался как всегда бесшумно. Вот он стоит, обнажённый, украшенный витиеватыми ритуальными татуировками. В неровном свете кажется, что рисунки движутся по коже, скользят, словно змеи. От этого копошения начинает кружиться голова. — Что? — лишь глупо произносит юноша. — Пора познакомиться с твоей истинной парой, — говорит низко мужчина, его голос становится глубже, более хриплым. Питер смотрит ему в глаза, но чуть ли не кричит от страха — радужка и зрачок полностью жёлтые, как и луна на небе. Сама же луна в этот же момент снова показывается между тучами, бросая на альфу потусторонний свет. Мужчина тут же начинается меняться, черты его лица расплываются, тело становится больше, сильнее и покрывается… густой чёрной шерстью. Лицо вытягивается и превращается в волчью морду с пастью, полной острых клыков. На мускулистом больше не человеческом теле расцветают рисунки татуировки, только теперь они светятся желтоватым, будто самим лунным светом, на лбу очерчивается полумесяц. На «руках» и «ногах» показываются огромные острые загнутые когти. «Скажи спасибо своей красной куртке, по ней тебя и нашёл, снег подчистую заметает запахи» — Ба, и вправду Красная шапочка, — ошарашенно шепчет Питер, вспоминая, как он в своей куртке с красным капюшоном бродил по лесу, а это чудовище следовало за ним по пятам. Юноша ощущает густой запах специй, кофе, табака, металлических ноток и опять-таки мёда. Голова кружится, конечности будто отнялись, он не может больше произнести и слова. В животе ещё сильнее теплеет, а затем мышцы пресса сводит спазмом. Перед глазами будто искры, вот они, те самые салют и фанфары. Он пара монстра из страшных древних, как мир, сказаний. Зверь низко урчит и подходит ближе, окатывая ещё одной волной нестерпимо приятного аромата, да такого, что рот мгновенно наполняется слюной. Оборотень заскакивает на кровать, смотрит своими умными жёлтыми глазами, тянется и широко лижет лицо. Питер сначала испуганно вздрагивает, но затем сразу же успокаивается, потому что пара никогда не причинит боли. Значит, сказка всё же должна быть доброй.