* * *
Том без особых эмоций занимает место за преподавательским столом в Большом зале, рассматривая прибывших — он ищет свою дочь, но вместо нее снуют разнообразные и на любой вкус Блэки. Все, кто замечают новое лицо — смотрят без стеснения. Альбус Дамблдор сидит по правую руку от директора Диппета, а рядом с профессором Дамблдором садится Том, ненавидя свое дурацкое нынешнее положение, особенно, когда ощущает, как Смерть пялится на него. Он ненавидит это чувство. Том оборачивается к ней, но видит лишь лицо Альбуса, незамедлительно приходит в шок, когда Дамблдор строит ему глазки, пытаясь прикоснуться. «Я отсяду!», — эта угроза срабатывает и Смерть перестает приставать к нему. Чувство, что к нему клеится мужик было отвратительным, даже если Том знал, кто сидит внутри этого образа. А от осознания что это Смерть, становится только хуже. Том сразу стал вспоминать, как трахался с Меропой Мракс. От нахлынувших неприятных образов в мыслях, к Тому подкатывает тошнота, он берет вилку, готов защищаться от домогательств. — Когда-то давно Силия просила тебя не насиловать ее в образе Тома-отца, — припоминает Смерть, хитро улыбаясь, под столом прикасаясь к заметно разнервничавшемуся Тома. Он не растерялся и ткнул в нее вилку, она даже и виду не подала, потому что, скорее всего, боли-то и не ощущает. Если эта Смерть будет угрожать расплатой, то мистер Реддл уже согласен уволиться. Но мило похихикав, Смерть перестала домогаться, уставившись на входящих учеников. Разбереженный и страдающий, Том вовсю уже искал свою дочь, а потом вспоминает, что Силия прибудет с малолетками, отчего в злорадстве заулыбался, но почувствовал стыд, ведь она будет там самая взрослая. А если Смерть отправит его дочь на первый курс? Это будет невыносимо для мистера Реддла и слишком стыдно. Двери большого зала распахнулись и дети вошли небольшой кучкой, а замыкающей была именно Силия, Том не смог сдержать усмешки, дочь казалась ему бестолковой и милой одновременно. Эта девочка осматривалась по сторонам, ровно как и все вокруг смотрели на нее, Том читал в их взглядах интерес про факультет, к которому та будет принадлежать. Через весь стол мистер Реддл услышал, как шушукается профессор Слизнорт и Галатея Вилкост. Тому тут же захотелось напомнить тому про Клуб Слизней, а еще то, каким жалким может быть этот мужчина, ведь хавает с удовольствием любую похвалу и подлизунство. Стоило угостить этого мистера коробкой конфет, как он растаял и сразу же выложил на стол всю правду о крестражах. Том улыбается только шире, закрывает лицо рукой, чувствуя, что смех предательски накатил, он давится, когда вперед выбирается Вальбурга Блэк, Смерть ловит момент и безжалостно стучит по спине Тома, видимо, желая наставить синяков. Тот в свою очередь злобно уставился в сторону Дамблдора. Мистер Реддл был уверен, что даже здесь и сейчас, в этом времени и пространстве — Вальбурга занимает завидный пост старосты, поэтому шляпку будет именно надевать она, но только после глупой приветственной песни. Том покосился на Смерть, находя в шипящих песнях некое очарование, особенно, во время бурного оргазма. Мистер Реддл до сих пор не может контролировать желание говорить на парселтанге во время секса, поэтому орет, порой, громче самой Силии. А она средь толпы низких детей такая улыбчивая, она смотрит на стол Слизерина. Том устремился туда, без труда выискивая предмет ее девичьих и легкомысленных дум. Ему не нравится, что Силия начала с кем-то посторонним общаться, теперь она будет думать, что избавилась от своего любящего и заботливого отца. — Твоя дочка поступит на четвертый курс, а может и на пятый, — сказала Смерть, повернувшись к Тому, очень странно было слушать это из уст Альбуса Дамблдора, поэтому Том постарался проигнорировать этот выпад. Том мысленно умолял вселенную зачислить Силию на пятый курс, ведь там нет Ориона и Альфарда Блэков, которых, эта юная мисс уже каким-то образом знает. — Думаю, четвертый сойдет, — решает незамедлительно Дамблдор, тут же сказав что-то Диппету, Тому оставалось лишь смотреть, как тот задумчиво, но одобрительно кивает. Том хочет возмутиться, но понимает, что этот мир принадлежит не ему. «— Скажи спасибо что можешь трахать ее», — слышит в своей голове чужой и недовольный голос, поворачиваясь на Дамблдора, Том видит, как тот радостно улыбается, хлопая в ладоши шляпе Годрика, которая отпевала куплет. — О, Том, — обратилась к нему Смерть. — Помню, как она училась когда ей было около тридцати шести лет, ей было очень тяжело, — выделяет последние слова. — В лечебнице не давали лекарств, повышающих мозговую активность. Ты сделал ее почти калекой. Она отказалась от собственного имени, лишь бы не сносить более те грязные ощущения. Нравится осознание того, что ты доводил собственную дочь? Возлагал на нее свои собственные желания и проблемы, отличный родитель. Ты отец года, Том, — карикатурно хлопает ему почти в лицо. — Твоя дочь не виновата в том, что ты наломал дров, украв Дары, убил сам себя и испытал к ней симпатию. — Ответь мне, почему именно Силия? Почему именно моя дочь? — не знает, что хочет спросить. — Она ближе всего к тебе. Твоего вида, прямо как я и дементоры, — Том был готов спросить что-то еще, но Альбус поднимается из-за стола, приглашая Силию определиться первой. — Юная мисс Реддл как и ее отец прибыли к нам издалека. Силия будет обучаться на четвертом курсе, тогда как ее отец — наш новый преподаватель Защиты от Темных Искусств. Прошу любить и жаловать — мистер Том Реддл, — на этих словах все стали громко переговариваться. Том понимает, что все обсуждают именно его. Встает и улыбается всем, после недолгой паузы весь зал радостно захлопал. Стоило Силие подойти к Вальбурге, как они тут же посмотрели друг на друга и натянуто улыбнулись. Блэк небрежно посадила, почти кинула, шляпу на голову Силие, шляпа оказалась строптива и загадочно велика — она чуть закрыла Силие глаза. Том искренне улыбнулся, ведь приятно осознавать, что твой ребенок пошел по твоим стопа, она оказалась учеником Слизерина, а не какого-нибудь другого факультета, Том незамедлительно стал хлопать ей, даже с места своего встал, не замечая, что на его собственном лице уже вовсю взыграла искренняя улыбка от радости и взволновавшейся гордости. Том хочет поговорить с дочкой, он видит, как она смотрит на него, скорее всего, Силия обиделась, так как осталась одна в поезде, но Том не может ей всего объяснить, разъяснить и показать. Силия радостно удаляется к Блэкам, с которыми тут же начала что-то обсуждать, ее мантия сразу же приобрела значок со змеем, а галстук окрасился и стал насыщено-изумрудным. Том хочет трахнуть студентку Слизерина — возжелал этого как можно быстрее и сильнее, и именно ту, которая не обращает на него внимания, нахально радуясь распределению, словно маленькая девочка. — Я хочу, чтобы Силия была со мной в комнате, — немедленно нашел что потребовать у Смерти. — Ох, мистер Реддл, так не терпится? А вообще у нас даже муж и жена не живут в одних покоях. — Я назову тебя «мамой», — поворачивается Том к Альбусу, пытаясь скрыть свое отвращение. Его слова на секунду заставили Смерть задуматься, Том ощутил интерес и задумчивость Смерти, она всяко и точно считала его предложение заманчивым, но его отвратило и напугало, что у Смерти к нему такой же интерес как у него к Силие. — Хочешь меня, мама? — насмехается над Смертью, а потом Тому становится жутко, когда он понимает, что попал в самое сердце.* * *
Строгая Вальбурга ведет первокурсников прямо в подземелье Слизерина. Силия и Орион все спорили насчет фестралов, а так же, правдивости сказок Барда Бидля. Мистер Блэк не верил своей новой знакомой, еще никогда ему не приходилось выслушивать что-то помимо важности чистокровности семей и обвинении маглов во всех самых нелицеприятных происшествиях. Как ни странно, оказывается, юный волшебник осознал, что можно говорить о чем-то помимо чистокровия и сохранения этого самого чистокровия. Аристократия — мнимая фигура, на деле же никто не имел видимого статуса, особенно коренные жители магического мира, где нет пэрства на уровне общества. Мнимые регалии не помогают ничем. Блэки были богаты и имели очень — даже слишком много связей, их глубокие корни сплетались практически с каждой волшебной семьей. Мисс Реддл знала мало об этих людях, однако, хорошо бы знать правду с двух сторон. За что же боролся Том? За что боролись Пожиратели? В честь чего Вальбурга погубила собственную семью? Мистер Блэк был очень разговорчив и открыт, так странно наблюдать его стремление ничего не отвечать нападкам кузины. Но он ответил ровно и четко: «Мое воспитание не позволяет вестись на провокации, отчего становится обидно, ведь все время кажется, будто я даю себя в обиду». — Но так и есть, — сделала больно обнаженной правдой. Орион посмотрел на нее с достаточно озадаченным лицом. Как бы он не хвалился своей гордостью и благородством, он просто-напросто боялся мисс Вальбургу Блэк, от одного ее вида становилось холодно, да и тем более когда против тебя целая компания ребят, становится вовсе не до огрызаний и разборок. Силия все прекрасно понимала, просто хотела, чтобы Орион перестал врать хотя бы самому себе. Она оборачивается назад, ощущая, что за ней хвост. Но ровный мрачный коридор не показывает никого кроме снующего редкого народа со старших курсов. — Мне надо в библиотеку, — говорит Силия, обращаясь к мистеру Блэку. — Решила почитать сказки Барда Бидля? — моментально складывает мозаику. — В свое время мне было жалко волшебницу из сказки про мохнатое сердце колдуна. Я и Лукреция по ночам очень не любили спать, тогда приходила мама и рассказывала эту жуткую историю. Я не мог понять, почему колдун был настолько жесток, я рад, что в жизни такого не было и это всего лишь легенда. Силия не поняла о какой легенде говорит Орион, но это лишний повод взять книжку. Минув еще пару коридоров, они находят гигантскую библиотеку, где им сообщают, что пора бы ложиться спать, тогда Силия решила воспользоваться положением Тома, так как персональские дети всегда попадают под возможность нарушать правила. — Ну раз ваш отец здесь работает, то оставайтесь, — проскрипела недовольная старуха, напоминающая Филча. — А вы, — указала она на мистера Блэка, — живо к себе в кровать. Силия лишь сожалеюще и обреченно пожала плечами на умоляющий взгляд Ориона, к сожалению, эта бабка права, поэтому мальчишке пора в кровать, а мисс Реддл и сама разберется, тем более, она уже предвкушала встречу с мистером Реддлом, чье присутствие словно тень идет за ней, прячась во всех темных уголках. Когда грустный и разочарованный Орион удалился, Силия тут же бросилась к библиотекарше, дабы вызнать в какой секции находится интересующая ее книга. Старая развалина очень неприятно воняла, умирающие от старости существа всегда начинают плохо пахнуть, это можно отследить на всех живых престарелых особях. Биологические часы начинают обратный отсчет, все признаки разложения на лицо: морщины, тремор конечностей, скопление солей в суставах, выпадение зубов, облысение, стаптывание роста и прочие неприятности. Кажется поэтому все старухи ненавидят молодых, ибо уже никогда не ощутят подтянутость своей молодой кожи, прочность костей и отсутствие боли. А цветущий чужой вид так и подначивает вспомнить собственную утраченную молодость, или переложить на беззаботных девочек свои нереализованные желания. Поэтому, когда суровая библиотекарша в мыслях записала Силию в проститутки, то мисс Реддл незамедлительно с ней согласилась, не подавая никакого вида. Оставшись наедине с длинными шкафами из темного дерева, которые служили некими стенами, деля помещение на множество узких коридоров и комнат, она уже слышит, а может даже предчувствует приближение того, кого бы хотела видеть. Не может сдержать любви к нему, когда думает о том, какие гнусности они вдвоем выделывают. Силия видит то что нужно. Твердая светло-голубенькая обложка тоненькой низенькой книжки, автор которой навевает множество вопросов и встречает своей загадочностью. — Ты пользуешься моим именем, — показался мистер Реддл, подходя к Силие ближе. — Потому что за меня несешь ответственность ты, а не школа, — наградила пришедшего кратким хитрым взглядом. — Дети персонала всегда живут отдельной жизнью. Да, папочка? — не глядя тянет к нему руку, проводя с чувством по его одеянию. — Что это ты взяла? — подходит к ней поближе. — Сказки? — сморщилась его физиономия. — Да, дорогой Том, именно, — улыбнулась она. — Буду тебе их читать. — Ты уже знаешь, что будешь ночевать у меня в покоях? — поражается ее догадливости. Силия на секунду растерялась, потому что не знала, она была готова, а точнее — даже хотела спать в подземелье со своими софакультетниками, но это было бы возможно с любым другим ребенком, но только не с ней. Она не растерялась ни на секунду, берет папу под руку, все еще рассматривая обложку книги, начиная уходить. Сморщенная библиотекарша провожала их недовольным взглядом. Мистер Реддл был как никогда спокоен, ведь Силия была не с поганым Блэком. Том поверить не может в столь странные события, теперь ведь он стал частью Хогвартса, и надо быть полным придурком, дабы допустить саму мысль о том, что Том не захочет повторения пройденного. Он считает, что ему все можно, что Смерть ему не указ. Когда они с Силией шли по темному коридору, то слышались собственные шаги и звонкий стук ее каблуков. Тихо, откуда ни возьмись, вырисовывается фигура профессора Дамблдора, он радушно улыбается, в приветствии разводя руки. Силия лишь сильнее вцепляется в Тома и неотрывно таращится на живого Альбуса Дамблдора. — Господа Реддлы, вы только первый день в Хогвартсе, а уже нарушаете правила, — радушно улыбается. Том ненавидит Смерть, считает, что она постоянно следит за ним. Он должен рассчитать те моменты, когда она будет отлучаться, ибо дементоры совершают с ней ежемесячное групповое соитие, наполняя мамашу душами. Для этого ритуала она должна подготовиться, отобрать самых лучших и достойных, скорее всего, в эти моменты она и будет отсутствовать. Том уверен, что Смерти просто необходимо развоплощаться. Мистер Реддл терпеть не может ни Гарри Поттера, ни Альбуса Дамблдора, от Меропы Мракс его тошнит, что говорит о том, как же бесконечно он ненавидит Смерть. И она это замечает, что отражается на ее лице довольной непоколебимой улыбкой, особенно, когда смотрит на Силию, ведь та держит в руках какую-то книжку. — Профессор, — внезапно обращается Силия, ее взгляд не скрывал радости, кажется, она все еще испытывала муки совести за смерть бывшего директора. — Простите пожалуйста, это я виновата. Тома бесит, что его дочь оправдывается перед оборотнем, ведь та не знает, что это никакой не профессор, а Та, что мучает своими странными жуткими снами, перекидывает из измерения в измерение и решает кому и когда жить. Она двигает временные рамки и границы, переходя из Грани за Грань. Смерть бросает задумчивый взгляд на Тома, лицо которого резко меняется на напряженное, потому что он видит что Она поняла. Поняла, что юная на вид мисс Реддл совершенно не в курсе того кем является ее папаша. Том резко бросает взгляд на свою дочь, Силия меняется в лице, словно чувствуя какие-то изменения. Игра в переглядки затягивается, тогда Дамблдор просто желает им спокойной ночи, проходя мимо, от этого у Тома поджилки завибрировали и затряслись — настолько четко он осознал, что это не конец. Смерть воспользуется этим, нажмет на триггер в тот самый момент, когда ее сын будет уверен, что именно сейчас нельзя, чтобы что-то шло не так. Том переживает, хочет сам контролировать свою судьбу, но вынужден теперь знать слишком много. Хочет избавиться от нее, начиная рождать теории. А может Смерть заперта в Хогвартсе? Иначе почему она редко покидает свою крепость, Салазар был змееустом, может быть это как-то связано? А может сам Слизерин был Смертью? А что если основатели — лики Смерти? А может эта безумная женщина заперта в Великобритании, и в США не достанет Тома? А что если Смертей несколько? Том чувствует, как стал вещью в чужих руках. Понимая свою исключительность, он разбивается о невозможность это изменить. Страдает от осознания, что всю жизнь был под надзором. Сначала Меропы, потом Дамблдора, затем и Поттера, даже Грин-де-Вальда. Том считает, что они все пасут его как паршивую, отбившуюся от стада овцу. Видимо, мама еще не поняла, что Том взрослый мальчик и не нуждается в ее заботе. Том смотрит, как Силия расчесывает слегка мокрые волосы, она рассматривает свои бывшие покои, считая, что это шутка судьбы, ведь ее папу поселили именно в эту комнату. — Нечто из дневника насиловало меня прямо тут, — затяжно проговаривает слова, поворачиваясь. Силия улыбается ему. — Я помню этот момент, — странно улыбается в ответ, — поэтому и комната показалась мне знакомой. Я стекал по твоим ногам и спине черными разводами, пока не стекся обратно в свой Дневник. Я потратил возможность гулять среди людей на изнасилование тебя, — зовет ее к себе. — Вернее даже не так. Я отказался от возможности быть свободным от проклятого дневника, променяв это на секс с тобой, — Силия присаживается на белые простыни, на ней светло-розовая короткая ночнушка. — Ты никогда не даешь мне сделать выбор, — поворачивается к нему, откидывая волосы назад. — Где я, там всегда и ты. Словно крадущаяся тень. Как ты выбрался из Дневника, расскажи мне, папа? — улыбается и ложится с ним рядом, начиная трогать. — Ты рассекла губу, — касается ее лица, рассматривая ее волосы, заглядывая в глаза, оттягивая ей нижнюю губу, — в тот день я слышал все твои слова, — приближается и наваливаться на нее сверху, возмутительно сильно обнимая. — Я звал тебя, — гладит ее по щеке, — постоянно. Но я был так зол и разочарован, что какой-то Гарри Поттер сразил меня — человека, который прошел через многое, — горячо и нежно целует ее, не может больше смотреть на внимательный всепоглощающий взгляд Силии. — Нужна жизненная сила. Во всем и всегда, у Дневника таковой не было, я ожил только рядом с человеком, — утопает в чувственных прикосновениях к своей дочери. — Ты постоянно отказывала мне. Лишь отобрав у Гарри мой дневник ты притащила меня к себе. И ты не дура, — забирается под ее рубашку, слыша, как она тяжело завздыхала. — Ты сразу поняла, что я в нем что-то писал. Это были мои мысли, начиная от 1940 до 1943, после этого эта вещь стала вместилищем моей души. Он был пуст, но это на первый взгляд. Я и был всеми этими мыслями. Тогда, — не прекращая смотрит ей в глаза, — в Тайной комнате, ты спросила: «Ты писал что-нибудь обо мне?». И я не ответил, потому что та проекция была полностью тем несчастным ребенком, который страдал от неразделенной любви. Я приходил к вам в Литтл-Хэнглтон. Заглядывал в окно, — целует в щеку, затем в лоб, а после с тяжестью и вожделением прямо в губы — хочет съесть ее, кажется, сам сходит с ума от воспоминаний о прошлом. — Там были ты и я. А ты, как плохая девчонка и хорошая дочь даже не запомнила, как я приставал к тебе, будучи маглом, — продолжает лапать Силию, которая только изредка издает звуки, а в остальные моменты она поглощена откровениями своего отца. — Тому-маглу хотелось отыметь тебя не меньше, чем любому другому Тому. Хочешь спросить в чем причина? А лишь в том, что будучи маглом я был другим, — кое-что замалчивает — не хочет признаваться в трусости и несостоятельности. — Не успел, — признается, начиная улыбаться, — пришел другой Том, и изнасиловал тебя. — Ты просил меня смотреть на его труп, — внимательно смотрит на лицо перед собой. Это было то же самое лицо. — Да, я и сам не понял почему испытал этот оргазм тогда, — обескураженный, он кладет голову ей на плечо. — Силия, мистер-магл любил тебя, мы все любили. Даже поубивали друг друга. Я до сих пор ненавижу тех личностей, из-за жгучей ревности. — У каждого Тома была своя Силия, — гладит его по волосам. — Стоя тогда в Литтл-Хэнглтон, я держал ручку и этот проклятый дневник. Кстати, — посмотрел он на нее, — Том-магл был переучкой, наверное поэтому он был такой ничтожный. Странные изменения произошли когда-то давно, а все из-за того что Томас и Мэри считали что писать левой рукой — дурной и некрасивый признак. — Том, твоя ненависть к себе заставляет восхититься. — Я хотел сломать душу и извлечь то, что заставляло меня постоянно возвращаться к тебе, — признается, прикрывая глаза, слушая ее сердцебиение. — В дневнике были первые мысли об этом. — Ты так романтичен, — смеется, гладя его по спине. — Дорогой Том, почему ты коллекционировал предметы основателей? — Потому что я горел идеей, что был к ним ближе всех, ведь мой предок Слизерин, — сказав эту фразу, он приподнимается, начиная вдумываться в то что сказал, находя кучу несостыковок. В воспоминаниях неожиданно и почему-то всплывает черной камушей, что передала Тому Смерть для Силии. Он повернулся к ней, рассматривая ее лицо, считает свою дочь прекрасной. Ложится на свое место, слыша, как она облегченно вздохнула, она никогда не жалуется, даже если мистер Реддл очень тяжелый. Он обдумывает и решает, что не отдаст своей дочке ни одну вещь, связанную со Смертью, Силия не должна знать. Она когда-нибудь задаст правильный вопрос, который почему-то все еще не осознала. Видимо поглощена шоком от понимания кто ее отец, а вот только когда Силия задумается почему Том был не один… — Я хочу почитать тебе сказку, — прерывает его думы Силия, беря в руки книжку, что только сегодня взяла в библиотеке. — Жил-был на свете чародей, — начала она своим ровным спокойным голосом, — молодой, богатый, талантливый. Заметил он, что его друзья, когда влюбляются, сразу глупеют — начинают чудить, хорохорятся, теряют аппетит и вообще ведут себя несолидно. Молодой чародей решил, что с ним такого не случится, и обратился к Темным искусствам, чтобы стать неуязвимым для любви. Родные, не зная его тайны, посмеивались над холодным и надменным юношей: — Все переменится, когда его очарует какая-нибудь красавица! Шло время, но молодой чародей оставался ко всем равнодушным. Его высокомерие поначалу привлекало девушек, многие пускались на всевозможные уловки, лишь бы ему понравиться, но ни одна так и не смогла завоевать его сердце. Чародей торжествовал и радовался собственной предусмотрительности. Но вот и первая свежесть юности ушла, ровесники чародея один за другим женились, у них появились дети. Глядя на молодых родителей, чародей только посмеивался: — Должно быть, их сердца усохли и сморщились, изнуренные требованиями вечно хнычущего потомства! И знай нахваливал самого себя за мудрый выбор. — Абсолютно согласен, — перебивает ее Том. — Ненавижу детей, — после этих слов Силия отложила книгу и легла поудобнее, смотря в глаза Тому. — То есть у меня не будет братьев и сестер? — заулыбалась, начиная его целовать.* * *
Мистер Реддл все распланировал: когда Силие было семь лет, то он повязывал ее волосы красной лентой, когда ей было восемь, то оранжевой, в девять желтой, в десять зеленой, в одиннадцать синей, в двенадцать фиолетовой, в тринадцать белой. Но сейчас он снова берет в руки фиолетовую ленту, начиная собирать темные пряди по бокам, муторно и долго расчесывая, затем обязательно повяжет ленты с двух сторон. Беспрепятственно вторгается в личное пространство Силии, начиная ее красить, она толкает своего отца, выказывая свое искреннее раздражение тем, что он постоянно желает делать все за нее. Не дает и минуты самостоятельности. Залепила ему пощечину, отбирая кисть. Силия встает, приближаясь к зеркалу, делая все самостоятельно. Поглядывая в отражение на безумного Тома, который все время глаз с нее не сводит. — Ты преподаватель, — напоминает ему, поворачиваясь, — ты обязан быть раньше учеников, — хочет его прогнать, особенно, когда чувствует на себе его руки. Желает заняться с ним грязным сексом, думая о том, что это ее гнусный старый папаша. Встает и сладко смотрит ему в глаза, трогая его щеку, затем Силия улыбается, позволяя ему себя поднять. Том ведёт какие-то смешные краткие беседы у Силии между ног. Она чувствует себя лишней, ведь Том признаётся в любви её вагине, а затем с чувством целует. Силия прикрывает медленно глаза, издавая млеющий стон, ей нравилось, когда он целовал её там. Том гладит её согнутые в коленях ноги, расставляя их шире, словно она на приеме у врача. Он даёт этому месту странные красивые клички, а затем, после каждого невнятного слова, больше похожего на острый бред, лижет ее там, то и дело кайфуя от всего происходящего. Силия смотрит в потолок, тяжело вздыхая. «Прости меня, просто я слишком сильно тебя люблю. Ты очень приятная. Папе хорошо», — он говорил эти слова на змеином языке, и опять-таки не Силие, он общался с ее заветным интимным местом. Он жарко и с чувством прижимается там к ней лицом, Силия уже чувствует, как вся намокла, а Том все продолжал, обнимая ее ноги. Он снова дотрагивается языком, а потом целует. Силия не ревнует, она чувствует себя по-дурацки.* * *
В коридоре подозрительно пусто, Силия не придает этому значения, только думает, что, скорее всего, все обжираются в Большом зале. Она смотрит в свое расписание, радуясь, что пары с папой у нее первые. От разглядывания ее отвлекает стук чьих-то каблуков. Бросив все свои мысли, Силия устремляется за силуэтом, что так стремительно движется меж арок, не может перестать всматриваться. Силие кажется, что она сходит с ума, особенно, когда видит старую и уже давно умершую себя. Белые длинные прямые волосы собраны в высокий хвост. Одет этот клон прямо как любит Силия: в строгих магловских шмотках, отличительной чертой была — достаточно короткая юбка, но и этот маневр был прекрасно скопирован. Клон идет в профиль, это дает понять, что он не замечает Силию. Вот-вот — и оно завернет в коридор к настоящей Силие. Та Силия была намного выше, кажется, даже выше чем настоящий рост мисс Реддл. Эта Силия была с мистера Реддла, — такая же дылда, за счет чего казалась чересчур стройной. Силия испытала неприятные ощущения, отвратное чувство, когда тебя нагло и без спроса копируют. Дубляжка повернула в тот самый коридор, в котором стояла сама Силия. Нечто напротив странно улыбается. Она была накрашена столь же красиво и аккуратно как и сама Силия. Вот-вот и страх возьмет свое, тогда мисс Реддл завопит от ужаса, прося хоть кого-то о помощи. А клон все неспеша уверенно приближается, Силия срывается с места и начинает убегать изо всех сил, вкладывая в свое спасение все эмоции и чувства, прося прощение за совершенные проступки. Силия не сдерживается — кричит от волнения, особенно, когда чувствует прикосновения к себе, Силия резко останавливается, опуская глаза в пол, наблюдая, как рука ползет вверх по ее ноге. — Что с вами? — раздался внезапно голос за спиной. Все ощущения исчезли, Силия смотрит вниз, но ничего не видит, напряженно и с недовольством оборачивается назад, после чего ошеломленно распахнула глаза. Перед ней стоял всего лишь профессор Дамблдор. Его яркое одеяние бьет в глаза, сочно-красная мантия с зелеными вкраплениями, высокая остроконечная шляпа в тон одеянию. Силию всю колошматит от увиденного, хочет рыдать от страха, который до сих пор не отпускает. — Я видела здесь постороннего, — прислоняется к стене. — Она выглядела в точности как я, — Силия хочет пожаловаться, объяснить, но понимает, что это все бесполезно, ведь профессор совершенно не понимает ее. — Наверное, вам стоит опасаться собственных клонов, — наставнически прикасается к ее плечу. — У вашего отца начинаются занятия, — улыбнулся он. Силия все никак не может отпустить собственный образ в одиноких коридорах. Она смотрит в спину неспешно удаляющемуся профессору трансфигурации, она все время смотрела на острый кончик его шляпы. Мистер Реддл как всегда невозмутим при всех, он холодным взором осматривает каждого, даже не останавливается на сидящей на первой парте Силии. Она лишь кратко вздыхает, понимая, что ее папа профессор, вспоминает, как он трахался с ней, отчего незамедлительно приходит в будоражащий мышцы восторг, в лихорадочное возбуждение. Сегодня пары прямо с пуффендуйцами. Их желтые галстучки Силию раздражают, напоминая внезапное появление Альбуса Дамблдора. Том вырисовывает на доске какие-то фигурки, дословно объясняя к чему ведет незнание защиты. Силию забавляет, как он практически показывает тактику боя. Папу уносит в военные дебри, этот старый, дряхлый и разнузданный извращенец пережил две войны, в которых принимал самое прямое участие. «Мой прекрасный Том», — она не удерживается и думает о том, как он ей и многим окружающим симпатичен, как папе идет зрелый возраст. Она видела, как он нравится ее однокурсницам, Силию берет непобедимая и молниеносная гордость, она инстинктивно и на одном желании расслабляет ноги и чуть прираздвигает колени, не в силах выносить этот выбивающийся наружу жар всего ее тела, что был направлен в данную минуту лишь на одно место. Она не могла забыть его длинный горячий язык, что скользил у нее по самому сокровенному, его жалобные, вымученные в оргазме стоны и слова помешательства. Он все это обращал именно к ней. Только к ней. Он проводил время у ее запретно незрелой промежности, заставляя испытывать приятное щекотливое возбуждение. Силия ловит себя на мыслях, что преступно отвлекается, уже давно пропустив происходящее. Мистер Реддл как раз стал делить защиту на темную и светлую. — А вообще сама Смерть владеет темными искусствами, — бросает странную фразу. — Поэтому буду параллельно с этим учить вас защищаться и от этой напасти. — Профессор Реддл, вы верите в правдивость легенд? — спрашивает пуффендуец Игнотус Пруэтт, в котором мисс Реддл узнает схожесть с Уизли. — Я лично встречал Смерть, — загадочно произносит, пугая всех сидящих. — Если хотите защититься от нее, то вам стоит приложить все усилия дабы не умереть. Силия на этих вульгарных словах криво улыбается, понимая к чему клонит ее отец, он нагло пытается преподавать тему о разделение души, но даже этот трюк не под силу всем, особенно неискушенным. То, что Том смог так разделать собственную душу — исключение, а не правило. Чем больше и изощреннее мистер Реддл говорил о своей темной чепухе, тем больше Силие хотелось заняться с ним сексом, которого ее лишил его язык. Силия видит и ощущает, что Том совсем не замечает её, смотря на всех и сразу, он погружён в учебный процесс, а так же с радостью отвечает на незатейливые вопросы тупых детей. А как же она? Ему разве не видно, что она очень сильно страдает? От ревности, от безумной неукротимой страсти, оно сидит червем и поедает ее юное опороченное нутро. — Профессор Реддл, — поднимает она руку, следя за тем, как папа стал таращится уже на неё. Он все время специально её игнорировал, а теперь она лезет сама. — Что вы хотели спросить? — пытается скрыть своё раздражение. У неё в голове лишь мысль, как бесстыдно она хочет ему отсосать, представляет эти картины очень ярко и сочно, судорожно впопыхах сглатывает, уже чувствуя, как его член скользит у неё в горле. Её мысли, он слышит их, но не подаёт виду. — Можно выйти? — нахально мешает и подставляет. — Нет, — не сдержал грубости. Силия была уверена, что уже совершенно точно ненавидит Тома, но еще невозможно сильно хочет его, из-за того что ей приходится быть с ним так близко, да ещё и полтора часа смотреть, не смея дотронуться или уколоть, — это выводит из себя, сводит с ума. Она не понимает его предмет, совершенно не желая понимать, она только пялилась то на него, то на папины штаны. «— Я хочу в рот, папочка», — истерия накатывает её с головой, — «порви меня». «— Прекрати!», — напрягается в лице. «— Трахните меня, профессор Реддл, — продолжает издевательства, — я умру если ты не всунешь мне», — язвительно улыбается. Том очень раздражён её выходкой, думает, что им придётся очень мучительно вместе. Подумывает попросить перевести Силию к другому преподавателю, а затем сразу же ревностно избавляется от этой мысли. — Мисс Реддл, не поможете? — окликает её профессор, показывая на листы с заданием. Она покорно встаёт, чувствуя как отяжелели ее ноги, застоявшееся внизу возбуждение уже делает ей то ли больно, то ли приятно. Силия заглядывает ему в глаза, а он даже не смотрит. Они стали ходить по классу и раздавать этот несчастный тест. Силия смотрит на отца, он тотчас поднимает взгляд на неё, но быстро переключается, перекрывая все её бесчестные попытки проникнуть к нему в голову. Когда они поравнялись, и Силия развернулась к нему спиной, дабы уже сесть на своё место. Её встречает куча парт и сокурсников, она понимает насколько страшно ей быть вот так вот у всех на виду. Она ошарашено подаётся назад, чувствуя мистера Реддла за спиной, испытывает на себе его утомлённый слабый взгляд. Ладонь ложится ей на спину, он ведёт вниз меж ее лопаток, по самому позвоночнику. Пялится на дочкин зад, а затем с чувством удовольствия щипает, не сдерживая гнусного смешка, после чего толкает Силию на место, начиная ходить по классу. О, Силия была в восторге, ведь она все ответы на вопросы знала, особенно потому что вопросы были вводными. За свой многолетний, почти вековой опыт смогла какие-то вещи просто понять или опробовать на практике. К окончанию занятий, класс не спешили покидать, особенно гнусные девочки, Силие не нравилось как они липнут к Тому со своими дурацкими глупыми и наивными вопросами. Она хочет найти повод, чтобы остаться с ним, но понимает что так нельзя, раскаивается за свою выходку. — Мисс Реддл, — обратился к ней Том, от чего она почувствовала прилив счастья. — Останьтесь, — добавил. Силия не может сдержать радости, чувствует себя действительно как маленькая. Все спешно покидают помещение, даже не думая ничего гнусного в их сторону, ведь это отец и дочь. Она уперто ждёт, когда он подойдёт к ней со спины, вспоминает, как это было когда Том был её братом. Том даже не коснулся, но ей хочется, чтобы он касался, трогал и шевелил. Делая пару шагов назад вслепую, она вжимается в него, ощущая, как профессор напряжен. Трется о его штаны, смотря на наигранное безразличие. Желает, чтобы он коснулся своими руками, ах, гадкий сердитый папа этого не делает. Она ощущает себя по-дурацки. Когда он был её сыном такого не было, сейчас они поменялись местами. Силие это доставляло массу эмоций. — Ты отвратительно себя ведёшь, — поворачивает ее к себе. — Мне отсосать тебе? — прощупывает его член, приближаясь. — Я переговорю с профессором Вилкост, будешь у неё выделываться, — расстраивает Силию. Она растерялась, а затем обнимает его сильно-сильно, словно Том прощается с ней. Закидывает на него ногу, он сразу же поддаётся — хватает, притягивая со вздохом облегчения на себя. — Хорошо, — соглашается с ним. — Так будет лучше, — ему не нравится услышанное, ему не нравится что она не сопротивляется, насколько бы трудно не приходилось находиться с ней в одном помещении. — Ты так отвратительно прогибаешься под моими словами, — не знает, как выразить свою разочарованность. — Том, я… Любимый, я согласна на все, — хочет поцеловать его. — Папа, Силия, зови меня папой, — обиженно и как-то по-детски просит. Она разомкнула свои аккуратные губки, начиная неуверенно приближаться в порыве запечатлеть поцелуй. Он отвечает ей, лезет рукой под юбку, начиная срываться на усмешки, ведь он не может это контролировать. Руки сами лезут, а в голове только одна навязчивая мысль — кончить в неё. Если кто-то прямо сейчас решит забежать в кабинет, то непременно узреет всю их инстинктивную страсть. А если запереться с Силией в этом кабинете, его могут неправильно понять. — Можешь пока начать, — бесстрастно говорит он, расстёгивая свои брюки. — Мне нужно проверить, что вы понаписали в самостоятельной работе, немедленно садится за свой стол. Том не может начать заниматься делами, испытывая на себе влажный и теплый рот Силии. Она все же добилась своего и стояла на коленях прямо под учительским столом собственного отца, судорожно обсасывая его член, поскуливая как сука, особенно когда Том опускает её голову, заставляя заглотить ее поглубже. Затем Том мягко гладит Силию по волосам, исходя на мнительные стоны. Она нацеловывает его там вдоль и поперёк, да еще и так сильно, что у Тома сложилось ощущение, будто у него останутся от ее ласк небольшие фиолетовые засосы, между тем она мягко полизывала. Том томно вздыхает, осознавая, что невыносимо и необъяснимо любит Силию. — Кончи мне в рот, — отстраняется от него. Он задумался на секунду, а затем улыбнулся. — Тебе нравится пожирать своих потенциальных братьев и сестёр? — до него вдруг дошло, что его дочь ревнивая, а вдруг она хочет высосать из него всю сперму, чтобы никогда больше не быть с кем-то в конкуренции? Хочет быть единственной. — А ещё и своих потенциальных детей, — отвечает на его тупость тупостью, считая что Том в такие — излишне личные моменты просто идиот. Она поцеловала его в самую головку, а затем высунула язык и снова принялась сосать. Когда он был в её глотке, то Том не удержался и кончил, чувствуя всю рельефность её трахеи, но почему-то он не испытал освежающего мыслей облегчения. Силия вылезает наружу, подходит к Тому ближе, прощупывая ткань своей юбки, берет его руку и начинает трогать себя, исходя от не прикращающихся мурашек. От одного ее вида Тома бросало в новый интенсивный жар. Её всю рвёт сильнейшая похоть, она уже много раз представила, как села на на папу. Он смотрит на неё с интересом, когда замечает, что она совсем перестала носить трусики. Том откинулся на спинку стула, с выжиданием сверля Силию взглядом. Она густо потекла у него меж пальцев всего лишь от невероятной близости с ним, с мутным проницательным взором, она продолжала трогать себя его рукой, тяжело делая новый вдох, судорожно глотая собственные порывы извращенно ахнуть. Силия подходит ближе, закрывая своему папе обзор на стол. Том смотрит на неё сзади, предвкушая момент их полной и абсолютной близости, он прошелся пальцами по своему члену, тот все еще был тверд и Тома это даже напрягало. Он очень хочет с ней соединиться, берет Силию за ручку, хочет, чтобы она погладила его там, кладет свои руки ей на бедра, притягивая к себе, уже предвкушая момент конечной близости. Он не видел, как ее горячее зудящее естество поглощает его собственное, поэтому он задирает ей юбочку. Он уже вовсю чувствовал эту плотную скользкую жижу, как только он оказался у самых ее створок, а потом он с выжиданием предвкушал тот самый момент, когда ворвется и прорвется в нее. Томно выдыхает, чувствует стискивающие объятия вокруг своего члена, она его там словно крепко и исступленно обнимала и целовала, и когда Том думал об этом, то сгорал от желания искренне расплакаться. Она на нем сдавленно стонет, почти кричит, её тело тронула лёгкая дрожь. Том сжимает свои пальцы на её талии, резко дёрнув дочь вниз, пробираясь в самую глубь, отчего она застонала глубже, кладя его правую руку себе между ног — она желает, чтобы он ласкал и трогал ее там. Вместе с тем он продолжил смотреть в листок с написанным, начиная зачёркивать тот бред, что был понаписан, — лишь бы перестать думать о тех, спазмами накрывающих, чувствах. Силия стала елозить, чем мешала. Думать под её душные страдания невозможно, несмотря на то, что Том был в ней очень глубоко, чувствуя сдавливающий жар, это ещё долго не заставило бы его кончить, ему нужны жёсткие, почти жестокие трения, которые милая Силия дать не могла. Кладёт одну руку ей на ногу, начиная успокаивающе любовно и с заботой гладить, ощущает её плотные чулки. Силия издаёт такие звуки, будто бы плачет. Том продолжал вчитываться в написанное, но все никак не понимал, теряя ощущения в своей дочери. — К черту все! — говорит он, выбрасывая листок, хватая Силию за руки и оттягивая их вниз с силой толкнулся в ней. Она громко крикнула, это его заводило. Затем он ощутил долгожданное приятное доводящее трение, хочет ещё. Встаёт со стула, прижимает своего ребёнка к себе, вдыхая её поразительно вкусный и глубокий аромат. Она упирается руками о его рабочий стол. Ещё одно грубое движение в ней, крепко держит Силию, испытывая и непередаваемые и фантастичные эмоции, затем снова и снова. Зарывается в её волосы, — только бы не стонать столь же громко как она, Том чувствует неловкость. Грубые быстрые трения заставляют почувствовать неотложный и неизбежный оргазм. Том кончает в неё, ловя себя на мысли, что не в силах продержаться дольше. Целует её отпуская из объятий. — Моя конча течёт по твоим ногам, — делает ей замечание, протягивая носовой платок.