Перекресток миров

И вот она снова здесь: на своем спасительном островке, где ее не достать одиночеству, в мире, который не принадлежит ей, но который она собралась захватить. Элли тихонько сползает с кровати, где совсем рядом спит Кристиан. Свет предрассветной дымки очень слабо озаряет комнату, так, что девушке с трудом удается на ощупь отыскивать свою одежду. Она никогда не двигалась столь бесшумно как сейчас, никогда не была столь осторожна в своих движениях как в этот момент. Она тихонько берет "свой" телефон с прикроватного столика и максимально быстро покидает комнату, не издав ни звука, потом выходит в коридор, крадется по лестнице вниз и выходит на улицу. Но и теперь она не расслабляется. У нее есть только одно место, где она будет спокойна - это дом Брэдли. Но как ей добраться туда? Элли смотрит в телефон, и первое, что видит на экране - это открытая заметка с заголовком "Для Элли". Что это? Элли читает: "Доброе утро, мой двойник из другого мира. Это послание от Стефани, о которой тебе, уверена, уже много рассказывали. Так вот, я должна сообщить тебе очень важную вещь: я прошу тебя, пока ты находишься в моем теле, ты можешь делать всё, что тебе захочется, за исключением общения с Брэдли. Было большой ошибкой знакомить тебя с ним, и ты наверное, понимаешь, почему это так. Я узнала, что вчера ты была с ним слишком уж близка, и впредь в моем теле я прошу не допускать такого. Ты должна понимать, что у тебя есть своя жизнь, а у меня - своя. Признаюсь, я тоже похулиганила, когда была тобой, но надеюсь, это не слишком расстроило тебя. В любом случае, я извиняюсь, что была столь опрометчива, но, это было сделано из лучших побуждений, чего, увы, не могу сказать о твоем поступке. Пока мы не разобрались, как нам перестать меняться телами, давай пообещаем друг другу писать обо всем, что происходит в наше отсутствие и оставлять послания в заметках телефона или в бумажном виде, и конечно, выполнять все просьбы и правила друг друга." Ну и дела! Слишком многое было изложено в этом письме. Во первых, Брэдли: просьба Стефани не видеться с ним показалась ей такой бесчувственной и эгоистичной. Да, она была не в своем теле, да, она не имела права рапряжаться им, но ведь она сделала это без злого умысла, это произошло само собой, и теперь, когда всё так волшебно разворачивалось, Элли не желала так просто подчиняться глупому запрету. С какой стати? Во-вторых, Стефани в ее собственном теле тоже сделала что-то без разрешения. Интересно, что? Элли в душе надеялась, что никогда об этом не узнает, поскольку не планировала возвращаться домой и снова предоставлять Стефани право занимать место рядом с Брэдли на красной дорожке из сна. Не так-то просто всё будет! Опьяненная грандиозными мыслями о том, как она пойдет наперекор хозяйке этого тела, Элли уже представляет во всех красках, как будет стараться не спать, а когда просыпаться в своем мире, снова глотать снотоворных, чтобы возвращаться сюда вновь и вновь. Ее ничего не держит в собственном мире, он не интересен ей. Всё, что она хочет сейчас, это быть со своим новым любимым. Ей всё равно на то, что она будет рушить жизнь законной обладательнице этого мира, она непоколебима в своем желании: ей так надоело страдать. С нее довольно этого, она больше не прольет ни одной слезинки, пусть даже такой ценой, так нечестно и плохо поступая со Стефани. Итак, пора в путь. Как ей найти и добраться до дома Брэдли? Она хочет позвонить ему, но понимает, что он еще спит, и не хочет его будить. Наверняка есть другой способ узнать, где конкретно он живет.... Спасибо современной технике: в фотогалерее телефона оказывается несколько фотографий, сделанных у него дома, с отмеченной геолокацией. Маршрут построен. Но пешком туда не дойдешь, а машину водить Элли не умеет, да неоткуда взять ключи. Казалось бы, все пути отрезаны, но Элли вдруг осеняет: у Стефани же есть конюшня! Она еще в первое свое появление заметила краем глаза двух симпатичных лошадок, гуляющих по огромному плацу, и сейчас тысячу раз благодарила себя за такую внимательность. Элли подбежала к конюшне, перелезла между широких горизонтальных перекладин забора и прошла в стоило, где увидела мирно спавшее целое семейство лошадок. С ее приходом животные встрепенулись: жеребец топнул ногой, явно не радый приветствовать непрошенную гостью. - Тихо, тихо, - прошептала она, - я вас не обижу. Она приблизилась к серой кобылице, которая, вроде как, была спокойнее настроена, чем ее друг, и погладила ее по шее. Лошадка повернула голову и удивленно похлопала ресничками. - Арабелла, - прочитала Элли надпись над входом в денник, - что ж, дорогая Арабелла, надеюсь, ты поможешь мне. Девушка выводит лошадь на улицу за пределы загона, и уже готова сесть на спину к скакуну, но вдруг видит подбегающего к ней черного французского бульдога. Собачка останавливается, с любопытством смотрит на утренних нарушителей спокойствия и мило чихает. - Будь здорова, - говорит ей Элли как будто человеку, - не поможешь мне выйти на пляж? Она будто понимает ее и уже бежит вперед, указывая путь к океану. Элли следует за ней, ведя за собой Арабеллу. Бульдог не хуже лабрадора-поводыря выводит их через извилистую дорожку за территорию ранчо: теперь перед ними открывается шикарный вид на утренний пейзаж тихоокеанского побережья. По расчетам Элли, если направляться вдоль кромки воды, то путь их будет вдвое короче, чем если двигаться по шоссе, как вез ее Брэдли днем ранее. Кивком она благодарит собачку за помощь, запрыгивает на спину лошади и направляет ее вперед. Ступая неспешным шагом, Арабелла везет наездницу к точке назначения. Солнце медленно поднимается все выше над горизонтом, день вступает в свои права. Элли чувствует, как задувает легкий ветер, который будто толкает ее вперед, и тогда она осторожно хватается за белоснежную гриву и чуть похлопывает ногами по бокам Арабеллы, на что послушная лошадка сразу пускается в рысь. Это оказалось проще, чем она думала. Элли скачет по безлюдному пляжу вперед и вперед, навстречу своей тайной мечте, подгоняемая океанским бризом и собственным желанием. Через два долгих часа они достигают отмеченного места. По крайнее мере так показывает карта: несколько сотен метров отделяют ее от дома Брэдли. Девушка решает направиться ровно перпендикулярно береговой линии, чтобы достичь точки назначения, но ей не суждено закончить свой путь так скоро. Элли слышит детский крик и удивленно оборачивается. Прямо к ней бежит совсем маленькая девочка, неуклюже перебирая ножками. Она тянет пальчик к привлекшей ее внимание лошади, что совсем не удивительно и очень мило. Малютка останавливается и внимательно рассматривает удивительный объект. Элли видит, как к ним приближается темноволосая женщина средних лет, запыхавшаяся от бега. Это, должно быть, няня девочки. - Лея, малышка, - кричит она, - ты куда так убежала? Я за тобой не угонюсь. Она хватает ее на руки и смеется, а потом удивленно смотрит на нежданно прибывшую наездницу. - Простите, наверное она убежала, потому что ее привлекла моя Арабелла, - смущенно говорит Элли и похлопывает ее по шее. - Безусловно. Лея у нас любит животных, - отвечает няня, - вы приехали навестить мистера Купера, да мисс? - Что? Вы знаете Брэдли? - Элли не верит своей удаче. - Я же няня Леи, вы меня забыли, наверно, - беззаботно говорит женщина, - я уже давно работаю у него, помогаю с дочкой. Что, простите? Элли не ослышалась: дочка. Это милое дитя - дочь Брэдли! Как гром среди ясного неба гремит у ее ушах эта новость: все внутри нее рушится на миллион осколков. Как он мог не сказать ей о ней? У него еще и жена, скорее всего есть. Так вот, почему он отвез ее на байке в залив так далеко от дома! Он хотел утаить от жены и от дочки ее присутствие, а вовсе не потому, что действительно хотел быть с ней, показать ей что-то. Он опять наврал ей, и она опять поверила. Как глупо, а ведь она могла догадаться, могла предположить, что всё не так радужно, а вместо этого, настроила себе кучу фантазий и романтических планов. Элли не говорит ни слова. Она спешивается и подходит к Лее. В ее лице слабо просматриваются черты отца, и голову девушки приходит мысль, что похожим на эту малышку мог бы выглядеть ее с Джеком ребенок. Или ее с Брэдли. Неважно. Сейчас она хочет одного - найти его и сказать все, что не договорила в их первую встречу. - Вы не проводите меня к дому Брэдли? - спрашивает она, - я предупреждала о своем визите, так уж вышло. - Конечно, я думаю, он будет рад вам. Вчера он был сам не свой, надеюсь, сейчас ему лучше, а если нет, то вы его точно сможете подбодрить, я не сомеваюсь, - говорит няня, пока они идут по саду, прямо к желанному дому. Арабелла остается среди деревьев и начинает щипать травку: ей нужно пополнить силы после долгого бега. - Спасибо вам, вы так милы, - отвечает Элли, - я тоже надеюсь, что с ним всё в порядке. На самом деле она места себе не находит: в ее душе снова сгустились тучи, и кажется, вот-вот прольется новый дождь из слез. Она входит в знакомую гостиную, где раздается стук посуды и звучит закипающий чайник. Как только няня отпускает Лею, девочка хватает Элли за мизинчик и тащит по коридору на кухню. - Вы уже вернулись с прогулки? - спрашивает Брэдли, не поворачивая головы, думая, что разговаривает с няней. Он занят тем, что режет хлеб, на сковороде в это время шкварчит яичница, - вы что-то быстро сегодня. - Они просто встретили кое-кого, - серьезным голосом говорит Элли. Нож падает из рук Брэдли. Он оборачивается. - Стефани? - Нет. Ты знаешь, как меня зовут. - Как ты тут оказалась? - Прискакала на лошади. - Что? - Да, не удивляйся. Я приехала, потому что хотела тебя увидеть, но теперь, так чувствую, я тут совсем некстати, - она посмотрела на Лею, - могу я узнать, почему ты молчал об этом? - Я хотел сказать, правда, но потом наступило утро, и ты снова стала другой и я не смог, прости, - Брэдли подходит к ней и хочет взять за руку, но вовремя останавливается, поскольку слышит, как по лестнице спускается Ирина. - Зачем ты наврал мне? Опять ты..., - повышает Элли голос на него, но ей не дают окончить фразу. - Что мой пусечка там опять натворил? - Элли оборачивается на неизвестный голос. Перед ней стоит роскошная женщина с длинными волосами, накрашенная словно на красную дорожку, в красивом домашнем платье, слишком коротком в некоторых местах. И это его жена? И эту расфуфыренную модель он выбрал на роль матери своего ребенка? Элли не может и секунды смотреть на нее. Ее бросает в еще большую зависть и злобу, она теряется перед ней, не может ничего сказать и чувствует себя гадким утенком. Брэдли всеми клеточками тела ощущает ее смятение и всю неловкость данной ситуации. Ему хочется под землю провалиться, сделать так, чтобы Элли не видела его сейчас. - Все хорошо, мы с эээ, - он вовремя останавливается, чтобы не назвать ее Элли, - всмысле, со Стефани, просто шутим. Ничего не произошло. Не произошло? Это уже слишком. Не говоря ни слова, Элли разворачивается и убегает на улицу, чтобы никто не увидел ее краснеющих от слез глаз, не догадался о ее горе. Она не может больше этого выносить: не от него, не сейчас, не здесь. Она хватает Арабеллу, уводя ее за собой обратно к пляжу. Эмоции опять побеждают над ее разумом, слезы снова катятся по щекам. Она бежит, не видя дороги, лишь бы быть подальше от этого места, так злорадно издевающегося над ней. Если Брэдли и правда захочет ей что-то сказать, пусть найдет ее сам. Он нужен ей. Они должны поговорить. Только он и она. Элли садится к самой воде, опускает голову на колени и смотрит на океан. Она ждет, когда Брэдли придет к ней, надеясь, что это не совсем безнадежное занятие. Из-за шума волн она не слышит, как к ней подкрадывается он, и, когда он нежно кладет ей на плечо руку, вздрагивает от неожиданности. - Ты никогда не простишь меня, правда? - говорит Брэдли и садится на песок с ней рядом, - я собирался сказать тебе, просто не мог выбрать момент. - Я слишком люблю тебя, чтобы злиться, - отвечает Элли, - но мне больно, понимаешь. Ты заставил меня думать, что я могу претендовать на твою любовь, и на то, чтобы быть твоей. Но выходит, что все это время ты утаивал от меня то, что твое сердце уже занято. Я не хочу так думать, но я ощущаю себя лишней в твоей жизни. - Эй, - он обнимает ее совсем как тогда на пляже, - мне очень стыдно перед тобой за то, что я не сказал тебе раньше. Но пойми: я не хотел разбивать тебе сердце, отнимать единственное, что хоть ненадолго осветило твой день. - Постой, ты был со мной из-за жалости??? - Нет, ты неправильно поняла, Элли. - О нет, я все прекрасно поняла. Не надо ничего говорить, мне все ясно: ты хотел вылечить меня, верно? Помочь мне справиться с депрессией, побыть со мной, обнять меня, сделать мне хорошо, заставить забыть все? - Да, я хотел, чтобы ты вновь была счастлива. - И все? - она начинает плакать, потому что это было совсем не то, что она хотела услышать. Ей нужно было другое: она ждала ответа "потому что я люблю тебя". - Знаешь, - сквозь слезы говорит она, - может, ты и добился того, чего хотел, может, мне и было тогда хорошо, но...теперь просыпаться одной мне стало только больнее. Только сейчас он понял, что натворил. Он дал ей ложную надежду, он разбил ей сердце. Опять. И теперь он уже ничего не исправит, если только не сделает опять что-то совершенно глупое. И он делает. Он снова целует ее в соленые от слез губы, держа крепко ее голову между ладоней, чтобы не позволить ей вырваться. Она не двигается, не шевелит губами, она не смеет отвечать ему, не хочет снова забыться, поверить в несуществующую любовь. - Не плачь, прошу тебя - говорит он между поцелуями, почти вплотную прижимаясь к ее лицу, - я обещаю, я больше не оставлю тебя, ты никогда будешь просыпаться одна. - Нет, не выйдет, я скоро вновь закрою глаза, и все будет по новой, - дрожащим голосом стонет она, не прекращая плакать, - я буду пытаться не спать, но ты же знаешь, это невозможно, рано или поздно она вернется. - Элли, мы что-нибудь придумаем, я не дам тебе больше терпеть это, - Брэдли осторожно вытирает слезы с ее щек, - я многое обдумал за вчерашний день: я готов быть с тобой хоть в тайне ото всех, хоть в открытую, это неважно. - Что? - она поднимает брови, - Брэдли, это неправильно. Твоя семья: Лея же совсем маленькая, ей нужен папа. Я не хочу заставлять тебя выбирать и разрушать твою жизнь, мне достаточно моего кошмара. - Но ты же понимаешь, что ты не сможешь жить иначе, - он снова целует ее, - да и потом, моя жизнь не может быть разрушена, если в ней есть ты. - Ты нужен мне намного больше, чем я - тебе. Я не нужна этому миру, я никогда не найду себе здесь места. - Твое место рядом со мной, Элли. Зачем еще ты оказалась здесь, как не для того, чтобы найти свое счастье? - Ты прав, - она смотрит на него и опять хочет заплакать, но сдерживается, - побывав тут лишь раз, я уже не могу жить в своей вселенной: она убивает меня. Я не могу справиться с той болью, которую она причиняет мне, я убегаю от нее, но я совсем не думаю о тебе, о том, как эгоистично я поступаю сейчас, вставая между тобой и всем, что тебе дорого. Она начинает тихонько всхлипывать. Брэдли так жаль, что он не может заставить ее думать никак иначе, ведь за него говорят его поступки: ничто не разубедит ее в том, что его сердце занято другой, кроме одной простой фразы, которую он никак не может сказать. - Я должна уехать, - говорит вдруг она, - прости, но между нами не может ничего быть. Я должна смириться, что мое счастье безнадежно потеряно, и я не найду его никогда, даже в тебе. - Нет, пожалуйста, не уезжай, - просит он ее и прижимает к себе, - ты проделала такой путь, чтобы вновь оказаться со мной: сбежала из дома, украла лошадь, проехала не одну милю. Я не отпущу тебя так просто. Я не брошу тебя, я не допущу, чтобы ты продолжила эти страдания. Я ведь виноват во всем, я лишил тебя Джека, значит, я должен... - Ты ничего не должен, ты ошибаешься, - перебивает она его, - я для тебя и для всех в этом мире всего лишь роль, которую играли в кино. Элли не место в этой вселенной. Стефани оставила мне послание, просила не встречаться с тобой, но я не послушалась, и всё равно сделала так, как хотела, но теперь я понимаю, что я была не права: мне нельзя было появляться здесь. Я должна исчезнуть. Хватит. Она освобождается от его объятий. Больше она не позволит ему дразнить себя, заставлять быть такой помешанной на его любви дурой, которая превратилась в бездумного раба эмоций. - Возвращайся домой, Брэдли, тебя ждет твоя жена, - говорит она, - а я поеду к себе. И с этого дня я больше не буду пренебрегать правилами, которые оставила мне Стефани. - Ты серьезно хочешь так все закончить? - отвечает он, - я не верю, что это действительно то, ради чего ты прошла такой долгий путь. Он чертовски прав, но Элли не нравится это. Ее разрывает между двумя фронтами: сделать то, что следует, или то, что она хочет. Быть с ним, бросить всё, плевать на других - вот с какими целями прискакала она сюда, но теперь она уже не уверена. Куда пропали эти своенравные и гордые слова? Почему она ведет себя как мышка, которой показалось, что за ней гонится хищник, забилась в норку и не показывается из нее весь день? - Брэдли, я не хочу, но так получается, так нужно, - она собирается встать и убежать от него, но не может и не хочет, - я и так сделала ужасную вещь, чтобы попасть сюда быстрее. Я выпила не одну дозу снотворного, и бог знает, что теперь с происходит с моим настоящим телом, и тем более, как в нем чувствует себя Стефани. Я настоящая дура и эгоистка. Довольно вести себя так. Я должна собраться и взять себя в руки, перестать требовать невозможного. - Постой, но ты ничего не требуешь, - говорит он, смутившись - я здесь сейчас с тобой, потому что просто люблю тебя! Она целует его. Ей ничего больше не надо было кроме этих слов, которые никогда ни для кого не значили так много, как сейчас для нее.