Свободный

Начало строительства Джанкертауна Фокс тоже помнит. Помнит этот дикий ажиотаж среди кучи несобранных и неорганизованных бандитов, в которых со временем превратился их лагерь. Молодые возмужали и взяли в свои жадные руки идеологию и без того вымирающего поселения. Взяли, вылепили, как умели. Налепили банду головорезов, роботоненавистников, ворюг, пьяниц и джанкеров. Меньшинство, которое было против, оказалось вынуждено играть по этим новым правилам. Джеймисону они казались не такими уж и плохими: делай, что хочешь, главное не мешай другим. Всё, что ты нашёл – твоё, но не забывай делиться в общаг на нужды банды. С последним у молодого Джейми были проблемы, так как он был одним из самых голодранистых голодранцев среди Стервятников. Даже из одежды у него были только ботинки, да армейские драные штаны. А всё, что он находил, тут же спускал в ближайшем населённом пункте на газировку, игровые автоматы и сигареты. Поэтому его часто отправляли «отрабатывать» грехи, заставляя таскаться по опасным частям пустошей. В конечном счёте его и пару других парней стали посылать на «растяжки», но лишь потому, что они были явно не пальцем деланные. Именно тогда он получил своё прозвище – Помойная Крыса, Крысавчик, Джанкрет. Он был юрким, быстрым, гибким и проворным, как крыса, копающаяся в куче хлама, ищущая материал для постройки гнезда. Вообще, крысёнышами называли всех молодых мальчишек в поселении, но когда до их возраста дошёл сам Джеймисон, это выражение как-то подустарело и перестало использоваться вообще. Но к нему кличка прикипела намертво. Именно в эти годы Джеймисон начал увлекаться химическими экспериментами, которые часто заканчивались поджогами и взрывами. Он помнил наизусть все учебные пособия папаши, которые уже давно за ненадобностью продал. Что-то более нужное он перекорябал на бумагу, а остальное держалось в голове и так, безо всякого стимула, как у веранутого на голову «Отче наш». На крупные завалы, которые обычно они разбирали по двое суток, теперь уходило всего полчаса: почти всё это время шло на поиски слабых мест и установку взрывчатки, и всего несколько непередаваемых секунд на нажатие заветной кнопки детонатора. В эти минуты внутри всё пело в предвкушении огромного бабаха, нутро натягивалось, как струна, и даже начиналось нездоровое шевеление в штанах. И возбуждение каждый раз усиливалось, стоило Джеймисону полной грудью вдохнуть после взрыва. Из глотки рвался нездоровый, переполненный больным восторгом гогот. Его и за глаза, и прямо в лицо постоянно называли ебанутым. Фокс не обращал внимания, и выполнял свою работу во благо Стервятников. То ли чтобы отвалили на пару дней, то ли чтобы вдовль повзрывать всякого. Они с корешами облазили округу города и ближайшую его черту вдоль и поперёк. Длинные шесты с крюками делали их передвижение по улицам максимально быстрым и безопасным, а извлечение обломков более лёгким. Но Джеймисон всё ещё боялся посмотреть вниз того разлома. Такой большой мальчик уже, а всё никак не переборет свои детские страхи. Большой мальчик в свои четырнадцать лет уже успел начать курить, лишиться девственности и обзавестись лобковыми вшами. Эти оба момента он тоже запомнил. Врезалось в память, какой классной и красивой тогда для него была его подружка. Кажется, её звали Агнессой. Уже в том возрасте она по-шлюшьи красилась, носила открытую одежду и была объектом приставаний как сверстников, так и старших парней. Джеймисон хорошо запомнил, каким сладостным казалось нежное тело девочки, как горячо было внутри. Как неуклюже он пытался сделать хоть что-то приятное для неё самой, но получалось плохо. Такие неумелые подростки, пошедшие на поводу у любопытства и инстинктов, боявшиеся признаться друг другу, что у них никак не выходит. Не выходит такой же дикий и восторженный трах, как у взрослых, и они понятия не имеют, что делают не так. Но спустя долгие минуты мучений всё начинает получаться немного лучше, и уже не так сильно тесно внутри, член идёт плавнее, а держать под бёдра и правда удобнее. Пьянящее чувство непревзойдённости: Джанкрет сверху, жарко дышит и буквально урчит пошлости на ухо, царапает грязными ногтями по упругой заднице, а она стонет и шепчет его кличку, благоговенно закатив глаза. Короткие минуты нового, невиданного доселе удовольствия, которое с дрочкой ни в какое сранвение не идёт. А потом вши. Джанкрет конечно не был из шибко чистоплотных членов Стервятников, но самое важное (ха-ха писька) он всегда тщательно мыл, старался хотя бы раз в неделю стирать штаны и подравнивать вьющиеся жёские волосы на лобке опасной бритвой, чтобы ничто не сопрело. В тот вечер, обезумивший от внезапного жжения и зуда, Джанкрет провёл у колодца час, чтобы сбрить всё к херам. Он впервые видел себя таким, и ему не нравилось. Непривычно холодило яйца, всё было в мелкой странной сыпи, а к горлу подкатывала тошнота каждый раз, когда он вспоминал, как видел в лобковых волосах копошащихся мелких тварей. - Агнесса мразь, - сплюнул Джанкрет, сдабривая ладони антисептиком из армейской аптечки, - лишь бы блять обошлось, не хочу идти к Мяснику Эдвардсу. Мясник свою кличку получил, на деле, просто так. Он был отличным врачом, но Джеймисон почему-то терпеть его не мог. Точнее, не его самого, а его деятельность. Должно быть, наслушался историй про то, как он режет трупы с особым зверством. В том же году, кажется… Или годом позднее. Джеймисон уже не помнит. Но он помнит, как в отрочестве, точно до совершеннолетия, он потерял свою правую руку. Очередной рейд обещал быть скучным. Во-первых, потому что отправили одного, а во-вторых, потому что отправили без взрывчатки. Кожухи для фугасок отжали прихвости Босса – тогдашнего главы Стервятников – а детонаторы разобрали для пультов импровизированных подъёмных кранов. Ничего, Джанкрет мог собрать ещё, а пока нужно было выполнить план на эту неделю, чтобы дальше плевать в потолок, пить пиво и ничего не делать. Тогда это казалось таким простым и незатейливым решением. Дежурным походом за железками. Как у «нормальных» людей поход в магазин… Фокс уже тогда ненавидел их. Тех, кто живёт себе в своих лащёных тёплых конурах, верещит в Сети о несправедливости мира и требует, требует и требует без конца для себя чего-то. Какого-то непомерного уважения его, как личности, как творческой единицы, как ещё хер пойми кого. И вечно пытается себя обелить за счёт участия в дискуссиях о всяческих проблемах. Проблемах бездомных, безработных и осиротевших. При этом не пожертвовавшие ни одного сраного цента в копилку таких же лживых фондов. Прикинутые. Все остальные люди помимо Стервятников для Джеймисона были просто прикинутые – так он называл лицемеров и лжецов. Поглощённые своими мыслями, он забрался в один из самых уцелевших домов недалеко от центра города. Дальше начиналась «фонька» - район с всё ещё повышенным радиоционным заражением, куда никто из банды на свой страх и риск не совался. И он не станет. Здесь всё ещё было, чем поживиться. Внимание Джанкрета привлекла ровная металлическая облицовка внутренней части стены. Она слабо держалась на восьми болтах, и казалось приложи достаточно силы, панель сама отойдёт. Поддев её крюком, Джеймисон стал пытаться выцепить железяку со стены, но ничего не получалось. Поддев ещё, он надавил на шест всем весом, как на рычаг, и панель начала поддаваться… Но что-то было не так. Усилий с каждой секундой нужно было больше, и когда шест начал больно давить в худую грудь парня, Джеймисон понял, что на него падает вся стена здания. Фокс отпустил руки и кинулся в сторону, но зацепился манжетом перчатки за край отвалившейся злосчастной облицовки и полетел на пол под тянущим его вниз весом. Ужасающий вопль разнёсся над мёртвыми руинами омнии… Джеймисон дёргался в конвульсиях, царапая голую спину об обломки бетона и ржавого железа. Всю его правую руку прострелило жгуче-тупой, выкручивающей болью, сжирающей всё плечо и ломающей ключицу. От непрекращаюшегося крика вены на висках наливались кипящей кровью, и воздуха не хватало столько вопить, но Джеймисон не мог остановиться, в агонии долбя пятками под собой. И после короткой вспышки, всё начало темнеть перед глазами, а Джанкрет наконец-то замолчал. Он очнулся уже в лагере, в медицинской палатке Мясника Эдвардса. Руки Джеймисон закономерно не ощущал, и даже смотреть на неё не хотел. Парень ещё был не полностью в сознании, но чувствовал, что смотреть там больше не на что. - Тебя нашли смотрящие. Ты так орал, что аж тут слышно было. Фокс облизал пересохшие губы ватным ещё от наркоза языком. Когда он сойдёт, будет мучительно больно и стыдно, и Джеймисон снова закрыл глаза, кладя левую ладонь на лицо. Хотелось блевать и плакать. Собственно, Мясник и Брюс были единственными, кто следил за больным Фоксом, и кто ему вообще сочувствовал. Брюс когда-то тоже был инженером, как и отец Джейми, и он меньше всего хотел становиться бандитом. Меньше всего хотел, чтобы сын его друга становился бандитом. Но решал тут не он. - Парень, - когда Джанкрет был уже в состоянии хотя бы сидеть без посторонней помощи, Брюса пустили его навестить, - если тебе нужно что-нибудь… - Инструменты, - горько усмехнулся Фокс, - и кое-какой хлам. Там хуйня, по мелочёвке всего. Комплексный обратитель тока, пара натяжителей, железки, гидравлические валы типа F… Желательно титановые. Достанешь? - Не вопрос, только что ты строить-то собрался? За спиной Джеймисона Мясник Эдвардс покрутил пальцем у виска. Мол совсем кукушка поехала у парня. - Руку себе делать буду новую блять. … И ведь сделал же. Кривую, проржавевшую, с облупленной краской и скрипящую. Но чёрт, почти как настоящую, так ему казалось тогда. И она была лучше, чем живая: так же хорошо отзывалась на импульсы мозга, была пригодна для мелких работ, и помимо прочего, не чувствовала боли, холода, жара и перенапряжения. Ею даже можно было трогать девочек. Протез плавно и осторожно двигался по телу, повторяя каждый его изгиб. А мозг делал своё, копируя ощущения кожи и тепла из-под левой ладони. Да и чёрт с ними, с проститутками. Самым главным достоинством новой конечности Джанкрет считал её способность держать в руках пламя. Горящие и тлеющие предметы высоких температур. Неимоверно близко к себе. Неимоверное прекрасное чувство. Изобретательность Джеймисона только начинала процветать.