«Когда завалило Все входы — все выходы, Все въезды — все выезды Из этого замкнутого круга, Проклятого места. Когда не осталось Ничего кроме искренности Этой исповеди… Это не печаль — Это последний поезд» © Немного Нервно — Табак
Дураком Сириус не был. А мрачное воспитание «Навеки Чистого» Дома Блэков приучило его сначала проверять, а потом уже решать, стоит ли доверять оппоненту, и если стоит, то на каких условиях. Потому наука достопочтимой маман и указания дяди уж точно не прошли даром, прошло время, из головы выветрилась юношеская глупость и пресловутая, порой безумная и бездумная, Гриффиндорская храбрость, и Сириус выучился взвешивать каждый свой шаг и предвидеть исход дела. Он и так долгое время оставался тем, кому приходилось расхлебывать последствия хоть своих, хоть чужих необдуманных поступков. Потому, Блэк раздумывал. Долгое время проведя в скитаниях по Штатам, Сириус миллион раз обдумал ту мерзкую ситуацию, что случилась с ним и его друзьями в прошлом, но разумного выхода пока не нашел. Он ясно видел, что и ему, и Гарри, и оставшимся в здравом рассудке кузинам отчаянно хочется наверстать упущенное, а тем, кто упорно продолжал держаться стороны Добра, — исправить случившиеся. Однако, как показали исследования Запрещенной Секции древней библиотеки Дома Блэков, вход на «Ту» сторону был заказан всем, хоть Светлым, хоть Темным. Тут-то ему и вспомнились порталы, которыми любили баловаться Герои и Злодеи Сторибрука. Недели, проведенные с Рони, всё больше наталкивали его на мысль отпустить прошлое, воспользоваться подаренным ему вторым шансом, заботиться о Гарри и наладить отношения со своей новой почти-что-семьей, но нет-нет, да и приходила от крестника весточка о том, что Магическому миру становится все хуже без лидера, и все живут, практически, по инерции. «Перегорели», — думалось Сириусу, — «Пережили, выжили и отправились лететь по накатанной в пропасть. Забывались традиции и сама суть Магической Общины, Древнейшие и Благороднейшие Дома считались таковыми лишь на манускриптах, и надо было что-то менять». И оставлять Британию в угоду Америке он тоже не собирался. Тут-то вновь всплыла идея с порталами. А что, если… Что бы там ни говорил Дамблдор о путешествиях во времени и о том, что прошлое невозможно изменить, сама Реджина, ее трагическая любовь к Робину и появление из прошлого хоть матери Реджины, хоть «почившей» Леди Мерион доказали Сириусу, что время можно повернуть на желаемую развилку. Да, в возвращение из мертвых своих друзей он не верил, но где-то же, в каких-то мирах существовали их альтернативные версии! Мозг рисовал картинку его самого, поступившего на Слизерин и участвовавшего в семейных приемах в парадной изумрудно-черной мантии, и он не мог удержаться от ухмылки. Оставалось малое — убедиться в правдивости задуманного и осуществить его. Общение с Рони тоже не прошло даром: Сириус ясно видел, как же ей, все-таки, идет эта навязанная альтернативная роль. Она, лишенная грехов прошлой жизни и обязанности их искупать, просто заботилась обо всех, кого считала достойным этой заботы. Рони не думала о потерях и проигранных битвах, потому, что в ее жизни не было их, этих битв, и можно было жить, открывать бар, подолгу разговаривать с постоянными посетителями, отвечать шутками на шутки и не прятать в глазах невысказанную печаль. Ей шел образ «безбашенной барменши», и Сириус частенько думал, что она стала бы отличным дополнением к их былой четверке, если бы всё обернулось иначе. Потому, он раздумывал над тем, возвращать ли Рони память об истинной сути даже больше, чем над тем, как соединить воедино альтернативную реальность и эту. Вспоминался разговор с Голдом. — Почему в этом измерении у меня осталась моя магия? — недоумевал Сириус. — Вас хранит что-то еще, что-то такое, что неподвластно ни проклятью, ни времени, ни, увы или к счастью, нашим с Реджиной чарам. Что-то древнее, и очень справедливое. Ваш Род долгое время метался между Светом и Тьмой, но эта сила стоит над обоими понятиями. Сириус на время задумался, анализируя слова Голда. По сути, Темный, как всегда, мог манипулировать, рассказывая ему сказки, в которых ни капли правды, но его собственная жизнь доказывала обратное. Не каждому удавалось пережить исключение из Рода. Как правило, лишенный поддержки предков значительно сдавал в собственной магии, и мог серьезно пострадать даже от незначительного повреждения. Он же вынес несколько атак Непростительными и выжил. Не говоря уже об Азкабане. Первое время Сириус сохранял рассудок, раздумывая о мести и уверяясь в собственной невиновности. Слишком много дел предстояло сделать, и первым из них было — не сойти с ума. Всё светлые воспоминания были надежно спрятаны за щитами, против проникновения в разум, а единственной его эмоцией стало ледяное спокойствие. Блэков с младых ногтей учили сохранять хладнокровие в какой бы то ни было ситуации. В который раз за прошедшие десятилетия Сириус подумал, что Гриффиндор все же сыграл с ним роковую шутку. Так продолжалось годы и годы. Он с отсутствующим видом смотрел в стену, а голодные «пыльные мешки», призванные уничтожить, лишь бесновались, не получая столь желанных эмоций. «Кусок от пирога чужого счастья», — так Сириус называл их бесплодные попытки прочесть его мысли. А потом он обнаружил, что по-прежнему может обращаться в собаку, и последние попытки до него добраться потерпели фиаско. Пусть он и выбирал между плохим и очень плохим, по крайней мере, его рассудок оставался с ним. Однако, Сириус собственными глазами видел, как сходили с ума маги, более сильные, чем он, как тюрьма выдавливала из них последние крохи сопротивления, и они просто растворялись в пространстве. В то, что с него и взять нечего, кроме ярости, он не верил, слишком уж лакомым куском для Дементоров было семейство Блэков, та же Белла, если посмотреть, стала почти невменяемой, и всё благодаря Азкабану. В тот вечер всё было иначе. Сириус каким-то собачьим чутьем научился ощущать приближение Хэллоуинской ночи, той самой, когда не стало его друзей. Его рассудок словно раздваивался — он видел себя будто бы со стороны. Одна часть сидела на полу в камере и смотрела в ночь, где сквозь решетки виднелся огрызок луны, первое время он часто оборачивался псом и просто выл на нее, вызывая бессильную ярость Дементоров, — вторая же стояла перед домом Поттеров в Годриковой Впадине. Лишенный магии и своих хозяев дом должен был давно уже обветшать и рассыпаться, но он стоял. В саду всё так же росли фруктовые деревья, в палисаднике цвели столь любимые Лили лилии, и словно бы не было всех этих лет, и смерть не касалась Лорда и Леди своей костлявой рукой. Сириус подошел к входной двери и прикоснулся к изображению грифона — тотемного животного Рода Поттеров. Вдруг яркая золотистая вспышка вырвалась из головы зверя, и огромный крылатый лев встал перед Блэком. «Хранитель», — прорычал тотем, — «Сбереги Наследника, сын Дома Поттеров». Тогда-то Сириус, движимый напутствием грифона и собственным чувством вины, решился на безумное по своей простоте решение — бежать. Бежать, спасать крестника, возрождать и возрождаться. Всё лишь для того, чтобы писать на могиле друга: «Проделка удалась…» и продолжать лелеять чувство вины. И сидеть в доме, лишенном света. И лишь сейчас, проанализировав слова Голда, Блэк понял, что ответ всё время был у него перед глазами, и если бы он умел в юности слушать хоть кого-то, кроме себя, то знал бы, что его хранила Магия Семьи. Альфард Блэк сделал его своим наследником еще в возрасте восьми лет. Если кто из Блэков и умел видеть наперед, то это, несомненно, был его детский герой и любимый дядюшка. Конечно, новость о наследии, оглашенная перед обедом, вызвала немалый резонанс среди его вечно недовольных родственников, но пойти против Главы Рода, они не посмели. И вот с тех пор Сириус чувствовал, как по венам текла магия, более древняя, чем кто-либо мог вообразить — Магия Семьи, которая была безразлична хоть к Светлой, хоть к Темной стороне, и которая была верна двум вещам — справедливости и девизу Дома: «Не подчиняться никому, сохраняя чистоту помыслов». Именно она и толкала Блэка много долгих лет, уводя от нечестных решений его родных. Возможно, поэтому он стал бунтарем, в процессе не раз, и не два потеряв способность думать о последствиях. Поттеры же, приняв его однажды в свою семью, спровоцировали Семейную Связь — он стал сыном Дома, и впоследствии, Хранителем. Магический мир деградировал, и традиции Древних забывались. Из-за этого и происходили такие вот неотвратимые вещи, как смерть и безумие. Сириусу удалось избежать и того, и другого. И именно благодаря магии обоих Домов. Возможно теперь они помогут ему всё исправить. Блэк хмыкнул, щелкнул пальцами, вызывая на ладони огонек, и закурил. Это еще не проигрыш, нет — Бродяга, все-таки, успел запрыгнуть в уходящий в синюю даль последний поезд, осталось не проехать свою станцию.Последний поезд
9 ноября 2018 г. в 14:12