«Тот день, в котором больше не было войны Никто не думал упражняться в красноречии, Но не нашел в себе тепла его сберечь бы, И попросить один, пожалуйста, взаймы Хотя бы день, котором больше нет войны» © Вельвет — Тот день, в котором не было войны
19 декабря 1981 года До солнцестояния оставалось чуть менее трех суток. Сириус и Реджина хранили задуманное в строжайшей тайне, продолжая до последнего надеяться на благополучный исход. Идея, пришедшая в голову предприимчивому и слегка сумасшедшему Блэку, была до абсурдного проста и невозможна до безумия. Всё началось внезапно, в тихий декабрьский вечер, когда Реджина по-обыкновению возилась со своими зельями, а Сириус пытался присматривать за детьми. Стая, стоящая на пороге войны, установила свои порядки: каждое воскресенье все собирались в Коттедже Ковена, делились последними новостями, строили несмелые планы на весну, пили кофе и пели песни. Каждый стремился вырвать у судьбы хотя бы час спокойной жизни и сделать вид, что всё хорошо. Когда выдавалась такая возможность, детей предпочитали оставлять под надежной защитой Главы Рода и Чар Фиделиуса. Непробиваемые Лонгботтомы и чересчур оптимистичные Поттеры, конечно же, отказались сидеть взаперти, несмотря на то, что неоднократно отражали атаки Пожирателей и ломали Его Темнейшеству все планы. Так вот, всё началось внезапно. Реджина толкла в ступке цветки лаванды, примостившийся рядом со стойкой Драко увлеченно сдирал с инжира шкурку и во все глаза наблюдал, как варево в котелке искрится всеми цветами радуги. Реджина вполголоса комментировала свои действия. Сын Снейпа, Драко с младенчества проявлял немалый интерес к магии, а недавние вспышки силы лишь убедили всех, что он будет могущественным волшебником, когда вырастет. Сириус, возившийся с Невиллом и Гарри в жарко натопленной гостиной, делал вид, что читает им сказки, а на самом же деле он вновь и вновь перечитывал древние фолианты по Темным Искусствам, и время от времени выдумывал истории о том, как Золушка сражалась с троллем, вздумавшим взять ее в жены, и швырялась туфельками налево и направо. Реджина лишь качала головой на такие проявления фантазии, решив оставить взбалмошного Сириуса в покое. Если всем было нелегко в эти напряженные дни, то ему было сложнее всех, хоть он и старался не показывать виду. Зачаровав несколько снитчей, чтобы выписывали зигзаги перед задремавшими детьми, Сириус устроился в кресле с «Историей Хогвартса» и вчитался в сотни раз виденные строчки. Его не покидало ощущение, что он постоянно упускает некую важную деталь, что-то простое и одновременно сложное в своей невероятности, что и поможет им решить неразрешимую проблему. Следующие несколько строк заставили Сириуса почти подскочить в кресле: «Никто доподлинно не знает, когда Зеркало Еиналеж появилось в Хогвартсе, бытуют легенды, что сам Салазар Слизерин добыл его из мира духов, где время течет иным чередом, и оставил в школе в назидание тщеславным и эгоистичным потомкам, вынужденным вечно наблюдать за тем, как их мечта сбывается в реальности, двери в которую навечно закрыты, потому что только Салазар Великий был способен уговорить Грима — проводника душ — открыть ему двери в мир, в котором всё течет по-другому». Сириус слетел с кресла и помчался на кухню, роняя стулья и спотыкаясь об игрушки на своем пути. — Мы водили дружбу с Салазаром! — закричал он с порога, Реджина даже не обернулась. — Поздравляю, а я — Злая королева, и что с того? — Нет, Джина, ты не понимаешь! Вот, смотри сюда, — задыхаясь от волнения, затараторил Сириус, пытаясь сунуть Реджина под нос раскрытую книгу, но она непреклонно отпихнула его локтем. — Загубишь мне «Жидкую Удачу», я из тебя самого декокты сделаю. Сириус насупился, но все же соизволил примоститься на краешек стула. Драко тут же влез к нему на колени и принялся играться висящим на цепочке перстнем Главы Рода. — Ну, что там у тебя? — смилостивилась, наконец, Реджина. Сириус просиял. — Смотри, здесь рассказывается о том, как Салазар водил дружбу с Гримами, а мои предки издавна владели анимагией, и черный пес — наш покровитель. Когда Слизерин разругался с Основателями, он оставил им подарочек — Зеркало «Еиналеж», в котором отражались их самые заветные мечты, и казалось, сделай лишь шаг и мечта у тебя в руках, но двери в чудесный мир оказались заколдованы и лишь тот, кто обладает магией Грима, может пройти на ту сторону. Салазар, правда, оставил зацепку — лишь чистый сердцем может уйти за грань, говаривали, что под конец своих дней Хельга Хаффлпафф ушла к Салазару, с которым ее однажды разлучили эти распри между Основателями, любовь ушла, но остались их наследники. Они, знаешь ли, тоже грешили кровосмешением. — К чему ты клонишь? — нахмурилась Реджина, склоняясь над книгой. — Сама посуди: Поттеры со своей невозможной храбростью и непробиваемым оптимизмом, кто мог подумать, что они вообще поженятся когда-то? Кто мог вообразить, что Сохатый станет Главой своего Рода да еще и шпионом вдобавок? Но именно это он видел в Зеркале еще в детстве. Фрэнк, которому с пеленок прочили место в Визенгамоте, занялся, все-таки, своей Гербологией, хочет даже быть Мастером и оставить в покое Аврорат. Потомок Хельги не мог иначе. Теперь взгляни на Северуса: он всегда мечтал о семье, а я хотел завести друзей. Может, я преувеличиваю в чем-то, но есть такая сказка, что Распределяющая Шляпа видит в каждом из нас частичку магии Основателя и уже от этого решает, на какой факультет нас направить. — Хорошо, допустим, ты прав, хотя это безумие, но как я оказалась в вашем мире? Во мне точно нет магии Основателей. — Ты хотела видеть мир, где тебе будут рады, а Главе Рода нужна была Избранница. Тут, уж, Магия Рода и Гримы подсуетились. Но это всё не имеет значения, важно другое: мы сможем обмануть Волдиморду! — Как же? Подсунуть ему мечту под нос и спихнуть в Зеркало? — Еще проще: мы спрячем Стаю в другом мире, совсем ненадолго, а сами за это время примем бой! Удержать наших на одном месте у нас не выйдет, они все равно ринутся на помощь, мы не можем так рисковать. — Они не согласятся. — Согласятся, не ради себя, так ради детей. В Отделе Тайн Министерства есть Арка — это копия Еиналеж, которую Хельге Хаффлпафф удалось воссоздать, она, видишь ли, всю жизнь мечтала воссоединиться с Салазаром. Отец может надавить на Министерство, и мы получим к ней доступ. Нам нужно всего несколько дней до зимнего солнцестояния и день после, чтобы всё получилось. Полночь солнцестояния — это период, когда грань между мирами истончается, и сила Света и Магия намерения достигает своего пика. Нам лишь нужно успеть. — Сириус, ты сумасшедший, — Реджина отодвинула в сторону кипящий котел и села на скамейку. Каждый день приносил новости, от которых становилось всё страшнее. Пожиратели участили атаки на Магглорожденных и Магглов, целые семьи теперь становились жертвами их безумных оргий, Роды, покинувшие Альянс, готовили государственный переворот, старейшие не справлялись, потому даже невероятные на первый взгляд идеи казались решением всех проблем. Реджине хотелось спокойствия, хотелось тихих вечеров вдвоем с Сириусом, и шумных посиделок по воскресеньям, хотелось стать Мастером Зелий и уйти работать в Хогвартс, а вместо этого она ежедневно решала проблемы, к которым оказалась совсем не готова. Сириус понимающе улыбнулся и прижав ее к себе, обстоятельно поцеловал. — Пусть я сумасшедший, но за это ты меня и любишь.***
В Замке Принцев царила долгожданная тишина, первый спокойный вечер почти за два месяца зверств Его Темнейшества, когда Северус приползал домой на рассвете, нашаривал обезболивающее и кроветворное зелье и засыпал у камина, не раздеваясь и не заботясь тем, чтобы смыть кровь и переодеться. Слишком дорогой оказалась цена за мимолетную иллюзию благополучия его семьи и Стаи. К утру, как правило, его находил неугомонный Драко, залезал на колени и принимался играть со связкой охранных браслетов. Порой Северусу казалось, что только сила женской магии, вплетенная в браслеты, и помогает ему раз за разом возвращаться домой. Следом за сыном приходила Нарцисса, долго смотрела на открывшуюся ей картину, вздыхала, будила Драко, помогала подняться мужу и принималась осматривать его раны. — Нарсси, оставь меня в покое, я в порядке, уверяю тебя, пойдем, лучше, выпьем кофе и отправимся гулять, я слышал, ночью выпал снег… — Северус! — строго и односложно отвечала Нарцисса, а после — опускалась на пол у кресла и долго смотрела в пламя, пока ладонь мужа не опускалась ей на затылок, и его пальцы, длинные и изящные, не принимались разминать ей плечи, затем, как правило, Северус поднимал ее с пола, прижимал к себе и принимался покрывать поцелуями, перемежая их обещаниями эфемерного счастья. Через час Драко вбегал в комнату к родителям и требовал показать ему снеговика. Эти крохи счастья, вырванные у судьбы, были для Снейпа ценнее всего на свете. И вот теперь Сириус сидел перед ним, пил лучший Огневиски и рассказывал об очередном, задуманном им безумии. — Ты, хоть, понимаешь, о чем просишь, Блэк? — Ни о чем таком, что выходило бы за пределы твоего Непреложного Обета, — фыркнул в ответ Сириус, поигрывая остатками виски в бокале, — Я же не заставляю тебя клясться, я прошу. — Да к черту клятвы, Сириус, я не из-за них переживаю, дурья твоя башка! — вскинулся Снейп, разом забыв об аристократических манерах и вспомнив об уличном прошлом. — Успокойся, может, всё образуется, и мы с Джиной, все-таки, доживем до весны. Снейп откинулся на спинку кресла и на миг прикрыл глаза: приближающаяся мигрень гвоздем ввинчивалась в висок, предчувствие дурного камнем лежало на душе. — Сириус, пойми ты, это не ваша битва, хоть вы и взвалили ее на себя, это война всех нас, всего мира против Лорда! Даже Орден Феникса пытается что-то соображать, Дамблдор даже тайком обыскивает Школу, пытается найти оставшиеся Хоркруксы. Возможно, и битвы, как таковой, удастся избежать? Засунь подальше свое Гриффиндорское безрассудство и подожди! — Гриффиндорское? — Сириус насмешливо взглянул на Снейпа, тот лишь отмахнулся: последние годы еще раз доказали, что не было никаких различий, когда все работали на общую цель, — Я не хочу ждать, пока Директор сделает мою работу за меня, Сев, как на тебя давит Обет и Метка, так же на меня и Джину давит долг перед Родом, мы не выбирали эту судьбу, мы лишь можем следовать предначертанному. Я хочу возвращаться домой и знать, что у нас будет завтра, и всё в нем будет хорошо. Хотел бы я не впутывать в это Джину, очень бы хотел, но Пророчество касается меня и ее напрямую. — О чем ты? — нахмурился Снейп, по кивку Сириуса подливая еще выпивки. — Смотри, — по памяти начал Сириус, — «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы…тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…». Все наши пацаны родились в конце июля, но речь идет не о родителях в традиционном понимании слова, а обо мне и Джине — мы стоим во главе Рода, мы — вожаки Стаи, если хочешь, мы — духовные наставники детей, и мы победили Волдиморду, уничтожив три Хоркрукса. Пусть косвенно, но тем не менее. Теперь о силе — это, как раз, пресловутая Магия Истиной Любви, вряд ли Волди вообще знает, что в нашем мире такое возможно. Как бы абсурдно это не звучало, может сработать. — Блэк, это наша война! — Заткнись и слушай меня: у нас всё получится, я обещаю, и я избавлю вас от всех обязательств, которые вы по нашей милости должны выполнять, у пацанов будет детство, а у вас — будущее. Только держи язык за зубами до полуночи Зимнего солнцестояния. И…Сев, если я не вернусь из-за грани, позаботься о Джине и о Стае. Не бросай Род. Мастер Орион тебе поможет. — Тебе хватило дурости выболтать все отцу? — вскричал Снейп, расплескивая виски. — Нет, но он тоже Глава, он догадается сам. Регу придется стать Наследником, кто-то должен будет его наставлять. — И потому ты, со свойственной тебе щедростью, конечно же опять нашел козла отпущения? — Нет, просто, я знаю, что ты с этим справишься. А теперь, заканчивай возмущаться и налей мне еще.***
Сириус явился домой за полночь, чудом не пострадав при Аппарации. В доме горел свет, читала у камина Реджина, в углу стояла наряженная елка, и казалось, что нет ни тьмы, ни войны, ни предчувствий, а есть только тепло и любовь. Реджина поднялась на ноги, сонно потерла глаза и шагнула навстречу. Сириус пару секунд помялся в дверях, а после — принял ее в объятья. — Прости меня, что всё так по-дурацки, Джина. Нам надо бы сейчас планировать свадьбу, а вместо этого я уговариваю Снейпа слишком не расстраиваться, если у нас не получится вернуться. — У нас получится, Сириус, даже при самом критическом исходе у нас есть конечная дата: семнадцать лет и семь месяцев. Период, который сохранит всех в безопасности, магия нашей защиты. — Будем надеяться, что по ту сторону время течет по-другому. — Давай надеяться завтра, а пока, будь со мной, Сириус, люби меня, и забудем обо всем. Сириус заглянул в глаза Реджине, в которых плескалась тревога, отчаяние и любовь. Она доверяла ему, готовая идти до последнего. Сириус, словно извиняясь, склонился к ней, провел ладонью по ее щеке, Реджина зажмурилась, подаваясь ближе, и он припал к ее губам жадным, ищущим поцелуем. Он хотел вложить в ласку всё, что не сможет высказать вслух, потому что не любил пустых обещаний и громких клятв, но в эту ночь он понимал как никогда четко, что не сможет ее отпустить, что пройдет сквозь грани и миры лишь для того, чтобы вернуться. Ведь это Реджину Сириус видел в детстве у Зеркала — ее, девочку с лучистыми карими глазами, разделившую с ним его дурацкую юность. Реджина прижималась к нему все крепче, словно от этого зависела вся ее жизнь, и любовь смешалась с отчаянием этой ночью без конца. Им обоим хотелось запомнить этот отрезок жизни, вырванный у судьбы, таким, каков он был в эти несколько часов: наполненным теплом и любовью, словно смерть не ждет их за порогом и будущее еще возможно. В душе Реджины бушевала гроза, поцелуи горчили от слез, в доме пахло табаком и Огневиски — запахом Сириуса, и она была практически счастлива. Быть здесь, с ним, разделяя этот танец всех влюбленных, вечный как сама жизнь, неподвластный ни времени, ни обстоятельствам, разделять боль, отчаяние и любовь, просто быть. Сириус в исступлении прижал Реджину к себе, зарылся лицом в волосы, прошептал: «Я люблю тебя, помни об этом всегда». А Реджина… она боялась этих слов, боялась и до боли надеялась, что они выиграют, и любовь им в этом поможет.