«Мы снисхожденья друг от друга не ждем — Вино полночное приправлено виной, Но я не стану сожалеть ни о чем: Мой бой проигран — но проигран все ж не мной! Карты скинуты и выверен итог: Вам — победу, а мне — считать потери; Память горькая нажала на курок, Ветер зимний захлопнул в осень двери…» © Канцлер Ги — Романс Олафа Кальдмеера
На смену затяжной зиме пришла серая и сырая весна, когда с каждым днем всё отчаяние ждешь солнца, а оно упорно не желает чтить мир своим присутствием. Учебный год в Хогвартсе приближался к завершению, а это означало лишь одно: Лорд не отступит от своих принципов и обязательно нападет ближе к маю. Неплохо бы ему помешать. Как неплохо бы вообще закончить эту проклятую необъявленную войну, но Северус никогда не славился излишним оптимизмом, ни к чему и начинать. С недавнего Собрания ему удалось уйти практически нетронутым, но сколько еще они с Регулусом смогут вести эту опасную игру? У них не было права на ошибку, не было права на жалость к себе, бездна отчаяния затягивала всё глубже, но сдаваться они тоже не умели. Еще немного… Оставалось пять лет до возвращения Сириуса и Реджины, и к этому моменту Стая должна суметь выстоять и победить. Дождь отчаянно стучался в витражное окно Замка Принцев и просил впустить его внутрь. Северус небрежно разжег камин и хотел уже опуститься в кресло с намерением провести в нем остаток вечера до возвращения Нарциссы, как вздрогнули и тут же умолкли охранные щиты: кто-то из друзей пришел в гости. Снейп ворчливо поднялся и пошел встречать ночного визитера. На пороге переминался с ноги на ногу промокший до нитки Регулус, так и не научившийся пользоваться чарами от дождя. Снейп покачал головой, припоминая пророческие слова про непутевого младшего брата из письма Сириуса и Реджины, и чуть отступил в сторону, впуская гостя в дом. Десятью минутами спустя, когда дрожащий Регулус отогревался у огня, Северус плеснул в бокал бренди и предложил ему, тот благодарно кивнул и все так же молча принял из его рук напиток. — Не скажу, что не рад видеть тебя, Рег, но сейчас глубокий вечер, на улице мерзкий дождь, а тебе не сидится дома. Что случилось? Регулус вздрогнул, чуть не расплескав бренди, и взглянул на старшего товарища ледяным взглядом Блэковских глаз, в которых Снейп никогда раньше не видел такого страха. — Рег? Ты меня слышишь? Его Темнейшество сегодня не зверствовал, нас почти не зацепило, или есть что-то, чего я не знаю? — встревоженно спросил Северус. Регулус помотал головой и опустил плечи, уткнувшись в бокал. — Мне стоило прийти к тебе намного раньше. Сириус велел тебя во всем слушаться, а я упрямо решил, что справлюсь и без вас, что сам всё смогу, потому что вы меня бросили, — сдавленно начал младший Блэк, — Сириус доверился тебе, а не собственному брату, ты тоже возомнил себя героем, Альянс признал твое лидерство, и даже родители пошли за тобой. Я ненавидел вас всех, ты знаешь, я верил, что докажу, насколько сильно вы во мне ошибались, но в итоге в дураках оказался я. Я слишком приблизился к Лорду, почти поверив его сказкам о могуществе и силе… Сегодня я услышал то, чего мне знать не следовало, и я вас всех подставил, Сев. Его Темнейшество окончательно сошел с ума: он хочет заразить семьи Альянса Драконьей Оспой и таким образом заставить их присягнуть ему на верность, он посулит им лечение, и они пойдут за ним. И мы проиграем… Первыми заболеют матушка и отец, следом вы с Нарциссой, потом Лилс с Джеймсом, за ними — Пандора и… она ждет ребенка, ты знаешь? А я буду стоять и смотреть, как погибает моя настоящая семья, просто потому, что я оказался слишком упрям, чтобы прислушаться к брату, который тоже меня оставил. Северус несколько минут задумчиво слушал запоздавшую исповедь Регулуса, а после — крепко прижал его к себе, как часто делал с собственным сыном, когда Драко случалось делиться с ним недостойными дворянина страхами. — Мы не планируем умирать, Рег, и тебе не позволим, иначе Блэк с меня с живого шкуру спустит, ты правильно сделал, что пришел ко мне. Регулус поднял на Снейпа покрасневшие глаза. — Ты всё знал? Скажи… — Конечно, знал, я знаю нашего сумасшедшего лидера гораздо лучше, чем он сам себя знает. Это не настоящая Оспа, это лишь имитирующее ее заклинание, которое Лорд привяжет к Черным Меткам, мы все так или иначе связаны перепутанными родословными чистокровных семей, потому и магия эта будет нацелена на кровную связь, но на каждое действие есть противодействие: Метку можно ненадолго изолировать, а можно вообще нейтрализовать, но это дольше и опаснее, и мы пока не готовы выступать в открытую. Но родители не умрут, это я тебе обещаю. Я же должен увидеть лицо Леди Вальбурги, когда ты заявишь ей, что наконец-то женишься на Пандоре и пополнишь звёздную канву Блэков еще одним созвездием. — Матушку хватит удар… Она упорно отказывается считать себя бабушкой, даже Драко и Гарри до сих пор величают ее маман Вальбургой, — пробормотал Регулус, успокаиваясь, — У меня скоро будет семья, настоящая семья, а я каждый день ставлю под удар их жизнь, стремясь выиграть в необъявленной войне, мне всегда хотелось быть похожим на вас с Сириусом, а в итоге я чувствую себя каким-то слабаком. И боюсь. — Бояться не стыдно, Регулус, это делает тебя человеком. И потом, кто-то должен оставаться в тылу, когда нас всех швыряет по передовой. Ты собираешь информацию, тебе верит Альянс, к тебе прислушивался Лорд, даже не подозревая, что это с каждым днем приближает его к гибели, тебя обожают наши дети. Ты веришь в лучшее тогда, когда все мы тонем от отчаяния, понимаешь? Сириус не сделал тебя приемником Рода лишь потому, что знал, что у тебя другая роль — ты напоминаешь нам всем, что у нас еще есть надежда. И мы должны рискнуть. — Скажи, что у тебя есть план? — У меня есть обходная стратегия. Мы не будем бросаться в омут с головой, слишком многое стоит на кону, мы подойдем к Лорду с тыла, когда он будет меньше всего к этому готов. А об Оспе не беспокойся, это талантливый блеф, в который, к сожалению, поверит большинство идиотов Альянса, а потом прибегут к нам за помощью. — Порой я почти счастлив, что Реджина и Сириус этого не видят, — пробормотал Регулус, задумчиво всматриваясь в пламя, — Как и Алиса с Фрэнком. — О да, — усмехнулся Снейп, — Али разнесла бы все Министерство, с присущей только ей Аврорской неистовостью, а Рина заставила бы Лорда принести всем публичные извинения и почитала бы ему лекции о морали и чувстве долга. — А Сириус и Фрэнк научили бы его играть в Квиддич, — поддакнул Регулус, подавившись смешком. — Иногда мне кажется, что все было бы по-другому, если бы хоть кто-то в свое время обратил на него внимание и дал ему более благородную цель в жизни. Но у нас нет времени на «если бы», нам еще на твоей свадьбе гулять. — Ты станешь крестным для моей дочери? — с надеждой спросил Регулус. — Тебя же Ремус ко мне прислал, не отпирайся, вот и отблагодари его, а крестной может стать Нарсси. — И ты не обидишься? — Рег, сколько раз я выволакивал тебя за шкирку с собраний Лорда? Если бы дело было только в чувстве долге и морали, мы бы давно бросили Британию на произвол судьбы и сбежали бы на Острова. Ты — мой младший брат, а Стая — такая же моя семья, как и ваша, и дело же не только в Сириусе и Джи, дело в каждом из нас, это — наша общая битва. И дело не в обидах, я — слишком заметная цель, я не хочу подвергать вас ненужному риску, а роль крестного обязывает ко многому. — Магия, о которой Лорд ничего не знает, — это магия семьи? Снейп кивнул и в этот момент полумрак гостиной разорвала ворвавшаяся в окно серебристая лань Лили: «Сев, быстрее, штаб-квартира Ордена. Дамблдор применил Адское Пламя, одной мне не справиться».***
Вальбурга Блэк стояла перед зеркалом, собранным из осколков, и задумчиво всматривалась в изрезанное отражение собственной жизни. Его называли по-разному: порталом в иные миры, Аркой Смерти, дверью в мир желаний, но ее сын называл его Зеркалом Проклятых, и она была с ним согласна. Болезнь, насланная Лордом, настигла ее первой. Конечно же, Вальбурга знала, что сил Рода хватит, чтобы выстоять и вытащить за собой остальных, не верилось лишь, что Альянс оказался настолько глуп, что послушал безумные идеи очередного городского сумасшедшего, возомнившего себя властелином мира. Она бы убила его собственными руками, если бы могла, она бы вернула домой Реджину и Сириуса, если бы это не поставило под удар магию Рода, потому единственное, что ей оставалось — это наблюдать как в Зеркале течет та жизнь, в которую еще пять лет не будет возврата. Орион чуть слышно подошел и обнял ее за талию. — Не спеши отчаиваться, mon amour, Блэки так просто не сдаются, и уж точно не вздумай писать завещание раньше времени. — Ты же видишь то же, что и я, Ори? Орион кивнул, всматриваясь в осколочную поверхность: Сириус, Реджина и кудрявая девочка с серыми блэковскими глазами гостят на Гримо, а рядом с ними Регулус с Пандорой и дочерью чуть старше, чем наследница Сириуса, а еще, Драко и Гарри, Невилл и Астра, и вся Стая. — Так и будет, Валли, дети мудрее нас. Я не знаю, до чего там договорился Сириус с судьбой, но он знал, что делает. — А мы, Ори? Куда нам двигаться дальше? — Только вперед. Северус придумает средство от проклятий Лорда, мы утвердим право Альянса над Хогвартсом и не допустим туда Министерских служак, мы поставим своего директора, удостоверимся в безопасности детей и отыщем оставшиеся Хоркруксы. — Я так скучаю по нашей жизни, Орион. — Я знаю, душа моя, и поэтому мы продолжаем бороться.***
В штаб-квартире Ордена бушевало Пламя, в которое Директор вложил всё свое отчаяние. Он слишком поздно понял, что своими манипуляциями и нежеланием прислушиваться к чужим советам вырыл себе могилу, но комплекс героя продолжать толкать его на скользкую тропу. Дамблдор давно подозревал, что Альянс ведет свою собственную игру, подчиняясь новому лидеру, которого выбрала сама магия Рода, и былые заслуги Героя Света никого уже не интересуют. Догадывался он и о Хоркруксах, однако вера в пророчество, которое изрекла выжившая из ума прорицательница, была в нем гораздо сильнее здравого смысла. Болезнь подкосила его за прошедший год, а таланты в Зельеварении Лили Поттер смогли лишь ненадолго замедлить действие проклятья. Дамблдор продолжал сражаться с собственным упрямством. — Вы должны мне поклясться, — сказал он однажды Лили и Джеймсу, — Вы должны поклясться, что когда придет время, вы поможете мне уйти быстро и безболезненно. — Не лучше ли обо всем позаботиться заранее, Директор? — со свойственной всем целителям циничностью поинтересовалась Лили, — Передать управление Школой, оставить завещание, рассказать нам о вашем плане? К чему эта театральщина? — Ты будешь рядом, девочка моя, ты станешь Мастером Чар и главой Гриффиндора, ты защитишь Гарри, когда меня не станет. Лили едва удержалась, чтобы не закатить глаза от пафосных речей Дамблдора. — А кто защитит остальных детей, Директор? Что будет с Орденом Феникса? — Пророчество должно воплотиться, Лили, а для этого я должен буду передать вам остатки кольца, в нем скрыта магия Лорда, и уничтожив его, мы на шаг приблизимся к победе. Директор еще долго нес какую-то чепуху, о которой Стая давным-давно уже догадалась и без него, а Лили делала вид, что верит, в конце-концов, она умела вести диалог с душевнобольными. Однако, сейчас Дамблдор не выглядел выжившим из ума, а Пламя, лизавшее Хоркрукс, грозило поглотить штаб-квартиру и всех собравшихся. Огонь плясал в голубых глазах Директора, на кончиках пальцев пульсировала магия, питавшаяся вековой жаждой власти, глубиной раскаяния, одержимостью жертвами во имя Добра и верой в собственную непогрешимость. Лили и Джеймс сдерживали взбесившееся заклинание, как могли, Пламя не поддавалось, Директора покидали силы. Северус, Регулус и Ремус ворвались в штаб-квартиру как вихрь и сразу же встали в круг, стремясь обуздать опасную магию, черпавшую силы из эмоций заклинателя. В переплетениях души Директора было намешано слишком много всего, чтобы вот так сразу вычленить единую эмоцию, которой питалось Пламя, оно сожжет весь резерв Дамблдора, прежде чем они сумеют ему помочь. Что бы там ни считал каждый из них, с Дамблдором была связана вся их жизнь, Школа, детство, юность, молодость, магия. Когда-то они слепо верили ему, надеясь, что он обязательно всех защитит, а затем — тринадцать лет наблюдали, как с каждым днем его покидают последние крохи разума. И это было грустно. Терять веру всегда больно. — Лилс, давай! — прохрипел Джеймс, перехватывая контроль над Пламенем. Лили кивнула. — Avada Kedavra! — только целитель обладал нерушимым правом на Непростительные заклинания. И именно аваду однажды придумали, как средство, позволяющее расстаться с жизнью быстро и безболезненно — это была целительная магия, угодившая не в те руки. Лили больше других видела, что творится с Директором, и догадывалась, в какие бездны может всех затянуть глубина его сумасшествия. Она была прежде всего целителем, давшим клятву помогать нуждающимся до последнего мгновения. И ей не в чем было винить ни Директора, ни себя. Пламя погасло так же стремительно, как и началось. И уже не понять, унесла ли жизнь Директора последняя искра заклинания или же зеленая вспышка авады, в последний момент посланная Лили. Здесь не было правых и виноватых, он шел к своей цели, а Стая — к своей, и цель эта совсем не обязательно должна была оправдывать средства. Они уничтожили еще один Хоркрукс или какую-то другую мерзость, порожденную Лордом, они возьмут контроль над Школой и защитят вверенных им детей, они сделали то, что должно. И судьба приняла еще один поворот. Пепел неспешно оседал на пол, Стая молчаливо созерцала поле битвы, и над ними занимался рассвет нового дня, приближающего их к завершению необъявленной Войны.