Опасные игры

Как же он недооценивал её. Он был уверен, что выиграет пари. Вернее, сначала он был уверен, что она это пари и не примет, но она согласилась, и теперь уже он был уверен, что выиграет. Правила были просты: она выбирает одного из его воинов для поединка. Никакого оружия, и первый, кто оказывается на земле, проиграл. Он даже проинструктировал своего воина ни в коем случае не причинять принцессе боли, а просто мягко и осторожно уложить её на землю. Теперь он удручённо тёр виски, вспоминая, как она его одурачила. Как она всех их одурачила. Для поединка Гисла выбрала одного из самых немолодых и грузных воинов по имени Элуф. Ролло потешался над ней про себя - он решил, что она недооценивает боевые качества старых воинов. Но это было не так. Она просто решила вымотать Элуфа, "танцуя" вокруг него и не подпуская близко к себе достаточно долго, чтобы его легко можно было сбить с ног. Именно это и произошло. Она абсолютно не умела драться, но она была маленькой и проворной. И кто-то точно учил её самообороне и тому, как уклоняться от нападений. Её скорость и маленькие габариты были большим преимуществом. Она уклонялась каждый раз, как Элуф атаковал её, бысто перемещаясь в сторону, пока воин не стал с трудом держаться на ногах и ей не составило труда сделать подсечку и опрокинуть его на землю. Первый, кто оказывался на земле, проиграл. Таковы были правила, и ей даже не пришлось жульничать. Она перехитрила их всех, Ролло вынужден был признать это. К сожалению, он должен был сдержать слово и отпустить её. Возможно, это было не так уж и плохо. Он продемонстрировал франкскому императору свои добрые намерения, освободив его дочь. Это могло облегчить будущие переговоры. Он смотрел на неё, стоящую рядом с лошадью, готовую отправиться в путь. Что-то внутри него причиняло ему мучительное беспокойство в связи со всей этой ситуацией. Он был расстроен её отъездом и чувствовал себя довольно скверно. Ролло подошёл ближе к принцессе и коснулся рукой её плеча. Её реакция вызвала его усмешку. Она заметно нервничала, глядя на него снизу вверх. Она ненавидела своё тело за то, как оно реагировало на него, когда он был так близко или просто прикасался к ней, как он сделал сейчас. Это было новое, совсем незнакомое чувство, и это выглядело самым настоящим предательством со стороны её собственного тела. Она задумалась, было ли это именно то, о чём говорила её сестра Аделаис, когда пыталась объяснить Гисле, что такое физическое влечение. Гисла не хотела слушать, потому что всё, о чём говорила Аделаис после этого, было просто смешно, и Гисла не верила, что это когда-нибудь случится с ней. К тому же, физическое влечение... к врагу? Нет, это было просто неслыханно. - Передавай отцу привет от меня, - прошептал он ей на ухо. Его голос звучал заговорщицки. Гисла отвернулась от тёплого дыхания, ласкающего её ухо, и посмотрела ему в лицо: - Почему бы не поехать со мной и не передать его самому? - Думаю, не стоит, принцесса, - усмехнулся Ролло, поглаживая бороду, - Передай ему, что мы хотим переговоров. Если он откажется от моего предложения, мы вернёмся весной. Гисла вздёрнула подбородок: - Франкия не ведёт переговоров с людьми, подобными вам. Ролло ухмыльнулся и плотоядно облизал губы - он так хотел оставить её здесь. - Думаю, это зависит от твоего отца. Посмотрим, найдётся ли у него столько же мужества. Гисла вздохнула. Она знала, что отец не проявит мужества. Он был слаб и глуповат, и она не могла дождаться момента, когда престол перейдёт к её брату. Ролло с трудом сдерживал дыхание, помогая ей сесть в седло. Было совершенно ясно, что девчёнка и понятия не имела о том, насколько она соблазнительна. Последние пару дней он был так близко от неё, мог прикасаться к ней, вдыхать запах её волос и говорить с ней в то время, как она даже не догадывалась о том, как она действовала на его тело и душу. - Думаю, я оставлю это себе, - попытался он спровоцировать её, внезапно удерживая её корону и глядя на неё с восхищением. В ответ Гисла только рассмеялась: - Оставь. Я не смогу накормить ей свой народ, а следовательно, она мне не нужна. Но может, твои люди всеядны. Ролло понимал, что это не была адресованная ему улыбка, а скорее насмешка, наполненная ядом и ненавистью, ведь он был её врагом. Захватчиком, вторгишмся в её страну и убившим массу её соотечественников. Но всё-таки ему нравилась сама мысль, что она улыбается ему. - Мне очень жаль, что я должен отпустить тебя, принцесса, - произнёс он более серьёзно, пристально глядя на неё, - Но у меня странное чувство, что мы снова встретимся в ближайшем будущем. И даже много раз. То, как он смотрел на неё, заставило Гислу нервно поёжиться. Она была рада вернуться домой, и в то же время... Она не могла объяснить волнения, которое он вызывал в ней. Как если бы что-то внутри неё горело. Это раздражало её, это было абсолютно неправильным. Она пришпорила лошадь и в последний раз оглянулась на него: - Спасибо, что сдержал слово, воин. *** Только лёжа в горячей ванне, Гисла по-настоящему расслабилась. Она провела в лагере викингов всего две ночи и три дня, но всё же чувствовала себя так, словно несколько недель не принимала ванны. Пока она была в их лагере, она не очень-то боялась, как если бы каким-то образом знала, что тот воин не причинит ей вреда. И именно это её сейчас и беспокоило. Не должна ли она была чувствовать больше страха? У неё не было причин ощущать себя в безопасности или хотя бы чувствовать себя непринуждённо рядом с темноволосым викингом. Она совсем не знала его и, следовательно, не могла ему доверять. Более того, у неё были все причины не доверять ему, он был врагом, в жизни она не встречала человека, менее заслуживающего её доверия. Ни у одного их этих язычников не было ни совести, ни чести, ни души, ни разума. И вдруг, ни с того ни с сего, её собственные предательские тело и разум решили, что этого незнакомого воина не стоит бояться и можно доверять ему. Она даже спала в его постели, как будто это было самым обычным делом. Хотя, где ещё она должна была спать? На полу? Без вариантов. И каким-то образом он тоже доверял ей, потому что во вторую ночь он уже не привязывал её. Гисла ещё глубже погрузилась в горячую воду и чуть хихикнула. Всё-таки это было самым настоящим похищением, приключением, она должна была признать это. И его кровать приятно пахла. Не ладаном или цветами, как её собственная, но всё же... очень приятно. Это, возможно, было самым волнующим событием за всю её жизнь. Когда она была маленькой, она иногда читала запрещённые книжки о подобных вещах. О похищениях, войнах, героях и героинях. И в течение этих нескольких дней она как будто сама была героиней такой книги. Вместо того, чтобы жить жизнью, которые другие спланировали за неё. Дверь её спальни громко распахнулась. Мысли принцессы были прерваны, как и тишина и спокойствие её банных процедур. - Я слышала, ты вернулась! - её сестра буквально ворвалась в комнату, быстро закрыв за собой дверь. - Почему ты сразу не зашла ко мне? - Потому что мне казалось, что я пахну, как свинья, - хихикнула Гисла. - О, Гисла, - Аделаис вздохнула и заключила свою младшую сестру в объятия, ничуть не боясь намокнуть, что было удивительно, потому что обычно она буквально тряслась над своей внешностью. - Я так счастлива видеть тебя, Аделаис, - произнесла Гисла, освобождаясь из объятий сестры и снова погружаясь в ванну. Она с удовольствием совместила бы общение с сестрой с банными процедурами, тем более, что она точно не собиралась никуда выходить в ближайшее время. - Когда мы услышали, что тебя захватили в плен, мы хотели заставить отца послать за тобой армию. Но он и не собирался. О сказал, что эти язычники прислали весть, что они готовы вести переговоры о тебе. Ты можешь себе представить? Гисла удивлённо подняла брови: - Но там говорилось, чего они хотят? - Я не знаю, - Аделаис пожала плечами, - Чего они обычно хотят? Золота. Я думала только о тебе, моя маленькая сестрёнка. Гисла улыбнулась. Она позже спросит отца об их условиях. Аделаис никогда особенно не интересовалась государственными делами, так что её неосведомлённость вовсе не удивила Гислу. - Ты в порядке, Гисла ? Они никак не... повредили тебе? - Аделаис смотрела на младшую сестру с беспокойством. - Всё хорошо. Они ничего мне не сделали. Аделаис облегчённо вздохнула. - Я так волновалась за твою жизнь. И ещё за... - она замялась, не решаясь закончить предложение и задать вопрос, который просто должна была задать. - За мою репутацию? - спросила Гисла, позабавленная неловкостью, которую чувствовала сестра. - Да. - Не беспокойся. Они действительно не причинили мне никакого вреда. - Хорошо. Отец тоже обрадуется. Глаза Гислы округлились. - Он что, правда попросил тебя узнать, не пострадала ли моя репутация? Ему нужно было знать, сохранила ли я девственность, потому что он что-то задумал? - О господи, нет! - Аделаис вдруг поняла, что Гисла имеет в виду, - Он не планирует выдать тебя замуж, не волнуйся. Я подозреваю, что сначала будет моя очередь, да и потом - что он будет делать без тебя? Всё его правление рухнет с твоим замужеством. Все это знают, и никто не ждёт от него, что он когда-либо разлучится с тобой. Скорей всего, ты умрёшь в девах, - Аделаис озорно усмехнулась. Гисла засмеялась вслед за сестрой: - И так я буду счастливее. Какой мужчина заменит свободу, мир и спокойствие? - Ох, сестрёнка, - вздохнула Аделаис, - Ты говоришь так сейчас, но однажды, возможно, ты влюбишься и будешь жалеть о том, что отец не может обойтись без тебя. Гисла удивлённо подняла брови. - Мы не выходим замуж по любви, Аделаис. - Это ты не выходишь замуж. Потому что отец - ничто без тебя. Гисла улыбнулась: - Уверена, что в случае чего Людовик и Карл справятся. - Они уже справляются, - ответила Аделаис, - Прямо сейчас они говорят с ним о возможных переговорах. Младшая сестра помрачнела. - Ты хочешь сказать, что он действительно намерен вести переговоры? С этими... Этими... - А что ещё он может сделать? - Сражаться! До последней капли крови, - Гисла задохнулась от возмущения, - Это наш долг! Сражаться за нашу страну, за Франкию, за то, что принадлежит нам по праву! - Если ты действительно так считаешь, сестрёнка, то тебе лучше вылезти из этой ванны и встретиться с ним прямо сейчас. *** - Переговоры? - Гисла смотрела на отца расширенными от недоумения глазами, - Переговоры с этими людьми? С этими язычниками? - она повторяла свой вопрос, не веря своим ушам. Император вздохнул. Он знал, что дочь никогда не согласится. Но не ей было это решать, да и у него просто не было выбора. Конечно, он высоко ценил её мнение. Многие принятые им решения были на самом деле подсказаны ей. Но это она никогда не поддержит. И всё же император был уверен в нём. - Моё дорогое дитя, в этом вопросе у меня не остаётся выбора. Парижане заточены за стенами города и не могут выйти наружу. Мы не можем возделывать нашу землю. Они блокировали все наши пути доставки продовольствия. Что ещё ты хочешь, чтоб я сделал? Твои дяди никогда не придут нам на помощь. Нам нужен новый и более сильный союз. Эта беда может стать нашим благословением, если мы превратим врагов в союзников. - Но отец, при всём уважении, если мы начнём переговоры с этими язычниками просто потому, что они могут стать сильными союзниками, господь осудит нас за это, - возразила Гисла с выражением бесконечной боли, ясно демонстрирующим, что она думала об этих переговорах. - А он не осудит нас, если мы допустим гибель нашего города и всей нашей страны? - настаивал император, - Эти язычники слишком сильны для нас. За нами было численное превосходство, но всё же они потеряли меньше людей, чем мы. Им удалось проникнуть за стены города, и в следующем году они вернутся. И через год, и через два года. Они будут возвращаться, пока я не дам им то, чего они хотят. И если взамен Франкия получит сильный союз, это будет счастьем для нас, моё дорогое дитя. Гисла была в отчаянии. Но она понимала, что на этот раз отец прав. У них не было особого выбора, и Франкия действительно нуждалась в сильных союзниках. Она бы сражалась за свою страну до самой своей смерти, но это не положило бы конец их страданиям. Единственным выходом были переговоры с язычниками. - Ты уже думал о том, что предложишь им? - спросила она осторожно, не вполне ещё желая знать ответ. - Они совершенно точно не хотят золота или прочих богатств, я должен дать им что-то гораздо более ценное. Помнишь великого воина, который сражается, как бешеный медведь? Я предложу ему титул и землю на Северо-Западе. Его резиденция будет в Руане, я сделаю его герцогом. А взамен все они в случае чего будут на нашей стороне, - ответил император и отвёл глаза в сторону, - И руку Аделаис. Её я тоже ему предложу. У Гислы перехватило дыхание. - Отец! - Не возражай, Гисла, - воскликнул император в отчаянии, - Что ещё я могу сделать? - он подошёл к дочери и взял обе её маленькие руки в свои, - Эта война должна закончиться немедленно. Нам не победить. К тому же, я, скорее всего, не смогу расстаться с тобой, моя милая. Что я буду делать без тебя? Значит, это должна быть Аделаис. Гисле стало дурно. Она не чувствовала этого раньше, даже когда отец говорил, что предложит земли и титул её тюремщику. Но когда он заговорил о том, что Аделаис выйдет за него замуж... Она почувствовала, как тошнота подступает к её горлу. Она точно не могла бы объяснить, почему. Аделаис, скорее всего, не будет возражать, коль скоро её будущий муж был красив. А он был красив. С его до абсурда мускулистым телом, созданным для разрушения, он был более, чем красив. Значит, Аделаис будет довольна, и Гисле не было смысла переживать. Но она переживала. - Я уже послал гонца за ним, - произнёс император тоном, не терпящим возражений. Гисла глубоко втянула воздух. - Ты планируешь пригласить его сюда, в замок, до конца переговоров? - Да, знаменитого воина и группу его людей. Может быть, на несколько дней, может, на несколько недель, пока мы не достигнем соглашения. - Так, возможно, мы cможем убить его во время сна? - осторожно спросила Гисла. Отец улыбнулся своему младшему и, очевидно, самому кровожадному ребёнку: - Это вызовет беспорядки, которые закончатся полным истреблением нашего народа. - Хм... Но ты уже говорил с Аделаис? - Да, как-раз перед тем, как ты вошла. Она примет решение после того, как увидит его. Гисла задумчиво кивнула. Значит, её сестра Аделаис должна будет выйти замуж за великого воина, викинга по имени Ролло, чтобы закрепить их соглашение. Ролло был не просто знаменитым воином с Севера, он также обучал многих других воинов для своего брата, короля Рагнара. Император попытается убедить Ролло принять земли на севере Франкии и руку его старшей дочери. С тем, чтобы они могли достичь взаимопонимания, и норманны сражались бы на стороне франков против их общих врагов, таких, как Уэссекс. Но также и против других норманнов, таких, как король Рагнар. Если императору удастся убедить знаменитого воина, эта война может стать благословением для Франкии. Тогда он разместил бы своих не знающих страха воинов в Руане, и они защищали бы Париж с севера. Гисла прекрасно понимала ход мыслей отца, но ей не давало покоя то, что её сестра должна была быть принесена в жертву во имя всеобщего блага. Хотя, если Аделаис устраивали грядущие изменения в её жизни, почему они должны были волновать Гислу? - Думаю, мне надо увидеть моих собак, - сказала она, чтобы поменять тему разговора. - Надеюсь, Роланд хорошо приглядывал за ними, пока меня не было, или они не покажут хороших результатов в грядущих охотничьих играх. - Увидимся за ужином? - спросил её отец, хотя это и не было таким уж вопросом. - Мне будет нужна твоя помощь, чтобы убедить некоторых дворян, что это наш единственный шанс. - Я буду там, - кивнула она. *** - Мне и моим людям интересно, что за юная дама провела две последние ночи в твоём шатре, - начал Калф, как только Ролло присоединился к ним у костра. - А что с ней? - проворчал Ролло, всё ещё расстроенный тем, что он должен был отпустить её. Она была забавной. И в следующий раз он подумает дважды, прежде чем судить книгу по обложке. - Ну, - Калф медленно потянулся, - Ходят слухи, что она особа королевских кровей. - Так и есть, - ответил Ролло, - Франкская принцесса. - Глаза Калфа округлились. - Тогда почему ты отпустил её? - Ролло пожал плечами: - Потому что я заключил идиотское пари и проиграл. - Мы могли бы использовать её как приманку, - пробормотал Калф, взбешённый ответом Ролло. - Приманку для чего? - усмехнулся Ролло. - Для успеха наших переговоров, конечно! - Так ты хочешь переговоров, Калф? - Мы все их хотим, Ролло! - Да, это так, - спокойно ответил Ролло, - И, поверь мне, мы не начнём переговоры с христианами с похищения их принцессы. То, что мы вернули её, демонстрирует нашу добрую волю. Это откроет нам двери. Рагнар был дураком, приведя её сюда. Это было опасно для неё. Калф опустил глаза и пробормотал что-то невнятное. - Я согласен с Ролло, - внезапно заговорил Синрик, - Мы показали им, что мы порядочные люди. И что лучше иметь нас в союзниках. То, что сделал Ролло, лучше для всех нас и для нашего будущего, - Синрик слегка усмехнулся, - К тому же, если кто и жалеет о том, что принцесса покинула нас, так это Ролло. - Прикуси язык, странник, - проворчал Ролло. Синрик ухмыльнулся, зная, что он прав. Он был не слепой и он видел, как Ролло смотрел на девушку. - Ролло принял мудрое решение, отпустив принцессу, - попытался он объяснить, - Она - младшая из франкских принцесс и принцев, и, согласно их обычаям, наименее важная особа королевской крови. Но при этом она - любимица императора. Поскольку Синрик родился во Франкии и свободно говорил на их языке, он прекрасно разбирался в обычаях франков. Он бывал во многих странах, знал много языков и много различных культур, но очень любил Каттегат из-за тяжёлой, но свободной жизни, которую вели тамошние жители. - Почему она - его любимица? - спросил Ролло с любопытством. Он невольно хотел узнать как можно больше о своей недавней пленнице. - Ну, - начал Синрик в то время, как викинги все превратились в слух, - У императора Франкии иногда недостаёт умений и навыков, особенно в том, что касается политики и управления. Он - не самый плохой из тех, кто у них был, но и, разумеется, далеко не лучший. И вот в этом ему помогает его младшая дочь. - А как же другие наследники? - удивился Ролло. - Его старший сын, Людовик, будет следующим императором Франкии. Следующая по старшинству - дочь по имени Аделаис. Далее следует сын по имени Карл, названный в честь отца. После его рождения лекари сказали императрице, что больше у неё не может быть детей. Однако же, спустя два года родилась ещё одна девочка, принцесса Гисла. Рождение которой, к сожалению, стоило жизни её матери императрице. - Так и почему же тогда младшая дочь - его любимица? - презрительно спросил Калф. В ответ на его комментарий Ролло поднял глаза к небу. Он правда не понимал, что Лагерта нашла в этом, с позволения сказать, мужчине, который хитростью узурпировал её ярлство. Хотя, кто-то говорил ему, что воительница просто ждёт удобного момента, чтобы прикончить его. Ролло был рад, что Калф в скором времени собирается вернуться на родину. - Говорят, что младшая франкская принцесса - точная копия своей матери, и похожа на неё не только красотой, но и сильным характером, - продолжил Синрик, - Всё, чего недостаёт её отцу в смысле лидерских качеств, сполна есть у принцессы. Но это секрет, что она является его самым близким советником. Она - сильный политик и народ обожает её за то, как она управляет страной с помощью тайных рычагов. Многие вельможи и представители королевских родов приезжали к франкскому двору просить её руки, но тщетно - император никогда с ней не расстанется. Калф прыснул со смеху: - Ролло, да похоже, что самая востребованная в этом мире принцесса две ночи грела твою постель. Я завидую тебе. - Ничего там не было, - раздражённо проворчал Ролло, - Она принцесса, я просто охранял её. Я бы не стал принуждать её ни к чему подобному. Калф многозначительно хмыкнул: - Я не говорю, что ты принуждал её. Просто ты - полный дурак, если не попытался уболтать её на то, чтобы переспать с тобой. Ролло сжал челюсти. - Как я уже сказал, там ничего не было. - Во имя богов, - простонал Калф и откинулся назад, мечтательно прикрыв глаза, - Я бы дал отрезать себе правую руку за такую пикантную возможность. Сразу же после этих слов правый кулак Ролло врезался в челюсть Калфа с такой силой, что все, сидевшие вокруг костра, отчётливо услышали звук удара. Все затаили дыхание, когда Ролло выпрямил руку, всё ещё сверля Калфа глазами. - Пора спать, - процедил он сквозь зубы и направился к своему шатру, - Завтра переговоры.