Моё наслаждение

      Я откинул с себя одеяло и понял, что я больше не могу спать. Не могу, и всё тут! Планировал дрыхнуть два дня, а на деле осилил меньше суток. За окном светило утреннее солнце, в комнате был свежий воздух, рядом залипал в планшет Влад. Идиллия, мать её ети!       – От нуля до сотни – насколько всё плохо? – хриплым ото сна голосом спросил я.       Влад подскочил на месте, как будто привидение услышал, едва не выронив из рук планшет.       – А-э... Кхм, что? – попытался принять он самую безмятежную позу, – а как ты себя чувствуешь?       – О! Мой! Бог! Всё настолько плохо?! – выпучил глаза я.       – Так, спокойно, – Влад сбросил с себя роль работника психбольницы и поджал губы, уточнив: – Что именно ты хочешь знать?       – Всё, – решительно кивнул я.       – Хорошо, тогда с чего начнём: реакция СМИ, Парламента или пользователей сети Интернет? – продолжил тянуть с прямым ответом Влад.       – Давай с Парламента, на них мне пофиг больше всего, – выбрал я.       – Что ж, это, судя по всему, взаимно, – ответил Влад, – "консервированные" упыри затаились, кажись, ждут реакции электората. Обсуждают тебя исключительно в кулуарах думы, от дачи официальных комментариев отказываются. Либеральные же... В ступоре. Просто не могут пока понять, как относиться к тебе: ты, вроде как, их демография, но как и любые другие Парламентарии, они всегда были против власти царя. В комментариях прессе честно признаются, что приглашение на слушание дали "чисто для галочки" и думали, что представитель от Императорской семьи будет призывать к голосованию в целом, как к важному мероприятию, а не агитировать.       – Вот суки, – не сдержался я.       – И то верно, – пробормотал солидарный со мной Влад.       – Что по людям? – взыграл во мне интерес, хотя сердце замерло в напряжении.       – Тут такое дело... – замялся Влад, – короче, до того, как ТАСС выпустил официальный комментарий о прошедшем обсуждении в целом, кто-то успел слить в сеть отрывок из трансляции с твоим выступлением. И он... немного завирусился.       – Чи-о-орт, – закрыл я ладонями лицо и сквозь пальцы спросил: – И сколько там просмотров? Тысяч сто?       – Двадцать...       – Ну, двадцать – это не так уж и...       – ...Миллионов.       – Блядь.       Это вот вообще было не по плану. Люди должны были узнать из СМИ. Мой каминг аут должен был стать маленькой припиской к большому мероприятию. Если бы я знал, что мою речь посмотрят миллионы, я бы слил её. И оделся бы поскромней.       – Ну и что за тонны говна вылились на меня в комментариях к этому ролику? – со вздохом поинтересовался я.       – Я... Я не знаю, – сделал смущённое лицо Влад, – очень трудно вылавливать тонну говна из ста тонн позитива. В последние сутки там вообще нерусские в основном комментят, а я ведь только инглиш и мову понимаю, поэтому я хер знает, что там за иероглифы...       – Азиаты?! Ну всё, пиздец, я "Няшмяш-два", – в лицо бросилась краска.       – Кстати, да, фанарт я тоже видел, – подтвердил Влад.       – А русские-то что пишут? – вернулся я к теме.       – Шутят, в основном. Про ниндзей с луком и всё такое.       – О, правда? – брови сами собой взметнулись вверх, я даже приподнялся на локтях: – Я смог кого-то растрогать?       – Ты чё? – посмотрел на меня как на идиота Влад, – да там и вживую ползала сопли на кулак крутило.       – Не знаю, я от волнения вообще ничего не видел, – признался я, стыдливо опустив глаза.       – Мне тоже понравилось бы, – хмыкнул Влад, а когда я опрометчиво поднял на него взгляд, тут же сменил тон: – Если б ты не устроил мне настоящее шоу после!       – Ты сильно злишься? – закусил я губу, чтобы та не начала позорно дрожать.       – Я в бешенстве, – поиграл желваками Влад, – я тебя сколько раз просил: говори как есть. Сказал бы честно: я не хочу, я не готов – я бы тебя ни в жизни в это шапито не пустил! Что угодно сделал бы – вариантов миллион! Я их знаешь сколько за эти три дня придумать успел?!       – Я думал, что готов...       – Значит, с этого момента думать мы зака-а-анчиваем и передаём эту функцию мне, – нравоучительно попенял мне Влад, сверля меня взглядом.       – А пупок от количества функций не развяжется? – буркнул я.       – Что ты сказал? – поинтересовался вкрадчиво Влад, вскипая, и заорал: – Я щас те жопу искусаю!       Я заверещал, потому что Влад реально запустил свои ручищи под одеяло прямо к моему исхудавшему телу, но вместо исполнения страшной угрозы всего лишь куснул за лопатку и по попе шлёпнул разок. Через одеяло, но с чувством.       – Прости-прости-прости, – обнял я его за пояс, – мне правда очень жаль, что тебе пришлось всё это видеть.       Влад приподнял одеяло, под которым я всё это бубнил, глядя на меня с плохо скрываемой грустью:       – Ты реально думаешь, что я злюсь на тебя за это?       – И за то, что прикрывать меня перед предками заставил? – навскидку предположил я ещё вариант.       – Нет, даже не за это. Лёш, когда ты уже поймёшь, что плохо бывает всем – тут нечего стыдиться, – заверил меня Влад и раскрыл-таки карты: – А вот откровенно врать мне, говоря, что единственное, что тебя беспокоит – это отношение твоих родителей и непринятие закона – бесит меня больше всего.       – Я соврал не только тебе, – вздохнул я, надеясь, что Влад меня услышит. – В любом случае, дело уже сделано...       – Твоими стараниями таких дел у тебя теперь намечается ещё ой как много, – хмыкнул он.       – Я... Поверь, я усвоил урок, – выставил я руку, садясь на постели. Подтянул коленки к себе и уставился в стену. Но потом всё же повернул голову к Владу и поинтересовался робко: – Ну так а что там по СМИ?       – Всё, вроде как, идёт по плану и даже лучше, – после паузы всё же ответил он, – огласка, правда, получилась какая-то бешеная: только ленивый о тебе не написал, но это, думаю, больше из-за хайпа с видео.       – Они хоть про закон-то упоминают? – нахмурился я.       – Да, – уверенно заверил меня Влад, – я больше скажу – о тебе и законе пишут не только в России. Несколько больших Европейских изданий делали о тебе упоминание, обещая, что будут следить за ситуацией с предстоящим референдумом.       – Что ж, это неплохо, – без особого энтузиазма порадовался я, – отец будет доволен.       Читать статьи про себя у меня не было никакого желания, даже если они были суперобъективные и позитивные. Влад тем временем замялся, закусив губу, просматривая что-то на планшете, а я моментально напрягся.       – Есть ещё кое-что, – неловко начал он, и я даже заметил так редко появляющийся на его лице румянец, – за эти три дня ролик с тобой уже разобрали на кадры, появились всякие, ну там, мемы, сам понимаешь...       – Ну ещё бы, – закатил глаза я.       – И из-за специфичности темы это привлекло определённую группу интернет-пользователей, – выдавливал из себя Влад, а потом сделал оговорку: – Только ты пойми, что я тебе сейчас это рассказываю, чтобы для тебя потом шоком не стало...       – Боже мой, ты меня пугаешь! – предупредил я Влада, и тот наконец перестал жаться.       – Короче, нас шипперят, – выложил он как на духу.       Я хлопнул глазами и усмехнулся обалдело.       – Что, прости?       – Слушай, – вздохнул Влад, – я просто случайно попал в кадр, когда уводил тебя из зала, а этим школьницам, ну или кто там всей этой фигнёй занимается, только повод дай.       – Дай посмотреть, – с открытым ртом попросил я у него планшет.       Нет, журналистские статьи про меня были мне по-прежнему неинтересны, и уж точно не шуточки про мою ориентацию в пабликах, а вот народное творчество почему-то показалось мне любопытным. Особенно из-за реакции Влада, который с таким трудом мне об этом всём рассказал. И что значит "не стало шоком"? Что там такого можно было понаписать?       Но Влад, вместо того чтобы показать мне скрины твитов с кадрами из видео и подписями, вдруг показал мне... рисунки. Я от увиденного залился краской в разы больше него. Выбранный для выступления костюмчик реально сыграл со мной злую шутку – на всех изображениях любого качества рисовки можно было понять, что там изображён я: уж слишком отличительным был мой наряд. Я принял из рук планшет и повнимательней рассмотрел первый рисунок. Мы с Владом были нарисованы двумя мультяшными персонажами в обрамлении сердечек: я со своим "цветочным" рукавом, Влад в чёрном костюме с наушником в ухе. Мы держались за руки, а ещё у нас были какие-то совершенно курносые носы, как у персонажей из "Сто одного далматинца". Но мне почему-то понравилось. На лице сама собой расцвела улыбка – увиденное ощущалось чем-то крайне умилительным, тем более что в кои-то веки шипперы угадали с парой, пусть и не зная об этом.       Я продолжил листать изображения, удивляясь таланту некоторых иллюстраторов. Кто-то рисовал в стиле аниме, кто-то явно вдохновлялся примитивизмом "Свинки Пепы", кто-то вообще умудрился нарисовать небольшой комикс. И вдруг я наткнулся на это. Сбоку неловко закашлялся Влад, а у меня дважды за десять минут челюсть поздоровалась с полом: на рисунке был секс! Настоящий гейский секс! Со мной и Владом в главных ролях!       – Это... Это же... – хватал я ртом воздух, листая картинку за картинкой, – боже, стыдоба-то какая... Ты тут меня... И тут... А в этой позе мы и в реале-то не пробовали! – возмутился я, протягивая для показа подозрительно красному от натуги Владу планшет.       А этот умник, судя по выпученным глазам, еле сдерживал смех от наблюдений за моей реакцией. Но планшет принял, посмотрел на картинку внимательно и изрёк с придыханием:       – Ну, как идея – очень неплохо, – и заржал.       Я надулся, продолжая безбожно краснеть, но мельком всё ещё разглядывал тот самый рисунок.       – И с жопой они мне, конечно, польстили, – заметил я.       Извернулся, чтобы оценить собственную задницу – на рисунке были буквально два воздушных шарика, а в жизни всё было гораздо скромней. Я хоть и бегал, из-за чего ягодичные мышцы волей-неволей качались, но для "шаров" нужно было делать приседания, коими я всегда пренебрегал. Может, стоит начать?       От всех этих умозаключений меня отвлёк прикипевший взгляд Влада к прогнувшемуся в попытке рассмотреть свою пятую точку мне. Он уже не смеялся, а со знакомым интересом шарил по мне глазами. Потом наткнулся на мой взгляд и моментально попытался скрыть собственное желание, шумно сглотнув. Я догадался, что он явно сдерживает себя, потому что пока не понимает, отошёл ли я достаточно, чтобы заняться интимом, ведь последние три дня я был хуже фригидного асексуала.       – Вла-а-ад, – протянул я, он посмотрел на меня, и я закусил губу, застенчиво похлопав глазами, – а давай эту позу попробуем?       Влад притянул меня к себе, уложив в руках, и склонился для поцелуя. Я с наслаждением запустил пальцы ему в шевелюру, почесал щедро, притягивая голову ближе, дав понять, что можно не сдерживать напор.       – Так соскучился по тебе, – прошептал я ему в губы, когда он на секунду отстранился.       Влад склонился к моей ключице, чтобы поставить засос, тем самым сказав, что он тоже соскучился. А я просто задохнулся. Трёхдневное воздержание дало о себе знать, ударив молниеносным возбуждением в голову. Я извернулся в руках, сел на Влада верхом и поцеловал с чувством. Чувством ненасытного голода, который у меня удовлетворялся явно не при помощи еды. А неоднозначность моего приватного будущего подстёгивала быть активней, брать от нашего контакта всё.       Поэтому я гладил Влада, целовал его губы, облизывал шею и уши, массировал затылок, пропуская через пальцы шёлковые, густые волосы. А потом начал спускаться губами ниже, сполз к Владу между ног, потеревшись щекой о внутреннюю сторону горячего бедра. Ткань его белья натянулась, и я сначала насладился твёрдостью члена и тяжестью яиц, огладив его через ткань. Потом подцепил резинку указательным пальцем и оттянул вниз, глядя на Влада исподлобья. Он был в восторге не меньше, чем спружинивший мне в лицо стояк. Я принялся посасывать головку, проезжаясь чувствительной плотью по ребристому нёбу. Потом всё же отвлёкся, чтобы окончательно снять с Влада трусы, а заодно и от своих избавился – так хотелось приласкать себя.       В итоге, я оказался в какой-то реально порнографической позе: вздёрнутый кверху зад, чтобы чувствительный член не тёрся о простыни, при том что лицом я зарывался Владу в пах, одной рукой стимулируя его член, а второй отчаянно пытался надрачивать себе. Очевидно, что со стороны Влада это выглядело горячо, потому что в какой-то момент он не выдержал и, взяв в пригоршню мои волосы, потянул наверх. Притянул к себе и засосал от души, жадно наминая мои ягодицы. Хлопнул по ним с наслаждением, а у меня волна отдачи прошла через всё тело судорогой так, что я аж заскулил ему в рот.       – Так, позу мы попробуем в следующий раз, потому что сейчас я хочу тебя просто нагнуть, – рыкнул мне в ответ Влад.       Я пробормотал что-то типа "да, пожалуйста", но не уверен, что меня кто-то слышал, потому что бубнил я всё это в подушку, уткнутый в неё лицом, с вздёрнутым, как парой минут ранее, задом. Влад, держа одну руку у меня на холке, разок шлёпнул меня до приятного покалывания в половинке. Я сначала поджал задницу рефлекторно, но как только тепло от шлепка разлилось по телу, наоборот, прогнулся ещё больше в спине, крутанул попой призывно. Меня тут же "наградили" ещё одним ударом, потом огладили, и по расселине наконец прошлись смазанные пальцы.       Пока Влад меня готовил, он оставлял на моей пояснице и копчике лёгкие засосы, а иногда скользкая от смазки рука спускалась к члену, чтобы подразнить. Это было что-то! Я испытывал дикий кайф от одной лишь подготовки.       – С тебя прям течёт, малыш, – судя по комментарию Влада, делал я это крайне очевидно.       Я немного приподнялся на локтях и глянул себе между ног, а у меня там и правда ниточка смазки тянулась с головки члена до простыни. Но тут наблюдения свои пришлось резко свернуть, потому что в меня начал проталкиваться член, и я выгнулся, вскинув голову. По ощущениям меня как будто натягивали не задницей, а всем телом на стояк. Я задышал глубоко, опустился обратно на грудь, зажав в руках подушку от полноты чувств. Кажется, я бормотал какие-то богохульства, потому что сдержать себя просто не было сил. Особенно когда Влад немного вышел, а потом загнал член обратно до характерного шлепка тела о тело.       – О, да! – застонал я, не в силах сдержаться.       Это оказалось для Влада достаточным индикатором моей готовности, поэтому в следующее мгновение меня покрепче схватили за зад и начали качественно ебать.       Влад выжал меня досуха. Пока он трахал меня, чувство оргазма подступило дважды, но всякий раз он замедлялся буквально до улиточной скорости и обламывал меня. Целовал в плечи и холку, ласкал член, не выходя из меня, а когда я немного возвращался в адекват, снова наращивал темп и доводил почти до пика. С меня сошло три ручья, а стоны превратились в мольбу, когда Влад наконец накрыл меня своим телом и задвигался как кролик. Мы впервые кончали в унисон.       – Ты просто монстр! – хватал я ртом воздух, откинувшись на спину, – ты мой герой!       – Молодец, выносливый, – похвалил меня Влад, нежно чмокнув в щёку.       Мы ещё немного понежились в постели, восстанавливая силы, навёрстывая упущенное за прошедшие три дня, но ничего не длится вечно. Надо было вставать, где-то находить себе еду, потому что завтрак давным-давно кончился, а потом ехать на аудиенцию к родителям.       Я буквально против воли запнулся, когда переступал порог Монплезира, обернулся на Влада и спросил про тех, на чьё мнение мне было в кои-то веки не наплевать.       – Влад, – сглотнул я, – а домашние что-нибудь говорили, не знаешь?       Он с чувством погладил меня по плечам, а затем незаметно подтолкнул на выход:       – Я ничего такого не слышал, – заверил он меня.       Пока мы дошли до главного здания, на пути встречались только работники Петергофа, которым по прежнему дела до меня было как до камушка под ногами. А во Дворце навстречу тут же подскочили старшие племянники, зазывая поиграть в волейбол, потому что им не хватало в команду одного человека. Пришлось нехотя отказаться, потому что времени на игру не было, а в душе порадоваться, что надутые в мой адрес губы были за волейбол, а не за ориентацию.       Конечно, голодными нам с Владом быть никто не позволил. Шеф, который вёл у нас курсы, проводил какой-то мастер-класс для персонала кухни, и мы под шумок стянули тарталеток с канапе из пробной партии, а в холодильнике я нашёл пару питьевых йогуртов.       Собственно, после позднего завтрака надо было собираться бегом, иначе мы рисковали опоздать в Эрмитаж. Кто бы знал, как я не хотел видеть родителей. Во-первых, неизвестно, что они там думали по поводу моей речи и всего, что произошло после неё, а во-вторых, я подозревал, что из-за вполне себе успешно выполненного задания меня наверняка теперь возьмут в оборот по полной. Интересно, доучиться-то дадут? И видели ли они те фан-арты, которые показывал мне Влад?..       Эрмитаж встретил нас простором коридоров и привычным ритмом буднего дня. Кажется, кто-то из моих старших братьев сейчас должен был быть дома, но дворец не оставлял шансов встретиться случайно, например, по дороге из одного крыла в другое. Только если мы все вместе собирались на третьем – жилом – этаже, можно было нос к носу столкнуться c братьями или сестрами, а первые два этажа полностью использовались под аппарат управления для Императорской семьи.       – Лёш, привет! – пронеслась мимо Катя, офис-менеджер с неизменной пачкой документов в руках и на роликах.       – Интересно, – хмыкнул проводящий её взглядом Влад.       – Её ноу-хау, – усмехнулся я, – до неё раньше всё какие-то средневозрастные тётеньки работали в жутких офисных костюмах. Так они через полгода начинали на количество ходьбы жаловаться, мол, работа получается не с бумагами, а курьерская.       – И как на "спортсменку" вышли? – поинтересовался Влад.       – Отец однажды Диму провести собеседование попросил. Вот он и выбрал, – пожал я плечами, – третий год работает, а ролики через месяц после устройства принесла вместо жалоб – никто ей ничего не сказал, а потом вообще привыкли. Я слышал, что какой-то из замов от Кати без ума.       – У них... В смысле, у персонала там своя "Санта-Барбара", как я понимаю, да? – уточнил Влад.       – Ещё какая! – кивнул я, – столько пар переженилось, детей завели. Мама даже каким-то, кто постарше – примерно как Петя – крёстная.       Я вдруг подумал, что Влад неспроста интересуется такими вопросами, и решил спросить напрямую, пока мы шли по бесконечно тянущемуся коридору первого этажа к лестницам:       – Жалеешь, что мало с коллегами общаешься?       Влад посмотрел на меня странно, так, что можно было бы и не отвечать, но он всё-таки озвучил:       – Нет, – турнул меня бок в бок, пока никто не видел, и добавил: – И вообще, я имена плохо запоминаю.       – Ну, от периодических корпоративов тебя это, к сожалению, не освободит, – со вздохом огорчил его я.       – А моё нежелание? – с надеждой в голосе спросил Влад.       – А нежелание от ответственности тоже не освобождает. Тем более не освобождает, – решительно припечатал я.       Потом представил, как Влад приходит в Монплезир поздней ночью "на рогах", взахлёб рассказывая, как он победил всех в конкурсе с бутылкой и карандашом, и чуть не заржал на весь Зимний.       – Не переживай, – вполголоса сказал я ему, и на очередном тёмном повороте на секунду сжал пойманную в свои ладони руку Влада, – здесь хорошие люди работают, – потом улыбнулся и с намёком закончил: – Других не берём.       Мы наконец подошли к дверям отцовского кабинета, я посмотрел на время – мы успели как раз. Пара минут прошла в томительном ожидании, когда я просто не мог усидеть на месте и мерил коридор шагами, Влад же просто смотрел в окно, спрятав руки в карманы. А потом одна из резных дверей приоткрылась и папин секретарь пригласил нас внутрь, прощаясь с предыдущими визитёрами. Мы пересекли приёмную, и родители, что-то тихо, но бурно обсуждающие, тут же замолчали, остановив взгляд на мне, и мазнув им буквально на секунду по Владу.       – Сынок, – улыбнулась мама, вставая с одного из кресел, которые стояли перед отцовским столом.       – Ваше Величество, Ваше Высочество, – с каменным лицом поздоровался я, не сделав попытки присесть в соседнее с маминым кресло.       Родители моментально напряглись. С маминого лица сползла улыбка, отец нахмурился.       – Что происходит? – вкрадчиво поинтересовалась мама.       – Кажется, мне была назначена аудиенция на тринадцать часов, Ваше Высочество, – как ни в чём не бывало ответил я.       – Сел и прекратил паясничать, – отец нервным движением огладил усы, посмотрел мне за спину, – Владислав...       – При всём уважении, Ваше Величество, – подал я голос, делая всё же шаг в сторону кресла, – прошу оставить моего личного специалиста в стенах кабинета.       С виду я был айсбергом, но внутри всё колотилось, потому что я знал, я не выдержу родительский напор, если никого не останется на моей стороне. Отец же тем временем уже было раскрыл рот, чтобы выставить Влада за порог, но его окликнула мама.       – Коль, ну просит же, – и интонация какая-то двусмысленная, но отец изменился в лице и передумал. После чего мама повернулась ко мне, дождалась, пока я сяду перед ней в кресло, и спросила: – Алёш, ты на нас с папой обиделся за что-то?       К горлу медленно подступил ком, но я усилием подавил его и сохранил спокойствие:       – Никак нет, Ваше Высочество, – посмотрел на отца и спросил: – Я могу поинтересоваться повесткой встречи, Ваше Величество?       Отец устало вздохнул, посмотрев тяжело.       – Лёш, пожалуйста, давай не сейчас? Нам надо думать, что делать дальше, потому что ты так хайпанул...       – Вы сами поставили передо мной задачу выступить, и я с ней справился, – обозначил я акценты.       – Да-да, ты большой молодец, сынок, – кивнула мама, сделав ещё одну попытку к примирению.       – То, что случилось после – не моя вина, – уточнил я.       – Тебя никто ни в чём не обвиняет! – возмутился отец.       – Прекрасно. Раз с этим мы разобрались, какие мои дальнейшие инструкции?       – Так, пойду-ка я за ванильным мороженым, – поднялась было с кресла мама.       – Не нужно, – остановил я её, стиснув зубы. Как только я себя с ними по-взрослому – они тут же превращаются в родителей, а стоит только расслабиться – ставят перед царским долгом. Нет, больше я на это не куплюсь. – Не нужно ни за чем ходить. Давайте, пожалуйста, как взрослые люди быстро обсудим все необходимые дела, и я отправлюсь домой.       Мама погрустнела уже не на шутку, отчего у меня тут же проснулось чувство вины, но я себя удержал от поспешных действий.       – Да дело в том, Лёш, – прочистил горло отец и развёл руки в стороны, покосившись на маму, – что нет у нас для тебя никакой "официальной" повестки, – обозначил он кавычки в воздухе, – мы просто хотели тебя увидеть, сказать, какой ты молодец, как хорошо ты выступил с речью. Мы с гордостью смотрели трансляцию с твоим выступлением и рады, что у нас есть такой сын, как ты.       – Козырь, – вырвалось у меня с грустным смешком.       – Что? – переспросил будто бы не расслышавший отец.       – Вы рады, что у вас есть сын, – глядя ему в глаза ответил я, – при помощи каминг аута которого вы смогли достигнуть своих политических целей. Проблема только в том, что гордые за своего сына родители не вынуждают его признаваться в собственной ориентации перед чиновниками и журналистами...       Мама резко ударила ладонью по столу, заставив нас с отцом подпрыгнуть, посмотрела, не скрывая гнева, на отца и ткнула в его сторону пальцем:       – Я говорила, что отравление собачьим кормом – это пиздёж! – потом указала на меня, не сводя глаз с отца, – он истерил! Как тогда, в садике после выступления на утреннике! А ты, – перевела она на меня полный злых слёз взгляд, – почему не отказался?! Мы бы не стали настаивать!       – Не стали бы настаивать?! Да вы даже не дали мне возможность выйти перед вами! – сорвался-таки я на крик, – Просто поставили перед фактом, что знаете и что вам всё равно, что я скрываю! Откуда вообще вы знаете?!       Вопрос, до недавнего времени так интересовавший меня, повис в воздухе. Моё лицо горело огнём, мама хватала ртом воздух, отец устало потёр лицо.       – Ты скрывал от нас, что гей? – с изумлением спросил он.       – От нас? – задрожала губой мама.