Моё наслаждение

      Мне казалось, что я набрал в корзину фруктов на неделю, а не на несколько часов. Но я просто не смог выбрать и времени было в обрез. Влад отнял у меня корзинку на выходе из главного здания, и мы поспешили к пирсу.       А спешили мы потому, что уже который день вместо привычной утренней пробежки никак не могли вылезти из постели. Обидней всего, что сегодня утром ничего такого не было, мы просто тискались и перебивали друг друга в обещании: "Всё, через пять минут встаём". И так и не встали, пока до конца завтрака не осталось полчаса, а до отправки яхты сорок минут. После чего пришлось бегать как ошпаренным, собирать пляжные вещи, чистить зубы и давиться остывшей яичницей. Хорошо, что я ещё фруктов догадался собрать.       Вчера вечером, после разговора с родителями, мне пришлось конкретно задуматься над тем, как потратить выданную мне на "отпуск и реабилитацию" неделю. Я чётко понял, что с сериалами и фильмами пока надо притормозить и попытаться взять от оставшихся тёплых деньков всё. Закончив ужин, я расспросил персонал о технических рейсах в залив, и на мою удачу оказалось, что в Петергофе сейчас гостит один из экологов, собирающий материал для защиты своей кандидатской в Императорской Академии. Я, к своему удивлению, вспомнил его имя, потому что приезжал он уже не в первый раз. Оставалось только попроситься с ним на утренний рейс в залив.       Женя встретил меня на пороге своей комнаты, выглядящий так, будто он не в летней резиденции Императора отдыхал, а усердно готовился к сдаче госов. Даже я так плохо не выглядел во время летней сессии: круги под глазами, тощий, как курёнок. Он, судя по выражению лица, долго пытался вслушаться в мои слова и понять, что я от него хочу, но ответа не следовало.       – Ну так мы можем с тобой поплавать? – не выдержал я и поторопил.       – А зачем вам образцы ила? – ещё больше нахмурился Женя.       Вот что значит человек науки. Я закатил глаза:       – Да не нужен нам ил, – попытался донести я до него, – я просто поплавать хочу на лодке, а ты как раз завтра в рейс идешь. Мы не будем мешать, обещаю!       – А, – Женя понял наконец, что к нему пытаются прибиться два "зайца", – а капитан не против будет?       – Я улажу этот вопрос, – заверил я Женю.       – Тогда по рукам, – зевнул тот.       И вот теперь мы едва ли не опаздывали на небольшую яхточку, которая беззаботно дрейфовала у конца пирса. Женя укладывал снаряжение, капитан курил электронную сигарету, облокотившись на поручни.       – Студентика не отвлекать, – строго наказал капитан.       – Я аспирант, – буркнул Женя, беря в руки баллон с воздухом.       – Тем более, – не отводя от нас с Владом глаз, кивнул капитан и ещё раз затянулся.       – Лев Алексеич, вы как вообще подумать можете?! – экспрессивно возмутился я, манерно положив себе руку на грудь, – я хоть раз вам или Евгению доставлял неудобства?       – Ты нет, но Мотя в прошлые выходные чуть лодку не перевернул и рыбу мне всю распугал, – пожаловался капитан.       – На то он и Мотя! – поднял я руки к небу, – а я-то как мышка буду: плед, книжечка, вот, фруктики с собой взял. Персик не хотите, Лев Алексеич? А ты, Жень?       Оба отказались, а я вот решил угоститься. Взял мохнатый фрукт и с наслаждением вонзил в него зубы, ступая на борт. Вид на залив открывался замечательный: море и небо сливались воедино на горизонте, залитым солнечным светом. А на воде такое оживлённое движение: несколько трехэтажных прогулочных теплоходов степенно шли по морю, а вокруг них сновали туда-сюда маленькие катерочки. Пара роскошных яхт виднелась в отдалении – были явно не наши, судя по опознавательным знакам, но раз их никто не разгонял, значит, охрана залива дала добро. Наша яхта на их фоне потерялась бы уж точно. По мне, так она больше походила на катер, но звалась почему-то не так. Её главным преимуществом была площадка для отдыха в носовой части, а корма предназначалась для спусков под воду во время занятий подводным плаванием. Но даже это было не самым важным.       Никто, кроме нас двоих, не напросился следом. А это означало тотальную безмятежность и обособленность на несколько часов под палящим солнцем и шикарным видом на Балтийское море. Нет, я своих домашних любил безмерно и отлынивать от своих братско-дядьских обязанностей не собирался, но после всего случившегося нервяка и с так скоро предстоящим завершением моих каникул мне была просто необходима такая вылазка. Дальше меня ждут мероприятие с родителями – наверняка без выхода в свет не обойдётся – введение в курс дел, знакомство с ассистентом и другими важными людьми. Хотелось как бы набрать в лёгкие побольше воздуха, прежде чем прыгать во всю эту круговерть. Поэтому я решил бесстыдно подарить себе эти полдня парения на волнах с минимальным количеством окружающих рядом.       Присутствие Влада ощущалось уже как необходимость, хотя я, конечно же, дал ему возможность отказаться. И он не бесился – ведь я обставил всё так, будто уговариваю, зазываю на фрукты и красивый вид перед глазами. А капитану и Жене на нас было глубоко наплевать – лишь бы под ногами не путались.       Мы отчалили ровно по расписанию – ни минутой позже. Лев Алексеевич тут же взял курс за пределы прибрежной косы, потому что, как вещал нам Женя, все образцы ила из этой зоны он уже собрал. Мы с Владом только кивали и улыбались неловко, потому что Женя рассказывал ещё кучу других подробностей про тему своей работы, вот только и я, и Влад понимали в его речи в основном одни предлоги. А бедняга этого совсем не замечал. Он взахлёб рассказывал, перебивая сам себя, потому что, видно, любил то, что делает, да ещё поделиться особо не с кем. Я его понимал – в Петергофе сейчас был явно ненаучный сезон и публика соответствующая. Я даже немного позавидовал его горящему взгляду – хотел бы я тоже с таким рвением относиться к своей собственной учёбе.       – А ты сразу хотел экологией заниматься? – спросил я его невпопад, когда образовалась случайная пауза.       Женя набрал было в лёгкие воздуха, чтобы продолжить рассказ об особенностях размножения северного криля, но потом зарегистрировал у себя в голове мой вопрос и задумался.       – Эм... Ну вообще я так-то на биолога хотел поступать, но по баллам не дотянул, – почесал в затылке он.       – Но тебе так нравится то, чем ты занимаешься, – заметил очевидное я, – так и не скажешь, что мечтал о другом.       – Ну, так бывает, – повёл плечом Женя, – что-то в реале оказывается интересней мечты. В научном плане, конечно же, – важно нахохлился он, но потом всё-таки сдулся до размеров простого смертного, – да и вопросы тут, в экологии в смысле, ýже, более прикладная наука получается, как ни крути. А когда вот так в полях работаешь, то результат можешь видеть практически сразу, и это очень мотивирует. Обратная связь, все дела.       Я кивнул, задумчиво переваривая услышанное. Женя, когда я перестал мучить его вопросами, снова затрещал про своих вымирающих или наоборот перенаселяющих – я так и не понял – ракообразных, но я уже его не слушал. Получается, какое образование ни получай, а понять, что твоё, а что нет, сможешь только на практике. Это даже немного успокоило мои переживания по поводу своей учёбы и неуверенности в выборе направления.       Яхта замедлила ход, и Женя спешно свернул разговор, начав втискиваться в водолазный костюм, а мы медленно перебирались и обустраивали площадку на носу судна. Капитан долго копался в каюте, а потом вернулся к нам с Владом, зажав под мышкой брезент шлюпки и удочку. Тут я вспомнил, что не захватил свою.       – Ребят, я, это, отплыву порыбачить, ладно? – предупредил он, – а то в прошлый раз не получилось, а я жене обещал.       – Конечно, Лев Алексеич, мы как мышки, как мышки, – заверил я его.       – Ну, тогда, это, – подобрался тот и наказал: – Ухо востро, там, по сторонам в оба, за студентиком присматривайте...       – Я аспирант! – устало крикнули с кормы, после чего послышался всплеск воды.       – Этот аспирант мне весь мозг чайной ложкой выел, – под нос себе пробормотал Влад, когда капитан ушёл на корму надувать лодку.       Я хрюкнул тихонько и продолжил расправлять плед. Надул подушку для шеи, хотел было футболку сбросить, но понял, что не взял крем от загара и рисковал обгореть. Светлая кожа была падка на ожоги даже под августовским солнцем. На голову мне приземлилась соломенная шляпа с короткими, завёрнутыми по всему периметру полями, я поднял вверх голову и полюбовался на улыбающегося мне Влада в солнечных очках-авиаторах.       Сзади шлёпнулась на водную гладь лодка, и голос капитана оповестил, что тот отчалил на часик. Я вытащил из корзинки горсть спелой малины и отправил ягоду в рот. Влад угостился абрикосом.       – Искупаться хочешь? – спросил я, укладываясь животом на плед и подушку.       – Может, позже, – не возражал Влад и прилёг рядом, закинув руки за голову.       Это было олицетворение безмятежности. Я болтал ногами, дышал морским воздухом и переворачивал страницу за страницей, увлечённый книгой. Влад наблюдал за горизонтом, не теряя бдительности, но больше, конечно, любовался. Бликами воды, низкими плотными облаками на самом краю горизонта, крохотным с нашего расстояния берегом Петергофа.       В какой-то момент мое внимание начало слишком часто переключаться на покоящегося рядом Влада, и история в книге начала ускользать. Приходилось возвращаться, проходиться глазами по одним и тем же строчкам несколько раз, чтобы уловить смысл, поэтому я не стал себя мучить: отложил книгу и сел под бок к Владу. Огляделся по сторонам – Женя был под водой, а Лев Алексеевич где-то рыбачил за яхтой – и, взяв Влада под руку, поцеловал в щёку. Я положил голову ему на плечо, а он немного склонил свою голову поверх моей.       Наши пальцы сами собой переплелись, а волосы и одежду трепал освежающий бриз с неповторимым морским запахом и привкусом соли на губах. В корзинке нашёлся ещё один персик, и я без стеснения откусил от его сочной плоти. Рот наполнился сладким соком и мякотью, а в уголках губ собрались не поместившиеся излишки фруктовой влаги. Я, конечно, вытерся тыльной стороной руки, но с новым укусом всё повторилось. И в какой-то момент я забил, я больше перемазывался в липкой сладости, чем утирался.       – Блин, вот я свинтус, – отбросил я в корзинку косточку и попытался облизать сладко-солёные губы, а заодно и пальцы.       И тут я заметил, что Влад давно уже не любуется живописной мариной, а смотрит, жадно сглатывая, как я погружаю свои испачканные в персиковом соке пальцы в рот. Ну почему? Почему я никогда не могу устоять перед его любованием мной? Он медленно облизал свой большой палец и потёр им по уголку моих губ, а я вдруг лизнул кончиком языка подушечку, и палец случайно сместился ко мне в рот. Я сомкнул губы, почувствовал только что стёртую с меня сладость и выпустил палец из плена. Влад не удержался, притянул меня к себе и запечатлел на губах поцелуй, тут же переводя простое касание губ во что-то более основательное, чувственное. Я впустил его язык в свой рот, обласкал своим, закинул руки ему на шею, приподнимаясь на коленях, чтобы оказаться в его объятиях. Поцелуй сам собой выходил каким-то суматошным и страстным. Морской воздух кружил голову, не иначе.       – Вла-а-ад, – протянул я ему в губы, когда мы не открывая глаз уткнулись лоб в лоб.       Он мотнул головой, но из рук не выпустил и глаз не открыл.       – Нет, не проси, – сглотнул он, – у нас с собой ни резинок, ни смазки нет. Да и вдруг увидит кто...       – Кто? Чайки? – надул губы я и поцеловал его снова, – так тебя хочу...       – Давай подрочу просто, – из последних сил предложил Влад.       И я коварно решил пойти на уступки, нашёл его руку на моём поясе и переместил себе на пах. Сел на колени, шаря руками по плечам Влада, пока тот расправлялся с пуговицами шорт на моей ширинке. Я знал, был уверен, что он, дорвавшись до тела, не сможет устоять. Так и вышло. Стоило мне только издать крохотный писк наслаждения, когда сильная рука прошлась по моему члену, как Влад передумал.       – Ты маленький коварный совратитель взрослых дяденек, – выругался он, разворачивая меня лицом к носу палубы.       Я довольно хихикнул и взялся руками за перила бортика для устойчивости. С меня сдёрнули шорты к коленям, а трусы только приспустили с попы, стоящий член мне пришлось освобождать от резинки самостоятельно. Влад быстро разделался со своей ширинкой, оставив собственные джинсовые шорты практически на месте. Он обильно облизал два пальца и растёр слюну между половинок. Я выгнулся, чтобы ему было удобней, но совершенно точно не хотел терять драгоценные минуты на долгую растяжку.       – Давай так, – поторопил я его и ткнулся к нему попой.       – Погоди, дай хоть смочу, – заполошно шептал мне на ухо пристраивающийся сзади Влад.       Входило туго. Влад сплюнул ещё пару раз в попытке смягчить проникновение, а заодно и сместился так, что его член тут же попал по простате. Я закусил губу, чтобы не вскрикнуть, и подался навстречу его движению. Голова разрывалась контрастом страха и адреналина от возможного палева, да и Владу, рычащему в моё ухо, снесло башню, судя по всему, не меньше.       Я схватился за свой член, чтобы кончить побыстрей, и откинулся головой на Влада, тут же прихватившего мое плечо зубами через ткань футболки. Так быстро и резко оргазм у меня ещё не подступал. Если б знал, то замедлился, но я поздно опомнился и задрожал, спуская себе в руку, глухо застонав сквозь зубы. А Влад уткнулся лбом мне в холку и пережидал мои оргазменные спазмы, так и не вынув член. Я чувствовал, как рефлекторно сжимается мой сфинктер на нём, а потом ощутил разлившееся внутри тёплое семя и крупную дрожь Влада. И это было так грязно, но так горячо.       Влад несколько секунд дал себе на отдышаться, уткнувшись мне в спину, после чего аккуратно вынул член, натянул на мои бёдра трусы с шортами и прижался губами к затылку. Я подался назад, разжимая сомкнутые на перилах кулаки, откинулся на него и немного повернул голову, чтобы получить чувственный поцелуй в губы.       Стоило только расслабиться в обвивших со спины руках окончательно от осознания, что нашу шалость никто не спалил, как вдруг на корме послышался плеск и мы отскочили друг от друга на разные стороны пледа. Я судорожно искал в корзине салфетку, чтобы обтереть всё ещё испачканную руку.       – Ребят, а вы чё одетые? – окликнул нас Женя, как только вытащил изо рта свой аква-кляп.       – М? – вытянулось у меня лицо.       – Купаться-то будете, а то я уже закончил, – предупредил Женя.       – Я плавки забыл, – срезался я, пытаясь унять жар на щеках.       – Я так-то вообще на работе – не положено, – деловито нахмурился снова нацепивший на глаза непрозрачные очки Влад.       – Как будто видит кто, – хмыкнул то ли мне, то ли Владу Женя и ушёл, судя по грохоту и звукам, собирать снаряжение и "улов".       Вскоре уже с реальным уловом вернулся и капитан. Я под шумок сборов смылся в туалет, потому что инородная жидкость просилась на выход. Привёл себя в порядок, ополоснув лицо, и подумал, усмехнувшись своему отражению, что неплохо провёл пару часов. Когда я вернулся, Влад уже успел собрать все мои разложенные на носу вещи.       На обратном пути нас опять мучил Женя своими разговорами о том, что он сейчас будет с собранными образцами делать. По тону было понятно, что он гордится чем-то, но из-за незнакомой терминологии я не до конца понимал чем именно. Яхта прыгала по поднявшимся волнам и делала речь Жени немного забавной. А я радовался, что из-за "турбулентности" могу периодически задевать плечом и коленом сидящего с каменным лицом Влада. Мне казалось, что он так безэмоционален из-за того, что Женя его в край достал, но я ошибся. Я понял это, когда мы вернулись в Монплезир.       – Иди в душ и тщательно себя промой, – не терпящим возражений тоном скомандовал Влад, как только мы оказались в крыле спален, – дверь не закрывай, я сейчас приду с аптечкой.       – Эм, спасибо, конечно, но я как-нибудь разберусь, что мне делать, – полушутливо попытался отбрехаться я.       – Это не предложение, – возразил серьёзный Влад, выставив передо мной руку, когда я собрался было к себе в комнату.       Я посмотрел на него непонимающе, как будто видел этого человека впервые. Откуда столько сдерживаемой тревоги, замаскированной недовольно заломленными бровями?       – Прости? – переспросил я.       – Я что, по-китайски сказал? – вздёрнул бровь Влад, – или мне тебя отнести?       – Я не пойму, в чём проблема? – искренне поинтересовался я.       – Проблема в том, что мы занимались сексом без смазки и без презерватива, – без увиливаний ответил Влад, – мне нужно, прежде чем обработать, чтобы ты помыл свой задний проход. Или это сделаю я, – не моргнув глазом предупредил он.       Я сглотнул, попытавшись удержать лицо.       – Я сам всё сделаю, дай чем обрабатывать, – попросил я.       Влад внимательно изучил моё лицо, после чего кивнул собственным умозаключениям и ушёл к себе в комнату на несколько мгновений, а потом вернулся с антисептиком на водной основе и мазью. Я взял медикаменты из рук и, не встречаясь с ним глазами, прошмыгнул в ванную. Раз в услугах Влада я теперь не нуждался, то можно было с наслаждением щёлкнуть замком, оставшись наедине с собственными мыслями.       Я послушно скинул с себя одежду и забрался под душ, постоял под ним с минуту, отчаянно сражаясь с собственным подбородком, который хотел задрожать, но так и не смог его победить. Шмыгнул тут же забившимся носом и принялся отмывать себя, роняя злые слёзы. Так унизительно я себя ещё не чувствовал. Если бы знал, чем всё закончится, я бы не стал настаивать на сексе. Да я и не настаивал толком, и это было обидней всего. Влад мог честно сказать, что не хочет так, вместо того, чтобы сейчас с позором погнать меня под душ, потому что... побрезговал?       Не знаю, как Влад попал внутрь закрытой изнутри ванной, пришлось закусить губу, чтобы не издать позорного всхлипа.       – Я же просил не закрываться, – с другой стороны непрозрачной шторки отозвался Влад.       – А тебе обязательно всё контролировать с увлечённостью маньяка?! – зло огрызнулся я, всхлипнув-таки напоследок.       С той стороны шторки притихли, было слышно, как Влад нервозно переступил с ноги на ногу.       – Лёш, ты что, плачешь? – обеспокоенно спросил он.       – Отстань, а? – выдохнул я, сглотнув неспадающий в горле ком, – сказал же, я всё сделаю. Уйди.       Конечно же этот помешанный не сдвинулся и на шаг в сторону двери, а ещё больше замер.       – У тебя что-то болит? Я тебе больно сделал? – продолжился допрос.       – Нет, да, – последовательно ответил я.       – Поясни, – хмыкнули за шторкой.       И я подумал, а какого чёрта, собственно? Влад же хотел, чтобы я ему всё говорил открыто, что ж, пусть слушает.       – Вместо того, чтобы заливать мне, что ничем и никогда не брезгуешь, мог бы отказаться, а не трахать и после гнать меня на промывания. Мог бы предупредить, что не хочешь незащищённого секса – я бы не стал настаивать! Я не хочу вот так вот... унизительно...       Шторка в одночасье оказалась сдёрнута вбок, заставив меня подавиться собственными словами, отпрянуть к кафельной стенке за спиной и прижать к себе лейку душа. Влад оглядывал меня с головы до пят большими глазами, будто не веря в услышанное.       – Ты... Ты подумал, что я тобой побрезговал? – глядя мне в глаза переспросил Влад.       Я попытался взять себя в руки и не доводить ситуацию до абсурда.       – Слушай, я не осуждаю тебя, – вздохнул я, – ты можешь просто в следующий раз сказать, что тебе не хочется?       – Ка-как это не хочется?! – заикнулся Влад, – Лёшенька, маленький мой, мне тебя всегда хочется! – он подскочил к самому бортику ванной, будто я мог от него в сток ускользнуть, – Не смей... Не смей даже... То, что случилось на яхте – мой косяк! – заверил Влад, – я должен был позаботиться о твоём комфорте, но не продумал, не догадался, а отказаться от тебя, от моего ладного мальчика, не смог. Уже потом разнервничался и вспылил на тебя – за это прошу прощения. Я не брезговал!       – Тогда зачем ты меня мыться заставил? И ещё это, – я кивнул на флакон антисептика, – на сдачу дал?       – Потому что при контакте без смазки из-за большого трения велика вероятность трещин кожного покрова и слизистой, – объяснил Влад.       – Но у меня ничего не болит! – попытался вдолбить ему я.       – Это могут быть микротрещины, – как маленькому разжёвывал мне Влад, – а там пот, трение ткани, другие микробы – и всё, воспаление обеспечено. Не смертельно, но неприятно. А я меньше всего хочу, чтобы тебе было неприятно, – с чувством посмотрел на меня он.       – И откуда, интересно, такие познания о жопных микротрещинах у бисексуального актива? – фыркнул я, всё ещё не желая признавать его обезоруживающую правоту.       Влад вдруг нахмурился и отпрянул немного, после чего даже головой помотал, будто не веря в услышанное:       – Ты с чего взял, что я би? – обалдело спросил меня он. Я замялся, припоминая, что Влад говорил про свои предпочтения, но он не стал дожидаться моих лепетаний: – Лёш, я гей. Такой же, как и ты – гомосексуальней некуда. А знаю откуда?.. Ну, я ж не девственником тебе достался, – заметил он и виновато развёл руками.       Я выключил душ, потому что всё равно успел до его прихода уже подмыться, где он просил, а мыльная пена с тела давно смылась.       – Ты... – я покраснел от собственного вопроса, но закончил: – Бывал принимающим?       – Несколько раз так получалось, – пожал плечами Влад, выражением лица обозначая, что ничего особенно желанного в этом не было.       Несколько раз... Я закусил губу, сдерживая рвущийся интерес, мне не хотелось копаться в прошлых сексуальных опытах Влада, но больше из-за страха, что я окажусь не лучшим из "опробованного". Он снял с крючка полотенце и подал мне:       – Спрашивай.       Я стушевался от его простодушного разрешения, принимая ткань, но Влад пояснил:       – Спрашивай что хочешь, а то, чувствую, у тебя обо мне складывается явно не соответствующее реальности впечатление.       Я снова застыдился того, что без задней мысли записал его в бисексуалы и даже не потрудился уточнить за всё это время, хотя сейчас чётко вспомнил: что Влад говорил: "Мне парни нравятся" – и про девушек не упоминал никогда. А когда я его в самом начале напрямую спросил, он ответил: "У меня никого нет", вместо "У меня нет девушки" – это был откровенный намёк, а я ушами прохлопал, убеждённый на тот момент в его "натуральности".       – Так, ладно, – не дождался меня Влад, и я под звуки его голоса начал вытираться полотенцем, – сразу предупрежу: основная часть моего сексуального, кхм, образования проходила в Суворовском и военной академии, а там секс выглядит несколько иначе, чем наш с тобой.       – Что это значит? – не понял я.       – Это значит, – задумчиво пожевал внутреннюю сторону щеки он, явно подбирая выражения, – что прелюдия выглядит как драка, потасовка. Без боя не сдаётся никто. Там не принято в открытую показывать свои предпочтения. Даже если тебе нравится быть снизу – обязан дать отпор.       – А там... А там вообще есть с кем, ну, это самое? – зарделся я.       – Конечно есть, – ухмыльнулся Влад, – статистическую погрешность ещё никто не отменял.       – И ты выигрывал в "драках"? – спросил я, внутренне сгорая от неловкости и предмета обсуждения.       – Да, чаще выигрывал, – кивнул Влад, откинувшись спиной на стену и заведя руки себе за спину, – особенно после того, как пару раз проиграл, побывал снизу, понял, что это вот вообще не моя история. Но это не значит, что после этих случаев со мной не случалось пассивной позиции. Надо ли уточнять, что в душевых казарм не было даже отдалённо подходящих для смазки жидкостей? В Суворовском мы и о презиках не задумывались. Идиоты малолетние, – сквозь зубы выругался Влад.       – Тебе не очень нравилось, да? – выдал я самый идиотский вопрос.       Влад неловко потёр шею:       – Понимаешь, когда у тебя самый разгар пубертата, стоит на любой чих в твою сторону, и вдруг появляется редкая возможность кого-то зажать в дальнем углу пустой спальни на шестнадцать человек, ты не думаешь о комфорте. Своём ли, того, кто оказался под тобой – неважно. Тебе нужно сбросить напряг, агрессию от осознания что ты и кто ты, чего ты хочешь и что делаешь. Там нет, боже упаси, чувств никаких, только голые инстинкты и твоё бессилие перед ними.       – Какой у тебя был первый раз? – перешёл я на полушёпот, не в силах остановить расспросы.       Что-то мне подсказывало, что мне жизненно необходимо узнать подробности прошлого Влада.       – Мне было четырнадцать, – со вздохом начал он, – ему шестнадцать. Он был сынок одного из замов – блатной. Из-за чего выёбывался часто, но никто ему слова поперёк не мог вставить, даже преподы сторонились. Мы с ним особо не пересекались до определённого момента, а потом как-то попали в команду по бегу, и на соревнованиях он почему-то решил взъесться на меня. Я не стал ему отвечать, пока мы были на выезде, но запомнил. И когда мы вернулись в училище, я подкараулил его в душевой и отмудохал этого дрища. А потом отодрал.       Полотенце выпало из моих рук:       – Ты его изнасиловал? – мёртвым голосом уточнил я.       – Что? – выплыл из воспоминаний Влад, – нет! Нет, конечно. Это была игра в поддавки, так сказать. Я ему двинул кулаком под дых пару раз, он, типа, упал, я навалился сверху, а там уже всё само собой произошло. У него стоял, – без расшаркиваний выдал немаловажную деталь он. – А потом мы ещё несколько раз "дрались" в пустой душевой, после того как он что-нибудь вякал в мою сторону.       Слышать настолько разительно отличающийся от моего опыта рассказ было дико. Я бы не хотел себе такого первого раза даже в качестве актива.       – Ты когда-нибудь бывал снизу по-настоящему добровольно? – спросил я и тут же поправился: – В смысле по собственной инициативе.       Все эти игры-драки пусть и были в понимании Влада по обоюдному согласию – кто я такой, чтобы переубеждать его – но очевидно, что ему оказываться пассивом никогда не нравилось во время них. Это... Если честно, это заставляло переосмысливать своё положение, стыдясь собственной, как бы это сказать, удачливости, что ли? Не просто в убеждённости предпочтений, но и в приобретённом опыте.       Влад искренне задумался над моим вопросом, но потом медленно кивнул:       – Ну да, уже на гражданке, когда выпустился. Вот тогда-то я и познал наконец прелести вспомогательных средств, предназначенных исключительно для анала.       – А до этого были?       – Слюна, мыло, гели, крем детский однажды у кого-то нашёлся – вот это был праздник на нашей узенькой, малочисленной улице.       На мыле с гелями я не смог сдержаться и поморщился, припоминая знакомое щипание в анусе.       – А настоящие отношения у тебя были? – задал я самый страшный для себя вопрос.       Влад вскинул на меня взгляд и расслабленно помотал головой, заставляя не сомневаться в ответе:       – Нет. В училище и академии об этом и речи не могло идти. Дружба – да, конечно, а вот сходиться с кем-то было не лучшей идеей. А когда закончил учёбу, пошёл в полк, откровенно говоря, было не до этого. Да и хотелось не обязательств, а экспериментов. Особенно после того, как я впервые снял парня в клубе и мне не пришлось пихать его и толкать, чтобы он разделся и подставился. У него были и презики, и смазка, и куча других приблуд. Я тогда впервые понял, что мало чего знаю о нормальном сексе. До этого только как вставлять и как собственную жопу лечить знал, а как удовольствие доставлять и что такое комфорт – твой и партнёра – вот это было в новинку. От этого сносило башню, если честно, – смущённо признался он.       Всё вставало на свои места. Не знаю, нам, наверное, нужен был сегодняшний эпизод, чтобы всё это из Влада вылезло, чтобы я всё это услышал, решился спросить, потому что всё наконец вставало на свои места. И его полнейшее отсутствие брезгливости – теперь, зная его опыт, я вообще не понимал, как я мог заподозрить Влада в этом. И его познания в ощущениях пассива от секса: почему он был уверен, что у меня болит после первого раза; и почему он спрашивал о моих ощущениях в последующие. Почему психанул, когда я позволил ему причинить мне боль, и почему имел в аптечке специальную мазь. Почему он так кайфовал, когда я показывал своё очевидное наслаждение от секса с ним. И почему разнервничался сегодня на яхте. Теперь я всё понимал.       – Дай поухаживаю? – отлепился Влад от стены и просительно взглянул на меня.       Я молча развернулся к нему спиной и немного нагнулся, упираясь локтями в стенку. Теперь я понимал, кому из нас это было действительно необходимо. Не было больше чувства унижения от того, что меня просит сделать Влад. Не было больше никакого дискомфорта от того, как он обращался с моим телом: в каких местах трогал, с какой внимательностью разглядывал. Я раньше думал, может, он немного фетишист с лёгкой формой фиксации на определённой части моего тела, а всё оказалось не так. Это было не удовлетворение собственного кинка – это была потребность в заботе, потребность убедиться, что со мной того, что произошло с ним, не случится.