Моё наслаждение

      Мы ехали домой, в Монплезир, в полном молчании. Я догадывался, что Влад в курсе того, что произошло в уборной, и что ему пересказали мой с Сергеем разговор слышавшие его охранники.       – Что с ним будет? – спросил я, когда мы уже шли по Нижним садам.       – Не интересовался, – соврал Влад. А я... Я не стал допытываться.       Хорошо, что перед тем, как вернуться в Петергоф, мы заехали в Эрмитаж, и я переоделся обратно в человеческую одежду – голова не болела, что с этим костюмом потом делать.       Мы добрались до Монплезира, скинули кеды и прошли в крыло спален, продолжая обмениваться лишь неловкой тишиной.       – Жаль, что вся эта херня случилась на твой день рождения, – мялся я у дверей наших комнат, – со мной такого раньше никогда не происходило.       – Всё когда-то случается в первый раз, – махнул рукой Влад и спросил вроде бы невзначай, – устал?       – Угу, – кивнул я, – и ты, наверное, тоже?       Влад угукнул в ответ, я решился поднять на него глаза, мы, стоя в полумраке, с минуту пялились друг на друга, а потом одновременно сорвались навстречу, преодолев крохотное расстояние в полметра, и буквально впечатались губами в губы.       Мы целовались, ненасытно глотая вдохи-выдохи друг друга, мы шарили руками по телам. Я впервые не мог – просто не получалось – покорно отдать инициативу в руки Влада: проталкивал свой язык в его рот с таким же, как и он, напором; тянул за одежду; засовывал руки под резинку штанов. В какой-то момент Влад рыкнул, подхватил меня под попу, и как только я сцепил у него за спиной ноги, он шагнул в сторону моей спальни, толкнув дверь рукой.       Влад повалил меня на постель, но я не оторвал от него ноги и руки, заставив его повалиться следом. Мы продолжили нашу странную, какую-то животную борьбу не за первенство, но за заявление прав. Я цепанул край его футболки за спиной и потянул наверх, избавив его от неё одним движением, после чего мы снова вернулись к поцелуям-укусам. Влад буквально на секунду от меня отстранился и тоже вытряхнул меня из моей футболки. Я, воспользовавшись паузой, тут же выбрался из-под него и резво схватился за резинки штанов с трусами, потянув обе вниз, прочь с тела моего мужчины. Я не хотел, чтобы что-то мешало мне трогать его и целовать везде, где мне заблагорассудится. Поэтому как только Влад оказался обнажён, я повалил его на лопатки и спустился к паху.       Я был не виноват, что ничего, показывавшего восхищение и обожание наиболее полно и точно, кроме как минет, не было изобретено человечеством. Впервые я делал его так распутно, но так самозабвенно. Я заглатывал восхитительный, стоящий член Влада максимально глубоко, весь перемазался в слюне и смазке, вылизывал немного шершавые от щетины яйца. А Влад впервые не нежничал и резво двигал бёдрами навстречу моему рту, держал меня за голову и откидывался на подушки с блаженным стоном на губах.       – Господи, я сейчас!.. М-м-м, – выгнулся на постели Влад и спустил мне в жадно раскрытый рот.       Он был прекрасен в каждом своём напряжённом изгибе, рельефе мышц, с зажмуренными глазами и гримасой наслаждения на лице. И даже горькая сперма казалась мне восхитительным нектаром, потому что она была его. Я не мог оторвать губ от ещё не опавшего члена Влада, вызывая у него посторгазменные судороги нежными движениями языка по головке. Целовал низ живота, поглаживал сильные бёдра, задевая подушечками пальцев колечки тёмных волос, пока Влад восстанавливал дыхание.       Как только он немного пришёл в себя, то тут же подтянул меня за подмышки вверх, усадил на себя, завладевая моими припухшими губами. Он ласкал их, обсасывал мой язык, зарываясь пальцами в вихры, притягивая ближе. На очередном влажном поцелуе низ моего живота прошибло сладостной судорогой. Влад оторвался от меня, уложил на спину и спустился дорожкой поцелуев по шее, груди, животу прямо к ноющему от возбуждения члену. Я раскинул ноги и двинул бёдрами призывно, а Влад вдруг поднял на меня тёмный взгляд, взял меня под колени и раскрыл ещё шире, я невольно охнул, про себя удивившись выбранной позе. И только когда Влад проигнорировал мой стояк, а вместо этого широко лизнул доступную теперь ему расселину ягодиц до самой мошонки, я понял задумку.       Впрочем полностью игнорировать мой член Влад не стал, наоборот, он восхитительно чередовал анилингус с минетом, иногда дразнил заждавшуюся его дырочку пальцами. Я лишь метался под ним, не сдерживаясь, стонал и всхлипывал, подглядывая за Владом из-под опущенных в наслаждении ресниц – оторваться от такой горячей картинки было просто невозможно. В конце концов он погрузил мой член в рот на всю длину, одновременно с этим двинув пальцами внутри меня, и я сорвался в оргазм. Это была вспышка контрастно яркого наслаждения на фоне лёгких, но иссушающих ласк, накрывшая меня от макушки до пят.       Влад перестал удерживать меня в стальной хватке, позволив разогнуть ноги, выдохнуть с облегчением и вздрогнуть от пронзивших голени и бёдра иголок. Он прилёг рядом и тут же утянул меня к себе на грудь, вернувшись к поцелуям. Я нашарил рукой его снова стоящий член чтобы приласкать его, а заодно и дать себе время на передышку. Но меня отстранили, перехватив ладонь и переплетая пальцы.       – Нет-нет, ты у меня мальчик выносливый, – поняв меня без слов, проворковал Влад с улыбкой в голосе и снова утянул в головокружительный поцелуй.       А как только я начал самозабвенно отвечать, зарываясь пальцами в волосы на затылке Влада, меня с удовольствием тут же начали тискать за зад, разводя половинки в стороны, играясь с податливым после анилингуса сфинктером. Я действительно распалялся быстро, словно по волшебству, и уже через несколько мгновений сам отстранился и упал грудью на простыни, вздёрнув задницу в нетерпении.       – Так-то лучше, – довольно прокомментировал Влад.       Он огладил мои ягодицы, пристроившись сзади, и медленно насадил меня на свой член. Как будто бы издевался, заставляя натурально скулить от слишком ярких ощущений. Мало того, что у меня вся промежность всё еще была гиперчувствительна после первого оргазма, так Влад задал такой неспешный темп, в то же время с сильными, глубокими толчками, что всё мое существование на некоторое время сузилось до ожидания очередной его фрикции. Это было оглушительно сильно, и в то же время совершенно недостаточно. Поэтому я перестал сминать в руках подушку, приподнялся на них, заставив Влада остановиться озадаченно. Я закусил губу от непристойности во время этой заминки: вместо того, чтобы выйти, он наоборот придержал меня за бёдра, чтобы я не соскользнул с его члена. Я же лишь выпрямился окончательно, нашарил его руки на моих бёдрах и потянул их, чтобы оказаться в кольце горячих объятий. Откинул голову Владу на плечо и выдохнул пересохшими губами:       – Соскучился.       Влад широко лизнул доступное для такого манёвра плечо, а затем продолжил движения. О да, так было гораздо лучше. Я активно подмахивал, закидывал руки за голову, самозабвенно притягивая Влада к себе. А он за то, что я привнёс в его коварный – поистине диктаторский – план смуту, спустил одну из рук мне на член, снова заставив жалобно поскуливать. Но я знал, что ему нравится: чувствовать прижатой к спине грудью прошивавшие моё тело судороги, слышать моё восхищение в каждом всхлипе и стоне, наслаждаться тем, как остро я реагирую на его лёгкие поцелуи в плечи и холку, как доверчиво льну и выгибаю навстречу его губам шею.       В этот раз оргазм казался долгожданной наградой за выдержку, чуть приглушённей первого. Именно поэтому, когда я кончил и понял, что Влад ещё нет, вместо попыток отстраниться, я лишь толкнул его задницей, заставив сесть на пятки, и задвигался сам, выдаивая его до последней капли. А когда снялся с ещё не опавшего члена с пошлым хлюпом, то нарочно позволил нескольким каплям теплой спермы вытечь из разработанной дырочки прямо по промежности.       Я обернулся и закусил губу сконфуженно, дескать, упс. А наткнулся на взгляд настоящего хищника, в котором, тем не менее, плескалось неподдельное восхищение.       – Ты нереальный, – с чувством выдохнул Влад и подался ко мне, чтобы в последний раз истерзать губы в сочном поцелуе.       – Это всё только для тебя, – прошептал я, когда он отстранился, боясь, что сболтну сейчас лишнего. Чувства никак не хотели униматься.       – Не знаю, чем я заслужил такое чудо, – взял моё лицо в ладони Влад.       Во взаимные ласки снова вернулись нежность и забота. Мы не могли оторваться друг от друга пока восстанавливали дыхание на развороченной постели, пока мылись под душем, и даже когда легли в сухую постель, то всё равно обнимались до переплетённых ног и заласканных до мурашек тел.       И не нужно было лишних слов, оба знали, что Влад мой, а я его – и этого не изменить деньгами, статусами или чужой прихотью.       Утром в голове прояснилось. События вчерашнего вечера улеглись уже без плёнки эмоций, поэтому не признать того, что в душе у меня поселилось нехилое такое подозрение, я не мог. Но паниковать я себе запретил, по крайней мере до того, как всё выясню сам. Я знал моих родителей: всё решат, уговорят, убедят и будут правы. Но не в этот раз, не в части моих чувств.       После завтрака я засел за ноутом под предлогом очередного присланного Лёней письма, но на самом деле я залез на новостные сайты. Читать о себе было страшновато, поэтому я начал с заметок о моём "кузене" Шоне. Тот и правда сделал заявление о своей гомосексуальности на следующий день после меня и действительно упомянул меня в речи. Я читал материалы, стараясь концентрироваться лишь на изложенных фактах, но глаза... Глаза против воли спускались в разделы с обсуждениями.       Комментарии были один краше другого. От повёрнутых на фансервисе шиппершах:       "Боже! Эти два ангелочка будут так красиво смотреться вместе! Это однозначно моё новое ОТП, девочки! Алешон – как вам, м?!"       До повёрнутых на политических заговорах конспираторов:       "Это всё спектакль двух государств! Сейчас быстро поженят этих "голубков" и отдадут в качестве приданного наши Курилы! А безмозглые имперцы только рады будут жопу царю лизать! Британия давно облизывается на наши ресурсы, ютясь на своём сыром клочке, теперь и повод будет высадить свой десант на земле Русской. Уууух! Как же у меня бомбит!"       В животе отчётливо замутило. Нет, я ни за что не поверю, что родители и правда преследуют цель какого-то геополитического слияния двух держав. Во-первых, для меня эти подозрения – уже пройденный этап, а во-вторых, в случае преследования реальной выгоды действовать надо точно не через пятого в очереди на престол ребёнка. Да ещё и таким сомнительным – ещё даже ведь не факт, что закон примут – способом. Нет-нет, находиться во всех этих разделах с комментариями мне по-настоящему не нравилось. Слишком много спекуляции, слишком мало логики. Я знал своих родителей, в отличие от "диванных воинов", которые капслоком кричали о договорном браке и его причинах.       Понятней мне, правда, не становилось ни на грамм. И я продолжал бездумно кликать ссылку за ссылкой, видя своё и Шона имена в заголовках. А потом случайно меня выкинуло на видеозапись какого-то подкаста, и я почему-то остановился.       Видео называлось: "Любовь у царей: её историческая ценность. Или почему императоры хотят выдать детей замуж за "своих" – длинно, достаточно занудно, чтобы отсеять недалёких шипперш и конспираторов, и в участниках числились психолог, историк и политолог. Завлекло меня и то, что все трое были не древнего возраста, но и не сопливые студенты. Я с замершим сердцем кликнул на плей и принялся слушать беседу, сидя в наушниках, само собой.       Сначала обсуждение велось исключительно в контексте исторической справки. Кто из моих предков жил с супругами в любви, как это доказывалось, как это влияло на политику правления. Даже я успел заскучать, но потом... Потом речь действительно пошла обо мне.       – Монархии разные бывают, – говорил историк, – но если смотреть на политическое устройство Великобритании и России, то у нас действительно схожие принципы, когда Королева или у нас Император "царствует, но не правит". Поэтому все эти разговоры об альянсах, я вас умоляю...       "Именно!" – мысленно согласился я с ним.       – Только если в частном порядке, – задумчиво продолжил он, а я напрягся, – как это делают те же политики или бизнесмены.       – Кстати, в плане кумовства мы с британцами тоже крайне схожи, – ехидно заулыбался психолог.       – Позволю вам напомнить, что "менталитет" – это антинаучное понятие, – осадил его политолог.       – Как насчёт "традиции"? – ввернул ему в ответ психолог.       Политолог деловито поджал губы, так же как и я.       – На самом деле, тут разговор даже не о кумовстве или пиаре, прости господи, – подобрался на своём месте психолог, – однако вы просто взгляните на эту ситуацию с позиции не правителей, но родителей ЛГБТ-ребёнка. Давайте будем честными, каким бы ни было общество толерантным и политкорректным, вы часто о каминг аутах в высших слоях общества слышите? Нет. Нет, конечно. И дело не только в скрытности, но и в простой процентной репрезентации. Князь Алексей, как бы цинично это сейчас ни звучало, принадлежит к тому самому "одному проценту", так же как и принц Шон. И что вы прикажете в этой ситуации делать? Упускать возможность свести людей одного круга общения, – начал перечислять, отгибая пальцы он, – схожего воспитания, одних и тех же взглядов, да они даже знакомы с младых ногтей – мы все это знаем. Ради чего, просто объясните мне, ради чего? Если бы я был на месте Императора с Княгиней, я бы сделал всё возможное, чтобы мой ребёнок был, в первую очередь, не с выгодным, но с равным партнёром. Потому что, ну а с кем ему быть? C простыми, челядью? С "селебами", простите за мат? Так это та же челядь, только с деньгами. А как же взращенная годами мораль, ценности, перспективы?..       Я слушал речь психолога, и горло постепенно начинало сдавливать противным спазмом.       – Да может они с принцем Шоном уже встречаются или хотя бы, я не знаю, переписку ведут, как это у них принято? – не унимался психолог, – сейчас вопрос стоит только в возможном непринятии закона. Но и на этот случай Романовы подстраховались. Все же знают, что юный Князь учится сейчас на территории Великобритании? Думаете, это просто так? Совпадение? Нет, коллеги. Нас ждёт очередной венценосный союз. И дело тут не в политике, а в том, что все люди женятся на своих...       Я резко сбросил с себя наушники, закрыв себе рот ладонью. Это была моя фраза. Я такую же говорил Владу, когда рассказывал о своей семье. Мужчина на экране тем временем начал активно жестикулировать, и мне хоть и было противно, но всё же стало интересно, поэтому я надел наушники обратно и продолжил слушать:       – ...Князь Дмитрий, – Я удивился услышанному, поставил на паузу и отмотал назад: – Более того, если мы посмотрим, через что пришлось пройти Николаю с Авророй всего лишь четыре года назад, когда непонятно на ком женился Князь Дмитрий, то обсессивное желание найти каждому, и даже ЛГБТ-ребёнку, подходящую пару станет кристально ясным.       – Коллега, пока они не объявят о помолвке, это всё равно спекуляции, – охладил пыл психолога историк.       – Да-да, конечно, я просто пытаюсь донести, что на возможный союз надо смотреть, в первую очередь, не с точки зрения политики, но с точки зрения нормальных человеческих отношений, – закончил свою мысль тот.       Я остановил видео и с силой потёр лицо, после чего зарылся пальцами в волосы и взъерошил их. Этот... Этот мужик до вставших дыбом волос попал в точку. Может, и не в точку, но в мои подозрения, суждения, страхи. Начать с того, что родители уже "подсобили" мне во многих аспектах моей жизни без моего ведома. Однако что касается моей учёбы в Оксфорде, то они всегда были против. Причём были против из-за того, что учудил Дима, но, может, именно и из-за Димы – как говорил психолог – они и решили перестраховаться?.. Тогда почему мама сказала, что не знала о Шоне до его заявления?       А потом меня осенило. Им и не нужно было знать до заявления Шона, но! Но когда они узнали, то наверняка решили воспользоваться ситуацией, увидев в ней такие же прекрасные перспективы, как и только что выслушанные мной эксперты. Шон действительно был неплохим парнем, равный по статусу, знакомый вдоль и поперёк, даже немного младше, что позволило бы мне захватить инициативу в отношениях... Родители ведь хотят мне самого лучшего? А значит, их мальчик обязательно должен быть лидером. Сначала ЛГБТ-движения, а потом и семьи.       Мама сказала, что написала письмо с поддержкой от моего имени Шону. Интересно, что ещё она включила в текст?.. По мере того, как мысли во мне ширились и множились, я понимал, что какими бы благими намерениями ни руководствовались мои предки, в этот раз позволить им вот так просто и играючи распорядиться моей жизнью я не могу. Но что делать, я тоже пока не знал. И не узнал бы, если бы моё бледное от всех этих переживаний лицо не попало на глаза Владу.       Он нашёл меня в Главных сенях, оглядел со всех сторон, оценил зажатый в руках ноут, заглянул в экран.       – Это что ещё за приступ нарциссизма? – вздёрнул он бровь недовольно.       Я издал какой-то нервный смешок, потом что-то отдалённо напоминающее рыдание и тут же закрыл себе рот обеими руками, потому что не верил, что сейчас скажу вслух. Я медленно, палец за пальцем отрывал от своего лица руки, и в конце концов поднял на Влада большие глаза:       – Мне кажется, – из груди снова вырвалось истеричное хихикание, – мои родители решили сосватать меня за британского принца.       – Чего? – поморщился Влад, как от запаха навоза.       – Ты читал про королевского британца, который совершил каминг аут сразу после меня? – спросил я Влада.       – Ну да, Джон, кажется?       – Шон, – поправил я его, – он мой... А, неважно, знакомы мы, короче. И кажется мне, что мои родители видят в нём перспективную для меня пару.       – Когда кажется, креститься надо, – осадил меня Влад, – тебе об этой перспективе родители рассказали вчера?       – Нет, послушай, – подобрался я на диване, – они не сказали мне, что ищут кого-то на место Вадима, хотя искали кандидата год...       – С особой тщательностью, – окунулся, очевидно, в свои воспоминания Влад.       – Они так же не сказали, что ищут для меня ассистента, – продолжил перечисление я, – в их светлых головах не возникло и мысли о том, что я не захочу рассказывать о своей ориентации, потому что они думают, что знают лучше. Мне кажется, что они, в том числе, думают, что знают лучше, с кем мне спать.       – Ну тогда нечего рассиживаться, – кивнул Влад, – бери телефон, надевай кеды и едем на разговор.       – Что? – поднял я на него взгляд.       – Лёш, я не пойму, у тебя опять приступ "непонимайки"? – почти дружелюбно спросил Влад и упёр руки в колени, нагнувшись, чтобы быть со мной на одном уровне, – я опять говорю на китайском?       – Нет, Влад, я не могу, что я им скажу? – забился я в угол дивана.       – Решим по дороге, – пожал плечами Влад, – одно знаю точно, мне хватило прошлого раза. Я не хочу, чтобы ты опять блевал, – он запнулся, но сказанного было уже не вернуть, поэтому он просто продолжил, – потом спал и в перерывах рыдал. Не подумай, я люблю твои трогательные слёзки, когда ты читаешь очередное письмо от Пети из Зажопинска и думаешь, что тебя никто не видит, – я пошёл пятнами стыда, но Влада и это не остановило, – но твоих истерик в мою смену я не потерплю. Ты хочешь сам распоряжаться своей жизнью?       – Да, – мяукнул я.       – Не слышу, – надавил Влад.       – Да, хочу! Сам распоряжаться своей жизнью! – повторил я громко, запечатляя эти слова на подкорке.       – Даже если твой выбор будет по меркам твоих родителей ошибочным? – смотрел мне прямо в душу Влад.       – Да, – кивнул, словно загипнотизированный, я.       – Готов отстаивать его?       – Да! Да, готов! – сорвался я с дивана, поцеловал не успевшего отпрянуть Влада и побежал в прихожую.       Больше никаких проволочек, никаких принятых за меня решений. По крайней мере, не сейчас, не в вопросе моих чувств.       Я залезал в подогнанный к выезду Петергофа автомобиль, попутно набирая сообщение маме с папой: "Нам надо поговорить. Это срочно. Я уже еду". К счастью, оба родителя быстро и коротко отозвались согласием. Да и не нужно мне было много времени на то, чтобы сказать фразу "Я не выйду замуж за Шона".       Когда я ворвался к отцу в кабинет, я был предельно собран, решительно настроен, но в то же время без агрессии и излишних эмоций. Я был уверен, что родители, когда я припру их к стенке, примут моё мнение во внимание и будут уважать мой выбор. Выбор не быть с Шоном. Про Влада я, конечно же, говорить пока не собирался – по одному потрясению за раз.       Родители терпеливо ждали, пока я отдышусь, мельком кивнули остановившемуся чуть поодаль Владу.       – Мам, пап, – начал я, внезапно растеряв всё своё красноречие, – в общем... Я всё знаю, – единственное, что я смог выдать.       Мама тяжело выдохнула, покивав собственным мыслям, потом многозначительно глянула на отца. Тот, такой же недовольно-озадаченный, подобрался на своём месте, и решился уточнить:       – А что именно ты знаешь, Лёш?       – Всё, – решительно кивнул я, мама нервно засопела, но я не собирался давать ей возможность надавить на меня своими мамьими флюидами, – и я говорю вам "нет". Всё, хватит решать за меня. Это переходит все границы. Я знаю, вы желаете мне только добра, но никакого сватовства с вашей стороны я не потерплю...       Отец нервно закашлялся до покрасневшего лица, но и это меня не сбило с заданного курса.       – Да, не потерплю, – продолжил я, – я сам буду выбирать, на ком жениться...Или выходить замуж?.. – отвлёкся я на внезапно возникшую в голове дилемму, но потом мотнул головой и вернулся к теме, – короче. Я ценю старания, но больше не надо писать от моего имени никаких писем...       – Э-э-э... Каких писем? – не понял отец.       – Спроси у мамы, – посмотрел я на неё, но та, вместо того чтобы застыдиться своего коварства, тоже странно удивилась услышанному. Тогда я решил, что больше нечего ходить вокруг да около, и припечатал: – Я не женюсь на Шоне.       Повисла странная и долгая пауза. Родители явно делали вид, что не понимают, о чём я им толкую. Я смотрел на них, они друг на друга. Но через какое-то время я заметил, что лица их и правда напитываются осознанием услышанного. Я одобрительно покивал, уже надеясь, что на этом разговор наш завершится, как вдруг отец посмотрел на меня строго и спросил с наглым прищуром:       – А почему, собственно, нет?       Я округлил глаза и набрал в лёгкие побольше воздуха, не в силах сдержать возмущение. Глянул грозно на маму, но та тоже явно удивлена таким поворотом событий. Ага, вот кто настоящий узурпатор.       – Так это правда?! – отшатнулся я на стуле, – вы и правда хотите меня за Шона сосватать?!       – А почему, собственно, нет? – снова повторил отец.       – Потому что!       – Мы с мамой всегда хотели тебе только самого хорошего!       – И это не Шон!       – Неправда, Шон хороший мальчик!       - Он не мой типаж!       – Вкусы меняются!       – Он мой родственник!       – Седьмая вода на киселе!       – Я за него не пойду!       – Да почему?! – воскликнули оба родителя.       – Потому что я люблю Влада! – в сердцах выпалил я.