V - значит...

      Незнакомое одеяло окутывала тело парня почти с головой, когда в комнату начали пробиваться лучи, вероятно полуденного, солнца. Тэхён медленно открыл глаза, пытаясь обнаружить будильник на тумбе, стоящей рядом с большой постелью, заправленной белоснежным бельём с запахом ванили и чьего-то приятного шампуня. Ким ещё раз посмотрел на тумбу, но не обнаружил на ней часов, тогда первое сомнение пулей ударило в голову. Он не в своей комнате. Несмотря на только что открытый для себя факт, светловолосый не спешил подниматься, лениво перевернувшись на другую сторону, что бы солнце не светило прямо в лицо из-за приоткрытых занавесок. Если спальня Тэ больше напоминала тёмный кокон, закутавшись в который можно сутками избегать мирские проблемы и прятаться от суровой реальности, то эта комната являлась полной противоположностью. На светло-бежевых обоях красиво играли солнечные блики, рисуя самые необыкновенные узоры, даря атмосферу ещё большего уюта, хотя по мнению Тэхёна, комнаты уютнее он не видел. Шкафа не было, зато встроенная в стену дверь, явно давала понять, что для одежды здесь существует отдельное измерение. Ким нехотя потянулся и сел на постель, вытягивая затёкшие, после продолжительного сна, конечности во все стороны. Протерев заспанные глаза, парень поднялся на ноги, что бы получше рассмотреть незнакомое помещение. «Всё так по-домашнему». Конечно, у Тэхёна был и свой дом, но это место напомнило ему его собственную комнату в таком далёком и недосягаемом Тэгу. Пустое пространство белой стены занимали снимки в деревянных рамках, от чего становилось ещё приятнее. «Это его спальня» – Ким провёл ладонью по поверхности, изогнутого по форме угла, стола и покрутился вокруг себя, что бы как можно лучше рассмотреть все детали комнаты. В целом, господствовал минимализм, разбавленный редкими декоративными элементами, типа настенных часов или маленького кактуса на окне. Для себя светловолосый обнаружил ещё одну дверь, ведущую в небольшую ванную комнату, с прозрачной душевой кабиной в самом углу. «Как он живёт без ванны?!» – Тэхён запер за собой тоненькую белую дверь и заглянул в зеркало, что бы оценить все масштабы катастрофы на своём лице. «Выглядишь так, будто только сегодня вышел из недельного запоя» – парень хлопнул себя по припухлым щекам и повертел головой в разные стороны. «Надеюсь, никто не будет против, если я приму душ» – Тэхён покрутил вентили душевой и, настроив воду до нужной температуры, сбросил с себя одежду, любезно выданную Чонгуком ещё прошлой ночью. Ким смывал с себя последние дни, приводя мысли, находившиеся в стройном беспорядке, в правильное русло, освежая события прошедшей пьянки. «Я поссорился с Джин-хёном, затем встретил Юнги-хёна и мы пошли в какой-то кабак. Там я напился, как свинка, а потом…» – На секунду память дала сбой, заставляя руки остановиться от намыливания светлых локонов: «А потом приехал Чонгук и отвез меня к себе в квартиру, потому что именно ты, идиота кусок, попросил его не везти тебя домой!» – Тэ упёрся лбом в прозрачную поверхность дверцы душевой кабины и стукнулся об неё пару раз для профилактики. «Какой стыд, я столько ему наговорил вчера, убейте меня кто-нибудь» – Ким продолжал биться головой, пытаясь наказать самого себя за необдуманные слова в пьяном состоянии. Время шло слишком быстро, да и Тэхён не мог вечность прятаться в ванной, делая вид, что его не существует вовсе. Парень завернулся в белое полотенце по пояс и вышел из душа, аккуратно выглядывая за дверь, ведущую в спальню. «Никого» – Ким не спеша вышел из комнаты, уверенно направляясь к встроенному в стену шкафу, что бы взять какую-нибудь чистую одежду. Обилие белых футболок абсолютно разных размеров и фасонов, огромной кучей лежали в верхнем ящике, казалось, поглощая в себе остальные предметы гардероба. Тэхён нацепил на себя белый балахон, который наверняка большой даже для самого накаченного рестлера в мире, и серые шорты, доходящие до колен. Парень несколько раз бросил взгляд на изрезанные голени, размышляя, как будет прятать их если Чонгук всё же ждёт его за пределами спальни. Махнув на всё рукой, он ещё несколько раз провёл полотенцем по волосам и двинулся к выходу. Гостиная, в которой оказался Тэхён, была очень просторной и светлой, словно не здесь живёт похожий на вампира Мин Юнги. — Проснулся наконец. – За высокой кухонной стойкой сидел Чонгук, не спеша попивая кофе и что-то печатая в чёрном ноутбуке. — Доброе утро. – Ким на секунду смутился такого домашнего и немного растрёпанного Чонгука, который видимо спал в гостиной. — Как спалось? – Чон по-прежнему сидел к светловолосому спиной, задавая вопросы просто из вежливости, а не искреннего интереса. — Отлично, у тебя очень удобная кровать. – Тэхён решил отбросить стеснение и смело прошёл на кухню, что бы заварить себе кружечку кофе. — В отличии от дивана, на котором мне пришлось спать. – Брюнет не отрывал глаз от экрана, бросая упрёки как запрограммированный робот. — Ты мог лечь рядом, постель довольно большая. – Ким игриво вскинул брови, пристально смотря на работающего младшего, который только после этих слов, соизволил поднять взгляд. — И нюхать твой перегар? Нет, спасибо, пусть лучше спина болит. — Тогда не ной, это был твой осознанный выбор. – Тэхён непринуждённо продолжил пить кофе, пытаясь найти что-нибудь съестное. — В холодильнике есть бананы и йогурты, я не успел приготовить завтрак, сам только встал. – Чон снова принялся что-то печатать, хмуро сведя брови на переносице. — Я могу приготовить омлет, если ты не против. – Ким широко распахнул большой двустворчатый холодильник и пробежался глазами по продуктам. — Ты умеешь готовить? – Темноволосый саркастично усмехнулся, обнажая экрану белоснежные зубы. — Ну, я конечно не очень хорош в готовке, но думаю с тем, что бы разбить пару яиц и залить их молоком, проблем не будет. – Старший достал несколько яиц, пакет молока и захлопнул дверцу холодильника коленом, чем вызвал недовольное цыканье со стороны младшего. Чонгук не мог сдержать любопытства и не понаблюдать за мечущимся по кухне Тэхёном, растерянно пытающимся найти венчик и сковороду. — Не там. – Подал голос Чон, когда ладонь Кима потянулась к самому верхнему ящичку рядом с вытяжкой, висящей над плитой. — Тогда может скажешь где? – Светловолосый вопрошающе посмотрел на младшего, продолжая медленно тянуться к шкафчику. Чонгук неспешно поднялся из-за ноутбука и громко захлопнул его, отодвигая в сторону. Ким немного испуганно моргнул и развернулся лицом к темноволосому, опираясь ладонями о тумбу. — Не люблю, когда кто-то роется на моей кухне. – Чон достал из холодильника банан и протянул его светловолосому. — Отойди и пожуй, а я всё приготовлю, ты как-никак мой гость. – Но Тэ продолжал стоять и держать в руках жёлтый фрукт, как будто не слышал, что ему сказали пару секунд назад. Чонгук шумно выдохнул и взял старшего на манер младенца, что бы усадить на стойку, где лежит ноутбук. — Сиди и не мешай. – Старший невинно хлопнул ресницами, удобнее усаживаясь на холодной поверхности и принялся чистить банан. Комната погрузилась в молчание. Ким не говорил ни слова, наблюдая, как широкая спина младшего перемещается по кухне, доставая с полок посуду и смешивая продукты между собой. — Можешь добавить грибов в омлет? – Крикнул Тэ за секунду до того, как яичная смесь оказалась на сковороде. Чон состроил недовольное лицо, уничтожающе посмотрев за спину, но Ким даже не дрогнул, доедая последний кусочек фрукта. — Хорошо. – В конечном итоге, младший просто не мог сопротивляться этому детскому взгляду и болтающимся туда-сюда босым ножкам. Парень достал грибную нарезку из пакета и бросил немного в смесь, выливая её на сковороду. Тэхён любил наблюдать за тем, как готовит Чимин, но то как готовит этот дерзкий крольчонок — отдельный вид искусства. Как рельефно выступали вены на его руках, как он убирал чёлку с глаз, лёгкой встряской головы и этот серьёзный взгляд, будто он эти яйца не разбивает, а допрашивает. Ким помнит каким может быть Чонгук, когда зол, но выводить тонсена на эмоции доставляло свой кайф. Тэхён пробежался глазами по комнате. Так же, как и в их квартире, кухня была совмещена с гостиной, только вот всё размещалось на одном этаже. — Ты ведь живёшь вместе с Юнги? – Ким заранее знал ответ, но ему было просто необходимо о чём-нибудь поговорить. — Да, Джин отдал нам эту квартиру, как только мы вернулись в Сеул. — А где вы были до того, как вернулись? – Тэхён продолжал сыпать вопросами, но Чону было не сложно на них ответить, как ни странно, его это даже не раздражало. — В Америке, там мы постоянно переезжали из города в город, поэтому было не трудно снова привыкнуть к новой квартире. — Классно! Я никогда не был в Америке, как там? – Светловолосый с любопытством принялся болтать ногами ещё сильнее. — В городах, где я жил, было очень много людей, домов и машин, мне такое не очень по душе. Но я полюбил эту страну, всё-таки семь лет в ней прожил. – Чонгук мешал содержимое сковороды деревянной лопаткой, изредка поднимая посуду над плитой. — Семь?! – Старший начал загибать пальцы, проводя в голове несложные вычисления. — Тебе было четырнадцать, когда ты покинул Корею? — Да, своё пятнадцатилетие я праздновал уже в Нью-Йорке. — Это Джин решил, что тебе и Юнги лучше жить в Штатах? — Сокджин-хён многое для меня сделал и это в том числе. – Чон разложил готовый омлет по тарелкам и выдвинул шкафчик с вилками. — Хён всем нам очень помог, наверное хорошо, что мы встретили такого человека как он. — Я тоже так считаю. – Темноволосый протянул старшему тарелку и вилку, недоумевая почему Тэхён продолжает внимательно разглядывать столовый прибор. — А у тебя случайно нет палочек? Я конечно умею пользоваться вилкой, но палочками всё же привычнее. – Чонгук мысленно ударил себя по лбу и принялся искать палочки, но к своему сожалению не обнаружил их. — Ладно, забудь, всё в порядке. – Ким широко улыбнулся, заталкивая в рот большой кусок омлета и принялся шумно его пережёвывать, чем вызвал ответную улыбку младшего. — А чем вы занимались в США? — Работали. Изначально, мы вообще должны были навсегда остаться в Штатах и заниматься укреплением позиций SJI за пределами Кореи, но Джин решил, что нам лучше вернуться и быть рядом с ним. — Я рад, что он так решил. – Тэ снова широко улыбнулся, прикрыв сияющие глаза. — А ты бы хотел вернуться? — Когда только приехал в Сеул — хотел, но сейчас появились обстоятельства из-за которых я с радостью останусь. — И что же это за обстоятельства такие, если не секрет? – Светловолосый игриво вздёрнул брови, поглощая последний кусочек пищи на тарелке. — Секрет. – Чонгук мило улыбнулся, обнажая кроличьи зубки, так сильно полюбившиеся старшему за период их общения. — В твоей спальне, я видел фотографию, на ней была очень красивая девушка, ты встретил её в Америке? — Ты о той, что стоит на моём рабочем столе? – Вилка дрогнула в руках, звонко ударяясь о поверхность тарелки, Чонгук явно нервничал. — Да, там ещё был какой-то мальчик, тоже довольно симпатичный. — Этот мальчик — мой старший брат Хосок, а девушка — старшая сестра Мирэ. – Чон грустно опустил голову, ковыряя в недоеденном омлете дырку. — Что такое? Вы поссорились? – Тэхён обеспокоенно наклонил голову, что бы посмотреть в опущенные глаза младшего. — А что насчёт родителей, где они сейчас? — Мать ушла из семьи, когда мне было три года, отец мёртв, а брата я уже много лет не видел. — Прости, я не знал. – Ким сочувственно опустил голову, неосознанно копируя поведение темноволосого. — Всё в порядке, а у тебя есть семья? – Внезапно на вопросы пошёл уже младший, чего светловолосый явно не ожидал. — Да, конечно, родители и младший брат, только они думают, что меня больше нет в живых. — Печальный исход событий. — Ты никогда не думал, как там твои брат и сестра? Ищут ли они тебя? Как живут и где учатся? — О брате думаю каждый день. — Наверно Юнги очень похож на него, раз вы так сблизились. – Тэхён медленно сполз на пол, приглашая Чона наконец усесться на стулья. — Нет, Юнги полная противоположность моего хёна, но он очень напоминает мне сестру. — Ты почти ничего не рассказал о ней, почему? — Нечего тут рассказывать, всё в прошлом. — А ты попробуй, обещаю не перебивать. — Хорошо, я расскажу тебе о том, как встретил Джин-хёна, а ты расскажешь откуда у тебя шрамы на ногах. – Ким удивлённо раскрыл глаза, пытаясь скрыть растерянность. — Думал я их не замечу? — Не думал, просто не знал, что ты поинтересуешься. — Так что, по рукам? – Темноволосый протянул ладонь для рукопожатия и Тэ с азартом ответил на него, поудобнее размещая локти на стойке и кладя подбородок на запястья. — Я родился в семье военного… *flashback*       Чон Сондык — человек строгих правил и убеждений, а по совместительству отец троих детей и высокопоставленный военный. Сондык любит бегать по утрам, подтягиваться на турнике, а ещё красивых женщин и крепкую выпивку по пятницам. Генерал-лейтенант никогда не отказывал себе в удовольствиях и минутных прихотях, пусть они и разрушали один его брак за другим. Когда Чон женился на прекрасной молодой девушке с чёрными, как ночь волосами и светло-карими глазами, он и представить не мог, что она подарит ему двух крепких сыновей, явно лучше, чем его старшая дочь от неверной жены, покинувшей дом в поисках лучшей жизни. Каждый раз, когда Сондык смотрел на своего первенца, то не мог перестать представлять лицо той шлюхи, которая сбежала со смазливым майором в Сеул. Мирэ была точной копией матери, за исключением глаз — бесконечно тёмных и глубоких, которые она унаследовала от ненавистного отца. Девочка наблюдала за тем, как отец лелеял младших сыновей, улыбался, когда целовал новую жену и с каким презрением он смотрел на неё. Вот она, та самая идиллия, которую Сондык пытался построить на протяжении многих лет, но и она просуществовала не долго. Любовь к выпивке и молоденьким красавицам никуда не делась, отчего недавно родившей матери, становилось всё тяжелее и тяжелее. Да, она любила своих сыновей, но это не помешало ей уйти из дома, как только младшему из них исполнилось три годика. Больно ли было генералу, когда он понял что от него снова сбежали? Навряд ли. Был ли он в диком бешенстве, злясь на всё, что его окружает? Определённо. Она ведь просто ушла гулять с Хосоком в парк развлечений, а потом его привела полиция, сказав, что он несколько часов простоял возле карусели, закрывая глаза ладонями. — Нуна, а мама вернётся? – С надеждой в голосе спросил мальчишка с такими же тёмными, как и у девушки глазами, пока она заботливо сушила феном его мягкие волосы. — Я не знаю, Чонгук~и, может быть. — Не хочу что бы она возвращалась. – Малыш обиженно надул губы, скрещивая руки на груди. — Не говори так, она твоя мать и очень тебя любит. – Мирэ выключила фен, кладя его рядом со своей косметикой на небольшом туалетном столике с зеркалом. — Если бы любила, то не бросила бы. – В дверном проёме спальни появился Хосок, пряча ладошки в карманы джинсового комбинезона и перекатываясь на босых ногах. — Знаете, моя мама тоже ушла из дома, когда я была в твоём возрасте Хоби, но я не могу сказать, что она не любила меня. — А все мамы так уходят? – Чонгук поднял голову вверх, пронзительно заглядывая своими огромными глазами прямо в омуты Мирэ, заставляя сердце пропустить удар. — Нет, не все. — Тогда почему наши ушли? – Хосок запрыгнул на стул, усаживаясь рядом с Чонгуком. — Мне кажется, что они просто устали. — Ты тоже устала? – Чонгук серьёзно свёл вместе широкие бровки и наклонил голову чуть вбок. — Нет, мне только тринадцать, поэтому у меня ещё много сил. – Девушка шутливо напрягла бицепс на руке, изображая циркового силача, чем заставила мальчиков посмеяться. — Так, а теперь спать, я из-за вас сорванцов не успела уроки сделать. – Мирэ расстелила небольшие постели, что бы разложить всех по местам и наконец пойти выполнять домашнее задание. Хосок быстро снял с себя комбинезон и посильнее укутался тёплым одеялом, Чонгук проворно зарылся носом в подушку, позволяя сестре себя укрыть. — Спокойной ночи, Нуна. – Гуки резко соскочил с постели и оставил на щеке девушки мягкий поцелуй. — И тебе Чонгук. – Мирэ улыбнулась, чмокнула братьев в щёки и включила ночник. По стенам побежали лошади и полетели птицы, когда основной свет потух, погружая мальчиков в сказочную атмосферу. Сутки за сутками. День Мирэ больше напоминал будни молодой мамы, а не беззаботного тинейджера, которому самое время веселиться и не думать о последствиях. Но жизнь слишком рано сделала её взрослой, слишком рано возложила ответственность в виде двух непоседливых братьев и отца, берущего в руки бутылку теперь не только по пятницам. Первый удар по лицу прозвучал, как пулевой выстрел. Первый синяк под глазом, первая сломанная кость, первая реанимация и тихие голоса где-то на заднем плане. Но что может сделать ребёнок, против двухметровой скалы, состоящей из чистых мышц? Мирэ отлично помнит, как закрывала собой, рыдающего в истерике, Чонгука и как умоляла отца прекратить избивать её ногами, но больше она не помнит ничего. — Ты такая же шлюха, как и твоя мамаша, шляешься по вечерам чёрт знает где, пока дети одни дома. – Снова слышался пьяный голос на первом этаже просторного дома. — Я была на занятиях, а Хоби и Гука я покормила перед тем как уйти, тем более они уже достаточно взрослые, что бы побыть без присмотра пару часиков. – Девушка отвечала слишком резко и грубо, что было непозволительно, только не в этом доме. — Как ты разговариваешь с отцом?! Хочешь, что бы я тебе ещё пару зубов выбил?! – Глухой шлепок и Хосок уже не мог спокойно играть в своей спальне. — Чонгук, сиди здесь, я скоро вернусь. – Хоби кинул игрушечный самолётик и бросился к лестнице на первый этаж. — Хён, подожди меня! – Чонгук последовал за братом, пытаясь подавить в себе животное чувство страха. Да, отец никогда не поднимал на них с братом руку, но лишь благодаря Мирэ, которая принимала все удары на себя, словно губка, поглощая боль, вымещаемую на ней отцом. — Нуна! – Хосок в одно мгновение оказался на первом этаже, пока Чонгук пугливо, но быстро стучал босыми ногами по ступеням. — Ублюдки! Вы такие же уроды, как и ваша сестра! Неблагодарные сукины дети! – Сондык занёс большую ладонь над головой старшего сына и с глухим стуком приложился по макушке, сбивая мальчика с ног. — Убери от него руки! – Мирэ утёрла, тыльной стороной ладони, кровь, потоком струящуюся по лицу из разбитого носа. — Это мои дети, я имею право делать с ними всё, что захочу! – Мужчина схватил Чонгука за шкирку и отбросил в одну из полок, стоящих в гостиной. — Сволочь! – Девушка собрала все силы и набросилась на отца со спины, яростно колотя его кулаками в грудь. В подобном положении сорок килограмм навряд ли могли противостоять огромной горе из мышц и сухожилий. В следующую секунду Мирэ уже лежала на полу с разбитым лбом и пинаемая в живот большими ногами сорок шестого размера. — Папа, прекрати! – Хосок собрал всё своё мужество и решился дать отпор отцу. Мальчик ещё никогда не был так зол, как в тот момент, когда его маленькие кулачки с яростью били по отцовским рукам. Чонгук не помнит, в какой момент он лёг рядом с сестрой, пытаясь заслонить хрупкое девичье тело, ещё более маленьким и незначительным — своим. Тяжёлая стопа обрушилась на голову семилетнего мальчика, втаптывая круглое личико в пол. — Чонгук! – На пол упало несколько капель алой крови, струящейся из, порезанной об один из осколков разбитого стеклянного шкафчика, щеки. — Ничтожество! – Мальчик почувствовал, как шершавые пальцы поднимают его за шею над полом, крепко сжимая трахею и лишая лёгкие кислорода. — Вам уже никто не поможет, ублюдки! — Иди к чёрту! – Сондык разжимает пальцы, выпуская сына из рук и роняя его на пол с высоты. Острая боль в ноге из-за воткнутого в неё осколка и злобные глаза дочери, прижимающей к груди черноволосую голову брата. — Хоби. – Девушка медленно подползла к брату и погладила его по спине, что бы привести мальчика в чувства. — Чонгук… – Хосок потрепал брата по голове, но тот продолжал лежать без сознания. — Почему он не просыпается? — Чонгук! – Мире потрясла Гука за плечи, но мальчик не просыпался. Девушка прислонилась ладонью к разбитому лбу, а затем к затылку брата и с ужасом поняла, что кровь течёт не только из её головы. — Чонгук! – Мирэ охватила паника, а из глаз полились горячие слёзы. Сондык продолжал сжимать порез на ноге, не обращая внимания на, до смерти напуганных, детей. — Нуна, что нам делать? – Хосок взял брата за руку, пытаясь подавить солёный прилив влаги из глаз. Девушка вытерла последние слёзы и взяла брата на руки, с трудом поднимаясь на подкашивающиеся ноги, перекладывая брата на спину, что бы было удобнее идти. Ноги непроизвольно сдвинулись с места, пересчитывая босыми ступнями каждый камешек, стёклышко или веточку, встречающуюся на пути к больнице. Мирэ не помнит, как оказалась в приёмной, как из её дрожащих рук забрали брата и как её саму усадили на кресло. Одна из медсестёр заботливо перевязала изрезанные стопы, доставая маленьким пинцетом осколки стекла и занозы. — У Чонгука лёгкое сотрясение мозга, продольная трещина в ребре и довольно глубокий порез на левой щеке. А у старшей дочери глубокое сотрясение, закрытый перелом ключицы, множественные гематомы в области живота, порезы на ступнях и вы продолжаете утверждать, что это просто несчастный случай? — Я — почётный защитник нашей страны и вы думаете, что я способен навредить собственным детям? — Я уже ничего не думаю. – Молодой детектив крутил в руках ручку, периодически посматривая в блокнот, но большую часть времени пристально смотрел в чёрные глаза Сондыка. — Вы запретили нам осмотреть вашего старшего сына — Хосока. — Не хватало мне ещё, что бы вы лезли к моему ребёнку без надобности. – Мужчина недовольно скрестил руки на груди и отвернул голову в сторону. — Детектив Ким! – В помещение вбежала взъерошенная девушка, держа в руках какие-то бумаги. — Что такое? — Дети, они сбежали из больницы. — Какого чёрта?! – Сондык поднялся с места. — Пока вы держите меня в этом допроснике, мои дети могут быть в опасности! — Что-то подсказывает, что они в опасности рядом с вами. Когда полиция приехала в особняк на берегу моря в Пусане, никого из детей уже не было дома, а документы, деньги и украшения из семейного тайника бесследно исчезли. Сондык многие недели рыскал в поисках своих детей, до тех пор, как смог понять, что в Пусане их уже нет. Мирэ хватило смелости бросить всё и уехать в Сеул — город, где найти человека сложнее, чем иглу в стоге сена. Девушка, бесстрашно скрывалась от отца и его преследований, месяцы, а затем и годы, изо всех сил стараясь подарить братьям шанс на лучшую жизнь. Чонгук помнит, как глубокой ночью сестра возвращалась с очередной подработки и без сил падала на пол перед входом, тихо плача от усталости и безысходности. Несмотря на трудности, парни ещё никогда не были так счастливы. — С днём рождения, Хоби! – Девушка протянула брату маленький тортик с горящей свечкой. Парень мечтательно закрыл глаза, а затем медленно задул пламя. Чонгук радостно похлопал в ладоши и накинулся на брата с объятьями. Они слишком долго перебегали из квартиры в квартиру, но если их и догоняли, то у Мирэ всегда были силы за них постоять. — Нуна, друзья позвали меня отметить вместе и я бы хотел пойти, если ты не против. — Конечно, только много не пей. – Девушка ласково улыбнулась и потрепала волосы брата ладонью. — Мне семнадцать исполнилось, а не двадцать, не волнуйся на этот счёт. – Парень взял с пола портфель и побежал к выходу, помахав рукой на прощанье. — Зато нам достался тортик! – Чонгук взял в руки вилку и принялся поедать торт, даже не разрезав его. — Ты неисправим. – Девушка широко улыбнулась, обнажая зубы, похожие на кроличьи. Парню нравилось, что он и Мирэ похожи, так ему казалось, что если он и потеряется, его обязательно вернут сестре. Громкий хлопок входной двери, а затем и сильный удар по голове, заставляющий тело Чона упасть со стула, не в силах пошевелиться. Гук с ужасом наблюдал, как сестру со злобой ударил по лицу высокий мужчина, садящийся на неё сверху и сжимающий пальцами тонкую шею. — Нуна… – Последнее, что сказал парень, протягивая пальцы в сторону умирающей девушки, стремительно погружаясь в сон из-за сильного удара по голове. Темнота, а затем резкий солнечный свет, больно бьющий в глаза. — Мирэ… – Чонгук медленно подполз к телу сестры с тёмно-синими следами от пальцев на шее. Чон везде узнает эти огромные пальцы. Отец добрался до них, спустя семь лет постоянных побегов от преследований, а он не смог её защитить. Она так долго страдала, убегала, пряталась и вот теперь она мертва, от рук собственного отца. Это несправедливо. Но о какой справедливости может идти речь, когда он держит в руках её ещё тёплое тело. — Прости меня, прости меня… – Повторял парень словно на автоперемотке, прижимая к груди голову сестры с расквашенным носом и большой ссадиной на лбу. Когда в квартиру ворвалась полиция, Чон уже был вне себя, почти не соображая и продолжая повторять слова прощения. Холодная сталь наручников коснулась его запястий и только тогда разум начал возвращаться. — Где мой брат?! – Как в тумане слышался голос Хосока, когда Чонгука усаживали в полицейскую машину, стоящую возле подъезда. Дорога до участка прошла в тишине. Почему он здесь? Он не убивал сестру, он любил её больше всего на свете, так почему он здесь? — Чонгук. – Комната для допроса выглядит пустой и холодной, а большое зеркало, отражающее в себе мертвецки бледное лицо парня, создавало ещё большее напряжение. — Чонгук. – Эхом разносился в голове голос детектива. — Расскажи мне, что произошло. — Она умерла. – Из чёрных глаз упало несколько слезинок. — Да, Чонгук, твоей сестры больше нет, но мне нужно знать, что произошло. — Это был отец, наш отец. — Ваш отец, но по нашим данным, он сейчас в Пусане. — Нет! Он ворвался в квартиру и задушил её! Почему вы не верите?! — Я верю тебе, просто, ты уверен, что видел именно его? — Да! – Чонгук перешёл на крик, а затем стукнул заточёнными руками об стол. — Ты должен понимать, что если признаешься… – Парень больше не слышал голос офицера, он был где-то далеко, когда взгляд упал на маленькое окошечко, встроенное в дверь, а точнее на того, кто был за этим стеклом. — Он здесь! – Чон сорвался с места, громко крича на всё помещение, но детектив будто не слышал его, продолжая что-то говорить о тюремном сроке. — Чонгук, просто признай, что это ты убил сестру. — Вы что, глухой?! Я же сказал, что это был не я, отец прямо за дверью, а вы продолжаете нести бред! — Значит так малец! – Офицер ударил ладонями о стол, резко встав с места. — Либо ты сейчас признаёшься в убийстве девчонки, либо мне придётся применить силу. – Сквозь зубы процедил мужчина, сжимая руки в кулаки. — Он вам заплатил? — Не твоё дело, засранец, признавайся или… – Раздался стук в дверь, прерывающий полицейского на полуслове. — Я вернусь и мы договорим. – Мужчина вышел из комнаты, оставляя ошарашенного Чонгука наедине с отражением в зеркале. Одиночество парня нарушил нежданный посетитель с красивым лицом и в длинном бежевом пальто. — Здравствуй, Чонгук. – Поздоровался незнакомец, присаживаясь на стул напротив парня. — Кто ты? — Ты ведь понимаешь, что тебя закроют, что бы ты не говорил. — Но это был не я! — Я тебе верю, но у нас мало времени. — Для чего? — Для побега конечно же. — Я не брошу брата. — А ты хочешь, что бы тебя обвинили и твой брат считал тебя убийцей? — Он ни за что в это не поверит. — Но он не сможет достать тебя из тюрьмы, Чонгук. Я могу помочь тебе, но взамен, ты отдашь мне всё. — У меня ничего нет. — У тебя есть жизнь. — Убить меня хочешь? — Нет, мне нужен друг, который поможет в работе. — Работе длиною в жизнь? — Именно. – Чонгук грустно опустил голову. — Слушай, у тебя нет ни денег, ни связей, а твой отец генерал-лейтенант, которому под силу купить весь полицейский участок. — А мой брат? — Его переведут в один из лучших интернатов, ваш отец его не тронет. Но речь сейчас не о твоём брате, а о тебе. — Я должен исчезнуть? — Да, ты просто испаришься и начнёшь новую жизнь, я всё для этого сделаю. — Хорошо, я согласен, только выведи меня отсюда. — Отлично. – Незнакомец протянул ладонь с кривоватыми пальцами и Чон боязливо её пожал. — Меня зовут Ким Сокджин, рад заводить новых друзей. *end flashback* — Твоя сестра была удивительной, мне жаль, что её больше нет. – Тэхён вытер пару подступающих слезинок, пряча лицо в ладонях. — У каждого из нас своя боль, судя по твоим шрамам и у тебя её в жизни хватало. — Эти шрамы всегда будут напоминать мне о том, как слаб я был когда-то. — Знаешь, если не хочешь, можешь не рассказывать о том, как ты их получил. – Чонгук мягко накрыл своей ладонью холодные пальцы Тэхёна. — Меня и Чимина похитили, когда мы учились в старшей школе, нас пытали несколько дней, а потом мы сбежали, вот и вся история. — Джин-хён рассказывал мне, как вы попали в лечебницу. Сложно, когда родители не понимают тебя. — Да, а когда они убивают твоих близких, ещё сложнее. – Ким грустно улыбнулся, заглядывая в омут любимых глаз, с нежностью рассматривающие его лицо. Идеальную тишину нарушил громкий звонок мобильного телефона и Тэхён совсем не заметил, как поднял трубку чужого смартфона и ответил. — Тэхён? Я вроде точно звонил Чонгуку, но даже хорошо, что вы сейчас вместе, срочно приезжайте в мой офис, кое-что случилось. – Голос Джина звучал взволнованно и слегка раздражённо. Ким не смог ответить ни слова, как только вызов завершился. — Кто это был? — Сокджин-хён, просил срочно приехать в SJI. – Чонгук шумно выдохнул и поднялся с места. — Тогда, нам лучше не заставлять его ждать.