Офисные интриги

      Всё собрание Какаши находился в прострации, его взгляд то и дело норовил остановиться на лице Аюри, но вместо этого мазал то по плечу, то по руке или макушке, иногда вскользь пробегал наискосок. От таких усилий можно вполне заработать косоглазие или нервный тик.       — Какаши, напоследок хотел уточнить сроки, — вернул его в реальность голос аудитора.       — Хм?       — По срокам мы не успеем, придётся немного покарпеть, да и другие клиенты в этом квартале оказались особенно активными. Это сильно вам будет мешать?       Хатаке попытался сконцентрировать своё внимание на словах мужчины, но если быть честным, то он бы сказал "да" на любое его предложение, лишь бы закончить их встречу.       — Да, да, конечно! Ничего страшного.       — Отлично, — мужчина подозрительно на него покосился, а потом перевёл взгляд на Аюри, при этом улыбаясь. — Аюри, назначь, пожалуйста, ещё одну встречу с той компанией, как её там...       — С Трейд Маркет? — девушка впервые за всё время подала голос, внутри Какаши что-то оборвалось, стоило её губам дрогнуть.       — Да, точно. Забыл уже про них, столько людей, столько компаний, — аудитор добродушно посмеялся. — Ну что, как всегда приятно было поговорить, — встал он из-за стола и протянул Хатаке широкую добряцкую руку. — С вами всегда приятно иметь дело.       — Спасибо за уделённое вами время. Я вас проведу.       — Спасибо вам, ещё раз извиняюсь за опоздание, — телефон в кожаной сумке завибрировал, и мужчина принялся рыскать по её многочисленным отделам. — Позаведу по пять телефонов, а потом ищу-свищу, — весело и самокритично пробубнил он, достал гаджет и отошёл куда-то подальше от кабинета, оставляя Какаши и Аюри одних. Последняя вся подобралась и была уже готова прошмыгнуть за дверь, но остановилась и развернулась к нему, не поднимая глаз.       Он ненарочно принялся разглядывать девушку. Вместо привычной юбки и высокого каблука на ней красовался строгий костюм тёмно-вишневого оттенка с пиджаком с зауженной талией и V-образным вырезом. Волосы были убраны в строгий пучок, на ногах — зимние сапоги, которые больше походили на осенние из-за своей миниатюрности. Они молчали, Аюри всё ещё не смотрела на него.       — Прости меня, пожалуйста, — вырвались у него слова случайно. — Я-       — Хватит, — подняла она на него свои ясные глаза голубо-карего цвета. — Я не собираюсь это слушать, всё тобой было сказано ещё год назад.       — Я неправильно начал наши отношения-       — Отношения, — Аюри саркастично хмыкнула. — О чём ты? Я такого не помню. Это был чистый расчёт, другим словом не назвать.       — Я хочу, чтобы ты больше не обижалась на меня, — такой фразой Хатаке пошёл ва-банк откровений.       — Разве по мне заметно, что я обиделась? — зло кинула она ему и пошла к двери.       — Мне правда жаль, что так получилось. Я поступил, как баран.       Аюри остановилась на секунду с рукой, положенной на ручку двери, потом порывисто её дернула и направилась к лифту, но опять застыла на месте и вернулась обратно тяжёлым порывистом шагом, захлопывая за собой. Кажется, он разбудил нечто, к чему успел морально приготовиться. Заслужил.       — Тебе правда жаль? А с чего бы не сказать об этом раньше? Если ты такой совестливый человек, или ты думал, что в один из пасмурных дней я загляну к тебе на чашечку кофе? Или зайду по работе? Сама, чтобы тебе лично не нужно было себя утруждать.       В нём взыграла сраная гордость. Никто не имеет право с ним говорить в таком тоне. И да, ему прекрасно было известно, что извинения после такого разрыва будут звучать глупо и вызовут лишь негатив, но он терпеть не мог унижений любого рода. В предыдущем году он слишком часто извинялся, а сейчас приходится опять начинать заново: с квадрата один. Помнится, они так же ругались в один памятный вечер.       — Я не говорил тогда, что хочу отношений, а ты согласилась. Я чётко дал понять, что меня интересует, и это секс. Рассматривать всё, как что-то серьёзное, я стал гораздо позже.       — Мог бы уведомить, а то я не телепат, — девушка гневно сложила руки на груди.       — О таком не говорят в лоб и сразу.       — И где же между желанием начать всё серьёзно и сегодняшним днём ты решил расстаться?       — Возникли некоторые обстоятельства...       — Рин? — она впилась в него взглядом, как змея, которая спокойно дожидается, пока жертва ступит на её территорию, знаменуя свою победу.       Он было уже возмутился, но вовремя прикрыл варежку.       — Да, Рин.       — Когда ты хотел сказать мне о ней?       — Она подруга детства. Ты бы итак о ней узнала.       Аюри саркастично фыркнула, всплеснув руками       — Это так сейчас называется? С друзьями не спят.       — У нас не было ничего, и я не собираюсь оправдываться за то, чего не было.       Вот опять, хотел всё исправить, а получилось наоборот, и он не был уверен, поверни сейчас время на пару минут вспять, что сделал бы ситуацию лучше.       — Вот и я не собираюсь сейчас с тобой обсуждать то, чего не было, Какаши, — Аюри оправила пиджак и вновь отвернулась.       Какаши провожал её спину взглядом, вскоре к нему в кабинет вбежал запыхавшийся аудитор.       — Ох уж эта работа, до могилы меня доведёт. Ну ладно... Извиняюсь, задержали. Проводите меня? А то я в ваших коридорах заблужусь, — мужчина средних лет быстренько просканировал кабинет. — А где моя ассистентка?       — Аюри просила передать вам, что ей нужно было срочно отлучиться по делам. Не ругайте её, пожалуйста, она хотела вас дождаться, но я настоял на том, чтобы она ушла, — врал и не краснел Какаши.       — Ах, ладно. Я наоборот переживал, что задерживаю студентку.       Под бодрый монолог, который пытался замаскироваться под диалог, Хатаке проводил гостя до самого низа. Настроение стало совсем паршивым. На улице они вместе ожидали такси, когда зазвонил телефон.       — Да, привет, Аюри? — ответил аудитор, а Хатаке напряг слух. — Да ничего, Какаши-сан мне сказал, всё нормально... ага-ага... Завтра не придёшь? Почему? — следом последовало объяснение, которое он не смог услышать, даже накренив шею. — В Икшу? Так поздно и на электричке? Это точно хорошая идея? Хорошо, я понял. Будь осторожна, — мужчина повесил трубку и обратился уже к Какаши с удивлёнными глазами. — Вот это молодёжь...       — Что-то случилось? — он пытался показаться спокойным и надеялся, что ему удаётся, тогда как внутри переворачивались и сворачивались в единую массу внутренности от волнения.       — Говорит, с бабушкой что-то приключилось, и ей срочно нужно к ней приехать, потому что она одна. Боже ж ты мой, какие страсти... Ну я не волк, — такси вовремя подъехало к ним, что отвлекло внимание говорящего ненадолго, — дам пару выходных. Простите за такую задержку, Какаши-сан, мы с вами ещё свидимся, — добро заверил он.       — Я всё равно допоздна работаю, всего доброго.       Попрощавшись с аудитором — дядечкой с виду грозным, но внутри, как оказалось, плюшевым — Какаши нервно достал сигареты из кармана и направился к мерседесу. Походка у него была порывистая и нетерпеливая.       «Куда её тянет в одиннадцать, да ещё и в электричку?» — в сценарий с бабушкой он не верил и на йоту, поэтому, сев в машину, он надавил на педаль газа, позабыв про офис и что его надо было закрыть. Сигарету из зубов он так и не вытащил.

***

      Аюри удалялась от высотки так быстро, как только позволял небольшой каблук. Она не видела перед собой ничего, ненависть и обида поглощали всё изображение.       «Как он может извиняться? — билась в конвульсиях мысль. — Да пусть засунет извинения себе поглубже!»       Кое-как набекрень перевязав лиловый шарф и напялив ярко-бирюзовую куртку, она вылетела из офиса. Ноздри яростно вздувались, пока Аюри не осознала, куда привели её ноги, — к метро. Она не запомнила, как очутилась здесь. Спустилась вихрем вниз, получив при этом неодобрительные взгляды от бабок за цветастый вид и ярость.       «Да похуй. Пошли все в пизду», — ругалась девушка про себя, когда в жизни старалась обходиться без мата.       Сейчас хотелось обматерить мужика, от которого несло боярышником и спиртовками, наорать на орущего ребёнка, чтобы тот заткнулся, и пнуть холёного паренька с напомаженными ботиночками и модной стоячей прической. А почему?       «А потому что нехуй мозолить глаза!»       Пальцы быстро набирали номер подруги.       — Шалом!       — Это ёбаный пиздец! — вырвалось раньше приветствий.       — Ты в метро что ли? Шумно как-то.       — Да, но не суть. Это ёбаный пиздец, ты меня слышишь?       Кто-то слева тихонечко отсел от неё на свободное место.       — Да что случилось? Я не понимаю. Успокойся. Ты всё-таки поехала на ту встречу? Я тебе говорила, откажись. Ты итак много работаешь, без тебя бы обошлись денёк.       — Я не буду отказываться от возможности поработать из-за какого-то там мужика.       — Не из-за какого-то там, а того, по кому ты до сих пор сохнешь.       — Ты вообще на чьей стороне?       — На нейтральной, ты знаешь.       — Не подруга ты мне больше. Представляешь, он извинился.       — Серьезно?       — Да, паршиво так. С чего он взял, что мне это нужно?       Следом последовала тирада под названием: все мужики говно. На очень весёлой ноте связь оборвалась, зато ярость внутри нет. Девушка выбежала из метро так же быстро, как и забежала, мысли были враздрай, их было тяжело собрать. Одна сумасшедшая из них заставила её набрать аудитору, уже без цели высказаться. Соврав про бабушку, но не про место, куда она собралась ехать, Аюри направилась на Беговую.       «Гори всё синим пламенем»       На телефоне пиликали сообщения от Каяко с требованиями ответить на телефон, что было успешно проигнорировано. Ей не хотелось снова говорить о Какаши. Хватит о нём думать. Как и все гениальные решения, которые когда-либо были приняты ей, Аюри стала писать бывшему. Зачем? Тот ещё вопрос.       «Почему мне нужен мудак, когда у меня был хороший парень, который обо мне не забывал на неделю-две и относился ко мне хорошо?»       Она стала вспоминать про времена, когда её левый глаз не дергался, когда она точно знала, что её любят, когда все было хорошо.       Но бывший не отвечал. Уже в электричке Аюри присела на сиденье возле окна. Ночь на дворе окутала здания, превратив их в страшных огромных монстров, размыто выделявшихся в темных оттенках. Огоньки города мелькали перед глазами и вроде бы успокаивали. Ей хотелось уехать, убежать из Москвы, чтобы и след её оттуда простыл.       Приоткрытую форточку в конце вагона никто не хотел закрывать, но холода она не замечала, пытаясь успокоиться, но не получалось. Поезд оказался пустым, поэтому гул колёс и рокот двигателя слышались отчетливо. Звуки потихоньку убаюкивали Аюри.       «Как я могла повестись на него?» — в который раз спрашивала у себя.       В некотором роде девушка чувствовала, что ей вернулась карма от прошлых отношений. Теперь ей понятно, каково это, когда тебя бросают. Очень горько, горче, чем самая противная пилюля. Расставание превратило её в другого человека, более сосредоточенного на работе и друзьях, чем раньше. Она отправила смс-ку Каяко, чтобы та на неё не злилась, соврав, что пришла домой. Ей не поверили, в этот раз пришлось взять трубку. Это именно тогда, когда практически получилось перестать трястись от злости и негодования.       — Куда ты намылилась?       — Если скажу, ты будешь ругаться.       — Тааак... а с этого поподробней.       — Сначала пообещай, что не наорешь, — по тону подруги и тяжелому вздоху стало понятно, что та тоже не в духе.       — Не обещаю.       — Хорошо, я еду в Икшу.       — Какого ху! — раздался крик, Аюри отвела трубку от уха.       — Да не ори ты, — шикнула в ответ.       — Ты к бывшему? Тебе напомнить, что вы расстались, мать? Замучала ты его уже, отпусти хотя бы одного мужика из двух.       — Больно мне второй нужен.       — Раз ты едешь к первому, чтобы забыть второго, значит нужен. А ещё совести у тебя нет.       — Всё, пока, — скинула трубку.       Не в настроении она сейчас выслушивать лекцию, что правильно, а что неправильно. Вместо этого скинула смс-ку Каяко, чтобы та её прикрыла перед мамой, а маме написала, что останется у Каяко. Ожидаемо мама перезвонила, на звонок Аюри не ответила. Она вообще отключила телефон и положила в карман куртки. Задолбали все. Лезут к ней в душу, когда их не просят. Съёжившись на жёстком коричнево-кирпичном сидении, Аюри подтянула колени ближе к себе и уставилась в окно, наблюдая мигом пролетающие окрестности. Пейзаж оставался одним — чёрная ночь и огни. Огоньки с каждой минутой редели, а разум Аюри, увлечённый двигающимися картинками за окном, уходил от этого места всё дальше.       Она вспоминала первые серьёзные отношения. Как за ней ухаживали, дарили цветы, водили в кино, звонили по несколько раз в день, вспомнила, как ей впервые признались в любви, как они гуляли под дождем, который казался тёплым и приятным, когда окружающие бегали в поисках укрытия. Как прекрасны были их разговоры, которые длились часами. Как они долго шли к первому сексу — постепенно, не торопясь, будто у них вместе вся жизнь впереди.       И на контрасте — Хатаке Какаши. Никакой романтики, с первого "свидания" секс, со второго — секс, и при каждой встрече. А потом раз-два в неделю "Как дела? Извини — работа". Аж тошно от себя. И как её угораздило на такое согласиться?       Помнится она храбрилась на корпоративе с Хикари, говорила, что отношения — это тьма, не для неё, эдакий рудимент в жизни. Не ожидала, что всё окажется прямо наоборот — ей хотелось именно этих дурацких простых романтических отношений. Чтобы именно Какаши звонил ей пару раз в день и спрашивал о всяких глупостях: Что ела в обед? Как работается? Не устала ли? Встречал её после работы, водил в кино. И в принципе Аюри могла отказаться от всего вышеозвученного, лишь бы видеть его хотя бы раз в неделю, но полноценно — касаться мраморной кожи, ластиться, дурачиться, обниматься и заниматься сексом, а после смотреть фильмец или обсуждать книжки, можно даже работу, только недолго.       «Глупо, глупо, глупо, глупо, глупо!»       Аюри сжала голову ладонями с боков в полной готовности вырвать драгоценные волосы. В надежде, что перестанет думать о романтичных розовых соплях. Слёзы подступили вновь, девушка шмыгнула носом и протёрла рукавом куртки.       — Трудовая. Осторожно, двери закрываются, следующая станция Икша, — просифонил однообразно женский голос из колонок.       Она не заметила, как пролетело время, оповещение заставило её подняться с места и пройтись в тамбур, где показалась неприятная компания. Запах сигарет въелся в каждый сантиметр этой маленькой кабинки.       — Смори какая красавица к нам вышла, — просипел один в куртке оверсайз, модных зимних найках и кепке с брендом, который точно был дорогой, но Аюри не помнила названия. Казалось, такого она бы и не стала подозревать ни в чём плохом, кроме вульгарного вкуса в одежде.       — А кто нас обидел? — тоном, как будто разговаривал с ребёнком, спросил второй поменьше в желтом цветастом жилете.       По спине Аюри пробежались мурашки. Она так была поглощена мыслями о Какаши и о том, что нужно убраться подальше от Москвы, что не учла один немаловажный факт — нельзя шататься одной по электричкам ночью!       — Ты вроде немая или чё? — первый сделал шаг к ней, Аюри — шаг назад.       — Не подходи, а то закричу! — девушка сжала пальцы в кулаки и выставила вперёд, сердце забилось, словно двигатель у скоростной иномарки.       — Хах, кричи, давай. Никто не услышит. Умные люди сидят по домам.       — Значит вы тупые, — вырвалось у неё, из-за чего глаза округлились в ужасе. Неумение "чувствовать публику" всё-таки сыграло с ней злую шутку.       — Чё ты сказала?! — нахохлился второй и выпятил грудь колесом. Аюри сжалась и врезалась в дверь за ней. Второй преградил тому путь и ухмыльнулся. Мигом развернувшись, девушка с остервенением отодвинула дверь и практически побежала, если бы её не втащили обратно за волосы.       — За выебоны нужно отвечать, дорогуша. И, кстати, наряд зачётный, — с этими словами он поймал её за запястья, чтобы она не сопротивлялась, а второй попытался расстегнуть куртку. Аюри брыкалась и с остервенением вырывалась, но её подавляли двое взрослых мужчин.       — Не рыпайся, больно будет, — нахал сдавил запястья, девушка тихо заскулила.       Другой мудила смог справиться с бегунком, шарф уже давно был скинут на грязный пол.       — Уля-ля, да мы крутые, — присвистнул он, жадно разглядывая вырез на дорогом пиджаке. — Дашь потрогать?       Она ощутила слёзы на щеках, однако не помнила, когда начала плакать. Рука приблизилась к груди, а переставшая вырываться девушка вдруг резко пнула его под коленку. Первый гомерически заржал.       «Всё, это конец», — Аюри зажмурилась и отвела голову в сторону, боясь последующих ударов по лицу.