* * *
— Сынок, не переживай, ты ещё встретишь своего соулмейта, — мама переворачивает мясо в сковородке, и звук шипящего масла Мартино слышать куда приятнее, чем её нравоучения. Старая пластинка, застрявшая на повторе. Мама рассказывает о соулмейтах стабильно три раза в день, Марти не нужно пересчитывать. Утром, когда её сознание ещё не омрачено темными мыслями, она вспоминает о папе. О том, как они познакомились, и о том, как её сердце загорелось радостью после первого подаренного букета. К вечеру из углов выползают демоны, которые продолжают рыть яму в её голове. Пограничное расстройство личности. Тысяча сменяющихся оттенков эмоций, и ни один из них не интересует Раметту. — Я не переживаю, — отрезает он. Не в попытке надавить на больное и доказать свою правоту. Так поступают только глупые подростки, не уважающие близких и себя. Мартино не может испытывать что-то помимо голода и усталости. Он не чувствует самого себя. — Любовь — это прекрасное чувство, — мама порхает по кухне, вырисовывая в воздухе круги деревянной лопаткой. — Ты будто начнёшь жизнь заново. «Чтобы потом сойти с ума из-за этой проклятой любви» — хочется выкрикнуть Мартино. Но он ведёт лишь безмолвный диалог с собой, не надеясь получить ответы. Может, Марти и плевать на людей, но он не настолько жестокий, чтобы обижать маму. Сколько ему ещё придется сдерживаться? Сколько ещё выходок стерпят его друзья? Ему без разницы, если честно. Быть одному не страшно. — Мне и так хорошо, — он поднимает чашку зеленого чая и выходит из кухни, хлопая голыми пятками по полу. — Хотя я не чувствую разницы, когда хорошо или когда плохо. Мама следует за ним бесшумной тенью. Как всегда. — Это ненадолго, — она заглядывает сквозь дверную щель. На её лице привычная улыбка — осторожная, теплая, ненавязчивая. Ей непросто оставаться собой, когда в голове бесконечная война. Мартино хотелось бы попробовать стать таким, как она. Повернутым, безумным, стихийным. Сносить на ходу своими эмоциями, не удерживая их внутри. Выпускать их наружу и наблюдать, как они борются между собой. Дерутся безжалостно, до крови и только потом возвращаются в голову. Ты слушаешь шум и не понимаешь, иллюзия это или море крови. Ты слушаешь. Чувствуешь. Живёшь. — Мам, закрой дверь. Он не чувствует ничего. А мама? Наверное, ей больно и противно иметь такого сына.* * *
Мартино остался один. После того случая в школе Джованни перестал заглядывать к нему домой, звать на вечеринки, которые устраивали новые подруги Эвы, играть с ним в приставку. Они только холодно здоровались или обменивались кивками, когда пересекались в коридоре. Раметта вглядывался в его хмурое лицо, пытаясь почувствовать хоть что-то. Бесполезно. Осеннее солнце бьет по затылку, и Марти никак не может сосредоточиться на конспекте. Одни ярко-алые пятна перед глазами вместо химических формул. Раскатистый смех его друзей за спиной всего лишь фоновый шум. Ему параллельно, что они скажут или подумают. — Марти, маму забрали в больницу, — перед ним, будто из-под земли, возникает запыхавшийся отец. Он его почти четыре месяца не видел. — Почему я не могу до тебя дозвониться? — Да, — Мартино на автомате проверяет телефон. — Ты слышал, что я сказал? — папа приседает на асфальт, вцепившись в его колено. — Марти? — Слышал. Мартино кажется, что ему дурно. Наверное, от солнца. А может, это приступ паники? Он почувствовал что-то разрушающе сильное. Как будто земля перевернулась вверх ногами, а он остался под ней. Раметта всё ещё там. Потому что он больше не слышит голоса отца.* * *
— Эй, ты в порядке? Мартино ловит чей-то голос, будто сквозь толщу воды. В голове каменный град, и грохот не прекращается уже второй день. Его глаза наполнены слезами, и остановить их почти невозможно. Он не плакал семнадцать лет. Он не может поговорить об этом с мамой. Не решается поделиться с отцом. У него не осталось людей, с кем можно было поговорить. Неужели ему … страшно? — Думаю, нет, — Марти едва шевелит губами, и он не уверен, что этот парень его услышит. — Это ты? Он видел его вчера возле школы, когда разговаривал с отцом. Его пронзительно-острый взгляд. Его кудрявая шевелюра. Его улыбка, в которой светилось что-то теплое и родное. Мартино впитывал чужое тепло, и сердце в груди будто по швам расходилось. — Меня зовут Никколо. Парень с загадочным именем Никколо помогает ему подняться. Дорожки слёз медленно высыхают, и внутри вздымается огонь. Хлесткими языками пламени по ребрам, ломая толстый лёд. Глазами точно в душу, чтобы не осталось сомнений. Мартино чувствует. Он чувствует всё. Марти нашёл того, кто разделит его чувства.