Некуда ближе нам

— Я тебе подхожу? Его голос теряется в цокоте пустых бутылок, и Роббе только несмело поднимает взгляд. Никогда не видел таких кристально-чистых глаз. Серое дождливое небо, от которого веет холодом и одиночеством. Его глаза могут о многом рассказать, но не ему. Роббе ещё не настолько близок с Сандером, чтобы вмешиваться в его жизнь. Чтобы раздавать советы и ждать ответных шагов. Чтобы быть рядом постоянно. Один вопрос поцелил точно в левое подреберье, и всё осыпалось обгоревшей травой. С чадным запахом гари в воздухе и тлеющей тоской внутри. За один день всё изменилось так, что уже не разобраться, не выбраться наружу. — Что ты имеешь в виду? — Роббе выбрасывает последнюю бутылку в мусорный бак и почему-то отходит назад. Несколько шагов, чтобы увеличить дистанцию. Он не хотел бы повторять прошлых ошибок, когда близко настолько, что нечем дышать и немеет всё тело. Только смотришь украдкой и сходишь с ума, слушая свист ветра в ушах. Сегодня всё по-другому. Море притихло. И ветер едва щекочет шею, рисуя на коже странные узоры. И Сандер смотрит так пристально, будто они знакомы целую вечность. Они чужие, и Роббе этого не изменить. Не жди чуда из сказки, когда между вами стена. Бритт и Нор, которые влюблены по-своему сильно. И слишком безрассудно, чтобы заметить, что всё полетело в тартарары. Что больше ничего не осталось. Они не чужие. Другие — немного сдвинутые. Друг на друге. — Ты знаешь, о чём я говорю, — секунда, и его глаза так близко, что сил не хватит вырваться. — Ты знаешь, о ком я говорю. Роббе застывает, как восковая статуя. Зрачки расширены до невозможности, и пульс зашкаливает. Стучит оглушительно громко прямо в горле. Так, что голос извивается сиплым шепотом. — Я не могу, — он выдавливает, вытягивает по звукам каждое слово, и будто лезвие проходится по горлу. Тоненькая кровавая дорожка на шее, и Роббе мысленно отсчитывает секунды. Мучительно длинные, раздавленные на атомы. Ему никогда не хватит времени, чтобы привыкнуть. К тому, что Сандер рядом с ним. И только ветер следит за ними. Это ведь на гране сумасшествия. Ему просто приснилось. — Скажи мне это ещё раз, — Сандер выдыхает ему прямо в губы, и ментол мажет льдом по губам. Роббе обнимает себя за плечи, чтобы согреться. Но его руки вцепляются в плечи, и одним рывком дергают на себя. Песок под ногами и сырое небо переворачиваются вверх дном. По голове будто кувалдой грохает, и у него щеки загораются пунцово-красным. Как мальчик, ей богу. — Ты издеваешься, — хриплый вздох остывает у Сандера на шее. — Сюда может придти Нор или Бритт. — Тебе не всё равно? — он говорит так тихо, что Роббе прикрывает глаза. Его неуловимый шепот усыпляет внимание и здравый смыл. Его запаха так много, и море шелестит где-то совсем рядом. Роббе уплывает за грани реальности. — Ты сошёл с ума, — он отстраняется слишком резко, и Сандер едва успевает схватить его за рукав куртки. — Мои друзья не должны этого увидеть. — Глупо, что ты так боишься своих друзей, — Сандер с липкой ухмылкой отпускает его руку. — Я буду твоим железным алиби. Звучит отчаянно горько, и Роббе опускает глаза. Он привык бояться, допускать ошибки и прятаться. Подальше от косых взглядов, жалящих похлеще змеи. Он привык быть тенью среди друзей, рядом с родителями. Всё рухнуло, и казалось, попытки восстановить разрушенное закончились. Ещё одна попытка. Шагнуть вперёд, закрыв глаза. Что будет дальше, обрыв или спасение? Пока не попробуешь, не узнаешь. Сандер берёт его за руку, и Роббе почти не ощущает страха.